уки:
   - Ну и холод здесь у вас, черт подери!
   - Сразу видно, что ты прибыл из теплой Испании,  -  отозвался  Мартин
Хольсте. - Эльба давно вскрылась, и все готовятся к предстоящей  навига-
ции.
   - И вот уже несколько недель ждут вашего  возвращения  и  известий  о
том, что творится на морских путях, - добавил Утенхольт.  -  Рассказывай
поскорее, где вас носило так долго?
   Трактирщик принес всем по стакану глинтвейна, и Дреер принялся обсто-
ятельно рассказывать о том, как проходило плавание. Его слушали, не пре-
рывая. Лишь из пивной временами доносился шум - там, как обычно, бражни-
чали моряки. Когда рассказчик умолк, Томас Утенхольт прокашлялся и спро-
сил:
   - А где же Грот?
   - Пошел докладывать в адмиралтейство.
   - Значит, говоришь, он во что бы то ни стало хотел с кем-нибудь  сце-
питься? Не понимаю, с чего бы это? Он ведь во всем подпевает своему пле-
мяннику Карфангеру. Случись ему действительно удачно отбиться  от  пира-
тов, он этим оказал бы своему племяннику медвежью услугу: тот ведь  пов-
сюду трубит о необходимости постройки  военных  фрегатов,  принадлежащих
городу, а не частным конвоирам.
   - А может быть, за этим не кроется вовсе ничего необычного,  господин
Утенхольт? - возразил Мартин Хольсте. - Мне  представляется,  что  Алерт
Грот с присущей ему честностью и прямолинейностью беспокоился единствен-
но лишь за честь гамбургских мореходов.
   - Что-о! - взвился Утенхольт. - Выходит, я, по-вашему, нечестный  че-
ловек, если предполагаю, что за всем этим кроется нечто большее?
   - Господин Утенхольт! - Мартин Хольсте предостерегающе поднял руку. -
Вы ведь меня давно знаете, разве мне придет в голову сказать такое?
   - Насчет сказать - не знаю, но вполне возможно,  что  подобные  мысли
давно уже сидят у вас в голове, вот и сорвалось нечаянно с языка...
   Маттиас Дреер попытался перевести разговор в другое русло. Он  хорошо
понимал причину раздражительности тестя: события  развивались  так,  что
будущее не сулило  частному  конвоированию  больших  перспектив.  Однако
Утенхольт не унимался и продолжал наседать на  Мартина  Хольсте,  требуя
объяснений по поводу якобы содержавшегося в его реплике намека  на  его,
Утенхольта, нечестность. В конце концов не выдержал и Мартин Хольсте.
   - Господин Утенхольт, - начал он, с трудом сдерживаясь, -  вы  и  мой
отец, старейшина гильдии капитанов и шкиперов Карстен Хольсте, дружите с
незапамятных времен, и у вас нет от моего отца секретов. Поэтому естест-
венно, что кое-какие из них достигают и моих ушей. Но я еще никогда  ими
не воспользовался и не воспользуюсь, пока состою у вас  на  службе.  Из-
вольте взять свои слова обратно!
   Дрееру пришлось приложить немало усилий, чтобы  погасить  назревавший
конфликт. Утенхольт наконец сообразил, что было бы глупо портить отноше-
ния со старшим Хольсте, ибо его дочь  была  обручена  с  голштинско-гот-
торпским вице-канцлером Андреасом Улькеном, а тот, в свою очередь,  при-
ходился шурином бранденбургскому резиденту в Гамбурге.
   Поостыв, Томас Утенхольт принялся  расспрашивать  Маттиаса  Дреера  о
подробностях их плавания. Он никак  не  мог  поверить,  что  караван  не
встретил ни одного пиратского или каперского корабля.
   - Ни одного, ей-Богу, ни одного, - уверял его Маттиас Дреер.
   - Может быть, они просто не решились к вам  сунуться?  -  предположил
Утенхольт.
   И тут Дреер понял, чего добивается судовладелец. Утенхольт хотел  ус-
лышать из его уст, что боевых качеств его конвойных  кораблей  оказалось
вполне достаточно, чтобы держать на почтительном расстоянии от  каравана
морских разбойников всех мастей. Ясное дело, Утенхольт всеми  средствами
старался защитить частное конвоирование, приносившее ему огромные  бары-
ши, от посягательств Карфангера. Утенхольт тормошил своего зятя,  требуя
доказательств и аргументов, которыми при случае мог  бы  воспользоваться
для опровержения доводов Карфангера. Однако Дреер упорно не желал  приз-
навать, что видел больше, чем Алерт Грот.
