а, и очень возможно, что он смутно вспомнил  именно
этот день.
     - Вон там, видишь, где от ржавчины все порыжело, - там газ делали.
     - А что это - газ? - спросил мальчик.
     - Да так, ничего, пшик один... Его в воздушные  шары  накачивали,  чтоб
они летали. Ну, и жгли его, пока электричества не выдумали.
     Мальчик бесплодно силился  представить  себе  газ  на  основании  этого
описания. Затем его мысли вернулись к прежней теме.
     - А чего ж они войну-то не кончили?
     - Из упрямства. Конечно, сами-то по шее получали - так  ведь  и  другим
давали, и все были такие герои да патриоты - вон они и громили  друг  друга.
Громили и громили. А потом и вовсе осатанели.
     - Надо было ее кончить, - сказал мальчик.
     - Начинать ее не надо было, - сказал старый Том. -  Да  гордость  людей
обуяла. Дурь, и чванство, и гордость. Больно много мяса ели да пили вдоволь.
Чтоб уступить - так нет, другие пусть уступают. А время прошло, и  никто  уж
их больше и не просил уступать. Никто не просил...
     Он глубокомысленно пожевал беззубыми деснами, и взгляд  его,  скользнув
по долине, упал туда, где блестела на  солнце  разбитая  крыша  Хрустального
дворца Смутное томительное сожаление обо всем, что  было  зря  загублено,  о
безвозвратно упущенных возможностях нахлынуло  на  него.  Он  повторил  свой
приговор всему этому, упрямо, не спеша, веско, раз и навсегда высказал  свой
окончательный вывод.
     - Говори что хочешь, - сказал он, - начинать ее не надо было.
     Он сказал это просто: кто-то где-то что-то должен  был  остановить,  но
кто и как и почему - этого он не знал.

1908