удущем  уступит  свои
американские владения правительству Соединенных  Штатов  [это  предвидение
капитана Крэвенти  действительно  в  скором  времени  осуществилось].  Как
только эта сделка состоится, доступ компании к Тихому океану будет  сильно
затруднен, если только открытый Мак-Клюром Северо-Западный проход не будет
превращен в удобный для сообщения путь. Это-то  и  должны  выяснить  новые
изыскания, и адмиралтейство намерено послать судно, которое  должно  будет
пройти  вдоль  американского  побережья  от  Берингова  пролива  до  бухты
Коронации - нашей восточной границы, по эту сторону которой и должен  быть
основан  новый  форт.  Если  это  предприятие  увенчается  успехом,  новая
фактория станет  важным  пунктом  -  в  ней  сосредоточится  вся  северная
торговля мехами. Пароходы, выйдя из нового форта, уже через несколько дней
будут в Тихом океане, тогда как перевозка мехов через индейские территории
требует значительного времени и огромных затрат.
   - Да, если окажется возможным использовать Северо-Западный проход,  это
и в самом деле будет большая удача, - ответила миссис Полина Барнет. -  Но
вы, кажется, говорили о каком-то двойном расчете...
   - Сейчас объясню, сударыня, - продолжал капитан, - и  вы  увидите,  что
для нашей компании - это вопрос жизни. С вашего разрешения я в двух словах
напомню вам ее историю, и тогда вам станет ясно, почему над нашим торговым
товариществом, некогда процветавшим, теперь нависла угроза лишиться самого
источника своего промысла.
   И  капитан  Крэвенти  вкратце  изложил  историю   знаменитой   Компании
Гудзонова залива.
   Известно, что человек еще в глубокой древности заимствовал  у  животных
их шкуры, чтобы прикрывать ими свою наготу. Таким образом, торговля мехами
восходит к самым отдаленным  временам.  Понемногу  роскошь  в  одежде  все
увеличивалась, и,  наконец,  дело  дошло  до  того,  что  пришлось  издать
специальные законы против расточительности, в  частности  против  моды  на
меха. Так, в середине XII века была запрещена одежда из пятнистой и  серой
белки.
   В  1553  году  Россия  основала  в  своих  северных  землях   несколько
зверобойных промыслов, и английские компании не замедлили  последовать  ее
примеру. Торговля соболями, горностаем, бобрами осуществлялась тогда через
посредство самоедов. Но в царствование королевы Елизаветы ношение  дорогих
мехов волею королевы  было  строго  ограничено,  и  эта  отрасль  торговли
оказалась парализованной на долгие годы.
   Наконец, 2 мая 1670 года Компания Гудзонова залива получила  привилегию
на  право  торговли   мехами.   Среди   ее   акционеров   было   несколько
представителей высшей аристократии - герцог Йоркский,  герцог  Олбермейль,
граф Шефтсбери и некоторые другие. Ее капитал составлял всего восемь тысяч
четыреста двадцать фунтов стерлингов. С нею соперничали различные  частные
общества, агенты которых, французы, обосновавшиеся в Канаде,  пускались  в
рискованные, но весьма выгодные  предприятия.  Эти  бесстрашные  охотники,
известные  под  именем   "канадских   путешественников",   оказались   для
нарождающейся  компании   столь   серьезными   конкурентами,   что   самое
существование ее повисло на волоске.
   Но завоевание Канады англичанами упрочило это положение. Через три года
после  взятия  Квебека,  в  1766  году,  торговля  мехами  вновь   заметно
оживилась. Агенты английских компаний освоились  с  трудностями  промысла:
они ознакомились с обычаями страны и приспособились к нравам индейцев и их
условиям обмена. Однако доходы компании все еще равнялись нулю. А тут  еще
купцы  Монреаля,  объединившись,  образовали  около   1784   года   мощную
"Северо-Западную компанию", в руках которой вскоре и  сосредоточились  все
операции по торговле пушниной. В 1798 году это новое товарищество  вывезло
шкур на громадную сумму -  сто  двадцать  тысяч  фунтов  стерлингов,  -  и
Компания Гудзонова залива вновь оказалась под ударом.
   Надо сказать, что "Северо-Западная компания"  не  брезговала  никакими,
даже самыми сомнительными  средствами,  когда  дело  касалось  ее  выгоды.
