берег
озера. Этот берег не был  лишен  растительности.  Его  отлогие  склоны,  с
которых уже сошел снег, поросли хвойными деревьями из  породы  шотландской
сосны. Деревья эти, футов сорока  вышиной,  доставляли  в  течение  долгих
зимних месяцев необходимое для обитателей форта топливо. Их толстые, густо
усаженные гибкими ветвями стволы отличались  совершенно  особой  сероватой
окраской. Образуя тенистые  чащи,  эти  прямые,  одинаковой  высоты  сосны
спускались к самой воде, но при-этом группировались так  однообразно,  что
почти не придавали живописности  пейзажу.  Между  перелесками  земля  была
покрыта невысокой беловатой  травой,  наполнявшей  воздух  пряным  запахом
тимиана. Сержант Фелтон сообщил своим  гостям,  что  эта  сильно  пахнущая
трава носит здесь название "травы-ладана", которое она вполне оправдывает,
если бросить ее на горячие уголья.
   Отойдя от форта на несколько сот  шагов,  путешественники  очутились  у
маленькой естественной гавани,  окруженной  высокими  гранитными  скалами,
защищавшими ее от прибоя.  Здесь  причаливала  флотилия  форта  Конфиданс,
состоявшая, впрочем, из одной рыбачьей лодки, которая и должна была завтра
утром доставить Джаспера Гобсона  и  миссис  Барнет  к  стоянке  индейцев.
Необозримая  даль  открывалась  с  этого  места:  и  лесистые   холмы,   и
извилистые, с мысами и бухточками, берега, и подернутая рябью гладь озера,
над которой еще кое-где  вырисовывались  подвижные  силуэты  айсбергов.  В
южном направлении взгляд упирался в настоящий морской горизонт - явственно
закругленную линию между небом и землей,  сейчас  почти  сливавшимися  под
ослепительными лучами солнца.
   Большое водное пространство Медвежьего озера, его заваленные гранитными
глыбами и усыпанные крупной  галькой  берега,  заросшие  травой  пригорки,
холмы и возвышавшиеся на них деревья - все говорило  о  присутствии  здесь
разнообразной растительной и животной жизни. По озеру с громким  кряканьем
сновали  утки  всевозможных  пород:  гаги,  свистуны,   чирки,   болтливые
"старички", которые так и плавают с всегда раскрытым клювом. Сотни быстрых
чистаков и тупиков рассекали воздух  во  всех  направлениях.  Поддеревьями
важно расхаживали высокие орланы - вид соколов,  фута  в  два  высотой,  с
пепельно-серым брюшком, синими  лапами  и  клювом  и  оранжевыми  глазами.
Гнезда этих пернатых, устроенные из водяных  трав  на  развилинах  ветвей,
были необыкновенной величины. Охотнику Сэбину  удалось  убить  пару  таких
громадных орланов, размах крыльев которых равнялся шести футам.  Это  были
великолепные образцы питающихся рыбой перелетных птиц, которых зима  гонит
к берегам Мексиканского залива, а лето - в самые высокие  широты  Северной
Америки.
   Но больше всего заинтересовала наших путников добытая в их  присутствии
выдра, шкура которой стоила несколько сот рублей. Мех этих редких животных
когда-то очень ценился в Китае. Последнее время спрос на  них  в  Небесной
империи значительно упал, но на рынках России они  по-прежнему  в  большом
почете. Там им всегда обеспечен сбыт, и по очень  высоким  ценам.  Русские
купцы, промышляющие на  границах  Нового  Корнуоллиса  вплоть  до  берегов
Ледовитого  океана,  без  устали  охотятся  за  морской  выдрой,   которая
встречается все реже и реже. Эти животные все дальше и  дальше  уходят  от
охотников, и теперь выдру можно встретить только на берегах. Камчатки и на
островах Берингова архипелага.
   - Однако,  -  добавил  сержант  Фелтон,  сообщивший  своим  гостям  эти
сведения,  -  американской  выдрой  тоже  не  следует  пренебрегать;   та,
например, что водится на берегах Большого Медвежьего озера,  как-никак,  а
двести пятьдесят - триста франков за штуку стоит.
   Действительно, в водах озера  скрывались  выдры  изумительной  красоты.
Одну такую выдру ловко подстрелил сам сержант, и, пожалуй, она ни в чем не
уступала своим камчатским сородичам. У нее были короткие, с  перепончатыми
ступнями, лапы, а сама она - от носа до  кончика  хвоста  -  была  двух  с
половиной футов длиной, с  коричневой,  более  темной  на  спине  и  более
светлой на брюхе шкуркой и шелковистым, длинным и блестящим мехом.
