в каморке никого не застала. Не было и мат-
росского сундучка, который по приказу Карфангера принесли  в  трактир  с
"Мерсвина". Под кроватью стоял лишь сундучок покойного отца Зиверса, на-
битый никому не нужным хламом.
   Тогда Йохен Мартенс извлек из-за стойки увесистую  вымбовку,  которую
всегда держал под рукой на случай потасовки в трактире,  и  заковылял  в
сторону альстерской гавани. Он не сомневался, что молодой  Зиверс  пошел
наниматься на "Анн-Шарлотт". И если ему не удастся притащить  обратно  в
трактир этого прохвоста, то пусть хоть вернет  остатки  денег,  выданных
ему из выкупной кассы.
   Однако в гавани трактирщика ждало разочарование: два  с  лишним  часа
назад, едва лишь кончился прилив, "Анн-Шарлотт" снялась с якоря  и  ушла
вниз по Эльбе.
   А в это время Михель Зиверс, вполне довольный собой и  остальным  ми-
ром, сидел на грот-марсе, болтая ногами и посвистывая, беззаботно наблю-
дая за чайками, кружившими над кораблем. "Анн-Шарлотт" шла  в  Лондон  с
грузом зерна.
   В первый же вечер, когда моряки с "Анн-Шарлотт"  сошли  в  лондонском
порту на берег и явились в близлежащий кабак, Михель Зиверс  начал  швы-
рять свои талеры направо и налево. Его товарищи, удивленные  такой  щед-
ростью, стали расспрашивать, как он ухитрился  так  разбогатеть.  Зиверс
поначалу ударился плести небылицы насчет необыкновенных выигрышей в кар-
ты и в кости, но к вечеру вино развязало ему язык, и он выболтал  тайну,
которая связывала его, Йохена Мартенса и  выкупную  кассу.  Собутыльники
вначале изумленно таращились то на него, то друг на друга и в конце кон-
цов порешили, что Зиверс спьяну несет околесицу.
   Последний, однако, стал орать еще громче,  доказывая,  что  все  было
именно так. Затем потребовал еще по кружке эля и по  стакану  джина  для
всех и после этой порции окончательно  опьянел.  Переводя  остекленевший
взор с одного на другого, он принялся задираться  с  товарищами,  словно
ощущая их неприязнь по отношению к своей персоне. Но когда самые  разум-
ные из них решили, что настала пора возвращаться на  "Анн-Шарлотт",  Зи-
верс начал изо всех сил сопротивляться. Остальные попробовали  его  поп-
росту окрутить и вытащить из кабака, однако, поскольку сами они не очень
твердо держались на ногах, Михель Зиверс сумел вырваться и выскочить на-
ружу. Когда его недавние собутыльники гурьбой вывалились вслед, в  пере-
улке уже не было никого.
   Надо сказать, что все время, пока Михель Зиверс щедро угощал  товари-
щей и болтал языком, все больше пьянея, за ним внимательно наблюдали не-
сколько плечистых  молодцов,  сидевших  неподалеку.  И  когда  гамбуржцы
предпринимали отчаянные усилия к тому, чтобы доставить своего  надравше-
гося товарища на борт "Анн-Шарлотт", мало кто из них  обратил  внимание,
что эти люди, словно по команде, исчезли за дверью.
   Первым сообразил, что произошло, старик такелажник.
   - Все ясно! - прохрипел он, покачиваясь, и сделал неопределенный жест
рукой. - Теперь ищи ветра в поле.  Его  сцапали  вербовщики  английского
флота.
   С тем они и вернулись на "Анн-Шарлотт". Наутро Михель Зиверс тоже  не
появился, и капитану Шредеру стало ясно, что пропавший матрос теперь на-
ходится на одном из британских линейных кораблей, стоявших  на  якоре  у
противоположного берега Темзы. Товарищи Зиверса  рассказали  капитану  о
его пьяной болтовне насчет Йохена Мартенса и талеров из выкупной  кассы,
но Михель Шредер поначалу отказывался им верить, пока один из помощников
боцмана не сказал ему:
   - Откуда трактирщик берет деньги, я не знаю, не буду врать,  но,  что
он уже многим морякам ссужал талеры под проценты, - это совершенно  точ-
но.
   От этих слов новый капитан "Анн-Шарлотт"  потерял  покой.  Именно  по
этой причине, едва лишь судно ошвартовалось в гамбургском порту, он отп-
равился к Беренту Карфангеру за советом.
