асселась за столиком целая компания штурмовиков.  Они  очень
подозрительно на нас косились и шептались при этом.
   - Щербатин, - тихо позвал я, - кажется, нас тут не все любят.
   Он не ответил,  потому  что  музыка  заиграла  громче,  а  на  стенах
вспыхнули экраны.  В  зале  появились  несколько  человек,  одетых,  как
персонажи безумной фантасмагории. Один, например,  был  весь  закутан  в
серебристые ленты, но с голыми  ногами.  У  другого  был  такой  длинный
колпак, что конец головного убора волочился  по  полу.  Одежда  третьего
состояла из пухлых разноцветных колец, похожих на автопокрышки.
   - Что-то не вижу  камер,  -  пробормотал  Щербатин.  -  Куда  же  мне
улыбаться?
   - Улыбайся женщинам, - посоветовал я.
   Клоуны-ведущие разбежались по  разным  углам  зала,  и  тут  началось
форменное сумасшествие. Загремела музыка, причем со всех сторон  разная.
По стенам и потолку побежали цветные пятна, а все эти гирлянды,  колонны
и прочие украшения начали крутиться, искрить и бросать по залу  слепящие
разноцветные лучи.
   На некоторое время я начисто утратил ориентацию в пространстве.
   Создавалось очень реалистичное ощущение, что зал кружится вокруг меня
во всех направлениях сразу. То слева, то справа, а то и  сверху  гремели
смех, неразборчивые возгласы, вопли, усиленные микрофонами.
   Я закрыл глаза и вцепился руками в край стола. Только убедившись, что
мир прочно стоит на своем месте, я решился снова взглянуть  на  него.  И
тут же увидел молоденькую  темноволосую  девушку  в  коричневом  платье,
похожем на форму воспитанниц сиротского приюта. Только несколько цветных
ленточек украшали этот блеклый наряд.
   Девушка ставила нам на стол кувшин и  несколько  высоких  бокалов.  Я
заметил, что Щербатин глядит на нее с любопытством. Вероятно, он, как  и
я, думал, что официантки здесь могли быть и понарядней.
   В грохоте и крике я сумел разобрать обрывок фразы: "...и напиток тоже
изготовлен из стеозона..." Но смысл и порядок  происходящего  все  равно
оказалось трудно уловить. Представьте, что  в  одном  зале  одновременно
начали   концерт   симфонический   оркестр,   рок-группа   и    ансамбль
балалаечников.
   Девушка  начала  разливать  напиток  по  бокалам  и  вдруг,   неловко
повернувшись, пролила несколько капель на накидку  Щербатина.  Она  дико
испугалась - мы, возможно, походили на важных господ, а сама она вряд ли
дотягивала даже до  второго  холо.  Щербатин  поспешил  ее  успокоить  -
похлопал по руке, а затем специально  плеснул  на  себя  из  стакана.  И
рассмеялся. Официантка, испугавшись  еще  больше,  убежала,  а  хипующая
старушка посмотрела на нас с неодобрением.
   Разнузданное веселье продолжалось. Я уже начал кое-что понимать.
   Клоуны-ведущие подбегали к разным столикам и  беседовали  с  гостями.
"Беседовали"
   -  это  не  совсем  верно  сказано,  поскольку  вели  они  себя,  как
ненормальные ублюдки - бегали, визжали, запрыгивали  на  столики,  разве
что через голову не кувыркались.
   Я старался прислушиваться. Вот выступил человек, который участвовал в
первой экспедиции  на  Водавию.  За  ним  что-то  рассказал  престарелый
ученый-химик, который открыл какие-то свойства стеозона -  белого  угля.
Произнес небольшую речь  фабрикант,  который  первым  на  планете  начал
перерабатывать  белый  уголь  в  полезный  продукт.   Дали   высказаться
специалисту информационного канала, объявившего людям об открытии белого
угля.
