олстое, сейчас смущенное, покрасневшее лицо
Виктора.
   - Ты хочешь вместе с нами похоронить ее портрет?
   - Ты чуткий, Алексей, - заморгал  Виктор  короткими  ресницами  и,  вынув
платок, стал вытирать щеки. - Ты чуткий... Мы поймем друг друга. Я  не  буду
там, внизу, лишним! Клянусь своим  именем.  Я  постараюсь,  друг,  чтобы  ты
заложил не только память о товарищах, но и само сооружение.
   - Это делает Ходов, - сухо ответил Алексей.
   Виктор понизил голос:
   - Сооружение фактически заложит тот, чей остров поднимется первым. Строго
конфиденциально! Мы уже договорились с Денисом, - и Виктор поднял палец.
   Алеша укоризненно покачал головой:
   - Эх, Витяка! Ты претендуешь на чуткость, а меня понять не способен.
   Виктор испугался, думая, что Алексей откажет ему в просьбе,  но  Алексей,
угадав его мысли, успокоил:
   - Хорошо, хорошо, ты спустишься с нами. Посмотришь дно глазами геолога.
   На палубе начиналась суета.
   - Опускать черепаху!
   - Построиться по бригадам!
   - Эй, бабушка, поберегись!
   По палубе весело катились легкие строительные машины, которые должны были
облегчить труд полярников.
   Алексей Карцев  прошел  на  корму.  Там,  выстроившись,  замерла  команда
кессона.  Подводники,  одетые  в   непромокаемые   комбинезоны,   напоминали
специальную воинскую часть. Командир  подвижного  кессона,  увидев  Карцева,
по-военному подошел к нему и отрапортовал о готовности кессона к спуску  под
воду.
   Кессон, действительно напоминавший исполинскую  черепаху,  возвышался  на
корме, как стальная куполообразная броня морского орудия. Рулевое управление
и  винтомоторная  группа,  высовывающиеся   из-под   панциря,   еще   больше
увеличивали сходство с черепахой. На панцире был даже характерный рисунок  -
переплет огромных окон, сделанных из толстой прозрачной пластмассы.
   Карцев  оглядел  своих  товарищей  по  спуску.  Он  видел   торжественные
напряженные  молодые  лица.  Вот  сосредоточенный  Денис,   вот   и   весело
подмигивающий Витяка. Алексей отдал команду, и подводники, один  за  другим,
стали нырять под  панцирь  "черепахи",  приподнятый  над  палубой  подъемной
стрелой.
   Алексей и командир кессона Нетаев вместе с корабельным врачом следили  за
проходившими людьми. Врач заранее тренировал каждого из них для  работы  при
повышенном давлении воздуха в кессоне, где вода должна быть вытеснена сжатым
воздухом. Наконец нырнул под панцирь и правофланговый Денис.
   - Прошу вас, товарищ командир кессона, - пригласил Нетаева Алексей.
   Карцев остался последним. Федор крепко пожал ему руку. Подошел дядя  Саша
и обнял Алексея.
   - Все время держи связь,  Алеша!  Помни,  в  первый  раз  спускаетесь,  -
напутствовал он.
   Терехов взял переданную ему радистом  телефонную  трубку.  Как  известно,
радиоволны не распространяются под водой.  С  кессоном  была  теперь  только
телефонная связь.  Подводники  прильнули  лицами  к  окнам  кессона,  смешно
расплющив носы. Голосов их  уже  не  было  слышно.  Терехов  отдал  команду.
Запыхтела лебедка. Гигантская  "черепаха"  дрогнула,  еще  приподнялась  над
палубой, качнулась и поплыла к реллингам. Моряки  и  строители  уступали  ей
дорогу, махали шапками и кричали.
   Подбежал радист и передал  Терехову  радиограмму  с  соседнего  ледокола.
Федор прочел и сказал Алексею в телефонную трубку:
   - Старт дан. Кессон номер два тоже поднялся. Желаю успеха.
   Снова заработала лебедка. Зашипел отработанный пар.
   "Черепаха" пошла вниз, коснулась воды. Кессон теперь уже плыл. Над  водой
виднелась верхушка шара, сам же воображаемый шар словно был скрыт в глубине.
К нему тянулись канаты и шланги. Машины кессона  сейчас  не  работали,  хотя
могли  самостоятельно  обеспечивать  кессон  в  течение  некоторого  времени
воздухом и энергией. "Подводная черепаха"  пока  получала  то  и  другое  от
ледокола.