   Карфангер был занят переделкой своего "Мерсвина". Поднявшись на палу-
бу по наклонной доске, один конец которой лежал на фальшборте, а  другой
- на причале, Михель Шредер увидел, что все кругом завалено  деревянными
брусьями, толстыми досками и кницами. На баке, прямо посередине  палубы,
зияло отверстие, в которое с полдюжины матросов опускали на толстых  та-
лях новый якорный шпиль. Карфангер, одетый в  такую  же  грубую  рабочую
одежду, как и остальные, вместе с другими повис на ходовом конце  талей,
удерживая на весу тяжелый шпиль.
   - У вас забот полон рот, как я погляжу, - здороваясь, заметил  Михель
Шредер. - Похоже, вы собираетесь сделать из "Мерсвина" новый корабль?
   - Вы почти угадали, - подтвердил Карфангер. - Мне  крупно  повезло  с
новым плотником - с ним мне никакая верфь больше не понадобится.
   Они спустились в капитанскую каюту, где Шредер  сразу  рассказал  обо
всем, что ему стало известно, и высказал кое-какие подозрения по  поводу
всей этой истории. Карфангер слушал его внимательно, не перебивая. Когда
Шредер умолк, он спросил:
   - Но почему вы пришли со всем этим ко мне?
   - Вы член правления гильдии капитанов. Если бы я по-прежнему оставал-
ся штурманом, то обратился бы к одному из старейшин гильдии штурманов  и
боцманов.
   - Да, вы правы, - задумчиво протянул Карфангер. -  Но,  надеюсь,  вам
понятно, какие последствия будет иметь для меня эта история, если я  со-
общу о ней адмиралтейству?
   - Не совсем... - Шредер недоуменно глядел в затылок Карфангеру,  сто-
явшему спиной к нему у кормового окна.
   Помолчав, тот ответил:
   - Вам известны мои размышления по поводу создания принадлежащей горо-
ду эскадры фрегатов для охраны торговых караванов. Следовательно, вы мо-
жете себе представить, как "обрадуется" Утенхольт, если этот замысел бу-
дет осуществлен.
   - Да он просто взбесится!
   - Безусловно. И во мне он будет видеть зачинщика всех этих нововведе-
ний и, таким образом, своего главного противника. А  в  настоящее  время
мне меньше всего хотелось бы портить отношения с Утенхольтом.
   - Но я не понимаю, причем тут Утенхольт.
   Пришлось Карфангеру разъяснить ему всю предполагаемую подоплеку взаи-
моотношений судовладельца с хозяином "Летучей рыбы".
   - Одним словом, я займусь всем этим, - заключил  Карфангер,  -  пусть
даже мне придется порой труднее, чем в морском бою. Как  и  там,  кто-то
должен нанести первый удар, на этот раз его хочу нанести я. Может  быть,
этот удар придется в пустоту - кто знает; поживем - увидим.
   И Берент Карфангер, не откладывая дела в долгий ящик, на следующее же
утро отправился в адмиралтейство. Сразу после полудня в  "Летучую  рыбу"
явились секретарь адмиралтейства Рихард Шредер, член коллегии Иоахим Ан-
кельман, шкипер Клаус Кольбранд, депутат конвойной коллегии  Петер  Бур-
местер и Карфангер. Без долгих предисловий они потребовали у трактирщика
кассовые счета и приходно-расходную книгу,  "чтобы  проверить  состояние
дел", как выразился секретарь адмиралтейства.  Йохен  Мартенс  с  готов-
ностью открыл ларец, извлек оттуда требуемые бумаги и вручил их господи-
ну Анкельману, который тотчас углубился в их изучение. Рихард Шредер  не
спускал глаз с трактирщика, хотя и усиленно делал вид,  будто  тщательно
суммирует колонки цифр в приходно-расходной книге.
   Так прошло около часа, пока Йохен Мартенс не попросил позволения выг-
лянуть на минутку в трактир проверить, все ли там в порядке. Трактирщика
отпустили. Через несколько минут он вернулся и занял  позицию  в  непос-
редственной близости от ларца с деньгами, крышка которого была  по-преж-
нему откинута.
   Рихард Шредер насторожился, хотя со стороны казалось,  будто  он  еще
усерднее занялся подсчетом цифр, покрывавших страницы приходно-расходной
книги. Не прошло и минуты, как он краем глаза приметил, что  Йохен  Мар-
тенс собирается незаметно сунуть в ларец кожаный кошелек.
