решающий
удар. Адмирал ван Неес принимает  командование  авангардом  голландского
флота, который обходит ордер англичан и смыкается с подветренной стороны
с арьергардом под началом Корнелиса Тромпа; тем временем де Рюйтер с ос-
новными силами остается с наветренного борта англичан. Охват  противника
на этот раз удался блестяще: Михиэл де Рюйтер  потирает  руки  и  отдает
приказ идти на абордаж. Теперь он доведет сражение до победного конца  -
теперь или никогда!
   В гром пушек вплетаются хлопки мушкетных выстрелов. Все ближе  подби-
раются к огромным английским кораблям голландские фрегаты.  Корпуса  ко-
раблей стонут и трещат, наваливаясь друг на друга, в  воздух  взвиваются
абордажные крючья, перекидываются через фальшборты мостики.  На  палубах
английских линейных кораблей закипает жаркая рукопашная схватка.  Пламя,
пожирающее такелаж, кажется в наступивших сумерках нестерпимо ярким. Над
морем повисает пелена тумана.
   Тех из англичан, кого голландцы еще не успели взять на абордаж, охва-
тывает дикая паника, и они спасаются бегством! "Семь провинций" еще цеп-
ко держат в когтях абордажных крючьев один из английских фрегатов.  Гол-
ландцы уже захватили бак и верхнюю палубу, и только на юте  еще  яростно
сражаются капитан фрегата и кучка его людей. Михель  Шредер,  размахивая
тяжелой саблей, прорывается к трапу, ведущему на полуют,  и  в  отсветах
пламени, пробивающихся сквозь туманные сумерки, успевает увидеть  медную
пластину с названием корабля. Но уже в следующую минуту он его  забывает
- так велико желание поскорее захватить полуют и покончить с  этим  кро-
вопролитием. Вот он уже первым ступил на трап, подняв саблю - и тут  за-
метил белобрысую голову и две руки, сжимающие поднятый над ней  артилле-
рийский банник. Матрос стоит на коленях, расширившиеся глаза  под  окро-
вавленной повязкой на лбу полны смертельного ужаса. Он просит пощады.
   Михель Шредер уже занес ногу, чтобы пинком отшвырнуть его в  сторону,
как вдруг стоящий на коленях с мольбой восклицает:
   - Сжальтесь, господин! Я не англичанин, я гамбуржец!
   Несколько секунд Шредер оторопело смотрит на  него.  Но  ему  некогда
разбираться, и он кричит:
   - Прочь с дороги! Спросишь потом Михеля Шредера! -  с  этими  словами
старший штурман взлетает на полуют, выбивает из руки подвернувшегося ан-
гличанина пистолет, валит другого ударом  сабли...  Потом  видит  вокруг
своих товарищей и в следующий момент - богато  украшенный,  позолоченный
эфес шпаги, которую протягивает ему капитан фрегата.
   - Сдаюсь! "Ариадне" больше не на что надеяться, - говорит он, с  пок-
лоном подавая Шредеру и свои пистолеты.
   - Если не ошибаюсь, наши пути-дороги уже дважды пересекались! - воск-
лицает тот, имея в виду снятие с айсберга и встречу в тумане год назад.
   Спустившись на палубу "Ариадны", они остановились перед толпой  плен-
ных. Один из них, долговязый блондин с окровавленной  повязкой  на  лбу,
окликнул старшего штурмана:
   - Одну минуту, господин Михель Шредер!
   Старший штурман вспомнил о гамбуржце, просившем пощады, и, приглядев-
шись, узнал в нем Михеля Зиверса, нанявшегося в свое время  на  "АннШар-
лотт" и затем попавшего в Лондоне в лапы к вербовщикам флота  его  вели-
чества.
   - Вот как довелось встретиться, - обронил Михель Шредер. -  Не  лучше
ли было тебе оставаться у меня на корабле. А что теперь?
   - Я бы хотел обратно в Гамбург, - попросил Зиверс.
   - Думаю, что это вполне возможно осуществить. Когда  кончится  война,
голландцы не отправят тебя обратно в Англию. Может, тебе уже недолго ос-
талось ждать.
   Больше поговорить им не удалось: каждая пара рабочих рук была на сче-
ту, надо было срочно ремонтировать пострадавшие в сражении корабли и го-
товить их к плаванию к родным берегам. К тому же еще предстояло буксиро-
вать домой захваченные английские суда.