   Диаметр видимой части шара стал уменьшаться. В кессоне заполнялись  водой
цистерны, и он начал погружаться. Люди лежали животами на реллингах,  махали
фуражками, кричали. Вода сомкнулась над  верхушкой  кессона.  Ленивая  волна
прокатилась над тем местом, откуда  тянулись  канаты  и  шланги.  На  палубе
гидромонитора прозвучало дружное "ура".
   Вода в море оказалась прозрачной. Через ее толщу виднелось расплывающееся
в  зеленой  тьме  пятно.  Вдруг  пятно   вспыхнуло.   В   кессоне   включили
электричество.
   В этот час между  пальмами  и  соснами,  березами  и  эвкалиптами  парка,
раскинувшегося позади многоэтажного города науки - Московского университета,
у громкоговорителей толпились студенты. Многие из  них,  слушая  репортаж  с
далекого  гидромонитора,  завидовали  хорошей,  светлой  завистью  тем,  кто
опускался сейчас на дно Карского моря.
   На мостах в Ленинграде, на холмах живописного Львова, над бухтой  Золотой
Рог во Владивостоке разносился голос из множества репродукторов. Не  было  в
Советской стране уголка, где не слушали бы сейчас рассказа о спуске  на  дно
моря первого кессона Полярной строительной экспедиции. И не только пожелания
удачи мысленно посылали слушатели, - они думали в этот миг, что какой-нибудь
сделанной ими деталью или хотя бы днем своего труда участвуют в  этой  пусть
рядовой для нашей страны, но Великой полярной стройке.
   В прогрессивной печати за рубежом появились экстренные сообщения:  "Вновь
мы узнаем еще  об  одном  советском  жизнеутверждающем  замысле,  призванном
изменить облик далекой и суровой ледяной страны, манившей к себе  в  течение
столетий бескорыстных исследователей из многих стран". Голландцы  вспоминали
Баренца, норвежцы - Нансена и  Амундсена,  французские  газеты  -  Де-Лонга,
шведские - Норденшельда, итальянцы писали о Нобиле, экспедиция которого была
спасена советскими кораблями. Китайские газеты указывали на заслуги  русских
землепроходцев  и  исследователей:  Дежнева,  Беринга,   братьев   Лаптевых,
лейтенанта  Врангеля,  напоминали  исторические  рейсы  советских   кораблей
"Сибирякова" и "Литке", положивших начало арктическим навигациям, наконец  о
героических эпопеях  станций  "Северный  полюс".  Английская  газета  "Дейли
уоркер" писала: "В былое время смелые полярные исследователи  самоотверженно
боролись и погибали во имя науки  в  невыносимых  условиях  полярных  морей.
Советские люди хотят ныне сделать полярные моря такими же  мореходными,  как
Ла-Манш или Средиземное море, и сделать это во имя счастья мирных людей".
   Реакционные газеты ничего не написали о Великой полярной стройке.

   Глава восьмая
   В ГЛУБИНЕ

   За окнами кессона становилось все темнее и  темнее.  Яркие  электрические
лампочки освещали толщу воды на несколько  метров.  Стайки  рыб  пунктирными
штрихами проносились мимо взволнованных первым спуском подводников.
   - Нерпа! Глядите! - воскликнул Денисюк.
   Действительно, метрах в двух от окна  двигалась  темная  тень  с  круглой
головой. Она совсем близко подплыла к стеклу,  и  на  людей  посмотрели  два
огромных любопытных глаза.
   - Ух, ты! Глазищи какие, вроде человеческие! - отшатнулся кто-то от окна.
   - Это вода искажает.
   - Эх, выстрелить бы в нее, - сказал Виктор.
   - Что тебе зверюшка сделала?
   - Это спорт!
   Карцев прошел в рубку управления  к  командиру  кессона.  Моряк  сидел  в
небольшой кабине перед пультом со светящимися циферблатами, белыми рычажками
и кнопками. За выпуклым стеклом виднелась слабо освещенная толща воды.
   - Канат уже отцепился, - полуобернувшись, сказал Нетаев. - Наполняю водой
резервуары. Погружаемся.
   Кессон был построен по принципу подводной  лодки.  С  наполненными  водой
резервуарами он мог самостоятельно спуститься на дно, по мере выкачивания же
из  них  воды  всплывал  на  поверхность  или  приподнимался  со   дна   для
передвижения.