Эксплуатируя собственных служащих, спекулируя на нищете индейцев,  жестоко
обращаясь с ними, грабя  и  спаивая  их,  несмотря  на  запрет  парламента
продавать   спиртные   напитки    на    индейской    территории,    агенты
"Северо-Западной компании" добивались  громадных  прибылей,  хотя  с  ними
тогда уже соперничали  американские  и  русские  предприниматели,  которые
основали  в  1809  году  "Американскую  компанию  по  торговле  мехами"  с
капиталом в миллион долларов, производившую  свои  операции  к  западу  от
Скалистых гор.
   Но более всех  других  товариществ  страдала  от  конкуренции  Компания
Гудзонова  залива,  пока,  наконец,  в   1821   году,   после   бесконечно
обсуждавшегося  договора,  она  не   поглотила   свою   старую   соперницу
"Северо-Западную компанию", слившись с нею в одно  предприятие  под  общим
названием "Пушной компании Гудзонова залива".
   Ныне эта солидная фирма имеет только одного конкурента -  "Сен-Луисскую
американскую  пушную  компанию"   -   и   владеет   множеством   факторий,
разбросанных  по  обширной  территории  в  три  миллиона   семьсот   тысяч
квадратных миль. Главные из них расположены в заливе Джемса,  возле  устья
реки Северн, затем южнее и у границ Верхней  Канады,  а  также  на  озерах
Атабаска, Виннипег,  Верхнем,  Мичиган,  Буффало  и  вдоль  рек  Колумбия,
Макензи,  Саскачеван,  Ассинибойн  и  других.  Форт  Йорк,  контролирующий
течение реки Нельсон, которая несет свои воды  в  Гудзонов  залив,  служит
главной квартирой компании и основным складом пушнины. Кроме того, в  1842
году, за ежегодную компенсацию в двести тысяч франков, компания арендовала
русские  фактории  в  Северной  Америке.   Таким   образом,   она   теперь
эксплуатирует, и  притом  за  свой  собственный  счет,  огромную  область,
расположенную между  Миссисипи  и  Тихим  океаном.  Снаряжаемые  компанией
отважные путешественники исколесили страну во всех  направлениях:  в  1770
году  к  Ледовитому  океану  отправился  Хэрн  и  обнаружил   там   медные
месторождения; за годы между 1819 и  1822-м  Франклин  прошел  пять  тысяч
пятьсот пятьдесят миль  вдоль  американского  побережья;  Макензи,  открыв
реку, которой присвоено его имя, достиг у  берегов  Тихого  океана  52o24'
северной широты.  В  1833-1834  годах  компания  экспортировала  в  Европу
следующее количество шкур и мехов, что дает ясное представление о размерах
ее торговых оборотов:

   Бобров ........................................ 1074
   Мертворожденных бобров и бобрового молодняка . 92288
   Мускусных крыс .............................. 694092
   Барсуков ...................................... 1069
   Медведей ...................................... 7451
   Горностаев ..................................... 491
   Речных выдр ................................... 5296
   Лис ........................................... 9937
   Рысей ........................................ 14255
   Куниц ........................................ 64490
   Хорьков ...................................... 25100
   Выдр морских ................................. 22303
   Енотов ......................................... 713
   Лебедей ....................................... 7918
   Волков ........................................ 8484
   Росомах ....................................... 1571

   Такая добыча должна была бы обеспечить Компании Гудзонова залива весьма
солидные прибыли; но, к сожалению, эти высокие цифры не  удержались,  и  в
течение последующих двадцати лет они непрерывно снижались.
   Причину этого  упадка  капитан  Крэвенти  и  пытался  объяснить  миссис
Барнет.
   - До тысяча восемьсот тридцать седьмого  года,  -  сказал  он,  -  дела
компании, сударыня, шли блестяще. В том году экспорт шкур еще увеличился -
до двух миллионов трехсот пятидесяти восьми тысяч штук. Но с  тех  пор  он
неуклонно шел на убыль и теперь сократился по меньшей мере наполовину.
   - В чем же заключается причина  такого  резкого  снижения  экспорта?  -
спросила миссис Барнет.