   - Так как же? Они ведь не рискнули и носа высунуть, завидев  вас,  не
так ли? - напирал Утенхольт.
   - Я могу всего лишь еще раз повторить вам то, о чем уже рассказал,  -
отвечал Дреер. - Командиром флотилии был  Грот,  его  и  расспрашивайте,
чтобы не было потом разногласий. Прошу простить: Магдалена ждет меня до-
ма.
   Хольсте тоже распрощался и ушел вместе со своим другом.
   Когда Утенхольт и трактирщик остались вдвоем. Мартенс осторожно заго-
ворил о том, что неплохо бы заткнуть рот Алерту Гроту на тот случай, ес-
ли Маттиас Дреер все-таки согласится рассказать больше, чем видел на са-
мом деле.
   - Во всем Гамбурге не хватит талеров и гульденов, чтобы заткнуть  ему
рот, - проворчал в ответ Утенхольт.
   - Да разве я о талерах или гульденах речь веду? - притворно  удивился
трактирщик.
   - А о чем же тогда? - Утенхольт покосился на Йохена Мартенса.
   - Ну, как вам сказать, видите ли, Алерту Гроту скоро стукнет  семьде-
сят, а там пора уже и в последнюю гавань собираться. Случится это  годом
раньше или позже - большого значения не имеет.
   - Да ты никак на убийство меня подбиваешь?!
   - Боже упаси, господин Утенхольт, нешто у меня язык  повернется  ска-
зать такое? - засуетился Мартенс. - Ведь старый человек -  всякое  может
приключиться... несчастье какое-нибудь или что еще. Сами знаете - в тем-
ных гамбургских переулках по вечерам лучше не прогуливаться...
   Утенхольт надолго замолчал. Потом заговорил вновь:
   - А чего мы, собственно, этим добьемся? Подлинная  опасность  исходит
не от Грота, а от другого, и на  стороне  этого  другого  теперь,  после
удачного рейса каравана, будет  все  гамбургское  купечество.  Да  и  не
только оно.
   Йохен Мартенс отлично понимал, кого имеет в виду его хозяин.
   - Не сомневайтесь, ваше степенство, на этот случай и в моем  кошельке
найдется пара лишних талеров, чтобы нанять верных людей.
   - И что - ты знаешь таких людей?
   - По улицам Гамбурга шляется довольно всякого сброда, среди  которого
всегда отыщется парочка отпетых негодяев, готовых за туго набитый  коше-
лек и родному отцу свернуть шею.
   - Ладно, за кошельком дело не станет. Если сумеешь обделать  все  как
следует, тоже не останешься внакладе.
   Они еще долго совещались вполголоса. Утенхольт не пошел домой, а про-
вел ночь в одной из комнат, которые трактирщик сдавал постояльцам. Наут-
ро, спустя час с небольшим после восхода солнца, Утенхольт покинул трак-
тир и отправился домой кружным путем, будто возвращаясь  из  порта,  где
уже начали разгружать прибывший накануне караван.
 
 
   ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ
 
   Дебаты в коллегии адмиралтейских уполномоченных по вопросам конвоиро-
вания продолжались несколько дней. В  конце  концов  порешили,  что  от-
сутствие пиратов на пути каравана следует отнести на счет  неблагоприят-
ного для мореплавания времени года. Да и по опыту многие  знали,  что  в
зимние месяцы берберийцы предпочитают не покидать теплых вод Средиземно-
го моря.
   Дидерих Моллер сообщил, что еще в ноябре сэр Джон Лосон  подписал  от
имени Англии договор с алжирцами, в котором интересы и пожелания Гамбур-
га остались неучтенными. Генеральные штаты также сумели  договориться  с
Алжиром и Тунисом.
   - Значит, Гамбургу опять не на кого рассчитывать, кроме как на самого
себя, - подытожил Карфангер и вновь потребовал немедленно начать  строи-
тельство военных фрегатов. На этот раз, пожалуй, у него нашлось бы боль-
ше слушателей, однако дальнейшие дебаты по этому вопросу были перенесены
на более поздний срок, и все разошлись.
   Известия из Англии и Голландии не давали Карфангеру покоя. Он  отпра-
вился к бранденбургскому резиденту фон Герике разузнать, как продвигает-
ся строительство военного флота курфюрста. Но он не услыхал  там  ничего
нового и оставил фон Герике в полной уверенности,  что  его  любопытство
обусловливалось исключительно личным интересом.