   Таким образом, многие из  тех,  кто  мало-мальски  имел  отношение  к
ископаемому, оказались на этой презентации. Мне все же  не  понравилось,
что рассказ  о  научном  открытии  то  и  дело  сопровождался  тупейшими
остротами и лошадиным смехом.
   Щербатин толкнул меня в бок.
   - Беня, это сумасшедший дом! Еще полчаса, и я упаду замертво.
   - Терпи, Щербатин. У нас только один вечер красивой жизни.
   Господин в накидке со скукой поглядел на нас и спросил:
   - Первый раз на презентации?
   - Первый, - признались мы. А Щербатин полюбопытствовал:
   - Вы  не  подскажете,  куда  нам  смотреть?  Где  происходит  главное
действие?
   - Везде, это же интерактивная трансляция. Зритель сам выбирает,  куда
ему смотреть. Возможно, кто-то сейчас наблюдает  за  нашим  столиком.  -
Господин примолк и сдержанно зевнул в ладошку. - Хотя  вряд  ли.  У  нас
пока слишком скучно.
   Я прикусил язык и  решил  впредь  быть  осторожным  в  выражениях.  А
господин взглянул на нас чуть внимательнее и вдруг вяло улыбнулся:
   - А вы что, братья?
   - Нет, - решительно покачал головой Щербатин. - Мы единомышленники.
   Мы все замолчали, потому что  в  зале  усилилось  оживление,  ведущие
запрыгали,  как  сумасшедшие,  а  музыка  стала   торжественной.   Вышли
официантки с  подносами,  и  на  столиках  появились  блюда  с  каким-то
кушаньем  в  виде  морских  раковин.  Судя  по  всему,  это  тоже   было
изготовлено из белого угля.
   Нас обслуживала та самая девушка, которая полила Щербатина  напитком.
Она заметно волновалась, боялась снова сплоховать. Щербатин встретил  ее
широкой и довольно глупой, как мне показалось, улыбкой.  Он  даже  начал
помогать ей расставлять  блюда.  Хипующая  старушка  при  этом  выразила
взглядом полное негодование. Прежде чем официантка ушла, Щербатин  успел
что-то прошептать ей.
   - Новое полезное знакомство? - поинтересовался я.
   - А тебе завидно? - почему-то обиделся он.
   Гости принялись пробовать угольные раковины, и в зале стало потише.
   Сумасшедшие клоуны не мешали  дегустировать  новый  продукт.  Я  тоже
попробовал, но большого наслаждения не получил. Еда как еда, не лучше  и
не хуже, чем, скажем, лепешки из ледяного червяка.  Я  только  собирался
запить кушанье из своего бокала, как вдруг возле столика возник один  из
ведущих.
   Не знаю,  как  остальные,  а  я  немного  испугался.  Ведущий  высоко
подпрыгнул, трижды обежал вокруг нас,  крикнул  что-то  залихватское  и,
наконец, замер на месте.
   - У нас в гостях - ивенки! - объявил он с неестественной радостью.  -
Ивенки - коренные жители Водавии, планеты  -  родины  стеозона!  Что  вы
скажете от имени своего благодарного народа?
   Вопрос относился к Щербатину. Он встал,  озадаченно  хлопая  глазами.
Ведущий  незаметным  движением  указал  на  стол.  Оказалось,   что   по
стеклянной поверхности ползут бледные светящиеся буквы.
   -  Мы...  благодарим...  -  начал  читать  Щербатин,  водя  туда-сюда
ошалелыми глазами. Невидимые микрофоны разносили голос по всему залу.  -
Цивилизация дала нам шанс... Мы познали истинное... И  теперь  готовы...
новые цели, новые возможности...
   Наконец он закончил и сел, вытерев  с  лица  набежавший  пот.  "Какая
гадость", - прочитал я по его губам.
   В следующий момент ведущий сунулся ко мне. Только теперь  я  заметил,
какое у него злое и усталое лицо.
