амбуржцы теперь не  видели,  что
происходило в нескольких кабельтовых от берега. Вскоре они высадились на
сушу возле какой-то рыбачьей деревни - и тут с моря донесся грохот силь-
ного взрыва. Все кинулись вдоль кромки прибоя в сторону от островка, ме-
шавшего увидеть, что произошло.
   Они увидели в море пиратский фрегат - и больше  ничего.  В  подзорную
трубу Михель Шредер разглядел, что у алжирца порваны в клочья  несколько
парусов. Других повреждений у фрегата, в момент взрыва, вероятно, стояв-
шего борт о борт с "Анн-Шарлотт", он не обнаружил.
   - Жаль, - посетовал кто-то из матросов. - Даже фальшборт ему не  про-
ломило.
   - И такелаж не загорелся, - протянул другой.
   - Ничего, - сказал Михель Шредер, складывая подзорную трубу, - хватит
с них и того, что добыча уплыла из рук.
 
 
   ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
 
   Когда голландская почта принесла в Гамбург весть о захвате алжирскими
пиратами восьми торговых судов, в городе началось столпотворение.  Узкие
улочки мгновенно заполнились высыпавшими из домов  горожанами,  и  через
час с небольшим площадь перед ратушей была запружена народом.  Городская
стража с трудом сдерживала натиск бушевавшей толпы. Гамбуржцы  требовали
призвать к ответу совет и адмиралтейство.
   В доме братства мореходов тоже кипели страсти. Купеческая гильдия на-
правила свои делегации в сенат, адмиралтейство и на биржу, чтобы  выска-
зать озабоченность по поводу нынешнего состояния и будущего морской тор-
говли. Вслед за ними пришли жаловаться судовладельцы и маклеры страховых
контор. Мало кто из них при этом беспокоился о  моряках,  которые  могли
погибнуть или угодить в плен к алжирцам: новую команду набрать было нет-
рудно. Но корабли, груз, страховые сборы и, не в последнюю очередь, вып-
лаченный командам аванс - все это стоило денег, и немалых. К тому же по-
теря восьми кораблей, сколь бы ни была она тяжела сама по себе,  нанесла
еще и сокрушительный удар по репутации гамбургского торгового флота.
   Мадридский резидент Ганзы господин Дельбрюгге направил любекскому се-
нату послание, в котором писал: "Скорбная весть о наших судах, захвачен-
ных на днях турками, и меня, и друзей наших в превеликое уныние  поверг-
ла. В происшествии сием виню голландцев, кои чересчур поспешно с турками
перемирие заключили. Нынче же и в испанских портах купцы не желают  гру-
зить товар" на ганзейские корабли". Любекцы не преминули поделиться этой
новостью с соседями в Гамбурге. Из торговых контор в Испании тоже разда-
вались стоны: "Потеря восьми судов обернулась для нас полной потерей до-
верия, и почти никто не соглашается грузить товары свои на наши корабли.
Выгоду от сего англичане и голландцы немалую имеют, а сие есть по  нашей
коммерции сокрушительный удар".
   Гамбургский консул в Нидерландах Леве ван Айтзема писал сенату о том,
что генеральные штаты подумывают о продлении договора с турками, поэтому
Гамбургу, Бремену и Любеку неплохо было бы присоединиться к этому  дого-
вору в качестве союзников, о чем необходимо походатайствовать в Гааге. В
противном случае морская торговля будет подвержена постоянной опасности.
   Из-за Ла-Манша тоже приходили слухи о переговорах  Англичан  с  беем,
имеющих целью достижение долговременного перемирия. В Лондон  отправился
член муниципалитета Каспар Вестерман, чтобы там совместно с любекскими и
бременскими депутатами вести переговоры о статусе Штальхофа - той  самой
ганзейской фактории в Лондоне, основанной еще в 1473 году, исконные пра-
ва которой англичане теперь стремились всячески ограничить. Помимо этого
господин Вестерман имел поручение ходатайствовать о  присоединении  Гам-
бурга к англо-алжирскому договору о перемирии. Одновременно в Гааге кон-
сул ван Айтзема от имени вольного и имперского города  Гамбурга  передал
генеральным штатам послание с просьбой включить ганзейские города вообще
и Гамбург в частности в договор с морскими  разбойниками,  если  таковой
предполагается заключить.
