море  мысом
Парри. Тут, у подножья невысокого холма, были обнаружены  вбитые  в  землю
колья, служившие, вероятно, оградой, а в стороне, где разводили костер,  -
кучка остывшей золы.
   Около покинутой стоянки собрался весь  отряд.  Все  понимали,  что  это
неожиданное открытие должно крайне огорчить лейтенанта.
   - Это действительно большая неприятность! - сказал он. -  И  я,  право,
предпочел бы встретиться с целым семейством белых медведей!
   - Да, но кто бы ни были люди,  которые  здесь  останавливались,  теперь
они, вероятно, уже далеко отсюда, - заметила миссис Барнет. - Может  быть,
они давно вернулись на юг, поближе к знакомым местам.
   - Как сказать, сударыня! - ответил лейтенант. - Если это  эскимосы,  то
скорей всего они отправились дальше на север. Если индейцы,  то,  наверно,
они, как и мы, ищут новых охотничьих угодий,  а  для  нас,  повторяю,  это
очень и очень досадное обстоятельство!
   - А  разве  нельзя  распознать,  к  какой  народности  принадлежат  эти
охотники? - спросила миссис Барнет. - По-моему, это не так трудно было  бы
выяснить, ведь эскимосы и индейцы так отличны друг от друга  по  нравам  и
обычаям, что и устройство лагеря не может у них быть одинаково.
   Миссис Полина Барнет была права: тщательный  осмотр  стоянки  мог  дать
ответ на этот тревоживший всех вопрос.
   Джаспер Гобсон и еще несколько человек занялись подробным обследованием
местности в надежде обнаружить какой-нибудь знак  -  забытый  предмет  или
даже след, который мог бы разрешить их сомнения. Но ни земля, ни  остывшая
зола не сохранили никаких свидетельств. Разбросанные вокруг кости животных
не говорили ровно ничего. Раздосадованный лейтенант готов был уже  бросить
бесполезные поиски, как вдруг его окликнула миссис Джолиф, которая  отошла
шагов на сто влево.
   Джаспер  Гобсон,  миссис  Барнет,  сержант,  капрал  и  другие   тотчас
поспешили на  зов  молодой  женщины,  которая  остановилась  и  пристально
разглядывала что-то на земле.
   - Вы ищете следы? - спросила  миссис  Джолиф  у  лейтенанта,  когда  он
приблизился к ней. - Вот они, смотрите!
   И миссис Джолиф показала на довольно  многочисленные  следы,  явственно
отпечатавшиеся на глинистой  почве;  характер  следа  мог  служить  верной
приметой, потому что индейцы и эскимосы носят совершенно различную обувь.
   Однако Джаспера Гобсона  прежде  всего  поразил  необычайный  вид  этих
следов. Они, несомненно, принадлежали человеку,  и  человеку  обутому,  но
странное дело: человек этот ступал как  будто  на  одни  носки!  Отпечаток
пятки отсутствовал. Кроме того, их  оказалось  очень  много  на  небольшом
пространстве, и все они были необыкновенно между  собой  перепутаны  и  то
сближались, то скрещивались.
   Джаспер Гобсон указал своим спутникам на эту особенность.
   - Это не следы идущего человека, - сказал он.
   - И не следы человека, который прыгает, ибо здесь нет пятки, - добавила
миссис Барнет.
   - Пятки нет, ибо это следы человека, который танцует! - заявила  миссис
Джолиф.
   И миссис Джолиф была безусловно права. Внимательный  осмотр  подтвердил
ее  догадку:  следы  явно  принадлежали  человеку,  предавшемуся  каким-то
хореографическим упражнениям, причем это  не  было  мерное,  тяжелое  и  -
неуклюжее топотанье, а  легкий,  грациозный  и  веселый  танец.  Факт  был
неопровержимый. Но кто же тот жизнерадостный субъект, которому  вздумалось
или который вдруг почувствовал потребность пуститься  в  пляс  на  границе
американского континента, в нескольких градусах за Полярным кругом?
   - Это, конечно, не эскимос, - сказал лейтенант.
   - И не индеец! - воскликнул капрал Джолиф.
   - Нет, - это француз! - спокойно заметил сержант Лонг.
   И все сошлись в убеждении, что только француз способен танцевать в этом
пункте земного шара!