   - Глубина двенадцать метров, - указал Нетаев на циферблат.
   - Еще метров пятнадцать осталось, - отозвался Алексей.
   Он взглянул в боковое окно рубки. Оно вело в центральную рабочую  камеру,
помещавшуюся в нижней части кессона.  Камера  эта  с  куполообразным  сводом
снизу была заполнена сейчас водой, которая поднималась  по  мере  увеличения
глубины, сжимая оставшийся под куполом воздух. Когда кессон  достигнет  дна,
Нетаев включит компрессоры и сжатый воздух вытеснит воду из камеры так,  что
она останется только ниже рабочей площадки, идущей кольцом вдоль сферической
стенки.
   Молодые подводники вглядывались в зеленоватую воду, стараясь проникнуть в
этот новый таинственный мир.
   - Треска, трещечка, честное слово! - восторженно говорил один  строитель,
из Архангельска родом. Он показывал на мелькающие перед стеклом тени.
   - А может, это сельдь? - усомнился Денисюк.
   - Сельдь тоже здесь встречается, только трещечка размером побольше... она
метров до полутора бывает.
   - Ничего на вкус рыба, только с ароматом.
   - Ничего?! - с презрением повторил помор. - Да лучшей рыбы в мире нету!
   - А вот стайка, это корюшка, - сказал один из комсомольцев-полярников.
   В верхнее окно виднелось странное мрачное "небо", по которому проносились
не то облака, не то тени.
   - Волны, - пояснил все тог же полярник.
   - На дне! - послышался в репродукторе голос Нетаева.  -  Приготовиться  к
переходу в рабочую камеру. Начинаю поднимать в шлюзе давление воздуха.
   Шлюз, где находились подводники,  кольцом  охватывал  кессон.  В  рабочей
камере воздух, вытеснявший воду, был сжат до двух  атмосфер,  и  прежде  чем
перейти туда, подводники должны  были  понемногу  привыкнуть  к  повышенному
давлению. Дверь в рабочую камеру можно было открыть  лишь  после  того,  как
давление в шлюзе и рабочей камере сравняется.
   "Подводная черепаха" спустилась на дно. Электрические компрессоры кончали
свою работу, вытесняя воду из камеры. Чтобы "черепаха" при этом не  всплыла,
одновременно заполнялись водой резервуары. Алексей  через  окно  видел,  как
опускался  в  камере  уровень  воды.   Обнажилась   кольцевая   площадка   с
разложенными  на  ней  металлическими  трубчатыми  коленами.  Их  предстояло
заложить в дно, чтобы потом в оставшиеся отверстия вставить спущенные сверху
трубы.
   Нетаев  повернул  рычажок,  дополнительно  наполняя   резервуары   водой.
Потяжелевший кессон плотно сел на дно. Круговой нож,  которым  кончался  его
панцирь, врезался в ил.
   Алексей прошел в шлюз. Подводники выстроились около двери. Однако открыть
эту дверь все еще было нельзя. Нетаев не торопился с  увеличением  давления.
Люди должны были привыкнуть.
   Виктор ворчал:
   - В любви и спорте важны мгновения!  В  спорте  не  медлят.  Надо  скорее
начинать. Держу пари на уважение потомков,  что  в  кессоне  номер  два  уже
открыли дверь. Первым должен подняться наш остров. Прав ли я, о Деонисий?
   - Соревнование! - многозначительно отозвался Денис.
   Стрелка манометра, как  казалось  Виктору,  двигалась  медленнее  большой
стрелки часов, висевших рядом с манометром.
   Наконец послышалась команда Нетаева:
   - Открыть дверь в рабочую камеру.
   Денис схватился за ручку и распахнул дверь перед Алексеем.
   - Проходите, проходите, ребята, - говорил Алексей.
   - Зараз! - провозгласил Денис. - Зачинщику место,  -  и  он  оттеснил  от
дверей товарищей.
   Алексей вспомнил  о  бухте  Рубиновой,  о  посаженном  когда-то  на  мель
айсберге. Немного конфузясь, он прошел в рабочую  камеру.  Вслед  за  ним  в
полном  молчании  вошли  и  построились  на  кольцевой  площадке   остальные
подводники. Глаза всех были устремлены на дно. Покрытое в углублениях водой,
оно казалось топким болотом.