   - В том, что звери  перевелись;  а  перевелись  они  из-за  чрезмерного
усердия и, я бы сказал, преступности охотников.  В  отведенных  для  охоты
местах зверей травили и убивали  без  передышки  и  разбора,  не  щадя  ни
детенышей, ни даже беременных самок. В результате количество пушных зверей
неизбежно  должно  было  сократиться.  Выдра  исчезла   почти   совсем   и
встречается  теперь  лишь  у  островов  на  севере  Тихого  океана.  Бобры
перебрались небольшими колониями  на  берега  самых  дальних  рек.  То  же
случилось и с остальными ценными животными: все они должны были бежать  от
нашествия охотников. Капканы, когда-то переполненные, теперь пустуют. Цены
на пушнину растут, ибо в наше  время  меха  в  большом  ходу.  А  охотники
потеряли вкус к своему делу, остались только самые отчаянные и неутомимые,
но и тем приходится уходить за добычей чуть ли не к границам американского
континента.
   - Тогда понятно, - заметила миссис Барнет, -  почему  компания  придает
такое значение постройке фактории  на  берегах  Ледовитого  океана:  звери
удалились за пределы Полярного круга.
   - Именно так, сударыня, - ответил  капитан.  -  Впрочем,  компания  все
равно была бы вынуждена перенести центр своей деятельности на  север,  ибо
два года назад решением английского парламента  ее  владения  были  сильно
сокращены.
   - Чем мотивировал парламент это сокращение? - спросила путешественница.
   - Важными экономическими соображениями, которыми были сильно  озабочены
государственные деятели Великобритании. Надо сказать, что  цивилизаторских
целей компания действительно никогда не имела.  Напротив.  В  ее  интересы
прямо  входило,  чтобы  земли  в   ее   громадных   владениях   оставались
невозделанными. Все  попытки  обрабатывать  почву,  которые  вспугнули  бы
пушных зверей, пресекались ею самым беспощадным  образом.  В  силу  самого
характера  ее  промысла   она   являлась   естественным   врагом   всякого
земледельческого предприятия. Более того, административный совет  компании
попросту не желал знать ничего,  что  не  имело  прямого  отношения  к  ее
деятельности. Этот произвол компании, нередко наносивший ущерб  стране,  и
вызвал принятые парламентом меры; в  тысяча  восемьсот  пятьдесят  седьмом
году  комиссия,  назначенная  министром  по  делам  колоний,   постановила
присоединить к Канаде все пригодные для обработки земли - например, долины
рек Красной и Саскачеван, а компании оставить лишь те ее владения, которые
с точки зрения  земледелия  все  равно  не  имеют  никакой  будущности.  В
следующем году компания потеряла западный склон Скалистых гор,  перешедший
в  непосредственное  ведение  министерства  колоний;  таким  образом,   он
навсегда был изъят из числа территорий, находившихся ранее в ее ведении. И
вот, сударыня, по  этим-то  причинам,  прежде  чем  вообще  отказаться  от
торговли мехами, компания и решила  распространить  свою  деятельность  на
почти не исследованные еще области Арктики и через Северо-Западный  проход
попытаться связать их с Тихим океаном.
   Теперь миссис Барнет  была  посвящена  в  дальнейшие  планы  знаменитой
Компании Гудзонова залива. Ей предстояло даже присутствовать при основании
нового форта на берегах Ледовитого океана. Капитан Крэвенти познакомил  ее
с положением дел; так как он вообще не  прочь  был  поговорить,  то,  быть
может,  пустился  бы  и  в  дальнейшие  подробности,  если  б  неожиданное
обстоятельство не положило конец его красноречию.
   Капрал Джолиф во всеуслышание объявил, что с помощью миссис  Джолиф  он
приступает к приготовлению пунша. Это известие, как и  следовало  ожидать,
было принято с восторгом. Послышались даже крики "ура". В чашу (скорее это
была целая лохань) была вылита драгоценная влага - не  менее  десяти  пинт
бренди. На дне, отмеренные рукой миссис Джолиф, громоздились куски сахару.
На поверхности плавали сморщенные от старости ломтики  лимона.  Оставалось
только поджечь это озеро алкоголя,  и  капрал  с  фитилем  в  руке  ожидал
команды своего капитана, как будто дело шло по меньшей мере о взрыве мины.
   - Джолиф, пора! - возгласил капитан Крэвенти.
   Огонь охватил ликер, и  в  одно  мгновение  пунш  запылал  при  громких
аплодисментах присутствовавших.