   - Удачный выстрел! - сказал лейтенант  Гобсон,  поднося  миссис  Барнет
убитого зверя, чтобы она могла полюбоваться его великолепным мехом.
   - Да, мне повезло, мистер Гобсон, - ответил сержант Фелтон. - Если б мы
каждый день добывали по шкурке,  нам  не  приходилось  бы  горевать!  Ведь
сколько времени потратишь, пока их подстережешь, - так быстро они ныряют и
плавают! Выдры охотятся только по ночам и  днем  очень  редко  выходят  из
своих убежищ - древесного дупла или расселины в  скале,  -  так  что  даже
самый опытный охотник не так-то легко их обнаружит.
   - Наверно, они тоже мало-помалу исчезают? - спросила миссис Барнет.
   - Да, сударыня, - ответил сержант. - И когда их не станет вовсе, доходы
компании значительно уменьшатся. За этим мехом  гоняются  все  охотники  и
особенно наши главные конкуренты - американцы. Вы не  встретили  во  время
своего путешествия агентов американских компаний, лейтенант?
   - Ни одного, - ответил Джаспер Гобсон. - А разве они  заходят  в  такие
высокие широты?
   - То и дело, мистер Гобсон, - сказал сержант.  -  И  если  эти  проныры
появились поблизости, так уж держи ухо востро!
   - Ведь не грабители же они с большой дороги,  эти  агенты!  -  заметила
миссис Барнет.
   - Грабители - не грабители, - ответил  сержант,  -  а  соперники  очень
опасные, и когда дичи мало,  охотники  оспаривают  друг  у  друга  каждого
убитого зверя с ружьем в руках. Осмелюсь даже утверждать, что, если  дело,
задуманное компанией, увенчается успехом и вам удастся  основать  форт  на
крайнем севере материка, американцы  -  черт  их  побери!  -  не  замедлят
последовать вашему примеру.
   - Не беда! - ответил лейтенант. - Охотничьи угодья велики, и места  под
солнцем хватит всем. Наше дело начать! Пока под ногами твердая  земля,  мы
будем идти вперед - и да хранит нас бог!
   После трехчасовой прогулки приезжие возвратились в  форт  Конфиданс.  В
большой зале их ожидало обильное угощение из рыбы и свежей дичи, и  все  с
удовольствием отдали дань обеду, устроенному  сержантом.  День  закончился
продолжительной  и  приятной  беседой,  а  ночь  принесла   гостям   форта
прекрасный сон.
   На следующее утро, 31 мая, миссис Барнет и Джаспер Гобсон были на ногах
уже с пяти часов. Этот день лейтенант  решил  посвятить  посещению  лагеря
индейцев, надеясь получить у них нужные ему сведения. Он предложил  Томасу
Блэку присоединиться к экскурсии. Но астроном предпочел остаться на  суше.
Он должен был сделать кое-какие астрономические наблюдения и  с  точностью
определить широту и долготу форта Конфиданс. Таким образом, миссис  Барнет
и Джасперу Гобсону предстояло совершить переезд  через  озеро  в  обществе
Одного только перевозчика -  старого  матроса  Нормана,  уже  многие  годы
состоявшего на службе компании.
   Оба пассажира в сопровождении  сержанта  Фелтона  явились  в  маленький
порт, где старый Норман уже ждал их в своем суденышке.  Это  была  простая
рыбачья лодка - без палубы,  шестнадцати  футов  длиной,  оснащенная,  как
кутер; ею легко мог управлять один человек.  Погода  стояла  хорошая.  Дул
благоприятствовавший  переезду  легкий  северо-восточный  ветер.   Сержант
Фелтон распрощался со своими гостями, прося извинения, что не сопровождает
их сам; но в отсутствие капитана  он  не  имел  права  оставить  факторию.
Подняли якорь,  лодка  вышла  из  гавани  и,  идя  правым  галсом,  быстро
понеслась по прохладным водам озера.
