ворю  -  возьми  новую  и
поставь. Он: а-а, понятно. А где взять? Отвечаю:  на  складе  возьми.  А
людей? А людей - в комендантской части.
   И все, он уходит очень довольный, что я помог.
   - А звание?
   -  Альт-мастер.  Это  примерно   пол-ефрейтора.   В   этой   чертовой
Цивилизации и карьеры нормально не сделаешь, все через уцимы, все  через
математику.
   - Может, ты все-таки сможешь кое-что для меня узнать?
   - Говори.
   - Мне нужно достать где-то магнитофон.
   - Чего-о?!!
   - Мне очень нужно, - терпеливо повторил я, - какое-нибудь  устройство
для записи звука. Очень нужно.
   - Господи, да зачем?
   Ну как объяснить ему, что я хочу всего лишь записать  песню,  которая
зацепила меня в лагере пленных? Как ему  доказать,  что  мне  необходимо
сохранить ее, чтобы стимулировать чувства, эмоции, вдохновение?
   Поднимет на смех, как пить дать.
   - Щербатин, - тихо сказал я, -  просто  очень  нужно.  Можешь  просто
поверить?
   - Что-то, Беня, ты недоброе задумал, - пробормотал Щербатин. - Ничего
себе - "просто поверить"! Если бы ты попросил бюст  Дзержинского,  я  бы
меньше удивился. Ладно, выясним...
   Он поманил кого-то из-за стола, и к нам подошел человек с  опущенными
плечами и грустными невыразительными глазами. На  нем  мешком  болталась
серая форма - стало быть, тыловик-хозяйственник.
   - Познакомься, Беня, это Пипе, ответственный за линии  автоматической
сигнализации.
   - Автоматизированные сигнальные  линии,  -  равнодушно  поправил  его
грустный Пипе, глядя в пол.
   - Так точно. Я подозреваю, что он наш земляк, кажется, из  Прибалтики
или Финляндии. Но он скрывает, верно, Пипе?
   - Не знаю, - пожал плечами тыловик. - Восьмое удаление, третий нижний
сектор.
   - Вот-вот. - Щербатин отчего-то засмеялся.  -  А  теперь  скажи  нам,
Пипе, можно здесь достать звукозаписывающее устройство?
   - Компактное, -  уточнил  я.  Пипе  удивленно  посмотрел  сначала  на
Щербатина, потом на меня. Затем глаза его потухли, и он опять опустил их
в пол.
   - Все можно, - сказал он. - Но это специальная техника, редкость.
   - Давай, дружок, без лирики, - поморщился  Щербатин.  -  Говори,  что
надо?
   - Надо обоснование. Не знаю, как рядовой пехотинец обоснует, что  ему
нужен такой прибор.
   - А ты подумай, Пипе!
   - Ну... - Он помялся, поерзал плечами. - Не знаю. Не могу  придумать.
Если б офицер - тогда да. Но пехотинец... А зачем это?
   - Э-э, видишь ли... - Щербатин укоризненно глянул на меня.  -  Видишь
ли, Пипе, пехотинец Беня  желает  восстановить  навыки  в  своей  старой
профессии. У себя в отдаленных мирах он занимался собиранием  звуков,  а
теперь хочет применить это на благо Цивилизации.
   - Собиратель звуков... - Пипе озадаченно заморгал. - Как это странно.
   - Да, странно, - вздохнул Щербатин и снова выразительно покосился  на
меня.
   - Но гражданин Цивилизации волен выбирать любую профессию, так?
   - Да, так. Значит, это будет предметом личного пользования?
   - Личного, - кивнул я. - Только личного.
   - Не знаю... Личные предметы запрещены до первого холо.
   - Да ладно тебе, - пристыдил его Щербатин. - Знаем мы,  как  тут  эти
запреты соблюдают. И, кроме того, у него скоро будет холо.
   - Ну, если  так...  В  принципе  личные  предметы  можно  получать  в
гражданском и офицерском секторе. Но  за  это,  конечно,  с  социального
номера будет снято какое-то количество уцим.
   - Большое количество? - поинтересовался я.
   - Если вещь хорошая - большое.  А  вообще,  надо  уточнить  -  редкую
технику просите.
   - Я думаю, уцим у него хватит, - сказал Щербатин. - У него  их  скоро
много будет. И одежонкой обеспечим, чтобы в сектор пройти. Узнай,  Пипе,
подробнее, ладно?
   Пипе ушел, а я тут же насел на Щербатина.
   - Откуда ты знаешь, сколько у меня уцим? Тоже по блату разнюхал?