   Удрученный, он бесцельно бродил по улицам города; ему хотелось побыть
одному, вдалеке от шумных дискуссий в душных конторах и кабинетах.  Кар-
фангер шагал, погруженный в размышления, не замечая никого и ничего вок-
руг. И напрасно: в сгустившихся сумерках за ним по пятам  следовали  ка-
кието закутанные в плащи фигуры в широкополых шляпах, надвинутых на  са-
мые брови. Одну из них венчало облезлое страусовое перо - жалкий остаток
прежнего украшения.
   Преследователей было четверо. Они неотступно крались за  Карфангером,
пока тот не свернул в какой-то кривой и грязный переулок, круто поднима-
вшийся от берега Эльбы к городским кварталам. Тогда двое из  незнакомцев
ускорили шаг, обогнали Карфангера и, внезапно  повернувшись,  загородили
ему дорогу. Один из них стянул с головы шляпу, неуклюже  взмахнул  ею  и
прохрипел:
   - Добрый вечер, господин Карфангер!
   - Добрый вечер! - машинально ответил тот. - Но что это значит? Кто вы
такие?
   - Сейчас узнаешь, - нагло бросил другой.
   Карфангер мгновенно подобрался. Только сейчас он заметил, что окружен
четырьмя незнакомцами, каждый из которых чуть ли не на голову выше  его.
Однако прежде чем двое стоящих перед ним  успели  опомниться,  Карфангер
проскакивает между ними, поворачивается и выхватывает  из  ножен  шпагу.
Теперь за спиной у него никого нет, четверо незнакомцев сгрудились в ку-
чу, они тоже вытаскивают шпаги и набрасываются на капитана.
   К счастью для Карфангера  переулок  настолько  узок,  что  нападающие
только мешают друг другу. К тому же их  преимущество  в  росте  исчезло:
Карфангер медленно отступает по круто  поднимающемуся  переулку.  Но  их
всетаки четверо, и хотя Карфангер мастерски фехтует, долго ему  явно  не
продержаться.
   Он продолжает понемногу отступать, зная, что где-то за спиной  прохо-
дит поперечная улочка - может быть, какой-нибудь случайный прохожий при-
дет ему на помощь. Сколько же еще он продержится? Может, позвать на  по-
мощь? Нет, даже мысль об этом неприятна  ему.  Стиснув  зубы,  Карфангер
продолжает отбиваться, парирует выпады, ловко увертывается - и  внезапно
сам делает резкий, глубокий выпад. Один из незнакомцев со стоном  хвата-
ется за голову и падает. "Теперь их только трое",  -  успевает  подумать
Карфангер и тут же чувствует тупой удар в левое плечо. По руке  заструи-
лась кровь, в глазах у него темнеет, колени становятся  ватными,  но  он
делает над собой нечеловеческое усилие и продолжает сражаться,  отступая
чуть быстрее. Нет, он не побежит, этого они от него не дождутся!
   Неожиданно за спинами нападающих появляется еще одна  фигура.  Сквозь
звон в ушах Карфангер слышит зычный голос:
   - Эй! Что здесь происходит?
   - Если вы порядочный человек, позовите стражу! - изнемогая, кричит  в
ответ Карфангер. - Пусть схватит этих негодяев! Здесь они не  прорвутся,
пока я стою на ногах!
   - Это еще зачем? - раздается в ответ. - Обойдемся без стражи,  теперь
они никуда не денутся!
   И обладатель богатырского голоса начинает осыпать противников Карфан-
гера ударами огромной шпаги. Через минуту двое из них  уже  корчатся  на
земле в предсмертных судорогах. Последний в отчаянии бросается напролом,
рассчитывая сбить Карфангера с ног, но кулак незнакомца обрушивается  на
его голову, и он падает на колени. В ту же  секунду  незнакомец  хватает
последнего из бандитов за шиворот, тащит его к поперечной улице и во всю
мощь своих легких зовет стражу. Потом возвращается к Карфангеру.
   - Да они на вас набросились, ровно бешеные собаки. Еще  немного  -  и
отправили бы вас на небеса. Постойте, да вы ранены!
   Он отшвыривает бандита, который со стоном валится наземь  и  остается
недвижим, подхватывает Карфангера. Словно в  полусне  тот  еще  успевает
увидеть колеблющийся свет факелов подоспевшей стражы -  и  проваливается
во тьму.
   Первое, что увидел Карфангер, открыв глаза, был потолок, который  по-
казался ему знакомым. В тот же миг рядом раздался  звонкий  голосок  его
дочери Вейны:
   - Мама! Отец пришел в себя!