   -  Вспомните  какой-нибудь  забавный  случай  из   истории   открытия
стеозона.
   Настала   моя   очередь   растеряться.   Перед   глазами   замелькали
воспоминания - картины одна страшней другой, ничего забавного в этом  не
было. Но оказалось, что и веселые случаи предусмотрены сценарием.  Буквы
ползли быстро, я успевал читать, но не особенно вникал в смысл:
   - ...а когда машина раскопала шахту, я нашел амулет, который  потерял
на охоте много дней и ночей назад.
   Ведущий расхохотался дурным голосом, и его смех подхватили динамики в
стенах. Я  заметил,  как  он  шепнул  в  потайной  микрофончик:  "Срочно
переозвучить..."
   Мы со Щербатиным переглянулись, поняв друг друга без слов.  Идиотская
пошлая роль - благодарные младшие братья Цивилизации. Рассказать бы тут,
как "младших братьев" выгоняют из собственных городов на  островах,  как
косят их из танковых пулеметов и смешивают обгоревшие трупы с землей.
   Я искоса поглядел на штурмовиков - они веселились, уже не обращая  на
нас внимания.
   Вообще, в  зале  возникла  непринужденная  атмосфера.  Ведущие  почти
перестали приставать с вопросами к гостям, люди вставали из-за столиков,
прохаживались с бокалами, болтали. В центре зала несколько толстых теток
плясали, повизгивая от восторга.  На  экранах  шли  ролики  -  ухоженные
рабочие поселки, шахты,  красивенькие,  отмытые  от  грязи  вездеходы  с
контейнерами белого угля, взлетающие транспорты.
   А потом я увидел  нечто  невообразимое.  Ивенки  в  нарядных  одеждах
братались с цивилизаторами и кушали со  штурмовиками  из  одного  котла.
Меня даже передернуло. Неужели это правда?
   - Так вы ивенки? - сказал наш сосед, и в его глазах впервые  блеснуло
что-то вроде любопытства.
   - Самые настоящие, - подтвердил я.
   - А правда, что вы никогда не моетесь? - спросила хипующая старушка и
любезно нам улыбнулась.
   - Конечно, - кивнул Щербатин. - Мы и так полжизни в воде.
   Тут какой-то незнакомец в белой рубашке и  кожаной  шапочке  появился
из-за колонны.
   - Настоящие ивенки? А вы долго учились читать?
   И еще, и снова к нам  подходили  люди,  улыбались,  трогали  пальцами
одежду, заглядывали в глаза и невинно интересовались:
   - А вы можете съесть живую лягушку?
   - А что вы подумали, когда впервые увидели звездолет?
   - Ваши дети рождаются с жабрами?
   - Вы живете в пещерах или гнездах?
   - А вас не пугают роботы-уборщики?
   Щербатин стойко выдерживал роль, но  в  конце  концов  у  него  стало
кончаться терпение.
   - Да, да, верно, - напряженно отвечал он. - Абсолютно так. Нет,  дети
не с жабрами, а с копытами. Так  точно.  Перекусываю  берцовую  кость  с
одного раза.
   Нет, говорить я научился только здесь. Что? Да-да,  мы  первое  время
охотились на вездеходы с дубинами. Нет, сначала отрываем  голову,  потом
едим печень.
   Электричество? Это такой дух, который живет  в  фонарике?  Совершенно
верно, мы поклонялись сломанному антротанку всем племенем.  Ну  что  вы,
качаться на ветках - наше любимое занятие... - Потом  он  повернулся  ко
мне:
   - Беня, а ты чего молчишь?
   - Продолжай сам, - ответил я.  -  У  тебя  наконец-то  появился  шанс
выделиться.
   Тут откуда-то возник субъект в облегающем, будто  у  лыжника-гонщика,
костюме и желтых блестящих ботинках. Он так радовался,  словно  узнал  в
нас близких родственников.