   С англичанами гамбургские ратманы при этом особых надежд не  связыва-
ли, как впрочем и с голландцами тоже. Все их усилия должны  были  прежде
всего показать, что отцы города тоже не дремлют. Однако  ни  члены  ком-
мерц-депутации, ни судовладельцы, больше всех не дававшие адмиралтейству
покоя, этим не удовлетворились. Уже загружался товарами для Испании сле-
дующий караван из семи "купцов", и его капитаны отказывались выходить  в
море без надежной охраны. О частных конвоирах никто уже и слышать не хо-
тел. Коммерц-депутация со всей настойчивостью продолжала требовать у се-
ната и адмиралтейства  серьезно  рассмотреть  предложение  Карфангера  о
постройке нескольких военных кораблей для охраны торговых караванов.
   Сенат, адмиралтейство и парламент наконец взвесили все "за"  и  "про-
тив" и объявили судовладельцам, купцам и старейшинам гильдий шкиперов  и
матросов о своем решении, которое гласило: снарядить для охраны торговых
кораблей, отплывающих в Испанию, два тяжелых фрегата. Часть расходов при
этом берет на себя купеческая гильдия, другую - городская казна.
   Карфангер, еще не вернувшийся из плавания в Новый Амстердам, обо всем
этом не знал. Теперь, во всяком случае, он мог быть вполне доволен, если
бы такой благоприятный поворот событий не был вызван столь драматически-
ми обстоятельствами.
   Не успели стихнуть бурные дискуссии и рассеяться толпы народа на ули-
цах, как в город прибыли первые команды кораблей, захваченных алжирцами.
Капитаны судов во главе Симоном Рике с  мужеством  отчаяния  пробивались
сквозь разъяренную толпу к ратуше. И только когда городская стража вкли-
нилась в людскую массу, расталкивая ее направо и налево, оттесняя  народ
в стороны древками пик, уже изрядно потрепанным капитанам удалось  нако-
нец добраться до дверей ратуши и скрыться за ней.
   В ходе слушания дела в зале заседаний капитаны пытались  свалить  всю
вину на команды, которые якобы подняли бунт и отказались сражаться. Один
лишь Михель Шредер заявил, что команда его не подвела и что при  благоп-
риятном стечении обстоятельств им непременно удалось бы уйти от пиратов.
   Заслышав это, Захариас Спрекельсен опять набросился на  Томаса  Утен-
хольта и Симона Рике.
   - Ага, вот, значит, как было дело! Почему тогда на ваших судах,  гос-
подин Утенхольт, такие никудышние команды, ежели вы  беретесь  конвоиро-
вать чужие?
   Утенхольт, в свою очередь, принялся трясти Симона Рике.
   - Я доверил вам мой превосходный корабль, а вы набрали на него не ко-
манду, а шайку трусов и бездельников! Живо выкладывайте, как было дело!
   Симон Рике стал оправдываться: команда, мол, взбунтовалась  не  из-за
него, а из-за штурмана, что это он все подстроил, а сам теперь  науськи-
вает толпу на площади против него, Симона Рике, и против остальных капи-
танов каравана.
   - Так значит это штурман отказался повиноваться и подбивал команду на
бунт против вас? - решил уточнить Дидерих Моллер.
   - Да, ваша честь, точно так, как вы сказали, ваша честь.  Этот  штур-
ман...
   Бессовестное вранье Симона Рике прервал решительный голос, неожиданно
раздавшийся у самой двери:
   - Капитан Рике лжет!
   Все обернулись. Кричавший протискивался к столу, расталкивая стоявших
плечом к плечу шкиперов и купцов.
   - Кто вы такой? - спросил Дидерих Моллер.
   - Кто я такой? Да вы взгляните только на Симона Рике - его прямо тря-
сет от одного моего вида. Так точно, почтенные господа, я и  есть  Хармс
Гуль, штурман с "Морской ласточки". И вот что я вам скажу: точно так же,
как сейчас, трясся Симон Рике, когда пиратские фрегаты шли  нам  напере-
рез. От страха он и пальцем не мог пошевелить, не то что кораблем коман-
довать. Потому-то мне и пришлось взять командование на себя.
   - Выходит, это вы отдали приказ спустить шлюпки и бросить корабль?  -
в упор спросил Томас Утенхольт.
   Штурман расхохотался, однако быстро посерьезнел и  рассказал,  отчего
караван стал легкой добычей пиратов. Не умолчал он и о том, как  угрожал
матросам оружием, пытаясь заставить их сражаться, и как ему помешал  ка-
питан.
   - И вы полагаете, что караван мог бы успешно сразиться с  берберийца-
ми? - допытывался Дидерих Моллер.