   Алексей сошел вниз, и его сапоги сразу увязли в иле. В  руках  у  Карцева
был серебристый ящичек.
   Алексей  снял  шапку.  Сняли  шапки  и  все  строители.  Минуту   длилось
торжественное молчание. Виктор стоял  с  низко  опущенной  головой.  Алексей
взглядом пригласил Дениса. Держа лопату в руках, тот спрыгнул на дно. Увязая
в нем хлюпающими сапогами, он подошел к Алексею.
   Переводя дух между короткими фразами, Алексей стал говорить:
   - Галя Волкова... Ваня Хорхай... механик Добров... Словно живые стоят они
сейчас среди нас. Они могли бы стоять,  они  должны  были  стоять...  Но  их
нет... Сколько  погасших  чувств,  несбывшихся  надежд!..  Какой  большой  и
сложный мир был в каждом из них! Их ждали, их любили... их  оплакивают,  ими
гордятся. Они первые дошли до этого места... дошли еще  зимой...  Мы  пришли
после них. И мы заложим пластинку с  их  именами  и  портретами  под  первый
ледяной бык. Она вмерзнет в дно и пролежит века. Но память о них  сохранится
в людях на несчетные годы. Может быть, поэты напишут  о  них  поэмы,  старцы
расскажут сказки, а мы... мы  уже  много  лет  спустя  еще  раз  прольем  по
слезе... - Алексей вдруг замолчал, отвернулся.
   Подводники долго стояли, сминая шапки в руках. Алексей молчал. Тогда  они
стали по одному спрыгивать на дно.
   Денис  вырыл  небольшую  ямку.  Она  тотчас  заполнилась  водой.  Алексей
наклонился и осторожно погрузил  в  нее  ящик.  Денис  передал  ему  лопату.
Алексей  забросал  ящик  илом.  Подводники  бросили  в  ямку   горсти   ила.
Образовался небольшой бугорок.
   - Слухай, хлопцы! - громко крикнул Денис. - Берись за дело, хлопцы!
   И сразу стало шумно под куполообразным сводом кессона.
   Денис наклонился над грудой камней:
   - Эй вы, раки-отшельники! Кш-ш отсюда! Выползайте и удирайте, а то  зараз
вмерзнете в лед! Брысь! - Ногами  он  рвал  какие-то  водоросли.  -  Цветик!
Смотри-ка! И какой красивый! - остановился он над ямой, наполненной водой. В
ней  на  камне  виднелся  действительно   красивый   цветок,   будто   чудом
перенесенный на дно из оранжереи. Он напоминал хризантему.
   - Это не цветок, а животное, актиния, - сказал комсомолец-полярник. - Она
обжигает своими щупальцами, а потом свертывается, чтобы  схватить  добычу  и
проглотить ее. Это, брат, хищник.
   Виктор был в другой части кессона и не  слышал  этого.  Еще  наверху,  до
спуска, он договорился с Алексеем, что будет  не  только  изучать  дно,  как
геолог, но и примет участие в работе  наравне  со  всеми.  Сейчас  он  шумно
суетился, перебираясь с электролопатой на дно.
   Денис взял трубчатое стальное колено, походившее на большую скобу. В  два
его отверстия водолазы вставят трубы, которые соединятся этим зарытым  в  ил
коленом.
   - Жаль, хлопцы, - задумчиво сказал Денис. - Добрую сталь да навеки в  ил!
Други наши руду вырывают, в сталь переплавляют, а мы обратно этот металл - в
землю...
   - А рельсы ты не жалеешь  класть  на  железнодорожное  полотно?  -  резко
спросил Алексей.
   - И то жалко, - признался Денис.
   Работа началась. Электрические вращающиеся лопаты, пользоваться  которыми
надо было с особой ловкостью, почти  мгновенно  выкапывали  ямы.  Над  ямами
укладывали деревянный шаблон с отверстиями.  В  них  опускали  металлические
колена. Стальные детали занимали свое место рядом с  трепещущими  щупальцами
красавиц актиний.
   Местами попадались камни. Электрические  лопаты  не  могли  справиться  с
ними. В  ход  шли  электроотбойные  молотки.  Кессон  гудел  от  пулеметного
грохота. На дне Карского  моря  сверкали  искры.  Скоро  первый  шаблон  был
заполнен. Его подняли. Над болотистой поверхностью  дна  рядами  выстроились
металлические патрубки. Отсюда  наверх  пойдут  трубы,  по  которым  потечет
холодильный раствор, чтобы заморозить и дно и морскую воду над ним.