   - Да, Беня, по блату. -  У  него  стал  какой-то  странный  голос.  -
Придется, Беня, открыть тебе один веселый секрет. Знаешь, откуда на тебя
свалилось нежданное холо?
   - Наверно, ты лучше знаешь?
   - Я-то знаю... В  этой  операции  были  большие  потери,  особенно  у
штурмовых групп. По правилам, если нет каких-то особых условий, весь  их
виртуальный капитал можно разделить среди выживших. Зачем это сделали, я
пока не знаю. Но ты, Беня, получаешь хорошее наследство.
   - А ты?
   - А я в той операции не участвовал. Я,  Беня,  на  этот  раз  здорово
просчитался. - Он коротко вздохнул и взял новую бутылочку.  -  В  общем,
можешь теперь собой гордиться.
   Щербатин не обманул - уже через пару дней у меня появился собственный
звукозаписывающий прибор. Это была металлическая  коробочка  с  обрывком
резинового  кабеля  и  множеством  ненужных  выступов  и  отверстий.  На
специальную технику требовалось слишком  много  уцим,  и  мне  досталась
деталь  от  старого  антротанка  -   устройство   для   протоколирования
радиопереговоров.
   У этой штуки имелся один серьезный недостаток  -  чтобы  шла  запись,
необходимо было постоянно подкручивать пальцами маленький ребристый вал.
В танке он приводился в движение каким-то смежным механизмом, у меня  же
из всех механизмов имелись только пальцы. Зато и  товар  достался  почти
даром.
   Я таскал магнитофон в ранце, скрывая от офицеров и соратников, и  все
мечтал о моменте, когда отправлюсь в лагерь пленных и займусь собиранием
фольклорного материала. Но момент не подворачивался,  нам  что  ни  день
придумывали новую работу.  То  мы  перекапывали  какие-то  электрические
столбики на периметре, то охраняли неизвестно  от  кого  переходы  между
секторами.
   Между тем "Крысолов" пополнялся новобранцами - такими же пугливыми  и
на все согласными солдатиками, каким был недавно и я. С особым интересом
я отнесся к четырем весьма бледным и худосочным парням,  которые  всегда
щурились, будто дневной свет  резал  им  глаза.  Этих  бедолаг  доставил
телепорт - вытащил из-подо льда, как и меня в свое время.
   Однажды утром нас, как обычно, выстроили перед дверями. В "Крысолове"
было уже около Двух  десятков  бойцов  -  почти  полный  комплект.  Я  с
неудовольствием  думал  о  том  дне,  когда  нас  признают   боеготовным
подразделением и вернут к привычной работе на болотах и дальних  постах.
Однако сегодня нас ждало нечто иное.
   Каждому выдали непривычный инструмент  -  метровую  палку  с  толстой
резиновой  рукоятью  и  выходящим  из  нее  мощным  кабелем.   К   палке
прилагалась  уже  знакомая  мне  электрическая  батарея.  Наш   командир
Отон-Лид долго и терпеливо показывал, как вставлять штекер в  батарею  и
как затем регулировать мощность поворотами рукоятки. Потом предупредил -
прежде  чем  пробовать,  отойдите  друг  от  друга  подальше.   Зацепишь
контактами товарища, и товарищ улетит метров на десять.
   Нам выдали  ручные  разрядники,  обыкновенные  погонялки  для  скота.
Правда, судя по размерам и мощности, гонять ими следовало не меньше, чем
диплодоков.
   - Несем дежурство на территории копей,  -  сообщил  Отон-Лид,  и  его
слова прозвучали, как какое-то  зловещее  предостережение.  Хотя  ничего
необычного в этом не было - мы часто попадали на хозработы.
   -  Наша  задача  -  обеспечение  порядка   и   эффективности   работы
гражданских,  -  продолжал  Отон-Лид.  Это  было  уже  забавно  -   как,
интересно, мы обеспечим  эффективную  работу  монтажников  и  инженеров?
Будем гонять их электродубинками?
   Ясность наступила, когда наш статс-мастер сообщил наконец главное.
   - Помимо действительных граждан Цивилизации, сейчас на копях работает
большое число кандидатов из числа местных жителей. Я имею в  виду  наших
союзников. - Отон-Лид говорил осторожно, негромко, словно сдерживал  сам
себя.
   Казалось, вот-вот он сорвется и закричит: "Бейте их, душите, рвите на
части!!!"
   Но он не закричал.  Он  продолжал  внятно  и  неторопливо  разъяснять
ситуацию.