   Карфангер медленно повернул голову - возле постели стояли его дочь  и
маленький Иоханн.
   - Как вы себя чувствуете, отец? - спросила Война.
   - Уже хорошо.
   Вошла Анна с бокалом глинтвейна, села на край  кровати  и  поцеловала
мужа.
   - Мало тебе стычек с пиратами в море?
   - Небось по городу уже идут пересуды? - вместо ответа спросил Карфан-
гер. - Скажи лучше, где тот человек, что пришел мне на выручку?
   - Если вы имеете в виду меня, - гремит голос у двери, -  и  позволите
войти, то я не откажу себе в удовольствии представиться.
   Незнакомец приблизился к постели. В плечах он был вдвое шире  Карфан-
гера. На нем был потертый кожаный колет, на широкой  перевязи  болталась
огромная шпага. Широченные штаны его были заправлены в сапоги с  отворо-
тами, а в правой руке незнакомец держал зеленую шляпу, украшенную страу-
совым пером.
   - Венцель фон Стурза, с вашего позволения, господин капитан, - предс-
тавился он, поклонившись.
   - Проходите, господин фон Стурза, и садитесь. Анна, собери, пожалуйс-
та, что-нибудь на стол.
   Когда Анна с детьми вышла, Карфангер поблагодарил гостя за спасение и
попросил рассказать немного о себе.
   - Если говорить коротко, - начал гость, - то я из семьи богемских по-
мещиков, однако на месте никогда еще не  сидел:  брожу  по  белу  свету,
предпочитая места, где пахнет порохом. Одним словом, я солдат, если  хо-
тите.
   Правда, годы уже не те... Подумать только, ведь уже тридцать с лишком
лет прошло с тех пор, как я служил корнетом у Валленштейна.
   - Я бы не сказал, что годы повлияли на ваше фехтовальное искусство, -
заметил Карфангер, - вы так лихо их отделали.
   - М-да, - протянул фон Стурза, - на этот раз, пожалуй, даже  чересчур
лихо. Последний из четверых, которого стража  еще  успела  взять  живым,
вскоре отправился вслед за своими приятелями.
   Он с сожалением повел плечами и спросил:
   - У вас, наверное, много врагов?
   - Врагов? До вчерашнего дня я, не раздумывая, ответил бы на этот воп-
рос отрицательно.
   - А сегодня? Или вы полагаете, что имели дело всего лишь  с  уличными
грабителями?
   - По-моему, в таких случаях грабители не осведомляются  насчет  имени
своей жертвы.
   Последние слова мужа слышала и Анна, вошедшая в комнату с подносом  в
руках и теперь пытавшаяся плечом прикрыть за собой дверь.
   - Как, эти бандиты прежде спросили твое имя? - Дверь никак не  закры-
валась, Анна сделала еще одну попытку, так что стаканы на подносе зазве-
нели, а кувшин с вином угрожающе накренился. Венцель фон Стурза  вскочил
со своего места и осторожно взял у нее из рук поднос.
   Карфангер уже успел сориентироваться в обстановке и, не моргнув  гла-
зом продолжал, глядя на жену:
   - Нет, ты только  представь  себе  их  нахальство:  один  спрашивает,
сколько, мол, у меня в кошельке талеров, а то, может, не стоит и  утруж-
даться?
   - Вот как! И ты предпочел схватиться с четырьмя висельниками и риско-
вать жизнью из-за пригоршни серебра? О жене и детях, которые  могут  ос-
таться без кормильца, ты не подумал?
   - Прости, Анна, - Карфангер постарался придать голосу  нотки  раская-
ния, - ты  права:  чересчур  легкомысленно  было  полагаться  только  на
собственный клинок. В следующий раз лучше рискну подумать лишнюю минуту,
прежде чем бездумно рисковать.
   - Надеюсь, что до следующего раза ты не забудешь о  своих  словах.  -
Анна погрозила мужу пальцем и добавила, обращаясь к Венцелю фон  Стурзе:
- Вы только посмотрите на него, господин фон Стурза, - ну, просто вопло-
щение раскаяния, да и только! Надолго ли?
   - Ну что вы, никогда не поверю, что ваш супруг способен на безрассуд-
ный поступок: до сих пор приходилось слышать о нем только самые  лестные
мнения. По-моему, весь Гамбург готов носить его на руках, а теперь, пос-
ле этого подлого нападения, -  и  подавно.  И  еще  скажу  вам:  клянусь
честью! - немного я знаю людей, умеющих так обращаться  со  шпагой,  как
ваш супруг. Тысяча чертей! Для меня просто большая честь - помочь в беде
такому бойцу!