   Два дня спустя флот-победитель стал на якорь в заливе Эйссельмер. Над
Амстердамом плыл перезвон церковных колоколов, возвещавших  победу.  Вся
Голландия чествовала адмирала де Рюйтера, а Йохан де Витт повесил ему на
шею почетную золотую цепь - награду генеральных штатов. Спасителя свобо-
ды и отечества прославляли на каждом шагу, но за  пышными  славословиями
скрывалось самое главное: эта победа открывала всем голландским  толсто-
сумам, судовладельцам, банкирам и плантаторам неограниченные перспективы
быстрого обогащения, не говоря уже об отвоеванных колониях в  Вест-Индии
и Ост-Индии.
   Ни один из ораторов ни словом не обмолвился об истинных причинах  то-
го, что семь тысяч английских и нидерландских моряков  не  вернулись  из
этого крупнейшего и кровопролитнейшего из  всех  известных  до  тех  пор
морских сражений.
 
 
   ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ
 
   Лето клонилось к закату. Спустя восемь дней после великой битвы флоты
англичан и голландцев вновь схлестнулись в яростном сражении. Монк  жаж-
дал мести за поражение в Четырехдневной битве;  на  этот  раз  англичане
имели подавляющий перевес в силе флота. Но Михиэл де Рюйтер вовсе не со-
бирался приносить бессмысленные жертвы: он увел свои корабли в  прибреж-
ное мелководье, недоступное глубоко сидевшим в воде английским  линейным
кораблям. Спустя три недели флот де Рюйтера был вновь приведен в  полную
боевую готовность, однако адмирал Монк на этот раз  не  рискнул  принять
вызов - он научился бояться голландцев.
   Обе стороны перешли теперь к ведению "малой войны", в которой  основ-
ная роль отводилась каперам, подрывавшим  морскую  торговлю  противника.
Каперскую лицензию от генеральных штатов получил и  Михель  Шредер,  его
легкий фрегат крейсировал между Ла-Маншем и Гельголандом.
   В Гамбурге росла тревога за безопасность торговых кораблей. Североаф-
риканские пираты быстро научились извлекать для себя выгоду из  неразбе-
рихи военного времени, и теперь их корабли заходили даже в Северное  мо-
ре. Совет и адмиралтейство не могли  больше  противостоять  настойчивому
давлению коммерц-депутатов и судовладельцев. Постройка двух тяжелых фре-
гатов была уже делом решенным, хотя парламент, которому  предстояло  фи-
нансировать это предприятие, осторожно заметил, что деньги будут предос-
тавлены не раньше, чем начато строительство кораблей. Последнее, а также
события непрекращающейся морской войны представляли  собой  две  главные
темы разговоров и споров в залах заседаний совета и гильдий, в  конторах
купцов и судовладельцев, в трактирах и домах всех, кто тем или иным  об-
разом был к этим темам причастен. Теперь Карфангер был почти уверен, что
Гамбург получит наконец конвойные фрегаты.
   Трезво оценив новую обстановку, Томас Утенхольт пришел к выводу,  что
раз уж сорвать постройку кораблей не удастся, то необходимо  по  меньшей
мере сделать все, чтобы пробраться в число тех, кто будет  распоряжаться
конвойной флотилией. Поэтому он принялся уговаривать Маттиаса  Дреера  и
Мартина Хольсте добиваться права командовать конвойными фрегатам,  когда
настанет время искать для них капитанов, обещая обоим не поскупиться  на
"приобретение" необходимого количества голосов.
   - Но почему же не удастся сорвать постройку  кораблей?  -  недоумевал
Мартин Хольсте. - Если город и согласился на это дело, то это  вовсе  не
означает, что корабли непременно будут спущены на  воду.  И  если  совет
поймет, что на этот раз выбросил кучу денег на ветер, то в другой и вов-
се поостережется браться за такое.
   Утенхольт в сомнении покачал головой; Маттиас Дреер  изумленно  уста-
вился на Мартина Хольсте. Похоже, парень совсем рехнулся! Конечно, в это
суровое время никто особо не деликатничал, выбирая средства для достиже-
ния цели, но убийство, а теперь еще и поджог - это уж слишком!  Нет,  на
это он не пойдет. Карфангер прав, добиваясь создания городской конвойной
флотилии. Что касается предложения тестя попытаться стать капитаном  од-
ного из конвойных фрегатов, то оно Маттиасу Дрееру пришлось по душе.  Да
и кто откажется командовать современным, отлично вооруженным кораблем  -
ведь это еще ко всему и адмиральский чин! Но если корабли не  сойдут  со
стапелей, откуда в Гамбурге появиться адмиралам?!