   - Тут многое зависит от того, есть ли вообще желание сражаться.  Ясно
одно: будь при караване хотя бы один военный корабль,  было  бы  гораздо
легче отбиваться от пиратов. А кроме того, в  будущем  неплохо  было  бы
брать на борт каждого "купца" хотя бы с дюжину солдат из городской гвар-
дии.
   - На случай, если берберийцы полезут на абордаж,  как  я  понимаю?  -
опять спросил Дидерих Моллер.
   - И на этот случай тоже. Спросите-ка у голландцев, англичан или фран-
цузов, кто у них осмеливается бунтовать  на  корабле,  -  отвечал  Хармс
Гуль, широко осклабившись. - Эта банда  бездельников  должна  все  время
чувствовать, чем ей грозит неповиновение.
   Шкиперы и судовладельцы одобрительно зашумели: К штурману подошел То-
мас Утенхольт и покровительственно похлопал его по плечу.
   - Вот речь истинного моряка! Именно таким в моем представлении должен
быть настоящий капитан. Все остальные - ни рыба, ни мясо. Ну как, хотите
ко мне на службу? - И он как от назойливой мухи отмахнулся от Симона Ри-
ке, порывавшегося что-то сказать.
   Собравшиеся начали понемногу расходиться, и вскоре зал заседаний  ра-
туши опустел. Однако толпа на улице все не унималась, требуя выдачи  го-
рекапитанов ей на расправу. Судовладельцы и купцы, добро которых они по-
губили, даже не собирались брать их под защиту.  Однако  Дидерих  Моллер
как член муниципалитета не мог допустить самосуда над гражданами вольно-
го города. Он подозвал служителя и велел ему вывести капитанов через по-
тайную дверь, при этом наказал им на некоторое время,  пока  страсти  не
улягутся, покинуть пределы города. Один Михель Шредер не  последовал  за
всеми, а отправился вместе с братом в погребок ратуши, чтобы  там  подо;
ждать, пока толпа утихомирится.
   Не успели они и пригубить из бокалов, как в погребок ввалился  встре-
панный Захариас Спрекельсен и сразу же накинулся на капитана Шредера.
   - Ага, вот вы где, господин Шредер! Сидите тут и попиваете себе вино,
в то время как я просто места себе не нахожу. Вы бы лучше подумали,  где
раздобыть талеры, чтобы возместить мне утрату судна!
   Эта тирада привела Михеля Шредера и  его  брата  в  изрядное  замеша-
тельство. Ведь еще и часа не прошло, как Спрекельсен расхваливал мужест-
во капитана Шредера и его команды.
   Выяснилось, что все дело в страховой  конторе,  которая  отказывалась
возместить  Спрекельсену  убыток,  поскольку   Михель   Шредер   взорвал
"Анн-Шарлотт". Маклеры утверждали, что на такой  случай  судно  не  было
застраховано. Секретарю адмиралтейства не понравилась такая уловка.
   - Посмотрим, посмотрим, почтенные господа, - повторял Спрекельсен.
   - Но ведь "Анн-Шарлотт" взлетела на воздух лишь после  того,  как  ее
захватили пираты, - защищался Михель Шредер. - Да это вся команда  подт-
вердит хоть под присягой.
   - Может быть, может быть, - верещал Спрекельсен. - Но одно ясно:  ка-
питан Шредер зажег фитиль, когда пираты еще не ступили на  палубу  моего
судна.
   - А я говорю вам, господин Спрекельсен,  что  это  обычные  махинации
крючкотворов, - настаивал на своем Рихард Шредер, - на  тот  случай  су-
ществует суд. Вы просто позволили им  прижать  вас  к  стенке,  господин
Спрекельсен, вот и все.
   - Нет, нет и нет! - замахал руками старик. - Не хочу связываться ни с
какими судьями. Кто знает, каким будет их приговор, но что он  обойдется
недешево - это уж точно. Уж лучше я буду иметь дело с вами, Михель  Шре-
дер. Я не чудовище и знаю, что вам не по карману возместить мне  убытки.
Поэтому предлагаю: вы остаетесь у меня капитаном и служите лет этак  де-
сять-двенадцать за половинное жалованье - и мы квиты! - Он протянул  Ми-
хелю Шредеру руку, но тот вскочил со стула, весь кипя от гнева.
   - Десять-двенадцать лет, говорите? За половину  жалованья?!  В  таком
случае мы квиты уже сейчас, господин  Спрекельсен.  Мое  почтение!  -  И
братья направились к двери.