   - Я  Вит-Найд,  конструктор  одежды,  -  представился  он.  -  Это  я
разрабатывал экономичную форму для Цивилизаторов. Мои  модели  обскакали
полторы сотни претендентов, и я получил свое второе  холо,  правда,  это
было давно.
   - Вот спасибо, дружище. -  Щербатин  сдвинул  брови.  -  Особенно  за
экономичность.
   - Разрешите отвлечь вас ненадолго.
   Модельер схватил нас за  руки  и  потащил  к  ближайшему  стеклянному
столбику, заставил нас встать  рядом,  потом  повернул  боком,  попросил
пройтись. Он двигался, как маленький юркий  глист,  и  все  время  хитро
улыбался.
   - Зачем все это? - спросил Щербатин.
   - Я записал ваши изображения.  Очень  оригинально  выглядите,  покажу
друзьям.
   - Он радостно потер ладошки. - А скажите...
   - Прошу извинить... - Щербатин вдруг отодвинул его и пошел в  глубину
зала.
   Кажется, увидел там свою официантку.
   -  Скажите,  -  пристал  модельер  ко  мне,  -  а  вы  уже  научились
пользоваться туалетной бумагой?
   - Нет. - Я потрепал его по щеке. - Мы все делаем руками.

***

   Вечером мы шли по пустынному кварталу, ежась от ветра.  На  аэровагон
мы не успели, пришлось добираться подземкой. Мы устали, хотелось  скорее
в постель.
   - Уроды, - то и  дело  глухо  повторял  Щербатин.  -  Дебилы,  твари,
отморозки.
   - А мне понравилось работать ивенком, - сказал я. - Не  отказался  бы
еще разок-другой вот так...
   - Мне тоже понравилось бы, - со злостью выдавил Щербатин. - Но  зачем
принимать меня за свежеразмороженного неандертальца?
   - Ты для них и есть неандерталец.
   - Твари, - повторил он. - Да что бы  они  понимали!  Да  им  культуры
ивенков до самой смерти не понять!
   - Ты чего это? - Я взглянул на приятеля с интересом. - С каких пор ты
стал такой защитник ивенков?
   - Я не защитник, я просто... Не забывай, Бе-ня, что ивенкам мы дважды
обязаны жизнью. И вот это, - он похлопал себя по груди, -  нам  тоже  от
них досталось.
   - Будь снисходителен, - посоветовал я.  -  Им  вовсе  не  обязательно
знать, кто такие ивенки. Их дело - костюмы кроить,  машины  настраивать,
пробирки нагревать. А мы - просто экзотика.
   - М-да, тоже верно, - чуть остыл Щербатин. - Но я рассчитывал, что мы
там будем в качестве  героев  войны.  А  нас  выставили  в  роли  ученых
обезьян.
   - Меньше надо было паясничать, Щербатин. Вот взял бы да и доказал  им
в глаза теорему Пифагора.
   - А толку? Они подумают, что это шаманский  обряд.  Ну  их  к  черту,
незачем вообще о них говорить!
   - Придется. Мы же хотим стать такими, как  эти  господа,  -  важными,
богатыми, солидными.
   - Не совсем такими, - буркнул Щербатин.
   - Между прочим, чего ты приставал к официантке? Тебе  с  первым  холо
запрещены даже воздушные поцелуи.
   - Ничего я не приставал, - рассердился Щербатин. И, кажется,  немного
смутился. - Просто милая девушка, похожа на мою первую школьную  любовь.
Увидел ее, даже сердце екнуло.
   - Дешевый трюк, Щербатин. Это ей ты мог сказать про школьную  любовь.
Но не мне.
   - Сам напросился, - буркнул он.
   - Значит, запал на девушку? Слушай, а может, она  и  есть  та  первая
любовь?
   Улетела еще в юности, полежала несколько лет в сушильной камере  -  и
сохранилась лучше, чем ты.