   Десять минут спустя полные стаканы уже обходили круг гостей  и  к  ним,
словно к акциям  на  бирже  во  время  повышения  курса,  со  всех  сторон
протягивались руки.
   - Ура! Ура! Ура миссис Барнет! Ура капитану!
   Вдруг в разгар этих радостных приветствий  снаружи  донеслись  какие-то
громкие крики. Все разом смолкли.
   - Сержант Лонг, - сказал капитан, - посмотрите, что там такое.
   По приказу своего командира сержант, не допив стакана, тотчас вышел  из
залы.



3. ОТТАЯВШИЙ УЧЕНЫЙ

   Проходя по узкому коридору к наружным дверям, сержант Лонг услышал, что
крики еще больше усилились. Кто-то изо всех сил колотил  в  ворота,  через
которые открывался доступ в  обнесенный  высокой  деревянной  стеной  двор
форта. Сержант открыл дверь. Слой снега толщиной  в  фут  покрывал  землю.
Проваливаясь по колено в эту белую массу, ослепленный  метелью,  до  мозга
костей пронизываемый страшным холодом, сержант  наискось  пересек  двор  и
подошел к воротам.
   "Какого это черта принесло в такую погодку! - размышлял  он  про  себя,
методически,  или,  лучше  сказать,  "дисциплинированно",  снимая  тяжелые
засовы. - Одни только эскимосы рискнут пуститься в путь в подобную стужу!"
   - Да откройте же, откройте, наконец! - нетерпеливо кричали снаружи.
   - Вам открывают, - спокойно ответил  сержант  Лонг,  даже  и  не  думая
торопиться.
   Наконец, обе половинки ворот распахнулись. Во двор, как молния, влетели
запряженные тремя парами собак сани и отбросили  сержанта  в  сугроб.  Еще
секунда, и достойный Лонг был бы раздавлен! Но он поднялся, не проронив ни
звука, не спеша запер ворота и своей обычной походкой, то  есть  делая  по
семьдесят пять шагов в минуту, направился к дому.
   На крыльце уже стояли капитан  Крэвенти,  лейтенант  Джаспер  Гобсон  и
капрал Джолиф и, не обращая ни малейшего внимания на холод, с любопытством
разглядывали остановившиеся перед ними белые от снега сани.
   Из них тотчас вылез человек, с головой укутанный в меха.
   - Форт Релайанс? - спросил он.
   - Вы не ошиблись, - ответил капитан.
   - Капитан Крэвенти?
   - Я. А вы кто?
   - Курьер компании.
   - Вы один?
   - Нет, я привез путешественника!
   - Путешественника! Зачем он сюда прибыл?
   - Смотреть на луну.
   Услыхав такой ответ, капитан Крэвенти подумал, уж не имеет ли он дело с
сумасшедшим? При подобных обстоятельствах такое предположение было  вполне
естественно. Но он не успел еще облечь свою мысль в слова, как курьер  уже
вытащил из саней какой-то неподвижный предмет - нечто вроде  запорошенного
снегом мешка - и двинулся было с ним к дому.
   Капитан спросил его:
   - Что это за мешок?
   - Это мой путешественник, - ответил курьер.
   - Что за путешественник?
   - Астроном Томас Блэк.
   - Да ведь он же замерз!
   - А мы его сейчас разморозим.
   И Томас Блэк, подхваченный  сержантом,  капралом  и  курьером,  вступил
таким образом в помещение форта. Его внесли в комнату первого  этажа,  где
благодаря накаленной докрасна печке была весьма сносная  температура.  Там
его положили на кровать, и капитан пощупал его руку.
   Рука была совершенно ледяная. Когда одеяла и меховые плащи,  в  которые
был плотно запакован Томас Блэк, были развернуты,  присутствующие  увидели
человека лет пятидесяти, толстого, низенького,  с  седоватыми  волосами  и
растрепанной бородой. Глаза его были закрыты, а  губы  сжаты  так  плотно,
точно их склеили гуммиарабиком. Человек этот не дышал, а если и дышал,  то
настолько слабо, что зеркало не затуманилось бы  от  его  дыхания.  Джолиф
принялся его раздевать, проворно переворачивая с боку на бок и  все  время
приговаривая:
   - Ну, ну, сударь! Придете ли вы когда-нибудь в себя?