   - Еще пожалеете! - завизжал Спрекельсен им вслед. - Посмотрим,  захо-
чет ли кто-нибудь из судовладельцев вас нанять!
 
 
   ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ
 
   Капитаны голландских судов, приходивших в Новый Амстердам, в один го-
лос советовали Карфангеру на обратном пути  не  идти  через  Ла-Манш,  а
плыть вокруг Британских островов, поскольку на торговых путях опять поя-
вились дюнкерские корсары. Карфангер всякий раз благодарил за предупреж-
дения, однако они не вызывали у него особой тревоги. Тем более ошеломля-
ющей была для него новость  о  захвате  гамбургского  каравана  -  целых
восьми "купцов", попавших с лапы к алжирцам. Он сразу догадался, чьи это
были корабли, и принялся торопить своих людей.
   Впрочем, гамбуржцы и без того уже спешили погрузить  товар  в  трюмы.
Карфангеру не терпелось вернуться к жене и детям - Иоханну и Вейне,  ко-
торой вскоре исполнялся годик, и отец непременно хотел отпраздновать это
событие в кругу семьи. Погрузка продолжалась до глубокой ночи, при свете
факелов и фонарей. Еще не успела заняться заря следующего дня, когда был
задраен последний люк.
   По-осеннему неприветливый Атлантический океан встретил гамбуржцев ле-
дяным ветром с Лабрадора и нескончаемыми штормами. Матросы шили из выме-
ненных у индейцев шкур теплую одежду, большей частью довольно  неопреде-
ленной формы, конечно, не из горностаев, не из лисьего или бобрового ме-
ха, бывших не по карману простому матросу.
   Когда  задувал  крутой  ветер,  Карфангер  приказывал  убирать  ровно
столько парусов, чтобы не беспокоиться за целость рангоута, а если ветер
ослабевал, они шли даже под лиселями. Бывали дни и ночи, когда можно бы-
ло идти только под штормовыми парусами меньшего, чем  обычные,  размера,
сшитыми из самой толстой, самой прочной парусины. Но ни разу корабли  не
ложились в дрейф, отдав плавучий якорь, чтобы переждать  шторм.  Даже  в
самую непогоду, когда огромные волны швыряли корабли, словно  скорлупки,
они упорно шли на восток. Бесконечные маневры, требовавшие  усилий  всей
команды, изматывали матросов, при этом одинаково туго приходилось экипа-
жам и "Дельфина", и "Мерсвина". Карфангер не жалел ни себя, ни своих по-
мощников, ни матросов, а менее всего - запасы рома.
   На восемнадцатый день плавания по левому борту показался остров Уайт,
а по правому - берег Нормандии. Свежий попутный ветер  гнал  гамбургские
корабли к проливу Па-де-Кале. Впередсмотрящие на марсах  и  в  "вороньих
гнездах" зорко вглядывались в поверхность моря, одетую белопенными  шап-
ками волн, но парусов не было видно нигде. Ни своих, ни чужих. Казалось,
что все капитаны в такую погоду предпочли  отсидеться  в  защищенных  от
ветра гаванях и тихих бухтах. Лишь когда за кормой  остался  Дувр,  море
несколько успокоилось, и сразу же на горизонте показались первые паруса.
   На траверзе Дюнкерка  они  обнаружили  в  море  тридцатишестипушечный
французский фрегат, державший курс в их сторону. Карфангер тотчас  пере-
дал на "Мерсвин" приказ взять право на борт и подойти ближе  к  "Дельфи-
ну". Ян Янсен сообразил, что он намеревается взять француза в клещи. Тот
попытался отвернуть, но опоздал с маневром.
   Теперь, лавируя против ветра, фрегату пришлось пройти между кораблями
Карфангера. При этом французы разрядили пушки левого борта  по  "Дельфи-
ну", а правого - по "Мерсвину". В момент первого залпа фрегат качнуло на
волне, и ядра просвистели высоко над палубой "Дельфина", лишь три из них
оставили зияющие дыры в брамселях. "Мерсвину" повезло  меньше:  одно  из
ядер пробило фальшборт и теперь каталось по  верхней  палубе  туда-сюда,
словно выбирая, где бы остановиться. Наконец боцман  накрыл  двенадцати-
фунтовый чугунный шар деревянным ведром и принес его наверх капитану.
   - Оставлю себе на память, - посмеиваясь, сказал Ян  Янсен,  -  может,
когда-нибудь верну французам с довеском.