   Действительно, это путешествие было всего только прогулкой, и прогулкой
прелестной. Старый матрос, человек, видимо, малоразговорчивый, молча сидел
на  корме,  положив  руку  на  руль.  Миссис  Барнет  и  Джаспер   Гобсон,
расположившись на боковых скамьях, глядели на разворачивавшийся перед ними
пейзаж. Лодка пересекала Большое  Медвежье  озеро  по  прямой,  вдоль  его
северной стороны, держась милях в  трех  от  берега.  С  этого  расстояния
отлично были видны  высокие  лесистые  холмы,  постепенно  спускавшиеся  к
западу. С северо-запада к озеру примыкала совершенно  плоская  равнина,  и
тут  линия  горизонта  отступала  на  значительное  расстояние.  Все   это
побережье составляло резкий контраст с образующим острый угол  берегом,  в
глубине которого возвышался окруженный зелеными елями форт Конфиданс.  Еще
можно было различить флаг компании, развевавшийся на  верхушке  башни.  На
юге и западе воды озера местами ярко сверкали под косо  ударявшими  в  них
лучами  солнца;  движущиеся  айсберги,  похожие  на  груды  расплавленного
серебра, ослепляли взор; они с такой силой отражали  солнечный  свет,  что
глаз не мог выдержать их нестерпимого блеска. От льда, сковывавшего  озеро
в зимние месяцы, не  осталось  и  следов.  Только  эти  плавучие  горы  не
поддавались  таянию  и,  казалось,  противились  лучам  сияющего  светила,
которое описывало в течение дня сильно удлиненную дугу, давая земле больше
тепла, чем света.
   Миссис Барнет и Джаспер Гобсон мирно беседовали, делясь  воспоминаниями
и обмениваясь впечатлениями от удивительной природы этого  края;  а  между
тем лодка, едва колебля спокойные воды, быстро подвигалась вперед.
   И в самом деле, отплыв в шесть часов утра, в  девять  они  уже  заметно
приблизились к той части северного  берега,  куда  держали  путь.  Стоянка
индейцев находилась в северо-западной части Большого Медвежьего озера. Еще
не было  десяти,  когда  старый  Норман  подвел  свое  суденышко  к  месту
расположения индейского лагеря и бросил якорь у крутого  откоса  невысокой
прибрежной скалы.
   Лейтенант и миссис Барнет  тотчас  же  сошли  на  берег.  Навстречу  им
выбежало несколько индейцев  и  среди  них  сильно  разукрашенный  перьями
человек  -  сам  вождь,  который  обратился  к  ним  с   приветствием   на
малопонятном английском языке.
   Индейцы-зайцы, как  и  Индейцы  -  медная  кожа,  Индейцы-бобры  и  еще
некоторые принадлежат к племени чиппевеев и потому мало отличаются друг от
друга обычаями и одеждой. К тому же, находясь  в  постоянных  сношениях  с
факториями, они значительно "британизировались" - в той мере,  конечно,  в
какой это вообще доступно дикарям. Они несут в форты свои охотничьи трофеи
и обменивают их на жизненно необходимые  предметы,  которые  за  последние
годы совершенно перестали вырабатывать сами. Эти индейцы как бы состоят на
жаловании компании, от которой во многом зависит их существование, поэтому
не удивительно, что они почти уже утратили своя  своеобразные  черты.  Кто
хочет видеть туземцев, на которых общение с европейцами не наложило своего
отпечатка, тот должен подняться в еще более высокие широты, в  те  ледяные
области, где живут эскимосы. Эскимос и  гренландец  -  вот  истинные  дети
полярных стран.
   Миссис Барнет и Джаспер Гобсон направились к  стоянке  Индейцев-зайцев,
расположенной в полумиле от  берега.  Там  они  увидели  человек  тридцать
туземцев - детей, женщин и мужчин,  которые  промышляли  рыбной  ловлей  и
охотой в  окрестностях  озера.  Эти  индейцы  совсем  недавно  побывали  в
северных областях  американского  континента  и  могли  сообщить  Джасперу
Гобсону  кое-какие  -  правда,  весьма  скудные  -  сведения  относительно
характера и состояния морского побережья в районе  семидесятой  параллели.
Однако лейтенант с удовлетворением узнал, что ни один - ни европейский, ни
американский - отряд не встретился им в полярном поморье, а  также  -  что
Ледовитый океан в это время года свободен от льдов. Что же касается самого
мыса Батерст, где Гобсон собирался обосноваться,  то  Индейцы-зайцы  этого
мыса не знали. По словам  вождя,  местность,  простиравшаяся  от  Большого
Медвежьего озера в направлении этого мыса,  была  труднопроходима,  сильно
пересечена и в данное время малодоступна из-за освободившихся  повсюду  от
льда  озер  и   речушек.   Он   советовал   лейтенанту   переправиться   к
северо-восточной оконечности озера, спуститься по течению реки  Коппермайн
и оттуда кратчайшим путем добираться до морского берега.  И  тогда  отряду
будет  уже  легче  двигаться  вдоль  побережья  Ледовитого  океана,  и  он
остановится там, где найдет это для себя подходящим.
