а,
но догадка Мак-Напа  частично  оправдалась:  дом  пробил  льдину,  и  вода
проникла в комнаты, но, не затопив чердака, остановилась  на  фут  от  его
пола. Таким образом, надежда еще не была потеряна!..
   Продвигаясь в темноте, лейтенант  наткнулся  на  неподвижное  тело!  Он
подтащил его к отверстию, а  Понд  и  Келлет  подхватили  тело  и  вынесли
наверх. Это был Томас Блэк.
   Вскоре лейтенант обнаружил и тело Мэдж. На  дно  колодца  были  спущены
веревки, и Томас Блэк, а затем  и  Мэдж  были  извлечены  на  поверхность.
Свежий воздух быстро привел их в чувство.
   Оставалось спасти Полину Барнет. Джаспер  Гобсон,  следуя  за  Калюмах,
прошел в самый  дальний  угол  чердака  и  здесь  нашел  ту,  кого  искал.
Путешественница лежала неподвижно, по шею погруженная в воду. Она казалась
мертвой. Лейтенант поднял ее на руки и понес к отверстию  в  крыше.  Через
несколько мгновений он в сопровождении Калюмах и Мак-Напа с миссис  Барнет
на руках выбрался из колодца.
   Все обитатели форта - друзья отважной женщины -  собрались  здесь.  Они
замерли в отчаянии, не в силах произнести ни слова.
   Юная эскимоска, едва державшаяся  на  ногах,  с  рыданием  бросилась  к
неподвижному телу своей покровительницы.
   Миссис Барнет еще  дышала,  сердце  ее  слабо  билось.  Чистый  воздух,
проникнув в  легкие,  постепенно  вернул  ее  к  жизни.  И,  наконец,  она
приоткрыла глаза.
   Крик радости вырвался из груди собравшихся. В нем звучала благодарность
небу, и она была, несомненно, услышана!
   Тем временем стало рассветать, солнце взошло над  горизонтом  и  своими
первыми лучами осветило окрестность.
   Миссис Барнет с видимым усилием поднялась.  С  высоты  господствовавшей
над островом ледяной громады она  огляделась  вокруг.  Затем  со  странным
выражением прошептала:
   - Море! Море!
   И действительно, с обеих сторон - с востока и запада - море,  свободное
ото льдов море, окружало плавучий остров!



19. БЕРИНГОВО МОРЕ

   Итак, остров Виктория, толкаемый  ледовым  барьером,  со  стремительной
быстротой прошел мимо берегов Берингова пролива и очутился теперь в  водах
Берингова моря. Под непреодолимым напором айсбергов, приводимых в движение
глубоким  подводным  течением,  он  дрейфовал  к  югу.   Ледяные   громады
продолжали увлекать остров в более теплые воды, которые должны были вскоре
стать его могилой. А бот между тем был разбит в щепы, и воспользоваться им
было нельзя.
   Как только миссис Барнет окончательно пришла в себя, она  в  нескольких
словах рассказала историю семидесяти четырех часов, проведенных  ею  и  ее
товарищами в полузатопленном доме. Путешественница,  Томас  Блэк,  Мэдж  и
юная эскимоска были захвачены лавиной врасплох. Они бросились к  двери,  к
окнам. Поздно! Выхода не было! Толща земли и песка, за мгновение  до  того
еще носившая название мыса Батерст, засыпала дом. И почти тотчас же узники
услышали грохот огромных льдин, которые обрушились на факторию.
   Не прошло и четверти  часа,  как  миссис  Барнет,  обе  ее  спутницы  и
астроном почувствовали, что  дом,  устоявший  под  этим  ужасным  напором,
погружается в землю.  Ледяная  основа  острова  проломилась!  В  помещение
хлынула морская вода.
   Взять из кладовой немного провизии и подняться  на  чердак  было  делом
одной минуты. Их толкнуло на это бессознательное  чувство  самосохранения.
И, однако, оставался ли у этих несчастных хотя бы проблеск надежды?  Между
тем чердак, очевидно, должен был  выдержать;  возможно,  что  две  ледяные
глыбы образовали  над  кровлей  род  арки  и  спасли  ее  от  немедленного
разрушения.
   Сидя на чердаке, узники слышали, как сверху на крышу то и  дело  падали
огромные глыбы ледяной лавины. А снизу, не  переставая,  подымалась  вода.
Что будет с ними? Раздавит их или они пойдут ко дну!