   - Стойте! Что это вы там делаете?  -  воскликнул  Шредер.  Испуганный
трактирщик вздрогнул, и кошелек, выскользнув из его  пальцев,  шлепнулся
не в ларец, а прямо ему под ноги. Все взоры тотчас обратились на него.
   - Что это значит? - грозно вопросил господин Анкельман.
   Йохен Мартенс принялся извиняться, заикаясь и путаясь, объяснять, что
по забывчивости не внес вовремя в кассу последние платежи. Пусть почтен-
ные господа не гневаются на него за это - ведь деньги все, до последнего
гроша, в кассе.
   - Значит, вы из собственного кошелька внесли в выкупную кассу деньги,
которые одолжили из нее Михелю Зиверсу? - спросил Рихард Шредер.
   - Какому Михелю Зиверсу? Деньги из кассы?! - трактирщик изобразил  на
лице крайнюю степень удивления. - Ума не приложу, отчего вы задаете  та-
кой вопрос, господин Шредер?
   - А оттого, что вы теперь получите свои денежки  обратно  не  раньше,
чем рак на горе свистнет. Разве только вы так  подружитесь  с  адмиралом
лордапротектора Англии Блейком, что он заплатит вам долги Михеля  Зивер-
са.
   Йохен Мартенс в полном смятении переводил взгляд  с  одного  из  при-
сутствующих на другого, пока господин Анкельман не объяснил ему, где те-
перь пребывает его должник.
   Выходит, он сбежал на английский военный корабль?  -  по-прежнему  не
мог уразуметь случившегося трактирщик.
   - Сбежал? Насколько мне известно, Мартенс, вы сами много лет ходили в
море и знаете, что на английский военный корабль  добровольно  не  бежит
никто, даже те, кто задолжал тысячу дукатов. Уж лучше сразу  наняться  к
дьяволу в преисподнюю. Нет, господин трактирщик, вашего должника  завер-
бовали насильно. А незадолго до этого Михель Зиверс по пьяному делу про-
болтался насчет вашей сделки.
   Тут Йохен Мартенс  окончательно  убедился,  что  отвертеться  ему  не
удастся, и голосом кающегося грешника забормотал:
   - Ну да, конечно, почтенные господа совершенно правы: во всем  должен
быть порядок; и тут я дал маху, согласившись таким способом выручить мо-
лодого Зиверса, когда он оказался на мели. Верно, мне следовало  сначала
раскрыть свой собственный кошелек, но что было делать, если в  тот  день
пришлось выложить деньги за целую подводу с бочками любекского пива и за
всякий другой товар. Да, я многим помогал в трудный час, не только Михе-
лю Зиверсу, слава Богу, кой-какие деньжата у меня водятся.
   - Однако вы не стеснялись брать за эту помощь  хорошие  проценты,  не
так ли? - спросил Рихард Шредер.
   Трактирщик пожал плечами, и промычал что-то неопределенное, но секре-
тарь адмиралтейства не отставал:
   - И что же, всякий раз при этом вы лезли в собственный кошелек,  если
не считать истории с Зиверсом?
   Мартенс опять заюлил, не говоря ни да, ни нет, затем принялся, в свою
очередь, спрашивать, к чему эти подозрения, если в кассе все сходится  -
с учетом денег в том злосчастном кошельке, - как сходилось на протяжении
всех десяти лет, пока он заведует выкупной кассой.
   Этот поток красноречия трактирщика не был беспричинным: Мартенс тянул
время, ожидая появления Томаса Утенхольта,  за  которым  успел  послать,
выйдя на минуту в трактир. Он надеялся, что судовладелец поможет ему вы-
путаться из этой скверной истории, поскольку  того,  во-первых,  гораздо
лучше подвешен язык, а во-вторых, недостача в кассе была очень крупной -
такой крупной, что в доме у трактирщика не  нашлось  бы  столько  денег,
чтобы покрыть ее полностью. Он уже начал выдыхаться, а Утенхольт все  не
шел. Неужели он решил выйти сухим из воды?
   Однако вскоре появился и Утенхольт. Войдя в "шкиперскую горницу",  он
с наигранным удивлением осведомился, в чем дело. Господин Анкельман объ-
яснил. Тогда Утенхольт напустил на себя грозный вид и обратился  к  Мар-
тенсу, подойдя к нему вплотную и суя ему в руку увесистый кошелек, - как
он полагал, - незаметно для остальных:
   - Ай-я-яй, любезный Мартенс, я очень надеюсь, что с кассой у вас  все
в порядке, ведь я всегда считал вас честнейшим и  порядочнейшим  челове-
ком. Ну-ка выкладывайте, друг мой, деньги из ларца и пересчитайте их хо-
рошенько.