   Вопрос так и остался без ответа, ибо в этот момент снаружи, со сторо-
ны Эльбы, грянул пушечный выстрел. Стекла  в  окнах  конторы  Утенхольта
зазвенели. Следом за первым выстрелом прогремели еще два.
   - Это не салют, - встревожился Маттиас Дреер, - заряды не холостые.
   Мартин Хольсте уже распахнул окно.
   - Эгей! Взгляните-ка на этого наглеца.
   Все кинулись к окну - и застыли в изумлении. Сумерки  еще  не  успели
сгуститься - часы показывали только половину восьмого - и картина,  отк-
рывшаяся их взору, не могла быть наваждением. У берега Эльба  стояли  на
якоре три английских "купца", трюмы которых были загружены  товаром  для
Лондона. Рядом стоял один из кораблей Захариаса  Спрекельсена,  собирав-
шийся отправиться в Англию вместе  с  ними.  Легкий  фрегат  под  нидер-
ландским флагом, очевидно, поднявшийся вверх по Эльбе, обстрелял  англи-
чан зажигательными ядрами, один из "купцов" уже пылал. Его команда в па-
нике попрыгала в воду, в надежде спастись с  помощью  пришвартованной  к
борту горящего судна шлюпки. В этот момент вспыхнули паруса и просмолен-
ный такелаж второго из "купцов"; тем временем голландец открыл огонь  по
третьему. Едва на нем занялся такелаж, голландский фрегат уже стоял  ла-
гом к кораблю Спрекельсена.
   - Неужто он собирается?.. - только и успел сказать Маттиас  Дреер,  и
голландец, не обращая внимания на гамбургский флаг, развернулся, батареи
его левого борта плюнули огнем в такелаж гамбуржца, и смельчак под всеми
парусами начал стремительно уходить вниз по течению Эльбы.
   Утенхольт и Дреер оторопело таращились на гибнущие я  языках  пламени
корабли. Тишину нарушил голос Мартина Хольсте:
   - Похоже, что этот голландец знает фарватер, как свой  жилетный  кар-
ман.
   - Ты прав, - отозвался Утенхольт, - чтобы отважиться на  такое,  надо
быть... Но как может гамбуржец?
   - А вы вспомните капитанов того несчастного каравана, доставшегося  в
шестьдесят втором году пиратам. Их тогда с позором  изгнали  из  города,
немудрено, что кто-то из них, быть может, подался на службу  к  голланд-
цам.
   Мысль показалась всем разумной. Они принялись  обсуждать  происшедшее
на их глазах, в то время как отблески пламени от выпавших на Эльбе кора-
блей плясали на стенах конторы Утенхольта.  В  дверь,  постучали.  Вошел
слуга и доложил, что внизу дожидается моряк, который желает поговорить с
хозяином.
   - Прямо сейчас? - Утенхольт поморщился. - Что ему нужно?
   - Прошу прощения, сударь, но он отказался ответить  на  этот  вопрос.
Сказал только, что это очень важно.
   - А его имя? Назвал он себя?
   Слуга прикрыл рот рукой и прошептал хозяину:
   - Его имя - Михель Зиверс.
   Утенхольт задумался, затем повернулся к Дрееру и Хольсте.
   - Михель Зиверс - что-то не припомню?
   - Не тот ли это Михель Зиверс, которому Мартенс одолжил денег из  вы-
купной кассы? - спросил Мартин Хольсте.
   Теперь и Утенхольт вспомнил об истории с сыном погибшего корабельного
плотника с "Мерсвина" и приказал слуге привести Зиверса наверх.
   Вскоре тот появился и робко остановился в дверях.
   - Подойди-ка поближе, - суровым тоном приказал ему Утенхольт.  -  Так
ты, значит, и есть тот  самый  Михель  Зиверс,  из-за  которого  я  имел
столько неприятностей несколько лет назад. Думаю, что и хозяин  "Летучей
рыбы" вспоминает о тебе без особой радости.
   - Простите меня, сударь; Я знаю... я хотел бы...
   Михель Зиверс бросил взгляд на Дреера и Хольсте. Казалось, что он  не
решается в их присутствии говорить дальше. Томас Утенхольт,  поняв  это,
сказал Зиверсу, что у него нет секретов от этих людей и что он может при
них говорить обо всем открыто. И тем не менее Зиверс  еще  раз  попросил
разрешения переговорить с Утенхольтом с глазу на глаз.