   - Выданным вам оборудованием  пользуйтесь  решительно,  но  только  в
необходимых случаях. Помните, что ульдры - наши союзники, конфликты  для
нас  нежелательны.   Необязательно   применять   электричество,   иногда
достаточно просто ударить.  Действуйте  по  обстановке.  Не  давайте  им
собираться в группы больше трех человек. И всегда помните, что главное -
это такт, сдержанность и вежливость.
   Следующие два часа мы провели в темном нутре  вездехода,  изнывая  от
духоты и тряски. Наша  машина  пристроилась  в  хвост  большой  колонне,
перевозившей на копи новое оборудование. Прямо перед отправкой на  крышу
машины запрыгнули два до зубов вооруженных бойца с очками-детекторами на
шлемах. По прибытии я заметил, что боец остался только  один,  да  и  он
выглядит очень растерянно. О судьбе второго я боялся даже подумать.
   Копи выглядели впечатляюще. Это была огромная бетонированная воронка,
похожая на чашу стадиона. В самом центре - темное жерло шахты, прикрытое
навесом и окруженное приводами лебедок и транспортеров. Вокруг - великое
множество строений, трапов, трубопроводов и решетчатых ферм.
   Работа кипела. Ульдры были повсюду, они походили на  рыжих  муравьев,
забравшихся в тарелку с сахаром. Между ними тут и там выделялись  своими
зелеными    куртками    цивилизаторы,    которые     прохаживались     с
одной-единственной целью - не допустить, чтобы "дети природы" что-нибудь
отчебучили. Этим нам предстояло заниматься ближайшие несколько дней.
   Нас начали расставлять по постам. Собственно, никаких постов не  было
- каждому  отводился  участок,  на  котором  надлежало  прохаживаться  и
обеспечивать порядок. Способ я уяснил очень быстро, когда на моих глазах
сцепились два ульдра и начали рвать друг другу бороды. В ту же секунду к
ним со всех  сторон  бросились  соплеменники,  которые  жаждали  принять
участие в свалке. В любой момент могла возникнуть массовая драка, однако
цивилизаторы были начеку.
   Замелькали  электродубинки,  засверкали  искры,   заорали   от   боли
потерпевшие - и довольно быстро воцарилось нормальное рабочее состояние.
   Я понял, что лучше всегда  быть  начеку.  Надвинув  поглубже  шлем  и
проверив застежку, я  обмотал  вокруг  руки  ремешок  дубинки,  чтоб  не
вырвали. И решил почаще оборачиваться, иначе могут застать врасплох.
   Прохаживаясь по своему участку, я постепенно начал выделять  ритмы  и
ноты  трудовой  симфонии,  происходившей  на  моих  глазах.  Над  шахтой
непрерывно трещал двигатель транспортера, поднимающего  в  металлических
ковшах мокрую грязь из глубины. Еще один транспортер, ленточный,  должен
был отводить ее за пределы бетонированной воронки, но он  стоял.  Вместо
него трудились ульдры, впрягаясь в большие железные корыта.
   Позже я узнал, что из этого грунта насыпается дорога через  болото  к
ближайшему поселку. Наверняка  специальная  техника  сделала  бы  все  в
десятки раз быстрее, но союзников следовало приучать к труду и  честному
заработку.
   Правда,  приучались  они   довольно   плохо.   Стоило   какому-нибудь
надсмотрщику  отвлечься,  "дети  природы"  останавливались,  принимались
чесаться, ловить блох или развлекаться доступными  способами  -  швырять
друг в друга булыжники, например.
   Иногда ковш транспортера выносил на поверхность  пару-тройку  больших
плотно завязанных мешков. Это, видимо, и был тот загадочный белый уголь.
Мешки ульдрам не  доверяли,  специальные  люди  подъезжали  на  грузовых
тележках и увозили ископаемое в неизвестном направлении.
   Гудели моторы, перекликались цивилизаторы, звенели железяки  -  жизнь
била ключом. Мне здесь нравилось больше, чем в безмолвных болотах.
   Возможность  отличиться  представилась  сразу  же.  Какой-то   ульдр,
волокущий на спине отрезок толстой  металлической  трубы,  вдруг  бросил
свою ношу, снял одноразовый носок и  начал  сосредоточенно  выковыривать
что-то, угнездившееся между пальцами ног. Я прикрикнул, но он этого даже
не заметил. Тогда я постучал по  его  спине  дубинкой  -  он  оглянулся,
озадаченно поглядел на меня  и  вернулся  к  своим  пальцам.  Тут  уж  я
разозлился и несильно дал ему палкой по  спине.  Он  тут  же  вскочил  и
потащил свою трубу дальше.
   После этого меня окликнул Отон-Лид и жестами показал, что  бить  надо
сильнее и лучше всего по голове. Про сдержанность и вежливость  на  этот
раз он ничего не сказал.
