сность  им
угрожает. Утлый челн не способен был долго сопротивляться ударам валов. Он
или будет разбит, или опрокинется. Жизнь тех, кто в нем находился, была во
власти провидения.
   Тем не менее ни лейтенант,  ни  миссис  Полина  Барнет  не  поддавались
отчаянию. Крепко  уцепившись  за  скамьи,  с  головы  до  ног  окатываемые
холодными волнами, насквозь пронизываемые  ледяным  ветром,  вымокшие  под
дождем и снегом, они пристально всматривались в окружавший их туман. Земля
совершенно исчезла из виду. На расстоянии одного кабельтова от лодки  тучи
и воды озера сливались в сплошную темную массу.  Время  от  времени  взоры
путешественников вопросительно обращались  на  старого  Нормана,  который,
стиснув зубы и судорожно сжимая руль, все еще пытался держать  свою  лодку
круто к ветру.
   Но скоро ураган достиг такой  силы,  что  управлять  лодкой  стало  уже
невозможно. Ударяясь носом о встречные валы,  она  неизбежно  должна  была
разлететься в куски. Наружная обшивка уже местами отстала, и  когда  лодка
всей тяжестью низвергалась с гребня волны в пучину, казалось,  что  больше
ей уже не выплыть.
   - И все же вперед! вперед! - бормотал старый моряк.
   Повернув руль и отпустив шкот, он направил лодку  прямо  на  юг.  Парус
мгновенно надулся, и суденышко помчалось с  головокружительной  быстротой.
Но громадные валы, более подвижные, чем лодка, бежали еще скорее, и в этом
заключалась главная опасность стремительного движения при попутном  ветре.
Потоки воды то и дело переливались через борт, и лодка уже не могла от "их
спастись. Она наполнялась, и надо было все время вычерпывать  воду,  чтобы
не пойти ко дну. Чем больше они приближались к середине озера и тем  самым
дальше удалялись от берегов, тем более бурными становились  волны.  Ураган
бесновался на просторе, не встречая никаких преград - ни холмов, ни полосы
леса, как то бывает на суше. Иногда в  просветах,  или,  вернее,  разрывах
тумана, можно было различить огромные айсберги, которые, словно гигантские
поплавки, неслись по волнам, как и лодка, гонимые к югу.
   Было половина шестого. Норман и Джаспер Гобсон уже не могли  определить
ни расстояния, какое они проплыли,  ни  направления,  в  каком  двигались.
Лодка их больше не слушалась, она давно стала игрушкой волн.
   В  это  мгновение  в  ста  футах  от  кормы  поднялся  чудовищный  вал,
увенчанный ярким белым гребнем. Вся  водная  поверхность  перед  ним  ушла
вглубь,  образовав   зияющую   пропасть.   Мелкие   промежуточные   волны,
раздавленные ветром, исчезли. В  этой  кипящей,  все  более  углублявшейся
пучине  вода  казалась  черной.  Лодку  втягивало  в  эту  бездну,  и  она
опускалась все ниже и ниже. Гигантский вал приближался, вбирая в себя  все
ближние  волны.  Он  уже  настигал  лодку,  грозя  раздавить  ее.  Норман,
обернувшись, увидел надвигавшийся вал. Джаспер Гобсон и миссис Барнет тоже
глядели на него расширенными от ужаса глазами и ждали,  когда  он  на  них
обрушится, ибо избежать его они не могли!
   И он обрушился с неслыханным грохотом и, разбившись, покрыл собой корму
лодки. Страшный толчок  потряс  судно.  Невольный  крик  вырвался  из  уст
лейтенанта  и  его  спутницы,  погребенных  под  этой  громадой  воды.  Им
показалось, что лодка идет ко дну.
   Однако она все же  удержалась  на  поверхности,  хотя  и  была  на  три
четверти наполнена водой... но старый матрос исчез!
   - Норман! - в отчаянии крикнул лейтенант.
   Миссис Барнет оглянулась.
   Джаспер Гобсон показал ей на опустевшую корму.
   - Несчастный, - прошептала путешественница.
   И оба вскочили, рискуя быть выброшенными за борт лодки, которую  так  и
швыряло с гребня на гребень. Но они не увидели ничего. Ни крика,  ни  зова
не донеслось до их слуха. Не показалось и тела среди белой пены...  Старый
моряк нашел свою смерть в волнах.