12. ПОЛУНОЧНОЕ СОЛНЦЕ

   Не был ли вывод сержанта  Лонга  слишком  поспешным?  Тут  танцевали  -
сомнений в этом быть не могло. Но из того  только,  что  танцевали  легко,
нельзя было еще  решительно  утверждать,  что  исполнял  танец  непременно
француз.
   Однако  лейтенант  Гобсон  согласился  с  мнением  сержанта,   которое,
впрочем,  никому  не  показалось  чересчур   смелым.   Все   признали   за
достоверное, что какие-то  путешественники,  среди  которых  находился  по
меньшей мере один соотечественник Вестриса, недавно посетили это место.
   Вполне понятно, что такое открытие не  слишком  обрадовало  лейтенанта.
Джаспер Гобсон имел все основания опасаться, что его  опередили  неведомые
конкуренты, что они рыщут в северо-западной части Британской Америки, -  и
следовательно, как ни старалась компания держать свои  планы  в  тайне,  а
слух о них все же дошел до  коммерческих  кругов  Канады  или  Соединенных
Штатов.
   Прерванное  путешествие  возобновилось,  но  лейтенант  казался  весьма
встревоженным; тем не менее, пройдя такое огромное расстояние, он  уже  не
мог думать о возвращении назад.
   Это  неожиданное  приключение,  естественно,  заставило  миссис  Барнет
обратиться к лейтенанту со следующим вопросом:
   -  Мистер  Джаспер,  оказывается,  французов  еще  можно  встретить  на
арктических территориях?
   - Конечно, сударыня, - ответил Джаспер Гобсон, - или если не французов,
то канадцев, что в сущности одно и то же,  так  как  они  потомки  прежних
хозяев Канады, - ведь Канада, как известно, когда-то принадлежала Франции!
И по правде говоря, они-то и есть самые опасные для нас конкуренты.
   - А  я-то  воображала,  -  заметила  путешественница,  -  что  Компания
Гудзонова залива, поглотив в свое время Северо-Западную компанию,  уже  не
имеет соперников на американском континенте.
   - Сударыня,  -  ответил  Джаспер  Гобсон,  -  сейчас  действительно  не
существует  ни  одного  крупного  объединения,  помимо   нашей   компании,
занимающегося сбытом пушнины, но есть еще частные и совершенно независимые
от нас фирмы. Большею частью это фирмы американские, сохранившие у себя на
службе французских охотников или же их потомков.
   - Значит, ими очень дорожат? - спросила миссис Барнет.
   - А как же, сударыня, и они того стоят. Все девяносто четыре года,  что
французы владели Канадой, их охотники всегда и во всем превосходили наших.
Что поделаешь! Надо воздавать должное даже своим соперникам!
   - Соперникам - особенно! - подтвердила миссис Полина Барнет.
   - Да...  особенно...  В  те  времена  французские  охотники,  уходя  из
Монреаля, где была их главная квартира, продвигались на север куда смелее,
чем другие. Они годами жили среди  индейских  племен  и,  случалось,  даже
женились на индианках. Их называли  "лесными  бродягами"  или  "канадскими
путешественниками", а они звали друг друга свояками и  братьями.  То  были
люди отважные, ловкие и искусные в деле речной  навигации,  бесстрашные  и
беспечные, умевшие приспособиться к  любым  условиям  со  свойственной  их
нации гибкостью, прямодушные и веселые, готовые по всякому  поводу  и  при
любых обстоятельствах попеть и поплясать!
   - И вы считаете, что люди, на следы которых мы  наткнулись,  явились  в
эти дальние края, чтобы охотиться на пушных зверей?
   - Другого объяснения быть  не  может,  сударыня,  -  ответил  лейтенант
Гобсон. - Конечно, они ищут новых охотничьих угодий. А так как  остановить
их нет никакой возможности, то нам остается только поспешить добраться  до
цели нашего путешествия,  а  там-то  уж  мы  сумеем  потягаться  с  любыми
соперниками!
   Джаспер  Гобсон,  видимо,  примирился  с   неизбежностью   конкуренции,
которой,  впрочем,  все  равно  не  мог  бы  воспрепятствовать,  и  теперь
торопился как  можно  скорее  перейти  со  своим  отрядом  за  семидесятую
параллель. Может быть, - по  крайней  мере  он  на  это  надеялся,  -  его
соперники туда за ним не пойдут!