   И он снова навел подзорную трубу на "Дельфин", ожидая  сигналов  Кар-
фангера. Теперь пушки французского фрегата  могли  вновь  заговорить  не
раньше, чем через полчаса, поэтому корсарский  капитан  поступил  вполне
разумно, решив не искушать судьбу. Оказавшись за кормой гамбургских  ко-
раблей, фрегат поставил все паруса и, повернув круто  к  ветру,  кинулся
удирать в южном направлении, к французскому берегу.  Карфангер  не  стал
его преследовать. "Дельфин" и "Мерсвин" шли прежним курсом,  чтобы  дос-
тичь Мидделбурга еще до захода солнца. Вскоре показался голландский  бе-
рег, и Карфангер приказал взять курс ост. Теперь уже не  стоило  тратить
время на починку продырявленных брамселей. Когда они швартовались в мид-
делбургском порту, лоскуты рваной парусины развевались на ветру,  словно
победные вымпелы.
   Слух о необыкновенно быстром переходе гамбуржцев от Нового Амстердама
до Мидделбурга - всего за двадцать дней - и о  хладнокровии,  с  которым
они встретили французских корсаров, мгновенно  разнесся  в  порту  и  по
близлежащим кабакам. Целые толпы повалили к "Дельфину" и "Мерсвину" пог-
лазеть на отважных моряков. Какой-то молодой человек незаметно пробрался
сквозь ликующую толпу и сказал дежурившему у сходней матросу, что  хотел
бы поговорить с Карфангером. Но тот уже шел ему навстречу, на ходу раск-
рывая объятия.
   - Михель Шредер, какими судьбами? Пойдемте, расскажете обо всем.
   В капитанской каюте к ним присоединился Ян  Янсен,  и  Михель  Шредер
рассказал обоим, что произошло у берегов Испании, и какие события после-
довали за этим в Гамбурге.
   - Давно было ясно, как Божий день, что  эти  горе-мореплаватели  рано
или поздно "опростоволосятся! - Ян Янсен в сердцах  стукнул  кулаком  по
столу. - Будто вы все эти годы не повторяли премудрым отцам города,  что
это должно произойти? Теперь же, как говорят англичане, поздно  запирать
конюшню, когда лошади уже украдены.
   - Может быть, они хоть теперь немного зашевелятся? - высказал надежду
Карфангер.
   - И вы еще сомневаетесь? - Ян Янсен вскинул брови. - Черт меня  поде-
ри, что же тогда еще должно произойти, чтобы они наконец поняли?
   - Успокойтесь, Янсен, - сказал Карфангер, - скоро мы  все  узнаем.  А
вы, Михель Шредер, не собираетесь ли вернуться в Гамбург?
   Тот понурил голову и пожал плечами. До  сих  пор  никто  из  судовла-
дельцев не пожелал его нанять, пока что делать ему в Гамбурге нечего.
   - А если я предложу вам отправиться на моем корабле в Англию? Мне са-
мому в ближайшее время явно будет не до этого.
   - Благодарю вас за любезное предложение, капитан Карфангер, - отвечал
Михель Шредер, - но я намереваюсь подождать известий от моего брата нас-
чет дела Спрекельсена. К тому же скоро должен вернуться из  Архангельска
адмирал де Рюйтер, и я хотел бы попытаться поговорить с ним. Если вы  не
прочь сделать мне одолжение, то я хотел бы  просить  вас  написать  нес-
колько строк адмиралу, это будет весьма полезно для предстоящего  разго-
вора с ним.
   Карфангер знал, что де Рюйтер уже несколько лет ходил в море на  тор-
говом корабле. Служба в военном флоте казалась ему  в  эти  относительно
спокойные годы после морской войны с Англией слушкам скучной  и  однооб-
разной. Как капитану торгового судна ему постоянно приходилось с кем-ни-
будь драться, чаще всего с вест-индскими флибустьерами.
   Письмо получилось очень длинным, ибо адмирал де Рюйтер был  для  Кар-
фангера единственным, если не считать жены Анны, человеком, которому  он
поверял свои мысли, чувства и заботы.
   На следующее утро, прощаясь с Михелем  Шредером,  Карфангер  протянул
ему письмо. Тот взвесил его на ладони и сказал:
   - Я просил вас написать только несколько строк.
   - Не беспокойтесь, друг мой, в письме о вас речь  идет  действительно
лишь в нескольких строках. Остальное... видите ли, я уже  несколько  лет
не имел возможности поговорить с Михиэлом Адрианезоном, а за  это  время
произошло столько самых разных событий. Передайте ему