   Миссис Барнет и Джаспер Гобсон опустились на скамьи. Они остались  одни
и теперь сами должны были заботиться о своем спасении. Но лейтенант, и его
спутница не умели обращаться с  лодкой,  тем  более  при  таких  отчаянных
обстоятельствах, когда с нею не смог бы справиться и опытный моряк.  Волны
играли суденышком, как щепкой. Натянутый парус мчал его  неизвестно  куда.
Мог ли Джаспер Гобсон остановить этот стремительный бег?
   Положение злополучных  путешественников,  застигнутых  бурей  на  утлом
челне, которым они не умели даже управлять, было ужасно.
   - Мы пропали! - воскликнул лейтенант.
   -  Нет,  мистер  Гобсон,  -  ответила  неустрашимая  Полина  Барнет.  -
Постараемся как-нибудь помочь себе, тогда нам поможет и небо!
   Только теперь Джаспер Гобсон узнал настоящую цену  женщине,  с  которой
его столкнула судьба.
   Прежде всего надо было вычерпать из лодки сильно утяжелявшую  ее  массу
воды. Следующий вал наполнил бы ее до краев, и дно могло  треснуть.  Кроме
того, освобожденная от воды лодка легче держалась  бы  на  гребне  волн  и
скорее могла бы уцелеть. Поэтому Джаспер Гобсон и миссис Барнет  принялись
быстро вычерпывать воду, которая, ударяясь о борт лодки,  уже  одним  этим
могла  ее  опрокинуть.  Дело  было  нелегкое,  так  как  волны   поминутно
перехлестывали через борт, и надо было работать черпаком,  не  переставая.
Этим главным образом занималась путешественница. Лейтенант сел за  руль  и
прилагал все усилия держать судно по ветру.
   В довершение беды спустилась ночь или если не ночь, - в этих широтах  и
в это время года она длится всего несколько часов, - то во  всяком  случае
все более и более сгущавшаяся  тьма.  Низкие  тучи,  сливаясь  с  туманом,
образовали плотную пелену, сквозь которую едва пробивался рассеянный свет.
В нескольких метрах от лодки нельзя было ничего разобрать, между тем  если
б она наскочила на блуждающую льдину, то тут же разлетелась  бы  в  куски.
Плавучие льдины могли появиться в любую минуту, и  избежать  их  при  этой
скорости не было никакой возможности.
   - Руль вам не повинуется, мистер Гобсон? -  спросила,  воспользовавшись
кратким затишьем, миссис Барнет.
   - Нет, сударыня, - ответил лейтенант, - и  вы  должны  быть  готовы  ко
всему.
   - Я готова! - просто ответила мужественная женщина.
   В ту же секунду послышался оглушительный, раздирающий  уши  треск.  Под
напором ветра парус лопнул и улетел, как белое  облачко.  Лодка,  покорная
набранной скорости, пронеслась еще немного, потом остановилась и  забилась
в волнах, как скорлупка.  Джаспер  Гобсон  и  миссис  Барнет  поняли,  что
наступает конец. Их сбросило со скамей и, раненных и ушибленных,  с  силой
стало швырять по лодке. На борту не было ни куска полотна,  который  можно
было бы натянуть вместо паруса. В потемках, под проливным дождем и  снегом
злосчастные путешественники едва различали друг друга. За  воем  бури  они
даже не слышали своих голосов. Так продолжалось около часа: каждую  минуту
они ждали гибели и поручили себя воле провидения, которое  одно  могло  их
спасти.
   Как долго носились они по рассвирепевшим  волнам,  этого  не  могли  бы
сказать ни  лейтенант  Гобсон,  ни  миссис  Полина  Барнет.  И  вдруг  оба
почувствовали страшный толчок.
   Лодка наскочила на огромный айсберг - гигантскую плавучую глыбу льда  с
крутыми и  скользкими  боками,  за  которые  рука  человека  не  могла  бы
ухватиться. От внезапного удара, отвратить который  не  было  возможности,
нос лодки расселся, и в нее потоками хлынула вода.
   - Тонем! Тонем! - закричал Джаспер Гобсон.
   Действительно, лодка быстро погружалась, и вода  дошла  уже  до  высоты
скамей.
   - Сударыня! Сударыня! - воскликнул лейтенант. - Я здесь... я вас...  не
покину!
   - Нет, мистер Гобсон! - ответила миссис Полина  Барнет.  -  Один  -  вы
можете спастись... Со мной - вы погибнете! Оставьте меня! Оставьте!
   - Никогда! - вскричал лейтенант.
   Но едва он произнес это слово, как налетела новая волна, и лодка  разом
пошла ко дну.