   Но   таинственный   посетитель,   явившийся    при    столь    странных
обстоятельствах, казался безжизненным трупом. Чтобы отогреть  его,  капрал
Джолиф готов был уже прибегнуть к героическому средству - а именно окунуть
своего пациента в кипящий пунш.
   К счастью для Томаса Блэка, лейтенанту Джасперу Гобсону пришла в голову
другая мысль.
   - Снега! - распорядился он. - Сержант Лонг, побольше снега!
   Уж чего-чего, а снега  было  вдоволь  во  дворе  форта  Релайанс.  Пока
сержант ходил за ним, Джолиф  окончательно  раздел  астронома.  Несчастный
весь был покрыт беловатыми пятнами, свидетельствовавшими о том, что  холод
успел уже глубоко  проникнуть  в  его  тело.  Необходимо  было  немедленно
вызвать приток крови к пораженным местам. Этого результата Джаспер  Гобсон
и надеялся достичь путем  сильного  растирания  снегом.  Известно,  что  в
северных странах всегда применяется этот способ, когда  нужно  возобновить
циркуляцию крови,  которую,  так  же  как  и  течение  рек,  останавливает
жестокий мороз.
   Тем временем сержант Лонг вернулся, и вместе с Джолифом  они  подвергли
вновь прибывшего такому свирепому растиранию,  какому,  вероятно,  тот  не
подвергался за всю свою  жизнь.  То  было  не  легкое  поглаживание  и  не
успокаивающее  прикосновение  смазанных  жиром  пальцев,   а   более   чем
энергичный массаж: засучив рукава, оба, как скребницей, терли злополучного
Блэка.
   Пока эта  операция  продолжалась,  словоохотливый  капрал  то  и  дело"
обращался к путешественнику, хотя тот еще не мог его слышать:
   - Да ну же, сударь,  хватит!  Что  это  вы  вздумали  так  промерзнуть?
Полноте! Будет вам упрямиться!
   По всей вероятности, Томас Блэк  действительно  упрямился,  ибо  прошло
добрых полчаса, прежде чем он согласился подать признаки  жизни.  Все  уже
потеряли надежду его оживить, и массажисты  даже  думали  было  прекратить
свою утомительную работу, как  вдруг  несчастный  несколько  раз  тихонько
вздохнул.
   - Он жив! Он приходит в себя! - воскликнул Джаспер Гобсон.
   Растирание и правда разогрело  тело  астронома  снаружи,  но  средством
внутренним тоже отнюдь нельзя было  пренебрегать.  Поэтому  капрал  Джолиф
сбегал  за  пуншем,  и  путешественник,   проглотив   несколько   стаканов
живительной влаги, тотчас же почувствовал сильное  облегчение:  его  щекам
возвратился  румянец,  глаза  вновь  обрели  способность  видеть,  губы  -
шевелиться.  Только  теперь  капитан  получил  надежду,  что  Томас   Блэк
объяснит, наконец, зачем он явился в эти края и к тому же в  столь  жалком
виде.
   Астроном, укутанный во множество одеял, немного приподнялся и, опершись
на локоть, слабым голосом спросил:
   - Форт Релайанс?
   - Так точно, - ответил капитан.
   - Капитан Крэвенти?
   - Да, это я, и говорю вам: "Добро пожаловать, сударь!" Однако позвольте
все же узнать, с какою целью прибыли вы в форт Релайанс?
   - Смотреть на луну! -  откликнулся  курьер,  которому,  видимо,  сильно
полюбилась эта фраза, потому что он повторял ее уже второй раз.
   Но Томаса Блэка его ответ, должно быть,  вполне  удовлетворил,  ибо  он
утвердительно кивнул головой и затем задал следующий вопрос:
   - А где лейтенант Гобсон?
   - Я здесь, - ответил лейтенант.
   - Значит, вы еще не уехали?
   - Нет еще, сэр.
   - Тогда мне остается только поблагодарить вас, - сказал Томас Блэк, - а
самому уснуть покрепче до завтрашнего утра!
   Капитан и его  товарищи  тотчас  удалились,  предоставив  этому  чудаку
спокойно отдыхать.
   Через полчаса праздник кончился, и  гости  разошлись  в  отведенные  им
помещения: кто - в комнаты самого форта, кто - в жилые дома, расположенные
за его оградой.
   На следующий день Томас Блэк  был  почти  здоров.  Его  крепкая  натура
выдержала атаку свирепого мороза. Всякий другой не оттаял бы,