   - Отвали, - поморщился Щербатин.
   Я тихо рассмеялся. Приятно было  видеть,  как  мой  несгибаемый  друг
демонстрирует свои слабые стороны. Редкое зрелище.
   Через несколько дней я вышел на работу.
   Нашел мне ее, конечно, Щербатин. И без всяких инфоканалов,  а  только
благодаря своим неутомимым ногам. Повезло постучаться в нужную дверь.
   Гражданин,  получивший  пятое  холо,  имел  право   взять   домашнего
помощника.
   Вернее будет сказать, слугу, но такого слова не существовало в  языке
Цивилизации.
   Щербатин клятвенно заверил, что работать мне  придется  от  силы  три
часа в день, остальное время - гулять, или писать  стихи,  или  смотреть
программы, а лучше - искать  подработку.  Только  поэтому  я  согласился
стать слугой.
   Утром я пошел знакомиться с хозяином. Я  шел  и  надеялся  попасть  в
патриархальную семью, где есть добрая и  милая  старушка-хозяйка,  седой
мудрый хозяин, а если повезет -  то  и  длинноволосая  грациозная  дочь,
которая истосковалась по настоящим чувствам и романтике в мире выгоды  и
всеобщей гонки за благополучием. Я ожидал увидеть домик  с  черепицей  и
маленький садик со стрижеными кустами.
   Я увидел не домик и не садик, а такую же серую глыбу, в которой жил и
сам.
   Только этажей поменьше, а окна пошире. В холле  мне  наперерез  вышел
хмурый и подозрительный этажный комендант.
   - Наниматься, - сказал я. - К гражданину... э-э... Ю-Биму.
   - Рано пришел, - отрезал комендант. - Погуляй еще, спит твой Ю-Бим.
   - Но мне сказали... - растерялся я, - Гуляй, гуляй. Приходи  ближе  к
обеду, он раньше не встанет.
   Я отправился гулять,  полный  недоумения.  Я  думал,  Ю-Бим  занимает
важный пост, страшно занят и поэтому нанимает  помощника.  А  может,  он
просто отсыпается после трудного дня или ночи?
   Меня немного задевало, что Щербатин сам не согласился на эту  работу,
а подарил ее мне. На мой логичный вопрос он ответил, что поищет для себя
"чего получше". Выходило, что для меня сгодится "что похуже".  С  другой
стороны, не такие уж плохие условия.  Три  часа  в  день,  а  оплата  не
меньше, чем где-нибудь на заводе.
   Истоптав все окрестные желтые линии,  я  вернулся  к  тому  же  дому.
Комендант не встретился, и я беспрепятственно поднялся на  нужный  этаж.
Дверь в жилище Ю-Бима была почти что настежь.
   Меня  встретила  квартирка  из  двух  комнат,  небольших  и   здорово
замусоренных.
   Было очень много мебели и наваленной на нее одежды. По углам валялись
использованные носки и лотки из-под еды. Дальней комнатой была  спальня.
Там на измятой  и  перекошенной  кровати  ворочался  хозяин.  Я  вежливо
кашлянул, и он тут же высунул из-под одеяла взлохмаченную голову.
   - Ты кто? - Лицо Ю-Бима было опухшим  и  перечерченным  складками  от
подушки.
   - Я ваш новый домашний помощник, - скромно ответил я.
   - А-а, да. Посиди-ка пока в той комнате. Я сейчас.
   Я услышал, как хозяин одевается, кряхтя и ругаясь вполголоса. Наконец
он вышел, отчаянно скребя ногтями спутанные волосы.
   - Ну, чего? - спросил он.
   Я пожал плечами. Мне, наверно, следовало сейчас хлопотать  на  кухне,
весело гремя кастрюлями и что-нибудь напевая. Но кухни  не  было,  да  и
команды такой не поступало.
   - Ну, чего?.. - повторил он и потряс головой, стряхивая остатки  сна.