   Тут вмешался Карфангер:
   - Я предлагаю поручить подсчет денег присутствующим господам из адми-
ралтейства, а трактирщик пока пусть постоит в  стороне.  Господин  Утен-
хольт, если пожелает, может присутствовать при этом.
   Карфангеру пришлось еще раз кое-что разъяснить Анкельману и  Шредеру,
а также известить Утенхольта о том, что Мартенс уже  пытался  подбросить
недостающие деньги в кассу. Наконец его  предложение  было  принято.  По
прошествии получаса выяснилось, что в кассе недостает более ста талеров,
даже если вернуть в нее деньги из кошелька Мартенса.
 
 
   ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
 
   На другой день в адмиралтействе собрались члены  коллегии,  несколько
старейшин шкиперской и матросской гильдий, чтобы разобрать  дело  Йохена
Мартенса. Оказалось, что среди присутствующих у трактирщика имеется  не-
мало друзей и ходатаев из числа шкиперов и простых матросов. Более  всех
усердствовал, защищая своего бывшего старшего боцмана, Томас  Утенхольт.
Он беспрестанно повторял, что в кассе никогда еще не обнаруживалось  не-
достачи, не оказалось бы ее и в конце нынешнего года.
   - Вы хотите сказать, господин Утенхольт, что Йохен  Мартенс  распоря-
жался деньгами из выкупной кассы так, как если бы  это  были  вклады?  -
спросил председательствовавший Иоахим Анкельман.
   - Да, в некотором роде.
   - Однако он не выдавал расписок, по которым мог бы  отчитаться  перед
адмиралтейством?
   - Как таковых не давал, но записи в приходно-расходной  книге  вполне
могут их заменить, - возразил Утенхольт.
   - В таком случае, господин Утенхольт, где проценты, которые  в  таких
случаях начисляет депозитный банк своим  вкладчикам?  -  поинтересовался
Иоахим Анкельман.
   - Проценты? Гм!.. - Утенхольт повернулся к Йохену Мартенсу. -  Скажи-
те, друг мой, неужели вы про них забыли?
   Трактирщик, решив, что чаша весов начинает склоняться в  его  пользу,
отвечал с притворным удивлением:
   - Какие проценты? С адмиралтейства процентов никогда не взималось.
   Его последние слова потонули во взрыве хохота.
   Воспользовавшись моментом, Томас Утенхольт попытался еще больше  ума-
лить вину трактирщика и вообще обратить дело в шутку. Тогда в спор  вме-
шался Берент Карфангер:
   - Здесь превозносятся благодеяния Йохена Мартенса, помогающего бедным
морякам выбраться из нужды. Но ведь себе-то при этом он благодетельству-
ет более всего, зарабатывая на таком, с позволения сказать,  вспомощест-
вовании до двадцати процентов.
   Дружный хор протестующих голосов заглушил реплику  Карфангера.  Приш-
лось вмешаться Иоахиму Анкельману и восстановить порядок; Карфангер про-
должал:
   - Выдача взаймы денег из выкупной кассы под проценты -  только  часть
того, что можно поставить в вину Йохену Мартенсу. Грубым нарушением уло-
жения о выкупной кассе следует считать и то, что он многим позволял заг-
лядывать в ларец, с деньгами, а параграф четвертый упомянутого  уложения
гласит: "Следует препятствовать тому, чтобы берберийцы  могли  узнать  о
размерах наличествующих средств для выкупа пленных моряков". А посему  я
требую отстранить Йохена Мартенса от заведования выкупной кассой и пере-
дать ее в руки надежного человека.
   На этот раз Томас Утенхольт возразить не решился: это могло возбудить
подозрение, будто он более других заинтересован в том, чтобы все остава-
лось по-прежнему. Пришлось ему, скрепя сердце, проголосовать за решение,
которое гласило: отстранить Йохена Мартенса от заведования выкупной кас-
сой и наложить на него штраф в размере  ста  талеров,  которые  надлежит
внести в кассу. Эта сумма равнялась годовому вознаграждению, которое по-
лучал хранитель выкупной кассы. Кассу отныне передать в ведение секрета-
ря адмиралтейства.
   Карфангер мог вполне удовлетвориться таким вердиктом, но так как соб-
равшиеся тут же приступили к обсуждению изменений  уложения  о  выкупной
кассе, он не преминул внести и свои предложения. Так, например, он  пот-
ребовал, чтобы лучшие из моряков и те из них, кто выказал наибольшую от-
вагу в бою, выкупались в первую очередь.
