у  унять
разбушевавшегося Хольсте, положив ему руку на плечо:
   - Успокойтесь, крестный, надо полагать, капитан Грот достаточно хоро-
шо обдумал свои слова, и наш долг - столь же серьезно к  ним  отнестись.
Давайте послушаем те доводы, которыми может подкрепить свое  предложение
один из наших почтенных сограждан и старейшин гильдии Алерт Хильдебранд-
сен Грот.
   Такого поворота событий Алерт Грот ожидал менее всего.  Еще  не  было
такого случая, чтобы Томас Утенхольт что-либо  предпринимал,  не  будучи
заранее уверенным в собственной выгоде. Однако времени  на  раздумья  по
этому поводу не оставалось, надо было немедленно  дать  достойный  отпор
Карстену Хольсте, поэтому Алерт Грот обратился к присутствующим:
   - Найдется ли в Гамбурге еще один шкипер, который бы с пятнадцати лет
ходил в море, знал все морские пути от Гренландии  до  Ост-Индии  и  при
этом всегда плавал в одиночку? К тому же этот шкипер, к досаде  английс-
ких приватиров, испанских и французских корсаров, не потерял еще ни  од-
ного корабля с тех пор, как здесь, в этой зале, десять лет назад  принял
морскую присягу, как полагается каждому шкиперу и капитану. Ни карибским
флибустьерам, ни берберийским пиратам из Алжира, Туниса  и  Триполитании
еще никогда не удавалось захватить и разграбить его судно. Не удавалось,
ибо искусство сражаться один на один с этим коварными разбойниками и по-
беждать их Берент Карфангер постигал у одного из величайших  флотоводцев
нашего времени - адмирала генеральных штатов Михиэла Адрианезона де Рюй-
тера. Так что вряд ли кому бы то ни было пристало называть его молокосо-
сом.
   - Вот-вот, к голландцам он подался постигать премудрости морского де-
ла, - прошипел из своего угла старый Хольсте, - в Гамбурге,  видите  ли,
ему не нашлось учителей, ха!
   - Да, к генеральным штатам, которые в сорок восьмом  году  откололись
от империи, - поддержал Хольсте кто-то из старейшин, а тот добавил:
   - Лучше не напоминайте мне об этих голландцах. Не они ли  прибрали  к
рукам всю нашу торговлю?
   - И весь промысел сельди!
   - И китовый тоже!
   Шум нарастал; все новые и новые голоса принимались поносить все  гол-
ландское, и в первую очередь тех гамбургских шкиперов и членов правления
капитанской гильдии, кто был голландского происхождения - всех этих  Ма-
ринсенов, Дорманов, Антонисенов, Карфангеров. Не забыли помянуть и само-
го Алерта Хильдебрандсена Грота. Некоторые кричали, что, дескать,  Алерт
Грот для того и предложил своего племянника, чтобы в  правлении  гильдии
снова стало одним голландцем больше. Наступал такой момент в споре, ког-
да словесные аргументы уступают место кулакам. И тогда вновь среди  нео-
писуемого гвалта раздался голос старого Утенхольта:
   - Тихо на корабле! Зачем понапрасну поднимать шум,  любезные  братья?
Разве не все мы в равной мере гамбургские мореходы? И разве не всех  нас
одинаково задевает то, что гамбуржцев повсеместно вытесняют с наезженных
торговых путей, из тех мест, где некогда все держала  в  руках  немецкая
Ганза? А вы тут ударяетесь в междоусобицы и распри. Если Берент  Якобсон
Карфангер кого-то не устраивает, пусть встанет и выскажется, как подоба-
ет члену правления гильдии.
   И Томас Утенхольт поочередно оглядел всех сидевших за  столом.  Вновь
поднялся со своего места Карстен Хольсте и заявил, что, по  его  разуме-
нию, если кто-то проплавал десять лет и не потерял при  этом  ни  одного
судна, то тут что-то нечисто. Не иначе этот Карфангер носит под  платьем
какой-нибудь там колдовской амулет или ведьмино зелье, а то и вовсе зап-
родал свою душу дьяволу, и дух его обречен после смерти вечно  скитаться
над морями, как тот голландец, что не сумел своими силами  обогнуть  мыс
Доброй Надежды и потому прибег к помощи сатаны.
   - Все вы знаете, - вещал старик, - что немало есть на свете  моряков,
кому привелось своими глазами видеть Летучего Голландца,  и  всякий  раз
эта встреча не предвещала ничего, кроме беды: или  жестокий  шторм,  или
подводные камни в тумане, или повальная болезнь среди матросов на судне.