   Но  можно  сказать,  что  каким-то  чудом  крыша  дома,  поддерживаемая
прочными балками, выдержала, и самый  дом,  погрузившись  до  определенной
глубины, остановился; однако вода достигла чердака и поднялась на фут  над
его полом.
   Миссис Барнет и ее друзьям пришлось забраться под самые  стропила.  Там
они и просидели все эти долгие часы. Преданная  Калюмах  превратилась  для
всех в добровольную служанку: по колено в воде, она переходила от одного к
другому, предлагая поесть. Сами они ничего не могли предпринять для своего
спасения. Помощь могла прийти лишь извне.
   Положение  было  ужасное!  Дышать  спертым  воздухом,  почти   лишенным
кислорода и перенасыщенным углекислотой, становилось все  труднее...  Если
бы несчастные  пробыли  в  этом  тесном  помещении  еще  несколько  часов,
лейтенант Гобсон нашел бы уже их трупы.
   К физическим страданиям прибавились и нравственные муки. Миссис  Барнет
догадывалась о том, что произошло. Она поняла,  что  на  остров  обрушился
ледовый барьер, и по тому, как под  домом  бурлила  вода,  путешественница
поняла, что остров неудержимо дрейфует к  югу.  Вот  почему,  едва  открыв
глаза и оглядевшись; она и произнесла слова, которые  после  гибели  судна
звучали так страшно:
   "Море! Море!"
   Но в ту минуту все окружающие не хотели ничего видеть, ничего понимать,
кроме того, что они спасли ту, ради которой охотно пожертвовали бы жизнью,
а вместе с нею - Мэдж, Томаса Блэка, Калюмах. В конце концов, несмотря  на
все  испытания  и  опасности,  до  сих  пор  все,  кто  отправился  в  эту
злосчастную экспедицию под командой лейтенанта Гобсона, были налицо.
   Однако  обстоятельства  становились  теперь  более   угрожающими,   чем
когда-либо раньше,  и,  без  сомнения,  приближали  последнюю  катастрофу:
развязка не могла заставить себя долго ждать.
   В  тот  день  первой  заботой  лейтенанта   Гобсона   было   определить
местоположение острова. Отныне нечего было и думать о том, чтобы  покинуть
его, так как бот был уничтожен и море, наконец освободившееся  ото  льдов,
нигде не оставило никакой прочной опоры. Находившиеся на  севере  айсберги
представляли собою лишь обломки мощного ледового барьера, гребень которого
обрушился на мыс Батерст, а основание, погруженное глубоко в воду, толкало
остров к югу.
   В развалинах главного дома отыскали инструменты и карты  Томаса  Блэка,
которые астроном первым  делом  захватил  с  собой;  по  счастью,  они  не
пострадали. Небо было покрыто тучами,  но  порою  проглядывало  солнце,  и
лейтенант Гобсон мог в нужное время с достаточным приближением  определить
высоту солнца.
   Из этого наблюдения выяснилось,  что  в  тот  день,  12  мая,  ровно  в
двенадцать часов, остров Виктория находился на 168o12' западной долготы  и
на 63o27' северной широты.  Этот  пункт,  нанесенный  на  карту,  оказался
против залива Нортона, между остроконечным мысом  Чаплин  на  азиатском  и
мысом Стефенс на американском континенте, больше чем в ста милях от того и
от другого.
   - Значит, нам не удастся, как видно, пристать к  материку?  -  спросила
миссис Барнет.
   - Да, сударыня, - ответил Джаспер Гобсон, - на это нет никакой надежды.
Течение стремительно несет нас в открытое море, и  мы  можем  рассчитывать
теперь разве только на встречу с каким-нибудь китобойным  судном,  которое
пройдет в виду острова.
   - Однако, - возразила путешественница, - если мы не  можем  пристать  к
материку, почему бы течению не выбросить нас на какой-нибудь  из  островов
Берингова моря?
   Да, на это еще оставалась слабая надежда, и отчаявшиеся люди ухватились
за нее, как утопающий за соломинку.  В  этой  части  Берингова  моря  было
немало островов:  Святого  Лаврентия,  Святого  Матвея,  Нунивак,  Святого
Павла, Святого Георгия и другие. В то время  блуждающий  остров  находился
недалеко  от  острова  Святого  Лаврентия  -  довольно   обширной   земли,
окруженной несколькими островками; в крайнем случае, если бы даже все  эти
участки суши остались в стороне, можно было надеяться, что цепь  Алеутских
островов, замыкающих Берингово море  с  юга,  остановит  движение  острова
Виктории.