   После обеда,  когда  руки  уже  болели  от  постоянного  размахивания
палкой, а горло - от крика, на другой стороне  бетонной  чаши  произошла
авария.  Там  проходила  толстая  гибкая  труба,  по  которой  из  шахты
выкачивали воду. Труба была вся в трещинах и заплатках, одна из заплаток
вылетела, и в небо ударил грязный пенистый фонтан. Вода падала на  бетон
и тут же устремлялась на дно воронки, заливая шахту.
   Начался крик и беготня. Кто-то кричал, чтобы перекрыли  воду,  кто-то
требовал остановить транспортеры,  кто-то  просто  метался  туда-сюда  и
махал руками, добавляя неразберихи.
   Больше всего разволновались ульдры, они дружно побросали свои дела  и
ринулись к фонтану. Каждый  стремился  побегать  под  грязными  струями,
поорать и потолкаться. Цивилизаторы  оказались  беспомощны  -  никто  не
хотел лезть в воду с высоковольтными разрядниками, а без оружия  ульдров
не успокоить.
   Вода продолжала хлестать, заливая шахту. Мимо меня пробежал человек в
гражданской одежде, на ходу крича  в  рацию,  чтобы  где-то  переключили
помпу.
   Оказавшись рядом, он случайно глянул на  меня  и  с  досадой  сказал,
словно искал поддержки:
   - Вот же мудаки, да?
   - Да, - механически согласился я и с удивлением захлопал глазами.
   Наконец удалось  что-то  сделать.  Фонтан  ослаб,  а  затем  и  вовсе
превратился в жалкий ручеек. К пробоине уже бежали двое рабочих с мотком
материала для новой заплатки. Ульдры пока не расходились, они надеялись,
что опять что-нибудь случится и вновь настанет час веселья.
   Человек с рацией снова прошел мимо меня, теперь  уже  неторопливр.  Я
успел разглядеть, что ему под сорок лет и что  должность  у  него  здесь
хорошая - судя по качественной куртке с  карманчиками  и  застежками.  Я
наконец очнулся.
   - Подождите!
   - Что такое? - Он недружелюбно обернулся.
   - Извините, пожалуйста... А откуда вы знаете  это  слово?  Я  имею  в
виду...
   Он сунул руки в карманы и  от  души  расхохотался.  Затем  критически
оглядел меня с ног до головы.
   - Что, парень, понравилось слово? Могу научить,  я  еще  много  таких
знаю.
   - Да я и сам знаю много. Тоже могу научить.
   Он перестал улыбаться, его взгляд стал недоверчивым.
   - Уж не хочешь ли ты сказать, парень, что тебя принесла сюда нелегкая
из какой-нибудь рязанской глубинки?
   - Да, вроде того.
   Он присвистнул, затем восхищенно покачал головой.
   - Чудеса. А не врешь? - Он вытер о рукав ладонь и протянул ее мне.  -
Ну, раз такое дело... Называй меня дядей Колей.
   - Пехотинец Бе... То есть Борис.
   - Ну, дела! - Он снова расхохотался.  -  Вот  что,  пехотинец  Борис,
сейчас ты пойдешь со мной.
   - Я на посту...
   - Чего? Каком еще посту? Где твой начальник?
   Я нашел глазами Отон-Лида.
   - Этот боец идет  со  мной,  -  безапелляционно  объявил  дядя  Коля.
Командир безразлично кивнул.
   - Ну, идем, Бориска. - Дядя Коля потер ладони,  и  мы  направились  к
небольшой железной будке у самого края воронки. Это был вход в подземное
хозяйство, где нам пришлось спуститься на несколько пролетов  по  гулкой
железной лестнице. Наконец мы пришли в низкое  квадратное  помещение,  в
котором имелись столы, скамьи, шкафы и  несколько  экранов  с  мерцающим
нечетким изображением.
   - Садись, Бориска, устраивайся. - Он полез  по  своим  шкафам.  -  Да
сними ты свой котелок, расслабься.
   Я опустил шлем на  пол,  осмотрелся.  Хозяин  явно  не  злоупотреблял
чистотой.
   По углам лежали груды пустых лотков из-под  еды,  бутылочек  и  иного
мусора. Само собой, валялись тут и использованные носки.
   Постепенно удалось разобрать изображение на экранах.  Сквозь  рябь  и
полосы проглядывали узкие ходы,  залитые  водой,  где  копошились  люди,
катались тележки, работали неведомые механизмы.  Я  видел  самое  сердце
шахты.