   Приподнявшись, он наклонился над столом и, глядя в глаза Алерту  Гро-
ту, продолжал зловещим голосом:
   -   Подумайте   хорошенько,   отчего   это   ваш   племянник,    имея
один-единственный корабль, рискует больше любого другого шкипера?  Отче-
го, хочу я вас спросить, может он себе такое позволить, а? Истинно гово-
рю вам, Алерт Грот: хотите верьте, хотите нет, а много  есть  непонятных
вещей между небом и землей, и еще больше - между небом и водой,  гораздо
больше, чем вы думаете, провалиться мне на месте, если это не так!
   Ситуация вновь грозила обернуться против Карфангера, который и в  са-
мом деле происходил из голландской семьи, если бы не вмешательство Тома-
са Утенхольта, призвавшего собравшихся еще раз как  следует  обдумать  и
взвесить предложение Алерта Грота. Сказав это, он отодвинул свой стул  с
высокой спинкой и резными подлокотниками и направился к двери, бросив на
ходу, что собирается поглядеть, какая на дворе погода. Тут же сорвался с
места Карстен Хольсте и выскочил вслед за Утенхольтом, продолжая  его  в
чем-то убеждать. Через несколько минут оба вернулись в зал, и по выраже-
нию лица Карстена Хольсте можно было догадаться, что он больше не  будет
выступать против Берента Карфангера.
   Пока в зале разворачивались все эти события, Хармсен  и  Карфангер  в
пивной вели разговор о будущем гамбургского мореходства. Карфангер  счи-
тал, что использовавшееся до сих  пор  частное  конвоирование  рано  или
поздно приведет его к упадку. "Ганза, - говорил он, -  всегда  опиралась
на могучий военный флот империи, и хотя та не всегда оказывала ей непос-
редственную поддержку, все же без империи ганзейский союз ни за  что  не
достиг бы такого могущества. Нынче, однако, силы и власть империи уже не
те, как, впрочем, и города тоже, потому так  вольготно  живется  частным
конвоирам. И все это перед лицом того обстоятельства, что  помимо  такой
традиционно могучей морской державы, как Англия, на  сцену  выходит  еще
одна - Голландия: недавно отгремевшая война на море между  британцами  и
генеральными штатами не оставляет на этот счет никаких сомнений. И  если
гамбургский торговый флот собирается и в дальнейшем не сдавать своих по-
зиций в морской торговле, то в самом ближайшем  будущем  следует  начать
поиски новых средств для этого".
   Иоханн Хармсен поставил на стол рюмку, которую только  что  собирался
поднести ко рту. И чем только его зять забивает  себе  голову!  Едва  он
собрался что-либо ответить, как возле их стола появился Алерт Грот,  по-
ложил руку на плечо Карфангера и произнес:
   - Ступай за мной, Берент, выслушай решение правления гильдии.
   Войдя следом за ним в зал, Карфангер остановился у стола, за  которым
сидели старейшины в широкополых шкиперских шляпах, затенявших  их  лица.
Томас Утенхольт поднялся и огласил решение собрания, в  котором  говори-
лось, что почтенный, мужественный и многоопытный шкипер  Берент  Якобсон
Карфангер, гражданин вольного имперского и ганзейского города  Гамбурга,
избирается членом правления гильдии капитанов и шкиперов вместо скончав-
шегося Карстена - Реймерса. Затем судовладелец вручил  вновь  избранному
тяжелый почетный кубок братства и подвел его к стулу, на котором  раньше
сидел Карстен Реймерс.
   Так молодой шкипер Берент Карфангер, владелец "Мерсвина", был  избран
- и, судя по всему, единогласно - членом правления гильдии капитанов го-
рода Гамбурга. А между тем порывистый западный ветер без устали гнал над
Эльбой сплошную стену холодного дождя, и снег, еще вчера сверкавший  бе-
лизной, превращался в мутные потоки, уносившие с собой оставшийся с зимы
мусор в свинцовые воды Эльбы и Альстера, где в гавани уже начинали поти-
хоньку пробуждаться после долгой зимовки парусники торгового флота.