   Да, без сомнения! Остров Святого Лаврентия мог стать  гаванью  спасения
для наших зимовщиков. А если бы они миновали его, остров Святого Матвея  и
вся группа расположенных вокруг него островков могли еще оказаться  на  их
пути. Что до Алеутских островов, от которых их  отделяло  более  восьмисот
миль, то они вряд ли достигли бы их. Раньше,  значительно  раньше,  остров
Виктория, подточенный и размытый теплыми  водами,  расплавленный  солнцем,
которое уже приближалось к знаку Зодиака,  именуемому  Близнецами,  должен
был погрузиться на дно морское!
   Да, этого следовало ожидать. В самом деле, расстояние, на которое  льды
приближаются к экватору, весьма различно. В Южном полушарии оно короче,  в
Северном - длиннее. Их иногда встречают у мыса  Доброй  Надежды,  то  есть
примерно  на  тридцать  шестой  параллели,  в  то  время   как   айсберги,
приплывающие из Северного  Ледовитого  океана,  никогда  не  переходят  за
сороковой градус северной" широты.  Но  граница  таяния  льдов,  очевидно,
связана с колебаниями температуры и зависит от  климатических  условий.  В
долгие зимы льды держатся даже в относительно южных широтах, тогда как при
ранних веснах наблюдается противоположная картина.
   Именно раннее наступление теплой погоды в том, 1861 году и должно  было
привести вскоре к разрушению острова Виктории. Синие воды Берингова  моря,
- они бывают такими вблизи от айсбергов,  как  это  заметил  мореплаватель
Гудзон, - уже окрасились в зеленый цвет. Вот почему  теперь,  когда  судна
уже не существовало, надо было каждую минуту опасаться катастрофы.
   Джаспер Гобсон решил встретить опасность во всеоружии и  построить  для
этого плот, достаточно просторный, чтобы на нем поместились все  обитатели
фактории; на этом плоту можно будет как-нибудь добраться до  материка.  Он
распорядился собрать весь  лес,  пригодный  для  постройки  такого  плота,
который будет держаться на  поверхности  моря,  не  грозя  пойти  ко  дну.
Как-никак, а в такое время года, когда  китобойные  суда,  преследуя  свою
добычу, заходят далеко на север,  встреча  с  каким-нибудь  кораблем  была
вполне возможна.  Поэтому  Мак-Напу  было  поручено  построить  большой  и
прочный плот, на который люди перешли  бы,  если  б  остров  Виктория  был
поглощен пучиной.
   Но прежде всего надо было приготовить какое-нибудь жилье, которое могло
бы  приютить  несчастных  обитателей  острова.  Самым  простым   оказалось
очистить от  обломков  флигель,  где  прежде  жили  солдаты;  стены  этого
помещения, примыкавшего к главному дому, сохранились. Все  дружно  взялись
за работу, и через несколько дней уже было  готово  помещение,  в  котором
люди могли укрыться  от  непогоды,  нередкой  в  этих  краях  с  капризным
климатом, где столь часты шквалы и ливни.
   Произвели также раскопки в главном доме. Из затопленных комнат извлекли
немало полезных предметов: инструменты, оружие, постельные принадлежности,
мебель, воздушные насосы, резервуар для воздуха и прочее.
   На следующий день, 13 мая, пришлось  отказаться  от  мысли  пристать  к
острову Святого Лаврентия. Определили местоположение острова  Виктории,  и
оказалось,  что  он  находится  значительно  восточное   острова   Святого
Лаврентия. Действительно, морские  течения  обычно  избегают  естественных
преград и охотнее обходят их;  лейтенант  Гобсон  понял,  что  течение  не
прибьет  остров  ни  к  какому  берегу.  Одни  только  Алеутские  острова,
растянувшиеся  на  пространстве  в  несколько  градусов,  точно   огромное
разорванное ожерелье, могли еще, пожалуй, остановить остров; но,  как  уже
говорилось, можно ли было добраться до них? Правда, остров  плыл  довольно
быстро, но было вполне вероятно, что скорость эта сильно  уменьшится,  как
только айсберги, толкавшие его вперед, почему-либо оторвутся от  него  или
растают: ведь слой земли не защищал их от солнечных лучей!