   Джаспер Гобсон поблагодарил  индейского  вождя  и  распрощался  с  ним,
предварительно вручив ему несколько подарков. Затем  он  вместе  с  миссис
Барнет отправился побродить в окрестностях стоянки: они вернулись к  лодке
лишь в три часа пополудни.



9. БУРЯ НА ОЗЕРЕ

   Старый моряк с нетерпением ожидал возвращения своих пассажиров.
   С час назад погода переменилась. Небо неожиданно помрачнело, и вид  его
не мог не внушать  беспокойства  чело-веку,  привыкшему  прислушиваться  к
указаниям ветра и туч. Солнце скрылось за густой  пеленой  тумана,  сквозь
которую тускло просвечивал его беловатый, лишенный лучей диск. Ветер утих,
но слышно было, как на юге озера глухо рокотали волны.  Все  эти  признаки
близкой  перемены  погоды  проявились  со  свойственной  высоким   широтам
внезапностью.
   - Едем, лейтенант, едем! - крикнул старый Норман, тревожно  вглядываясь
в низко нависший над головой туман. -  Едем,  не  теряя  ни  минуты.  Небо
становится грозным.
   - Оно и правда уже не то, что было утром, - заметил Джаспер Гобсон. - А
мы с вами, миссис Барнет, и не заметили, как изменилась погода!
   - Вы опасаетесь бури? - спросила путешественница, обращаясь к Норману.
   - Да, сударыня, - ответил старый моряк. - На Медвежьем  озере  бури  не
шуточные. Ураганы бывают такие, что и Атлантическому  океану  впору!  Этот
невесть откуда взявшийся туман не  предвещает  ничего  хорошего.  Впрочем,
может быть, шквал и не сейчас налетит, пройдет часа три-четыре, а  за  это
время мы доберемся до форта Конфиданс. Но коли ехать,  так  ехать,  не  то
лодку разобьет о те вон скалы, что торчат из воды.
   Лейтенант не решился вступать с Норманом в спор о вещах, в которых  тот
знал больше толку, чем он. Переезд через  озеро  был  для  старого  моряка
делом привычным - следовало поэтому положиться на его опыт. Миссис  Полина
Барнет и Джаспер Гобсон вошли в лодку.
   Однако, подняв якорь и уже взявшись за руль, старый Норман (быть может,
его сердце сжалось в предчувствии беды) пробормотал себе под нос:
   - А не лучше ли нам переждать?
   Джаспер Гобсон, от  которого  не  ускользнули  эти  слова,  внимательно
посмотрел на сидевшего за рулем  старика.  Будь  лейтенант  один,  он,  не
колеблясь,  решился  бы  ехать.  Но  присутствие  миссис   Полины   Барнет
заставляло  его  быть  осторожней.  Путешественница  угадала  причину  его
нерешимости.
   - Не думайте обо мне, мистер Гобсон, - сказала она, - и поступайте так,
точно меня здесь нет. Раз уж такой бывалый моряк, как Норман, находит, что
нужно ехать, едем не мешкая.
   - Что ж! Ехать так ехать! - повторил Норман, убирая якорь. -  Пойдем  к
форту кратчайшим путем!
   Лодка отчалила. Но прошел час, а  она  почти  не  продвинулась  вперед.
Порывистый, поминутно менявший направление ветер едва надувал  бившийся  о
мачту парус. Туман все сгущался. Лодку  довольно  сильно  качало,  ибо  на
озере,  которое  раньше  воздуха  "чувствовало"  надвигающуюся  бурю,  уже
началось волнение. Пассажиры  сидели  молча,  а  старый  моряк  пристально
вглядывался своими воспаленными  глазами  в  непроницаемую  мглу.  Норман,
видимо, приготовился ко всему и, ожидая ветра, крепко держал  шкот,  чтобы
тотчас его потравить, если ветер налетит внезапно.
   Однако стихии еще не вступили между собой в борьбу, и все обошлось  бы,
если б лодка плыла хоть немного быстрее. Но прошел уже час, а они  и  двух
миль не отъехали от стоянки индейцев. Вдобавок порывы ветра, налетавшие  с
суши, словно назло, далеко отбросили лодку, и  берег  стал  едва  виден  в
тумане. Это было весьма досадное обстоятельство, так  как  если  бы  ветер
продолжал упорно дуть с севера,  то,  несмотря  на  все  старания  Нормана
держаться ближе к берегу, легкую лодку, не способную  противиться  волнам,
неминуемо отнесло бы на середину озера.