 
 
   ГЛАВА ВТОРАЯ
 
   В этом году Карфангер поначалу собирался  отправиться  в  Бразилию  и
ВестИндию, для чего зимой потратил много времени и сил  на  приобретение
партии хорошего скобяного товара и инструментов -  и  небезуспешно.  Уже
заготовлены были пилы и молотки, топоры и плуги, гвозди и прочие  товары
такого рода, которые на тех далеких берегах расходились быстро и по  хо-
рошей цене. К тому же не  приходилось  ломать  голову  насчет  обратного
фрахта: красное дерево, сахар, табак или пряности обходились в тех краях
недорого и всегда были в Гамбурге нарасхват. Однако за несколько  недель
до отплытия через Атлантику докатились до Гамбурга дурные вести:  порту-
гальцы вытеснили голландцев в севера Бразилии, а британцы - испанцев  из
Ямайки. Для Карфангера это означало потерю долголетних и надежных торго-
вых партнеров. Поиски и налаживание новых торговых  связей,  -  все  это
требовало времени, поэтому он решил отложить эти дела до будущей зимы.
   Ввиду всех этих обстоятельств  Карфангеру  пришлось  довольствоваться
лишь партией силезского полотна, которую надлежало доставить в испанский
порт Кадис. Обратный фрахт - несколько сотен бочонков малаги - был обес-
печен почти наверняка. На сей раз Карфангер  охотно  бы  изменил  своему
правилу плавать в одиночку: путь его лежал в испанские воды, а  западное
Средиземноморье и Гибралтарский пролив буквально кишели  североафриканс-
кими пиратами: целые эскадры их быстроходных  и  маневренных  парусников
рыскали здесь в поисках добычи. Но ожидать попутного конвоя  -  означало
потерять много драгоценного времени, да и "Мерсвин", как видно,  отправ-
лялся в свое последнее плавание: после этой навигации Карфангер собирал-
ся начать постройку нового корабля, который  полностью  отвечал  бы  его
представлениям об идеальном судне. Что касается старика  "Мерсвина",  то
без капитального ремонта, который стоил бы кучу денег, нечего было и по-
мышлять о выходе на нем в Атлантику. В то же время он еще мог  сослужить
хозяину добрую службу, плавая в Англию, Голландию или страны балтийского
побережья.
   Как раз в постройку нового корабля Карфангер и собирался вложить  всю
прибыль от этой навигации. Пока что его кошелек был почти что пуст:  по-
купка дома в Новом городе, всей обстановки обошлась гораздо дороже,  чем
он рассчитывал.
   Таким образом, выбора у Карфангера не было. Он еще более укрепился  в
своем решении отправиться в Испанию, когда оттуда через Голландию пришла
добрая весть. Адмирал Михиэл де Рюйтер со своей могучей эскадрой  высту-
пил против берберийских пиратов, дерзость которых перешла  все  границы,
пока Англия и Голландия целых три года воевали между собой за господство
на морях.
   Но уже вскоре после отплытия стало казаться, что на сей  раз  фортуна
отвернулась от капитана Карфангера. Началось с того, что отплытие "Мерс-
вина" состоялось на несколько недель позже обычного,  затем  в  Ла-Манше
судно попало в полосу непроглядного тумана. Когда туман наконец рассеял-
ся, задул крепкий встречный вест, так что им понадобилась почти  неделя,
чтобы выйти из пролива.
   И только в первых числах мая паруса "Мерсвина" наконец выгнулись  под
напором свежего атлантического бриза, и его капитан приказал взять  курс
зюйд-вест. Вот уже несколько дней подряд Карфангер не снимал тяжелых ма-
тросских сапог и задубевшего промасленного плаща. Иногда днем при  хоро-
шей видимости он поручал свой старый бравый корабль заботам штурмана Яна
Янсена, а сам усаживался на бухту пенькового троса, прислонясь спиной  к
бизань-мачте, чтобы подремать часок-другой. Все остальное время он мерил
шагами палубу на шканцах, то и дело поднося к  глазам  подзорную  трубу,
наблюдал за волнением и капризами ветра, вглядывался в очертания показы-
вавшихся на горизонте парусников и отдавал команды по маневрированию ко-
раблем.
   Теперь же, когда паруса "Мерсвина" наполнял свежий ветер и судно  шло
новым курсом через просторы Атлантического океана, у него появилась воз-
можность ненадолго отвлечься вт мыслей и забот о людях, судне и грузе  в
его трюме. Карфангер окликнул штурмана:
   - Янсен, я думаю, в ближайшее время ветер не переменится. Ближе к ве-
черу, когда он задует в корму, можно будет поставить лисели. Я пока пой-
ду, прилягу ненадолго. Команда пусть тоже отдохнет. Вы же глядите в оба.