   Лейтенант Гобсон, миссис Барнет, сержант Лонг и старший плотник,  часто
беседовавшие на эти темы, по  зрелом  размышлении  пришли  к  выводу,  что
остров ни в коем случае не достигнет группы Алеутских  островов  -  потому
ли, что будет выброшен из Берингова течения, или же потому,  что  растает,
наконец, под двойным воздействием воды и солнца.
   Четырнадцатого мая мастер Мак-Нап и его  подручные  дружно  взялись  за
сооружение большого плота. Их задача состояла в том, чтобы  плот  держался
как можно выше над водой и волны не заливали бы его. Дело  было  нелегкое,
но это не уменьшило рвения работников и  не  остановило  их.  По  счастью,
кузнец Рэй разыскал на складе,  примыкавшем  к  дому,  множество  железных
болтов, которые были привезены из форта Релайанс; они должны  были  прочно
скрепить между собой различные части плота.
   Что касается места, на  котором  сооружали  плот,  то  оно  заслуживает
особого упоминания.  По  совету  лейтенанта,  Мак-Нап  поступил  следующим
образом: вместо того чтобы сколачивать балки и  доски  на  земле,  плотник
сразу же разместил их на поверхности озера. Сначала на берегу в  различных
частях будущего плота просверлили отверстия и выбрали пазы, а затем  части
эти были порознь брошены на поверхность маленького озера и здесь без труда
пригнаны  друг  к  другу.  Такой  способ  работы  имел  два  преимущества:
во-первых, плотник мог тотчас же судить о  глубине  погружения  и  степени
устойчивости, которую надо было придать плоту; во-вторых, к тому  времени,
когда остров Виктория растает, плот уже  будет  плавать  на  волнах  и  не
пострадает от смещения слоев почвы и толчков,  которые  рассевшийся  грунт
мог бы передать ему, если  бы  он  находился  на  земле.  Эти  два  весьма
серьезных соображения  заставили  старшего  плотника  поступить  так,  как
сказано выше.
   Пока продолжалась эта работа, Джаспер Гобсон,  иногда  один,  иногда  в
сопровождении  миссис  Барнет,  бродил  по  побережью.  Он   наблюдал   за
состоянием моря и за изменениями в  извилистой  береговой  линии,  которую
постепенно размывали волны. Взгляд его блуждал по пустынному горизонту. На
севере не видно было больше ни единой ледяной горы. Тщетно искал  он,  как
все  потерпевшие  кораблекрушение,  "тот  корабль,  который   никогда   не
появляется"! Спокойную гладь океана нарушали только  дельфины;  они  часто
заплывали в эти зеленые воды, кишевшие мириадами мельчайших животных -  их
единственной пищей. Время от времени  мимо  проплывали  деревья  различных
пород, вырванные с корнам в жарких странах: их занесли в эти места  мощные
океанические течения.
   Однажды - это было 16 мая - миссис Барнет и Мэдж  прогуливались  в  той
части побережья, которая заключена между мысом Батерст и местом,  где  был
когда-то порт. Стояла теплая, ясная погода.  Уже  несколько  дней  как  на
поверхности острова  не  осталось  и  следа  снега.  Одни  только  льдины,
которыми ледовый барьер усеял северную часть побережья, еще  напоминали  о
полярном пейзаже тех мест,  откуда  дрейфовал  остров.  Но  и  эти  льдины
мало-помалу таяли, и все новые водопады каждый день обрушивались с  вершин
и склонов айсбергов. Несомненно,  солнце  в  скором  времени  должно  было
растопить последние скопления образованных морозами льдов.
   Любопытную картину представлял собою остров Виктория!  Люди,  глядевшие
на мир менее печальными глазами, с любопытством  наблюдали  бы  ее.  Весна
заявляла о себе с неожиданной  силой.  На  острове,  оказавшемся  в  более
теплых широтах, жизнь забила ключом. Мхи, крошечные чашечки цветов, посевы
миссис Джолиф распускались со всей  щедростью.  Животворящая  сила  земли,
освободившейся от оков сурового полярного климата, проявлялась не только в
обилии р-астений, которые покрывали ее поверхность,  но  и  в  яркости  их
оттенков. То были уже не бледные,  словно  разбавленные  водой  краски,  а
сочные тона, достойные освещавшего их теперь солнца.  Заросли  толокнянки,
многочисленные деревья - ивы, сосны, березы - покрылись темной зеленью. Их
почки, напоенные мощными соками, разогретыми  в  жаркие  часы  дня,  когда
температура достигала шестидесяти восьми градусов по  Фаренгейту  (+20oC),
быстро распускались. В этих широтах, соответствовавших широтам  Христианин
или Стокгольма - самых богатых растительностью мест  умеренного  пояса,  -
полярная природа словно преображалась.