   В последующие дни маленькому отряду  пришлось  опуститься  на  двадцать
миль к югу, чтобы удобнее обогнуть залив Франклин. Кругом по-прежнему  все
было зелено. Те же четвероногие и птицы водились в  изобилии  и  здесь,  и
было  похоже,  что  так  будет  продолжаться   на   всей   северо-западной
оконечности американского континента.
   Омывавшее эти берега море расстилалось до горизонта, на сколько  хватал
глаз. Впрочем, на новейших картах и не  было  показано  никакой  земли  на
север  от  американского   побережья.   Перед   путешественниками   лежало
совершенно чистое пространство, и только ледовые заторы могли бы  помешать
кораблям пройти от Берингова пролива до самого полюса.
   Четвертого июля, обойдя еще один вдававшийся глубоко  в  сушу  залив  -
залив Уошберна, отряд подошел к  северному  берегу  малоизвестного  дотоле
озера, занимавшего совсем незначительную площадь - всего каких-нибудь  две
квадратных мили.  В  сущности,  это  была  просто  котловина,  наполненная
пресной водой, - скорее большой водоем, чем озеро.
   Сани скользили легко и плавно. Окрестная природа  представляла  большой
соблазн для основателя новой фактории;  казалось  несомненным,  что  форт,
построенный на оконечности мыса Батерст,  будет  иметь  все  преимущества:
позади него - озеро, впереди - открытый путь к Берингову проливу, то  есть
свободное ото льдов в течение четырех-пяти месяцев море; это были в высшей
степени благоприятные условия как в отношении  вывоза  пушнины,  так  и  в
смысле снабжения свежими припасами.
   На следующий день, 5 июля, около трех  часов  пополудни  отряд  достиг,
наконец, крайней точки мыса Батерст. Оставалось определить положение этого
мыса,  нанесенного   на   карты   выше   семидесятой   параллели.   Однако
гидрографическое описание этих берегов пока еще не могло было быть сделано
с достаточной точностью, и поэтому  на  него  нельзя  было  положиться.  И
Джаспер Гобсон решил пока устроить здесь временный привал.
   - А почему бы нам тут не поселиться совсем? - спросил капрал Джолиф.  -
Согласитесь, лейтенант, местечко славное!
   - Оно покажется вам еще лучше, когда вы получите двойное жалование, мой
достойный капрал, - ответил лейтенант Гобсон.
   - Это уж само собой, - ответил капрал  Джолиф.  -  На  то  распоряжение
компании!
   - Так  потерпите  до  завтра,  -  добавил  Гобсон,  -  и  если,  как  я
предполагаю, мыс Батерст действительно находится за  семидесятой  северной
параллелью, то мы и раскинем здесь свои палатки.
   Для фактории местность и в самом деле была вполне подходящая. Холмистые
берега озера густо заросли лесом, где можно было вдоволь  нарубить  сосен,
берез и других деревьев не только для постройки, но и для отопления нового
форта. Отправившись с товарищами  на  самую  оконечность  мыса,  лейтенант
увидел, что на западе берег загибается  в  виде  сильно  удлиненной  дуги.
Довольно высокие утесы, расположенные в нескольких милях, закрывали с этой
стороны горизонт. Что касается воды в котловине, то, несмотря  на  близкое
соседство с морем, она оказалась пресной,  без  малейшего  привкуса  соли.
Однако если б даже она и была непригодна к употреблению, все равно колония
не осталась бы без питьевой воды, так как неподалеку - в нескольких сотнях
шагов  -  протекала  неширокая  чистая  и  светлая  речка,   впадавшая   в
юго-восточной части мыса Батерст в Ледовитый океан.  Ее  неширокое  устье,
защищенное  не  скалами,  а  какими-то  странными  земляными  и  песчаными
наносами, образовывало естественную  гавань,  в  которой  два-три  корабля
нашли бы надежный приют от ветров открытого моря.  Когда  впоследствии  из
Берингова пролива сюда будут заходить корабли,  этой  бухтой  можно  будет
воспользоваться как удобным местом стоянки. Джаспер Гобсон, желая  оказать
любезность своей знаменитой  спутнице,  назвал  речку  "рекой  Полины",  а
маленький  порт  -  "портом  Барнет",  чем  путешественница  была   весьма
польщена.