   - Есть глядеть в оба, господин капитан, - отозвался Ян Янсен. Он  был
не новичок в морском деле. В свое время ему приходилось огибать  грозный
мыс Горн, под началом де Рюйтера бороздить просторы Тихого и  Индийского
океанов. Много лет прошло с тех пор, десятка полтора, не  меньше.  В  ту
пору Ян Янсен служил простым матросом, а де Рюйтер был  молодым  капита-
ном, вроде нынешнего Карфангера. Совместная служба под началом голландца
де Рюйтера прочно связывала капитана и штурмана "Мерсвина".
   - Желаю спокойной вахты, штурман, - Карфангер еще раз обвел  взглядом
горизонт, оглядел такелаж и паруса судна и лишь после  этого  отправился
на полуют, спустился по трапу в узкий проход  между  жилыми  помещениями
правого и левого борта, в которых размещались корабельный плотник, таке-
лажный мастер, боцман и штурман. Проход вел к  капитанской  каюте,  мало
чем отличавшейся от подобных кают на других торговых суднах.  В  боковых
отсеках, выдававшихся за наружную обшивку  обоих  бортов,  располагались
друг за другом отделенные от прохода занавесками койки - по две с каждой
стороны, - освещавшиеся крошечными иллюминаторами. Под  пятью  кормовыми
окнами, параллельно ахтерштевню, стоял обитый толстым сукном топчан,  по
обе стороны от него - ряд невысоких,  всего  до  нижнего  края  кормовых
окон, шкафов. Еще два шкафа, но уже высоких, достававших до самой  пере-
борки, виднелись по обе стороны от двери. Возле топчана стоял стол, при-
битый к покрытому ковром полу железными скобами. Единственную  подвижную
мебель составляли три кресла с клешнеобразными ножками,  расположившиеся
полукругом у стола, над которым раскачивался, описывая самые  замыслова-
тые фигуры, подвешенный на цепях к переборке окованный железом фонарь.
   Некоторое время Карфангер, словно завороженный, не отрывал взгляд  от
этого маятника, затем энергично встряхнул головой.
   "Чепуха, - подумалось ему, - фонарь неподвижен, неподвижен как и Сол-
нце. Зато все остальное находится в беспрестанном движении - звезды. Лу-
на и Земля. Ветер и волны движут корабль, раскачивают его,  в  то  время
как фонарь... Еще недавно он светил в Гамбурге, теперь вот приплыл вмес-
те с судном сюда, сам оставаясь неподвижным... неподвижным ли?"  Карфан-
гер провел ладонью по лбу, словно стирая эту мысль из памяти. Как был, в
тяжелых сапогах и задубевшем от сырости плаще, он рухнул в одно из  кре-
сел с ножками-клешнями у стола, заваленного книгами, морскими картами  и
всевозможными измерительными инструментами. В огромном количестве книг и
заключалось, собственно, единственное отличие этой капитанской каюты  от
ей подобных: стопы книг на немецком, голландском, английском и французс-
ком языках громоздились и на маленьких шкафах, чуть ли  не  до  половины
закрывая кормовые окна. Конечно, капитан "Мерсвина" отдавал Богово Богу,
однако в повседневной жизни и  труде  предпочитал  руководствоваться  не
только мудростью Писания.
   Он вдруг подумал о том, как много в мире изменилось с  тех  пор,  как
Христофор Колумб в поисках Индии отправился на запад, и  последний  уце-
левший корабль Фернана Магеллана впервые совершил кругосветное путешест-
вие. Протянув руку, Карфангер извлек из вороха книг на столе Ветхий  за-
вет, открыл его и стал читать. "И нарек Адам жену свою Евой,  ибо  стала
она матерью всех живых". "Всех живых" стояло там, а не "всех живущих", и
прежде чем Карфангер успел задуматься над этим, его сморил  сон.  Голова
его опустилась на согнутую руку, закрывавшую притчу об изгнании из  рая.
Фонарь над столом перестал раскачиваться.  "Мерсвин"  по-прежнему  ходко
шел вперед, переваливаясь с боку на бок на крутых гребнях волн  Атланти-
ческого океана.