   Однако миссис Барнет не хотела замечать этого  преображения.  Могла  ли
она изменить состояние своих недолговечных владений? Могла ли  она  спаять
этот блуждающий остров с прочной корою земного шара?  Нет!  И  в  ней  все
больше  крепло  предчувствие   неизбежности   конечной   катастрофы.   Она
инстинктивно ощущала ее  приближение,  как  ощущали  его  сотни  животных,
которыми буквально кишели окрестности  фактории.  Все  эти  лисы,  куницы,
горностаи, рыси, бобры, мускусные  крысы,  норки  и  даже  волки,  которых
сознание близкой и неотвратимой опасности делало менее  свирепыми,  -  все
они с каждым днем ближе и ближе жались к своим исконным  врагам  -  людям,
как  будто  люди  могли  их  спасти!  То  было  молчаливым,  инстинктивным
признанием превосходства человека, и именно в таких обстоятельствах, когда
это превосходство ничего не могло дать!
   Нет! Миссис Барнет не хотела замечать этой новой жизни  на  острове,  и
взор ее не отрывался от безжалостного моря - безбрежного и беспредельного,
сливавшегося на пустынном горизонте с небом.
   - Бедная моя Мэдж, -  внезапно  проговорила  миссис  Барнет,  -  это  я
виновна в том, что ты погибнешь, ты, которая всюду следовала за мной,  чья
преданность и дружба заслуживают иной участи! Простишь ли ты меня?
   - Я не простила бы тебе, дочка, только одного, -  отвечала  Мэдж.  -  Я
говорю о смерти, которую я не разделила бы с тобой!
   - Мэдж! Мэдж! - воскликнула путешественница. - Если бы моя жизнь  могла
спасти жизнь этим несчастным, я отдала бы ее не задумываясь!
   - Дочка, - спросила Мэдж, - стало быть, ты больше не надеешься?
   - Нет!.. - прошептала миссис Барнет и  спрятала  лицо  на  груди  своей
верной подруги.
   В этой мужественной натуре на мгновение проявилась женская слабость.  И
кто не оправдал бы этой минутной слабости в столь жестоких испытаниях!
   Миссис Барнет рыдала! Сердце ее было переполнено. Слезы катились у  нее
из глаз.
   - Мэдж! Мэдж! - прошептала путешественница, поднимая голову.  -  Только
не говори им, что я плакала!
   - Не скажу, - отвечала Мэдж.  -  Впрочем,  они  бы  мне  все  равно  не
поверили. Ведь мужество лишь на миг оставило тебя! Встань, дочка, ведь  ты
- наша душа, наша надежда! Встань и возьми себя в руки!
   - Значит, ты еще надеешься? - воскликнула миссис Барнет, вперив взор  в
лицо своей верной спутницы.
   - Я всегда надеюсь, - просто ответила Мэдж.
   Между тем можно ли было  сохранять  хотя  бы  проблеск  надежды,  когда
несколько дней спустя блуждающий остров миновал  группу  островов  Святого
Матвея: теперь он уже не мог пристать ни к какой земле в Беринговом море!



20. В ОТКРЫТОМ МОРЕ

   Остров Виктория плыл теперь сто просторам Берингова моря, он  находился
в шестистах милях от первых Алеутских островов  и  более  чем  в  двухстах
милях от  ближайшего  материка,  расположенного  к  востоку  от  него.  Он
по-прежнему  дрейфовал  с  довольно  большой  скоростью.  Но,  если   даже
предположить, что скорость эта не уменьшится, все же ему  понадобилось  бы
еще по крайней мере три недели, чтобы достичь южной границы Берингова моря
- Алеутских островов.
   Но  мог  ли  до  тех  пор  продержаться  остров,  чья  ледяная   основа
становилась с каждым днем все тоньше под влиянием уже заметно  потеплевших
вод, средняя температура  которых  поднялась  до  пятидесяти  градусов  по
Фаренгейту? (+10oC) Не грозила ли почва острова  ежеминутно  разверзнуться
под ногами его обитателей?
   Лейтенант Гобсон изо всех сил торопил с окончанием плота, нижний настил
которого уже покачивался  на  поверхности  озера.  Мак-Нап  хотел  придать
своему сооружению наибольшую устойчивость,