   Построив форт несколько поодаль от выступа  мыса  Батерст,  можно  было
рассчитывать, что от самых  холодных  ветров  жилой  дом  и  склады  будут
совершенно  защищены.  Уже  одно  то,  что  мыс  был  высокий,   создавало
уверенность, что фактория не пострадает от жестоких метелей,  способных  в
несколько часов полностью занести снегом целые селения. Пространство между
возвышенностью и озером было достаточно обширно,  чтобы  разместить  здесь
все необходимые для форта постройки. Форт  можно  было  бы  даже  оградить
частоколом, доходящим до  нижних  уступов  обрыва,  а  на  мысе  выстроить
укрепленный редут; и то и другое имело бы чисто  оборонительное  значение,
однако могло оказаться полезным на случай, если  б  какие-либо  конкуренты
вздумали обосноваться на той же территории. И хотя  Джаспер  Гобсон  и  не
намеревался немедленно приступить к сооружению редута, он все  же  не  без
удовольствия думал о том, что выбранное им место нетрудно будет защищать.
   Погода  была  прекрасная  и  даже  довольно  жаркая.  На  горизонте  не
виднелось  ни  единого  облака.  Только  небо  было,  конечно,  не   таким
прозрачным, как в странах с жарким или  умеренным  климатом,  но  этого  и
нельзя было ожидать в высоких широтах, где летом в  воздухе  почти  всегда
колышется легкий туман. Но что будет здесь в зимнюю пору, когда  побережье
обступят неподвижные ледяные горы,  когда  пронзительный  северный  ветер,
словно хлыстом, будет сечь  по  утесам,  когда  над  всем  краем  нависнет
четырехмесячная ночь, -  что  тогда  будет  представлять  собою  этот  мыс
Батерст? Сейчас никому из спутников Джаспера Гобсона подобные мысли на  ум
не  приходили:  погода  стояла  великолепная,  вокруг  раскинулся  зеленый
пейзаж, воздух был теплый и море сверкало.
   К  ночи  на  берегу  озера  был  разбит  временный  лагерь;  для  этого
путешественники использовали сани. Миссис Барнет, лейтенант, сержант  Лонг
и  даже  Томас  Блэк  гуляли  до  самого  вечера,  обследуя   окрестности.
Положительно, здесь было хорошо  во  всех  отношениях!  Джаспер  Гобсон  с
нетерпением ждал следующего  дня,  когда  он  определит,  наконец,  точные
координаты мыса и выяснит, удовлетворяет ли место  поставленным  компанией
требованиям.
   - Итак, лейтенант, - сказал астроном, когда они закончили свой обход, -
вот поистине очаровательное местечко! Я никогда  не  поверил  бы,  что  за
Полярным кругом может быть так живописно.
   - Эх, мистер Блэк! Здесь-то и надо искать самые красивые в мире  места!
- ответил Джаспер Гобсон. - Но как бы я хотел уже сейчас  знать  широту  и
долготу нашего мыса!
   - Главное - широту, - заметил астроном, который только и  думал  что  о
предстоящем затмении. - Мне кажется, ваши храбрые  спутники  торопятся  не
меньше вас, мистер Гобсон. Их ведь ждет двойной оклад, если вы утвердитесь
за семидесятой параллелью!
   -  А  разве  вы,  мистер  Блэк,  -  спросила  миссис   Барнет,   -   не
заинтересованы - правда, с  чисто  научной  точки  зрения  -  перейти  эту
параллель?
   - Без сомнения, сударыня, без сомнения! Для меня это очень важно,  хотя
особенно далеко заходить за семидесятую параллель мае  нет  надобности,  -
ответил астроном. - По нашим вычислениям, как известно, абсолютно  точным,
солнечное затмение, которое мне поручено наблюдать,  будет  полным  только
чуть выше  этой  параллели.  Поэтому  я  с  не  меньшим  нетерпением,  чем
лейтенант, жду момента, когда мы определим положение мыса Батерст!
   - Но ведь это затмение, мистер Блэк,  -  возразила  путешественница,  -
будет, если не ошибаюсь, только восемнадцатого июля?
   - Да, сударыня, - восемнадцатого июля  тысяча  восемьсот  шестидесятого
года!
   - А сейчас пятое июля тысяча восемьсот пятьдесят девятого года! Значит,
оно ожидается только через год?
   - Совершенно верно, сударыня, - ответил  астроном.  -  Но  согласитесь,
если б я поехал в будущем году, то рисковал бы явиться слишком поздно!