   - И что там у тебя за такие важные дела? - проворчал Утенхольт. -  Ну
ладно, будь по-твоему, пойдем со мной.
   Они прошли в небольшой кабинет, Утенхольт плотно прикрыл дверь и пос-
тавил канделябр, который прихватил с собой, на стол, заваленный  всевоз-
можными бумагами и счетами. Все еще стоя, он обратился к Михелю Зиверсу:
   - Итак, откуда тебя принесло и чего ты хочешь?
   - С того голландского фрегата, сударь, который только что...
   - Ка-а-к?! Откуда?!
   - Истинный крест, господин Утенхольт, с того самого голландского фре-
гата, который только что подпалил бороды четырем "купцам". Но до этого я
служил в английском военном флоте, меня туда насильно завербовали. А  во
время большого сражения - тогда, в июне - голландцы меня...
   - Постой, постой, парень, не спеши, расскажи все по порядку.
   Прошло не менее получаса, прежде чем Томас Утенхольт и Михель  Зиверс
возвратились к остальным. Утенхольт тотчас же кликнул слугу  и  приказал
ему поселить господина Зиверса в одной из комнат для  гостей  и  кормить
его как следует. Когда за обоими закрылась дверь, Утенхольт спросил:
   - Ну, как вы думаете, кто зажег эти факелы там на рейде? Совсем  неп-
лохо знать такое. М-да, черта с два отгадаете. - И Томас Утенхольт, не в
силах сдержать волнения, забегал взад и вперед по  комнате.  Убедившись,
что его предположение верно и что Дреер с Хольсте понапрасну ломают себе
головы, он отчеканил:
   - Брат нашего почтенного соотечественника и уважаемого секретаря  ад-
миралтейства господина Рихарда Шредера. Что скажете?
   - Как? Михель Шредер?! - в один голос  воскликнули  Маттиас  Дреер  и
Мартин Хольсте.
   - Хотя Рихард Шредер - это еще не  адмиралтейство,  но  все  же,  все
же... продолжал развивать свою мысль Утенхольт. - Если все  это  получит
огласку, а? Какой шум поднимется! Но мы пока что об этом помолчим и зай-
мемся лучше конвойными фрегатами, а точнее - их будущими капитанами.
   - А Зиверс? - спросил Мартин Хольсте. - Сам-то он будет держать  язык
за зубами?
   - Будет, - заверил его Утенхольт, - непременно будет.
 
 
   ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВТОРАЯ
 
   Известие о том, что вместе с тремя английскими  "купцами"  погибла  в
пламени и его "Морская дева",  поразило  Захариаса  Спрекельсена,  точно
громом. Несколько секунд он стоял, словно окаменев, -  и  вдруг  рухнул,
как подкошенный. Экономка позвала на помощь слугу,  вдвоем  они  подняли
старика и уложили его на кровать.
   - Пожалуй, он не протянет и до утра, - высказала  предположение  эко-
номка.
   - Э, что вы такое говорите, - отозвался  слуга,  -  этого  не  так-то
просто спровадить на тот свет, он старик жилистый.
   - Ну что ж, подождем пару дней, - заключила экономка.
   Слуга оказался прав. Уже на следующее  утро,  в  самую  рань,  старый
Спрекельсен своей визгливой бранью поднял с кровати и слугу, и служанку,
и экономку и принялся донимать их бесконечными приказаниями по хозяйству
и мелочными придирками. По его требованию немедленно был подан  завтрак,
однако старик лишь торопливо проглотил чашку чаю, схватил шляпу и трость
и заковылял к Эльбе.
   Однако ворота порта были еще заперты. Начальник охраны объяснил  ему,
что их откроют только с восходом солнца.
   От нетерпения Спрекельсен уже совсем извелся,  когда  ворота  наконец
распахнулись. Он тут же побежал наискосок через верфи, пробираясь  между
штабелями досок и бочками со смолой к берегу реки. На причале он  разыс-
кал какую-то пустую бочку, кряхтя и еле переводя  дух,  вскарабкался  на
нее и принялся вглядываться в утреннюю дымку, стелившуюся над лениво ка-
тившей свои воды Эльбой. Среди стоявших на якоре "купцов"  и  китобойцев
он не обнаружил своей "Морской девы" и продолжал упорно  таращить  глаза
на реку, пока не заметил ниже по течению у самого  берега  корпус  судна
без мачт, с борта которого свешивались обрывки такелажа. По формам гали-
она он узнал свой корабль.