   Одинокая фигура Яна Янсена с подзорной трубой под мышкой  по-прежнему
маячила на шканцах. Уже несколько часов подряд штурман мерил шагами  па-
лубу; остановившись, он взглянул на небо и едва только  успел  подумать,
что солнце уже в зените, как сверху, с мачты, донесся крик дозорного:
   - О-го-го! Парус впереди слева по борту!
   Ян Янсен буквально взлетел по лесенке на  полуют  и  навел  подзорную
трубу. Но встречный корабль находился еще далеко, и прошло не менее  по-
лучаса, прежде чем он приблизился настолько, чтобы можно было сказать  о
нем что-либо определенное. Это был раздутый в боках низко сидящий в воде
галион, наполовину скрытый огромным блинд  -  парусом,  построенный,  по
всей вероятности, на одной из английских верфей. Но на топе его фок-мач-
ты развевался флаг принца Оранского,  а  на  топе  грот-мачты  -  нидер-
ландский флаг. Флагов на бизань-мачте и на кормовом  флагштоке  не  было
видно: их скрывали паруса и такелаж. Штурман прикинул, что водоизмещени-
ем встречный парусник будет тонн на  пятьсот,  против  неполных  трехсот
"Мерсвина". Отсюда следовало, что у незнакомца  больше  пушек.  Все  это
следовало оценить как  можно  раньше,  на  тот  случай,  если  намерения
встречного корабля окажутся не  самыми  лучшими.  От  наметанного  глаза
штурмана не укрылось и преимущество незнакомца  в  парусном  вооружении,
тем более, что "Мерсвину" пришлось бы, если дело и впрямь дойдет до сра-
жения, убрать лисели, чтобы лучше маневрировать. Парусник  подходил  все
ближе, вскоре Янсен мог уже отчетливо различить в его левом борту четыр-
надцать орудийных портов. Еще четырнадцать орудий правого  борта  и  две
кормовых пушки - на судах такого типа они обычно устанавливались по  обе
стороны от руля - давали в общей сложности тридцать орудий, в  то  время
как "Мерсвин" нес всего пять восемнадцатифунтовых пушек по каждому борту
и две двадцатичетырехфунтовых на корме.
   Тут на полуюте появился боцман Клаус Петерсен.
   - Ну, что там видно, лейтенант? - Всякий раз, когда в  воздухе  пахло
порохом, боцман величал штурмана лейтенантом - такое звание обычно носил
первый помощник капитана на военных кораблях, а Берент  Карфангер,  про-
шедший выучку у адмирала де Рюйтера, поставил на "Мерсвине"  дело  таким
образом, что в опасных ситуациях на его корабле начинали действовать во-
енная дисциплина и субординация.
   - Гляди, у встречного на фок-мачте Оранский флаг, а судно английского
образца.
   - Думаешь, тут что-то нечисто?
   - Был у алжирцев раньше один капитан  из  вероотступников.  Мой  отец
дважды встречался с ним в море. Он называл себя Морад-реис, однако  нас-
тоящее имя его было Ян Яне, родом из Фландрии...
   - Ух ты, вроде как тезка твой, - попробовал, было,  сострить  боцман,
однако штурман резко оборвал его:
   - Еще раз от тебя такое услышу - смотри!.. Да, так вот этот Морад-ре-
ис в двадцать седьмом году отправился в Исландию, рассчитывая там  пожи-
виться кой-какой добычей, однако из этого мало что вышло. Тогда он  взял
в плен сотни четыре исландцев, погрузил их на свои суда и потом продал в
рабство. Вот что рассказывал мой отец. И еще он говорил, помню, что  тот
Морад-реис вместо алжирского - со звездой и полумесяцем -  часто  плавал
под флагом принца Оранского, совсем как этот там.
   - Погоди, но ведь со времени исландского рейда прошло добрых тридцать
лет, - высказал свои сомнения боцман.
   - Это ни о чем не говорит. Что бы там ни было, надо будить капитана и
готовить пушки к бою.
   - Мои пушки всегда наготове, - тоном  уязвленного  самолюбия  отвечал
боцман, исполнявший на "Мерсвине" и обязанности констебля, командовавше-
го всей корабельной артиллерией. Все еще недовольным голосом он окликнул
юнгу Хейна Ольсена:
   - Эй, постреленок! Беги, разбуди хозяина.
   Не прошло и минуты, как на полуюте появился капитан, все в тех же са-
погах и плаще. Пока штурман скороговоркой докладывал о результатах своих
наблюдений, он пристально следил за маневрами чужака,  который,  лавируя
длинными галсами против все больше забиравшег