   - Даю гарантию, Бориска, ты по этой штуке здорово  соскучился.  -  Он
сунул мне в лицо  горлышко  бутылки.  В  нос  шибануло  запахом  ядреной
самогонки.
   - Ну, как? - Он добродушно усмехнулся. - Чуешь русский дух? Не то что
местные коктейли, точно?
   - Откуда?
   - Из змеевика, конечно. У меня много, - он кивнул на шкаф,  где,  как
образцовые  солдаты,  ровным  строем  стояли  одинаковые  бутылочки.   -
Угощайся, Боря, на здоровье.
   Мне было приятно, что я здесь Боря, а не Бе-ня. Дядя  Коля  хлопотал,
доставая из своих закромов какие-то яства. Легким движением  он  смахнул
со стола несколько железяк и начал расставлять закуску.
   - Ну, черт побери! - продолжал восхищаться он. - Встретить земляка  -
и где? Здесь, в этой чертовой дыре!..
   - Нас тут вообще-то двое. Я с товарищем...
   - Сейчас  все  расскажешь.  Бог  ты  мой,  теперь  хоть  есть  с  кем
поматериться за жизнь! Ты, кстати, откуда? Я  из  Владимирской  области.
Давай за родину, да?
   Самогонка  отдавала  химикатами,  зато   закуска   оказалась   просто
изумительной.
   Даже на "дне рождения" у Щербатина я таких вкусных штук не  пробовал.
Рюмка за рюмкой, я описал дяде Коле наш со Щербатиным трудовой и  боевой
путь. Он смеялся, хлопал ладонями об колени, изумленно  тряс  головой  и
вообще живо реагировал на мое повествование.
   - Откуда такое  богатство?  -  поинтересовался  я,  отправляя  в  рот
очередной вкусный кусочек.
   - От щедрот  Цивилизации,  конечно,  -  усмехнулся  дядя  Коля.  -  С
четвертым холо здесь можно вкусно покушать, не сомневайся, Бориска.
   - Четвертое? - Я радостно улыбнулся. Меня просто  гордость  взяла  за
простого русского мужика, достигшего такой немыслимой высоты.
   - Да, дорогой мой, я тут уже давно. Считай, с самого начала.
   - Так вам рвать когти отсюда надо! - удивился  я.  -  С  четвертым-то
холо...
   Он снисходительно рассмеялся, покачал головой.
   - Вот как раз с четвертым холо мне лучше остаться здесь.  Там  я  кто
буду?
   Мелкой серой тенью, каких миллиарды. Получу комнатку с одним туалетом
на  этаж,  ежемесячный  абонемент  в  предприятие  культурного  питания,
разрешение делать одного ребенка в десять лет... Мелко это все.
   - Но здесь... Чем лучше здесь?
   - Нет, Бориска, ты так и не понял. - Он стал абсолютно серьезен. -  В
нашей жизни главное  -  сделать  ставку  на  нужную  клеточку.  Лично  я
поставил на эту клеточку. - Он потыкал пальцем в стол.  -  И  думаю,  не
прогадал.
   - Я не понимаю.
   - Не вечно у меня будет этот подвал, сырые потолки и грязные железки.
И у тебя не всегда будет эта дурацкая палка  с  проводом.  -  Дядя  Коля
пренебрежительно наподдал ногой мой разрядник.
   - При чем тут палка с проводом?
   Он хитро улыбнулся:
   - Отличное  оружие,  да?  А  еще  бывают  шариковые  ружья  или  даже
огнеметы, знаешь?
   - Знаю, - кивнул я. - Хорошо знаю. И что?
   - А хочешь посмотреть какую-нибудь историческую хронику? У меня  есть
доступ к инфоканалам, давай покажу.
   - Зачем?
   - А чтобы ты увидел - с огнеметами и шариками  Цивилизация  расширяла
свои пределы еще триста-четыреста периодов  назад.  Это  все  старье.  И
танки ваши ходячие старье.  И  реапланы  летают  криво,  как  бумеранги,
потому что старье.
   - Но почему?
   - Вот же непонятливый... Потому, что не хочет  Цивилизация  тратиться
на этот мир, пока толком не разберет, для чего он ей нужен. Сюда свалили
весь хлам - замшелую  поломанную  технику,  технологии  каменного  века,
легионы бесполезных необученных людей.
   - Но белый уголь...
   - Вот! Ты попал в точку.  Все  изменится,  когда  в  освоенных  мирах
распробуют, что такое белый уголь и как его можно применить.
   - Я и сам не знаю, что это такое.
   -  А  никто   не   знает.   Какая-то   высокомолекулярная   органика,
макромолекулы и тому подобное. Образуется только в  местных  бо