   - Мы почти не движемся, - заметил лейтенант старому моряку.
   - Да, мистер Гобсон, не движемся, - ответил матрос. -  Ветер  никак  не
хочет установиться, а когда он установится, то, боюсь, будет дуть не в  ту
сторону, в какую нужно. Тогда, - добавил он, указывая рукой на  юг,  -  мы
раньше увидим форт Франклина, чем форт Конфиданс!
   - И совершим еще более продолжительную прогулку - вот и все, - пошутила
миссис Барнет. - Оно дивное, это ваше Медвежье  озеро,  -  по  нему  стоит
прокатиться с севера  на  юг!  Ведь  из  форта  Франклина  люди,  надеюсь,
возвращаются, - не так ли, Норман?
   - Возвращаются, сударыня, когда им удается до него добраться, - отвечал
старый Норман. - Но бури иной раз длятся здесь по пятнадцати дней кряду, и
если злая судьба погонит нас к южному берегу, то я не поручусь, что мистер
Джаспер Гобсон вернется в форт Конфиданс раньше, чем через месяц!
   - О, это дело серьезное!  -  воскликнул  лейтенант.  -  Такая  задержка
нарушит все наши планы. Будьте осмотрительны, мой  друг,  и,  если  нужно,
скорей поворачивайте на север.  Миссис  Барнет,  я  думаю,  не  испугается
перехода в двадцать - двадцать пять миль пешком.
   - Я и рад бы вернуться обратно, мистер Гобсон, - ответил Норман,  -  да
это уж мне  теперь  не  удастся.  Сами  видите:  ветер  устанавливается  с
северной стороны. Теперь можно попытаться держать только на северо-восток,
и, если ветер не разгуляется, быть может, мы еще доедем благополучно.
   Однако   около   половины   пятого   появились   явственные    признаки
надвигающейся бури. Что-то пронзительно засвистело  в  вышине.  Ветер,  по
атмосферическим  причинам  державшийся  верхних  слоев  воздуха,  пока  не
спускался к поверхности озера, но ждать  этого  можно  было  с  минуты  на
минуту. Слышно было, как громко кричали проносившиеся в тумане  испуганные
птицы. И вдруг туман разорвался.  В  просвете  мелькнули  огромные  низкие
тучи, рваные и косматые, словно клубы черного пара, со страшной  быстротой
мчавшиеся к югу. Опасения старого моряка оправдались. Ветер дул с севера и
скоро должен был достигнуть силы урагана.
   - Берегись! - крикнул Норман, натягивая шкот и  поворачивая  руль  так,
чтобы судно стало против ветра.
   Шквал налетел. Лодка сначала легла на борт, потом выпрямилась  и  вдруг
взлетела на гребень огромного вала. С этой  минуты  озеро  забурлило,  как
море. Его воды были не особенно глубоки, и волны, тяжело ударяясь о дно, с
невероятной силой вырывались затем на поверхность.
   - На помощь! На помощь! - крикнул старый моряк, пытаясь спустить парус.
   Джаспер Гобсон, а затем и миссис Барнет бросились  к  Норману,  пытаясь
ему помочь, но все их усилия не привели ни  к  чему,  ибо  они  были  мало
знакомы с управлением судна. Между тем фал заело на топе мачты,  парус  не
спускался, а Норман не мог выпустить из  рук  руля.  Лодка  каждую  минуту
могла опрокинуться,  и  уже  несколько  валов  перехлестнуло  через  борт.
Покрытое тучами небо темнело все больше и больше.  Хлынул  холодный  дождь
пополам со снегом, и ураган, свирепея, срывал верхушки волн.
   - Рубите! Да рубите же! - кричал старый  матрос,  стараясь  перекричать
рев бури.
   Джаспер Гобсон, с которого ветром  снесло  шапку,  ослепленный  ливнем,
схватил нож Нормана и  перерезал  фал,  натянутый,  как  струна  арфы.  Но
намокший трос заело в отверстиях блоков, и рея  осталась  висеть  на  топе
мачты.
   Тогда Норман решил прекратить бесполезную борьбу и, отдавшись  на  волю
ветра, плыть к югу, - плыть, хотя это был чрезвычайно рискованный  маневр,
ибо  скорость  волн  превосходила  скорость  лодки,  плыть,   хотя   ветер
неудержимо погнал бы легкое суденышко к южным берегам Большого  Медвежьего
озера!
   Джаспер Гобсон и его отважная спутница сознавали,  какая  опа