   Оба исчезли в водовороте, образовавшемся от  стремительного  погружения
лодки. Несколько мгновений спустя они  вновь  показались  на  поверхности.
Джаспер Гобсон изо всех сил работал одной рукой, а другой поддерживал свою
спутницу. Но было очевидно, что его борьба с разъяренными волнами не может
длиться долго и он погибнет вместе с той, кого хотел спасти.
   Внезапно до его слуха донеслись какие-то странные  звуки.  Это  не  был
крик испуганных птиц - это был человеческий голос, это  был  зов.  Джаспер
Гобсон, сделав последнее усилие, приподнялся над водой и  окинул  взглядом
бушующие волны.
   Он ничего не увидел в густом  тумане.  Тем  не  менее  крик  послышался
снова, и на этот раз ближе. Какие смельчаки отважились прийти  к  нему  на
помощь? Но кто бы они ни были, они явились слишком поздно. Намокшая одежда
стесняла его движения, и он чувствовал, что его  тянет  ко  дну  вместе  с
несчастной женщиной, даже голову которой он уже не в силах был удержать на
поверхности.
   Инстинктивно испустив отчаянный крик, Джаспер Гобсон исчез под огромной
волной.
   Но он не ошибся. Три человека, которых  тоже  застигла  буря,  заметили
терпевшую бедствие лодку и устремились к ней на помощь. Только эти люди  и
могли с некоторой надеждой на успех рискнуть вступить в бой  со  свирепыми
волнами - у них одних были лодки, способные противиться буре.
   То были трое эскимосов, крепко привязанные к своим каякам. Каяк  -  это
длинная, приподнятая с обоих концов пирога; она состоит из  очень  легкого
деревянного остова, на который туго натянуты тюленьи кожи,  прочно  сшитые
жилами нерпы. Сверху каяк также во  всю  длину  обтянут  кожей,  и  только
посередине  оставлено  круглое  отверстие,  в  которое  садится  одетый  в
непромокаемую куртку эскимос. Края отверстия он туго  стягивает  у  пояса,
превращаясь таким образом как бы в одно целое с лодкой, в которую  уже  не
может проникнуть ни единая капля воды. Такой  каяк,  гибкий  и  подвижный,
легко скользит по гребням волн и никогда не тонет; он способен  разве  что
перевернуться, но и тогда один удар весла тотчас возвращает ему правильное
положение. Каяк может остаться и остается невредимым, когда всякая  другая
шлюпка неизбежно становится добычей бури.
   Три эскимоса поспешили на последний отчаянный крик лейтенанта и вовремя
подоспели на помощь тонущим. Полузахлебнувшиеся Джаспер  Гобсон  и  миссис
Барнет почувствовали, как чьи-то сильные руки извлекают их из бездны. Но в
окружавшем их мраке они даже не могли разглядеть, кто были их спасители.
   Один из эскимосов подхватил лейтенанта  и  положил  его  поперек  своей
лодки, другой сделал то же с миссис Барнет, и  все  трое,  ловко  действуя
шестифутовыми пагаями, понеслись в своих каяках по пенящимся волнам.
   Полчаса спустя потерпевшие крушение были бережно вынесены  на  песчаный
берег в трех милях южнее форта Конфиданс:
   Только старого моряка недоставало при возвращении!



10. ЭКСКУРС В ПРОШЛОЕ

   Около десяти часов вечера миссис Барнет и Джаспер Гобсон постучались  в
ворота форта. Можно себе представить, с какой радостью они были встречены,
- ведь их уже считали погибшими! Но эта радость  уступила  место  глубокой
печали, когда они рассказали о гибели старого Нормана.  Смелый  моряк  был
общим любимцем, и все вспоминали о нем с чувством глубокого сожаления. Что
же  касается  отважных  и  самоотверженных  эскимосов,  то,   выслушав   с
невозмутимым спокойствием горячую благодарность лейтенанта и его спутницы,
они даже не пожелали зайти в  форт.  Их  поступок  казался  им  совершенно
естественным. Не в первый раз случалось им спасать утопающих, и они тотчас
же вновь пустились в опасное плавание по озеру, с которым не  расставались
круглые сутки, охотясь за выдрами и водоплавающими птицами.
   Ночь, следующий день 1 июня, а также ночь с  первого  на  второе,  были
целиком посвящены отдыху. Товарищи  Джаспера  Гобсона  не  прочь  были  бы
задержаться и дольше, но лейтенант твердо решил выехать утром  2  июня,  а
тут как раз кончилась и буря.