   Мнения разделились: многие запротестовали, однако голоса в пользу та-
кого нововведения звучали достаточно громко. Дебаты затянулись  на  нес-
колько часов; наконец Иоахим Анкельман попросил Рихарда Шредера зачитать
те из параграфов уложения, которые были изменены,  прежде  чем  предста-
вить, их на утверждение совета. В дальнейшем предполагалось ежегодно от-
числять в выкупную кассу сто талеров из адмиралтейской пошлины и  дважды
в год - пожертвования из всех гамбургских церквей. На выкуп  каждого  из
пленников выделялась сумма в сто талеров. В первую очередь подлежали вы-
купу те, кто пробыл в плену дольше других, однако сначала следовало дос-
конально выяснить, как проявили себя те или иные в бою и как усердно они
исполняли свои прямые обязанности на судне. Последнее также  учитывалось
при установлении очередности выкупа.
   Иоахим Анкельман задал вопрос, всех ли устраивают параграфы  в  такой
форме. Вновь поднялся Карфангер.
   - Хотя в новом уложении и не учтены все  пожелания  и  требования,  я
считаю, что его вполне можно скрепить печатью  адмиралтейства  и  совета
города. Однако в остальном я по-прежнему полагаю, что для благополучия и
процветания нашего мореплавания и нашей торговли городу необходимо пост-
роить или купить несколько фрегатов с хорошим вооружением и  оснащением,
чтобы давать достойный отпор турецким пиратам.
   После окончания заседания к Карфангеру подошел Томас Утенхольт и,  не
моргнув глазом, проговорил:
   - Позвольте выразить вам мое восхищение, дорогой господин  Карфангер,
даже если вы не очень-то верите в искренность моих слов. Как бы  там  ни
было, хочу спросить вас вот о чем. Как вы думаете, стоит ли мне  предло-
жить адмиралтейству зафрахтовать мои корабли?
   Карфангеру показалось, что он ослышался: настолько неясными были  для
него намерения Утенхольта. Поэтому он изобразил на лице вежливую  улыбку
и сказал коротко:
   - Это было бы неплохо.
   На том они и разошлись, и каждый пошел своей дорогой. Утенхольт  нап-
равился в погребок ратуши, чтобы смыть бутылкой хорошего вина неприятный
осадок, оставшийся у него на душе после заседания. Тревожно было на душе
и у Берента Карфангера, быстро шагавшего по направлению к  своему  дому,
правда, по совершенно иной причине. Уже у самых дверей дома чей-то голос
предупредил его вопрос:
   - Мальчик, господин капитан! У вас родился мальчик, и голос у него  -
что надо!
   Карфангер взбежал по лестнице на второй этаж посмотреть новорожденно-
го. Потом сел на край кровати, в которой лежала Анна, и стал нежно  гла-
дить ее узкую руку.
   А в погребке ратуши Томас Утенхольт, то и дело прикладываясь к стака-
ну с джином, говорил Йохену Мартенсу:
   - Карфангер еще попомнит этот день, не будь я Томас Утенхольт!
 
 
   ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
 
   Опять пришла весна, и Эльба взломала сковывавший ее ледяной  панцирь.
Снова по кривым улочкам и переулкам Гамбурга понеслись потоки талой  во-
ды, и городская беднота бросилась вычерпывать воду из подвалов,  служив-
ших ей пристанищем. Снова Берент Карфангер простился с женой и детьми  и
ушел в море на "Дельфине", впервые изменив своему обыкновению плавать  в
одиночку: в кильватере "Дельфина" шел "Мерсвин"  под  командованием  его
нового капитана Яна Янсена. Петер Эркенс не уронил  чести  магдебургских
плотников: "Мерсвин" был отремонтирован на славу и мог без всяких опасе-
ний пуститься в дальний путь через Атлантику.
   На этот раз Карфангер направлялся в Новый Амстердам, ставший  в  тор-
говле Голландии с Вест-Индией важным перевалочным пунктом. Если им пове-
зет и удастся прямо там раздобыть обратный фрахт, то незачем будет  идти
в Карибское море, к островам Кюрасао и Аруба, за пряностями - самым  вы-
годным товаром. Ведь с тех пор как англичане несколько лет назад отобра-
ли у испанцев Ямайку, она  превратилась  в  желаннейшее  прибежище  фли-
бустьеров, охотившихся под охраной британской короны главным образом  за
испанскими и голландскими торговыми кораблями. Да