   - Вы правы, мистер Блэк, - сказал Джаспер Гобсон, - и  хорошо  сделали,
что  выехали  годом  раньше.  Теперь  вы  можете  быть  спокойны,  что  не
пропустите столь интересующего вас затмения. Ибо, должен признаться,  наше
путешествие от форта Релайанс до мыса  Батерст  протекало  в  чрезвычайно,
можно сказать, исключительно благоприятных условиях. Нам встретилось очень
мало препятствий, а потому и опоздание получилось незначительное.  Сказать
по правде, я не надеялся достичь побережья  раньше  середины  августа,  и,
если  б  затмение  должно  было  состояться  восемнадцатого  июля   тысяча
восемьсот пятьдесят девятого года, то есть  этим  летом,  вы  очень  легко
могли  бы  его  пропустить.  Да,  кроме  того,  ведь  еще   не   известно,
действительно ли мы находимся за семидесятой параллелью!
   - Потому-то я и не жалею, любезнейший лейтенант, - отвечал Томас  Блэк,
- что совершил это путешествие в вашем обществе; теперь я  буду  терпеливо
ждать следующего года, а с  ним  и  моего  затмения.  Белокурая  Фебея,  я
полагаю, достаточно важная дама  и  заслуживает  того,  чтобы  ее  немного
подождали!
   На следующий день, 6 июля, незадолго до полудня Джаспер Гобсон и  Томас
Блэк приготовились определить  координаты  мыса  Батерст,  иными  словами,
точно установить его широту и долготу. Солнце  светило  довольно  ярко,  и
контуры его были отчетливо  видны.  Кроме  того,  в  это  время  года  оно
максимально поднимается над горизонтом, и при прохождении  через  меридиан
его  высокое  положение  должно  было  сильно   облегчить   задачу   обоих
наблюдателей.
   И накануне вечером и затем еще раз утром лейтенант и астроном, вычислив
часовые углы при различных высотах солнца, с полной  точностью  определили
долготу мыса. Но Джаспера Гобсона гораздо больше  заботила  широта  места.
Если мыс Батерст находится за семидесятой параллелью, то  его  меридиан  в
сущности уже не имел особого значения.
   Полдень   близился.   Весь   отряд   окружил   вооруженных   секстанами
наблюдателей. Мужественные люди  с  вполне  понятным  нетерпением  ожидали
результата обсервации. Положительный результат означал для  них  окончание
путешествия, отрицательный - дальнейшее странствие по побережью в  поисках
отвечавшего требованиям компании места.
   Однако    продолжение    путешествия    привело    бы,    пожалуй,    к
неудовлетворительному  результату.  Если  судить  по  картам  этой   части
американского побережья, - правда, весьма несовершенным, - то, начиная  от
мыса Батерст, берег,  отклоняясь  к  западу,  спускался  ниже  семидесятой
параллели и снова переходил за ее пределы  лишь  в  Русской  Америке,  где
англичане не имели никакого права селиться. Вот почему,  тщательно  изучив
карты северных земель, Джаспер Гобсон не без основания избрал своею  целью
именно мыс Батерст. Этот мыс  как  бы  стрелкой  выбегает  за  семидесятую
параллель; и между сотым  и  сто  пятидесятым  меридианом  никакой  другой
выступ берега, принадлежащего к названной части континента  -  то  есть  к
Британской Америке, - за эту параллель не заходит. Оставалось убедиться, в
самом ли деле мыс Батерст занимает  отведенное  ему  на  последних  картах
положение.
   Вот в общих чертах тот важный вопрос, разрешить  который  могли  только
кропотливые наблюдения Томаса Блэка и Джаспера Гобсона.
   Солнце уже приближалось к кульминационной точке своего  дневного  пути.
Наблюдатели  направили  стекла  своих  секстанов   на   продолжавшее   еще
подниматься светило. Наклонно расположенные на  секстане  зеркала,  уловив
отражение солнца, должны будут низвести это отражение до уровня горизонта,
и мгновение, когда  нижний  край  отраженного  солнечного  диска  коснется
горизонта, станет в то же время мгновением, когда солнце будет  находиться
в наивысшей точке своего дневного пути, и временем его  прохождения  через
меридиан,  то  есть  истинным  полднем  того  места,  с  которого  ведется
наблюдение.
   Все глядели затаив дыхание.
   - Полдень! - воскликнул вскоре Джаспер Гобсон.
   - Полдень! - в ту же секунду ответил Томас Блэк.
   Приборы тотчас же опустили. Лейтенант и  астроном  прочли  на  делениях
лимба величины полученных ими углов и принялись за