   Сержант Фелтон  предоставил  в  распоряжение  отряда  все  имевшиеся  в
фактории средства. Некоторые упряжки были заменены  новыми,  и,  выйдя  из
форта, Джаспер Гобсон увидел, что сани отряда в полном порядке выстроились
за воротами форта.
   Началось расставанье. Все  искренне  благодарили  сержанта  Фелтона,  в
момент нужды оказавшего им такое теплое гостеприимство,  и  миссис  Полина
Барнет была не последней в выражении своих  чувств.  Крепкое  рукопожатие,
которым обменялся сержант со своим  шурином  Лонгом,  завершило  церемонию
прощания.
   Все попарно разместились в отведенных им санях, и  на  сей  раз  миссис
Барнет и лейтенант сели вместе. За ними ехала Мэдж с сержантом Лонгом.
   Следуя совету  индейского  вождя,  Джаспер  Гобсон  решил  двигаться  к
побережью Ледовитого океана кратчайшим путем - от  форта  Конфиданс  прямо
наперерез  к  поморью.  Внимательно  изучив  карты,  -   впрочем,   только
приблизительно   воспроизводившие   очертания   местности,   -   он   счел
целесообразным спуститься по  долине  довольно  большой  реки  Коппермайн,
которая несет свои воды в залив Коронации.
   Расстояние между фортом Конфиданс и устьем реки равняется самое большее
полутора градусам, иными словами - восьмидесяти пяти  -  девяноста  милям.
Глубокий вырез берега, образующий залив Коронации, заканчивается на севере
мысом Крузенштерна, и от этого мыса берег по прямой линии уходит далеко на
запад,  постепенно  поднимаясь  к  мысу  Батерст,  находящемуся   уже   за
семидесятой параллелью.
   Таким образом, Джаспер Гобсон изменил первоначальный маршрут,  которому
до сих пор следовал, и, направившись на восток, рассчитывал  за  несколько
часов достичь реки.
   На следующий день к полудню, 3 июня, отряд добрался  до  берегов  реки.
Быстрая  и  прозрачная  река  Коппермайн  была  уже  свободна  от   льдов;
переполняя  берега,  она  протекала  по   широкой   долине,   пересеченной
множеством мелких речушек, извилистых, но легко переходимых  вброд.  Итак,
путники довольно быстро покрыли в санях значительное расстояние. В  дороге
Джаспер Гобсон рассказывал своей спутнице историю края,  по  которому  они
ехали. Между лейтенантом Гобсоном и  путешественницей  возникла  настоящая
близость  и  искренняя  дружба,  вполне  естественная  в  их  возрасте   и
положении. Охотница до всего  нового,  сама  отличаясь  врожденной  жаждой
открытий, миссис Полина Барнет любила слушать рассказы  об  исследователях
новых стран.
   Джаспер Гобсон, который знал полярные области Америки,  можно  сказать,
"наизусть", вполне мог удовлетворить любопытство своей спутницы.
   - Лет девяносто назад, - начал он, - вся область, по которой  протекает
река Коппермайн, была совершенно неизвестна, и исследованием ее мы обязаны
агентам Компании Гудзонова залива.  Однако,  как  это  часто  случается  в
науке, ищут одно, а открывают другое. Так, в поисках  Азии  Колумб  открыл
Америку.
   - А что искали агенты Компании  Гудзонова  залива?  -  спросила  миссис
Полина Барнет. - Все тот же пресловутый Северо-Западный проход?
   - Нет, сударыня, - ответил лейтенант. - Сто лет назад компания не  была
заинтересована в этом новом пути сообщения - он  скорее  был  на  руку  ее
конкурентам, чем ей самой. Рассказывают даже, что в тысяча  семьсот  сорок
первом году некий Кристоф  Мидлтон,  которому  было  поручено  обследовать
побережье, был публично обвинен в получении от компании пяти тысяч  фунтов
стерлингов за то,  чтобы  удостоверить,  будто  между  двумя  океанами  не
существует и не может существовать морского пути сообщения.
   - Это не служит к чести знаменитой компании, - заметила миссис Барнет.
   - В данном случае я ее  не  защищаю,  -  продолжал  Джаспер  Гобсон.  -
Добавлю, что парламент строго осудил действия компании и в тысяча  семьсот
сорок шестом году пообещал премию в двадцать тысяч фунтов стерлингов тому,
кто откроет этот проход. И в том же  году  два  отважных  путешественника,
Вильям Мур и Фрэнсис Смит, добрались до бухты Репалс в надежде  обнаружить
этот  вожделенный  путь.  Однако  их   попытка   не   удалась,   и   после
полуторагодового отсутствия они вынуждены были возвратиться в Англию ни  с
чем.