   Спрекельсен сполз с бочки и побежал вдоль  берега  по  направлению  к
"Морской деве", крича и махая руками. С судна его  заметили,  и  капитан
послал к берегу шлюпку. Едва вскарабкавшись по трапу  на  палубу,  Спре-
кельсен вознамерился, было, помчаться на полуют, в капитанскую каюту,  -
но не обнаружил полуюта. Вместо него на корме судна зияла черная обгоре-
лая дыра, в ее недрах виднелась главная палуба с шестью  пушками,  кото-
рые, казалось, стыдливо съежились  под  испепеляющим  взглядом  судовла-
дельца, словно чувствуя свою вину за то, что не сумели ответить голланд-
цу. Над пушками мерно ходил из стороны в сторону, от правого борта к ле-
вому и обратно, длинный рупмель, и это движение выглядело, как  успокаи-
вающий жест. Но Спрекельсена теперь не так-то легко было успокоить -  он
набросился на капитана Юргена Тамма:
   - Так! В таком вот виде предстает передо мной мой прекрасный корабль!
А вы? Вы делаете вид, будто речь идет о потере нескольких дырок из голо-
вы голландского сыра.
   Юрген Тамм на это достаточно недвусмысленно отвечал, что если бы дело
обстояло именно так, как представляет его господин судовладелец,  то  от
корабля не осталось бы ни кусочка обшивки, а от груза в его трюме  -  ни
одного тюка, ни одного мешка  пшеницы.  Лишь  благодаря  его,  капитана,
хладнокровию да смелости и решительности команды "Морская дева" осталась
на плаву, а груз и вовсе не пострадал. Когда от зажигательных ядер  гол-
ландца вспыхнул такелаж, капитан "Морской девы" приказал рубить с навет-
ренной стороны ванты и пардуны, а затем и мачты, так что ветер  перебро-
сил горящий такелаж через борт в воду. И только с бизань-мачты пламя ус-
пело перекинуться на ют, потому что не хватало людей, чтобы сбить огонь.
Но в конце концов им удалось потушить и пожар.
   - Это была ваша обязанность,  господин  Тамм,  -  отпарировал  старый
Спрекельсен. - Отчего же вы не стали стрелять по этим негодяям из пушек,
а?
   Между тем вокруг судовладельца и капитана собралась команда  "Морской
девы". Услышав последние слова Спрекельсена, вперед шагнул парусный мас-
тер:
   - Стрелять из пушек было невозможно, - ответил он за всех.  -  Однако
прежде чем мы начнем говорить о других делах, как  насчет  нашего  жало-
ванья, хозяин?
   Вопрос этот тревожил всю команду: морякам надо было думать о  семьях,
так как из плавания в Англию ничего не вышло, а отремонтировать  корабль
удастся в лучшем случае только к зиме.
   - Жалованье, говорите? Разве вы не получили половину вперед? И  разве
не было уговора, что вторую половину все получат  после  возвращения  из
плавания? Да я теперь с полным основанием могут потребовать от вас  вер-
нуть выплаченные деньги.
   - С вас станется, господин Спрекельсен, можно не сомневаться, -  про-
говорил парусный мастер. - Но у меня есть одна мыслишка,  как  нам  всем
выпутаться из этой беды.
   - Да? Интересно было бы узнать, - язвительно проскрипел судовладелец.
   - В альстерской гавани все еще стоит старый "Мерсвин" Берента Карфан-
гера, - начал парусный мастер, - правда,  без  такелажа,  но  его  можно
быстро восстановить, использовав остатки такелажа "Морской  девы".  Если
господин Спрекельсен соблаговолит договориться с капитаном  Карфангером,
то мы могли бы доставить товар в Лондон на "Мерсвине" - для  плавания  в
Англию корабль еще сгодится. А это значит, что команда получит жалованье
сполна, а вы не понесете больших убытков. В  этом  году  Лондон  жестоко
пострадал от страшного пожара, там будут рады каждому  кораблю,  который
привезет одежду и продукты.
   Спрекельсен обещал подумать. Затем он  потребовал  еще  раз  подробно
описать ему, как все произошло. Не мог же голландский капер  принять  их
за англичан!
   Гамбургский флаг на кормовом флагштоке "Морской девы" в момент  напа-
дения был поднят и развевался на ветру так же,  как  и  флаги  на  топах
мачт, среди которых был и синий прощальный. Расстояние до голландца сос-
тавляло не более трех корпусов корабля. Юрген Тамм,  боцман  и  парусный
мастер узнали капитана голландского фрегата, который  так  осмотрительно
обстрелял зажигательными ядрами паруса "Морско