   - Ох, господин фон Стурза! - Анна прижала руки к сердцу, - если бы не
вы - не миновать бы ему гибели.
   - Это уж как пить дать, - отозвался Карфангер. - Знаете, господин фон
Стурза, моя Анна - настоящая жена моряка, другой такой  не  сыскать.  Не
знаю, можете ли вы представить себе все ее переживания за время от расс-
тавания до встречи... Месяцы бесконечного  ожидания,  наполненные  одной
только неопределенностью. Море может разлучить и на годы.
   Венцель фон Стурза молча взял свой бокал, низко склонился перед хруп-
кой Анной и, выпрямившись, одним глотком осушил его.
 
 
   ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ
 
   На другой день около полудня Венцель фон Стурза опять  пришел  в  дом
Карфангера. Дети буквально повисли на нем с радостными  криками  -  дядя
Венцель на этот раз принес с собой лютню. Глава семьи уже встал с посте-
ли, только левая рука его еще висела на перевязи.
   - Выходит, вы мастер звенеть не только клинком? - встретил  он  гостя
шутливым вопросом.
   - Насчет мастерства - это вы,  пожалуй,  преувеличиваете.  Во  всяком
случае в том, что касается игры на лютне. Да и голос мой более похож  на
карканье ворона, чем на трели соловья. Впрочем, если вы не будете  особо
придирчиво оценивать мое скромное  искусство,  я  с  удовольствием  спою
что-нибудь, - но только после обеда. - Последние  слова  предназначались
уже детям, которые готовы были отказаться от еды, лишь бы послушать дядю
Венцеля.
   После обеда фон Стурза исполнил свое обещание: взял в руки лютню, ко-
торую шутливо называл "арфой для бродяг", и спросил, глядя  на  Вейну  и
Иоханна:
   - Так что же нам делать? Дядя Вендель не знает ни одной  детской  пе-
сенки. Может быть спеть вам песни, которые нынче поют в Германии птицы?
   - Да-да, пожалуйста, спой! - тормошил его маленький Иоханн.
   - Ну хорошо, тогда слушайте, как зазвенит струна про нынешние  време-
на, про жестокую землю, где чужому горю не внемлют, - начал он  с  прис-
казки. - На земле этой живет много разноголосых пташек, и каждая из  них
поет свою песенку, в которой остерегает людей от недобрых дел. Вот  пос-
лушайте, что поет соловушка:
   Своим королевским искусством
   Служил я вам, сколько мог,
   И трелями добрые чувства
   В немецких сердцах зажег.
   Мне дольше здесь петь не пристало.
   Покину без скорби страну,
   Где братья под песню металла
   Ведут затяжную войну.
   Искусству - лишь дружба порукой:
   Востока влечет благодать.
   Я слух иноверного турка
   Отныне хочу услаждать.
   Хотя дети и не поняли смысла песни, они тут  же  стали  просить  дядю
Венцеля спеть еще.
   - Про какую же птичку должна быть песенка? - спросил тот. - Про воро-
бушка? Или про гуся с уткой? А может, хотите послушать про дятла-плотни-
ка?
   - Спой про гуся с уткой, - попросила Вейна, но ее брат тут же  запро-
тестовал, требуя песню про дятла, которой еще никогда не слыхал. И приш-
лось доброму дядюшке Венцелю петь и про дятла, и про гуся с уткой, а по-
том и про всех остальных, пока Карфангер не употребил  власть,  объявив,
что на сегодня довольно. Анна отвела детей на кухню и препоручила их за-
ботам экономки.
   Теперь они наконец могли спокойно посидеть за столом и послушать рас-
сказ Венцеля фон Стурзы о его жизни. Еще за обедом Карфангеры приметили,
что их гость после молитвы не перекрестился, и решили про себя,  что  он
католик, тем более, что он в свое время служил у Валленштейна. Но  к  их
удивлению фон Стурза оказался, как и они, лютеранином. Свою  родословную
он вел от мелкопоместных богемских дворян, которые  во  время  гуситских
войн сражались - в рядах протестантов. Будучи неполных пятнадцати лет от
роду, он впервые участвовал в настоящем сражении - в битве с войском им-
ператора и католической лиги у Белой горы. Затем он стал солдатом  армии
графа фон Мансфельда, который, хотя и был католиком, выступил на стороне
протестантского союза, поспешил на помощь богемцам и, спустя полг