- Ну, уберись тут, что ли?
   Я послушно встал, готовый тут же приступать.
   - Обожди, обожди... - Он прошелся по комнате, озадаченно  разглядывая
разбросанные вещи. - Сначала сбегай на первый этаж в  столовую,  принеси
мне что-нибудь. Потом я уйду - тогда  и  начинай.  Только  не  выкидывай
ничего, запоминай, что куда кладешь.
   Он пошарил за диванчиком  и  выудил  бутылочку  с  напитком,  которую
осушил с проворством профессионала.
   - Ну, давай. Гони в столовую.
   Я вернулся с картонной коробкой в руках. Ю-Бим сидел за  персональным
терминалом, встроенным в стену, и возил пальцами по клавишам.
   - Здесь был... или не был? Нет, был, - бормотал он. -  Здесь...  нет,
надоело уже. А куда же еще?
   Я подумал было, что он ищет работу. С пятым холо не  нужно  стоять  в
очередях к операторам, поскольку в каждой квартире  есть  свой  выход  в
инфоканал.
   - Тут опять по морде получу... - задумчиво  пробормотал  Ю-Бим.  Нет,
похоже он искал вовсе не работу.
   - А-а, пришел. - Он наконец заметил меня. - Давай торбу сюда.
   Он принялся копаться в коробке,  выкидывая  на  пол  лотки,  свертки,
пакеты.
   Наконец выбрал что-то себе по вкусу, а  коробку  пнул  ногой  в  моем
направлении.
   - Это можешь сам сожрать. Бери, я не жадный. - И,  надкусив  какую-то
штуку, он повернулся к экрану. - Сюда, что ли, поехать... или не надо?
   Я, чтобы зря не стоять, начал тихонько собирать мусор с пола.  И  тут
же случайно раздавил ногой солнечные  очки,  спрятавшиеся  под  обрывком
бумаги.  Ю-Бим  обернулся  на  хруст,  и  меня  прошиб   холодный   пот.
Хорошенькое начало, нечего сказать...
   - Ты чего делаешь-то? - удивленно произнес хозяин.  -  Кончай,  после
приберешься. Спустись вниз и жди машину за мной. Как приедет -  придешь,
скажешь.
   Я  вышел  на  улицу,  и  действительно  вскоре   подкатил   небольшой
аккуратный автомобильчик,  похожий  на  пластмассовую  игрушку.  Уезжая,
Ю-Бим добродушно похлопал меня по плечу и сказал:
   - Приберешься и иди домой. Меня не жди, я поздно буду. Завтра приходи
и сразу в столовую. Да, и еще поброди,  разузнай,  где  прачечная,  вещи
туда отнеси.
   Я вернулся в замусоренное жилище и вздохнул, окидывая  взглядом  поле
для приложения рук. Что скрывать, мне интересно было узнать,  как  живут
люди с пятым холо, что едят, какие вещи держат дома.  Но  все  оказалось
каким-то обыкновенным.
   Да, своя квартира,  да,  много  вещей  -  тряпок,  каких-то  вазочек,
объемных картинок, электрических штучек, смысл которых я  еще  не  знал.
Все валялось по углам. Никаких волнующих признаков  роскоши,  не  считая
массы заброшенного барахла.
   Я принялся приводить дом в порядок. И, отодвигая от  стены  тумбочку,
вдруг увидел нечто такое, что заставило сердце на миг замереть.
   На бледно-зеленой поверхности стены чернел криво нарисованный  значок
- буква С в перечеркнутом ромбе.  С  минуту  я  таращил  глаза  на  этот
знакомый с детства символ и пытался понять, бывают ли такие совпадения?
   Стоит ли говорить, что на следующий день я бежал к  хозяину  со  всех
ног. Я снова застал его в кровати. Я принес  завтрак,  аккуратно  сложил
одежду, которую он накануне расшвырял повсюду, я даже п