   - Неужели не нашлось других людей, не менее  смелых  и  предприимчивых,
которые тотчас устремились бы по их следам? - спросила миссис Барнет.
   - Нет, сударыня, и еще в течение тридцати лет,  несмотря  на  обещанную
парламентом высокую награду, никто не решался  обратиться  к  исследованию
северо-западной  части  американского  континента,  или,  лучше   сказать,
Британской Америки, так как  именно  это  название  следовало  бы  за  ней
сохранить. Только в тысяча семьсот шестьдесят девятом году один из агентов
компании попытался продолжить дело, начатое Муром и Смитом.
   - Значит, компания  в  конце  концов  отказалась  от  своего  узкого  и
эгоистичного взгляда, мистер Гобсон?
   - Нет, сударыня, тогда еще нет. Сэмюэлю Хэрну - так звали этого  агента
- было поручено лишь уточнить расположение медных месторождений, о которых
сообщали туземные следопыты.  Шестого  ноября  тысяча  семьсот  шестьдесят
девятого года  он  покинул  форт  Принца  Уэльского  на  реке  Черчилль  у
западного берега Гудзонова залива.  Сэмюэль  Хэрн  сразу  же  двинулся  на
северо-запад, но жестокие морозы и недостаток съестных припасов  заставили
его вернуться в форт,  По  счастью,  он  был  не  из  тех,  у  кого  легко
опускаются руки. На следующий  год  двадцать  третьего  февраля  он  вновь
отправился  в  путь  в  сопровождении  нескольких  индейцев.  Это   второе
путешествие было связано с необычайными лишениями. Дичи и рыбы, на которые
рассчитывал Сэмюэль Хэрн, очень часто  не  попадалось  вовсе.  Однажды  он
целую неделю питался одними дикими плодами, кусками старой кожи и  жжеными
костями.  Этот   неустрашимый   путешественник,   не   добившись   никаких
результатов, вынужден был опять возвратиться в факторию. В третий  раз  он
отправился седьмого декабря  тысяча  семьсот  семидесятого  года  и  после
девятнадцати месяцев различных испытаний, тринадцатого июля тысяча семьсот
семьдесят второго года, обнаружил реку  Коппермайн;  он  спустился  до  ее
устья и увидел, по его утверждениям, свободное ото льдов море. Так впервые
удалось достичь северных берегов Америки.
   - Но Северо-Западный проход, иными словами прямой путь сообщения  между
Атлантическим и Тихим океанами, все-таки не был открыт? - спросила  миссис
Барнет.
   - Не был, сударыня, - ответил лейтенант. - А сколько  отважных  моряков
пускалось с тех пор на  его  поиски!  Фиппс  в  тысяча  семьсот  семьдесят
третьем году, Джеймс Кук и Клерк с тысяча  семьсот  семьдесят  шестого  по
тысяча  семьсот  семьдесят  девятый  год,  Коцебу   с   тысяча   восемьсот
пятнадцатого по тысяча восемьсот восемнадцатый год, Росс, Парри,  Франклин
и многие другие отдавали все свои силы на разрешение этой трудной задачи -
и все  напрасно;  единственный  человек,  которому  действительно  удалось
северным  морским  путем  пройти  из  одного  океана  в  другой,  был  наш
современник, бесстрашный исследователь Мак-Клюр.
   - Это было географическое открытие огромной важности, мистер Гобсон,  -
заметила миссис Барнет, - и мы, англичане, можем им гордиться! Но скажите,
поощряла  ли  Компания  Гудзонова  залива,  проникшись,   наконец,   более
благородными идеями, других путешественников после Сэмюэля Хэрна?
   - Конечно, сударыня, и благодаря этому капитан Франклин мог осуществить
свое путешествие, продолжавшееся  с  тысяча  восемьсот  девятнадцатого  по
тысяча восемьсот двадцать второй год,  и  исследовать  пространство  между
рекой Хэрна и мысом Турнаген. На этот раз тоже не обошлось без  трудностей
и жестоких испытаний. Очень часто путешественники  оставались  совсем  без
пищи. Два канадца  были  убиты  и  съедены  своими  товарищами...  Однако,
несмотря на все трудности, капитан Франклин обследовал  целых  пять  тысяч
пятьсот  пятьдесят  миль  совершенно  неизвестной   до