   - Прошу перейти на площадку, - послышался усиленный  репродуктором  голос
Нетаева.
   Подводники вместе с Алексеем перешли на кольцевую площадку. Виктор,  стоя
на дне, вытирал рукавом мокрый лоб.
   - Никак не думал, что на полярном дне так жарко, - сказал он.
   Загудели стенки кессона.  Заработали  насосы,  выкачивая  из  резервуаров
воду.  Дно  стало  удаляться,  покрываясь  водой.  Кессон  всплывал,   чтобы
переместиться на новую позицию. Виктор продолжал  стоять,  словно  ему  было
лень подняться на площадку. Вода дошла ему до колен,  едва  не  заливаясь  в
голенища высоких сапог. Он стоял в центре круга и вдруг, не  двигаясь,  стал
неведомо как перемещаться к стенке.  Виктору  закричали,  замахали  на  него
руками.
   Это двигался не Виктор, а кессон, переходя на новое место. Виктор  так  и
не поднялся на площадку,  а  с  геройским  видом  шагал  посередине  рабочей
камеры, вместе с кессоном перемещаясь по дну. Всем казалось, что  он  шагает
на месте. Передвинувшись на длину рабочей камеры, кессон остановился и снова
опустился на дно. Вода опять была вытеснена. Рабочие спрыгнули к Виктору,  и
снова закипела работа.
   Слово "закипела" очень подходило к тому, что происходило в  кессоне.  При
работе винтовых электролопат ил буквально кипел.  Грохотали  электромолотки,
размельчая камни. Тяжелые колена перебрасывались с рук на руки, как перышки.
   - Пошла! Пошла! - покрикивал Денис.
   Виктор работал неумело, но с азартом, старался не  отставать  от  Дениса.
Появился новый ряд патрубков. Отверстия в них закрывались пробками, чтобы не
попал ил. Потом водолазы, вставляя трубы, вынут пробки.
   Кессон снова и снова чуть всплывал, поднимался со дна и  передвигался  на
новое место.  Он  должен  был  проделать  путешествие  по  контуру  будущего
полярного острова. Нетаев по приборам определял  местоположение  "черепахи".
Алексей заходил в рубку связи и говорил по телефону с ледоколом. Потом снова
спускался в рабочую камеру.
   - Работа идет полным ходом и во втором кессоне. Они  сделали  столько  же
перемещений, сколько и мы, - сказал он.
   - Э-э, хлопчики! Так неможно. Налечь надо! - призывал Денис.
   И снова гремели  молотки,  ворошили  ил  лопаты,  мелькали  металлические
патрубки.
   Алексей стоял на кольцевой площадке, наблюдая за  работой.  Он  испытывал
волнение,  которое  могло  бы  сравниться  лишь  с   состоянием   музыканта,
исполняющего любимое произведение, или с душевным  подъемом  художника,  под
кистью которого оживает холст. Морское дно менялось на его глазах.
   Да, он, Алексей, хотел, чтобы именно этот бык поднялся над морем  первым!
Но он хотел этого так же, как  хочет  победы  своей  футбольной  команды  ее
игрок, как хочет победы своего цеха любой его рабочий. Алексей далек был  от
мысли,  чтобы  этой  победой  закрепить  за  собой  первенство  в   закладке
сооружения. Для Алексея, каким он стал теперь, эта  мысль  была  бы  слишком
мелкой.

   Глава девятая
   НА ДНЕ

   Кессон приподнялся для  очередного  передвижения.  Виктор  снова  шел  по
колено в воде, оставаясь в центре круга. Вдруг кессон остановился.  Шагающий
Виктор заметно передвинулся.
   - Товарищ Омулев, - послышался в репродукторе голос Нетаева.  -  Взойдите
на площадку. Кессон уперся в препятствие.  Я  вынужден  приподнять  черепаху
выше.
   Виктору  пришлось  подчиниться.  Уровень   воды   оставался   как   будто
неизменным, чуть ниже кольцевой площадки, но  дно  стало  удаляться,  словно
медленно проваливалось. Подводники переглядывались. Кессон всплывал.
   Дно  было  слабо  видно.  С  краю,  под  выступом   площадки,   появилось
расплывчатое пятно, оно двигалось к центру ограниченного площадкой круга.
   - Колесо! - не своим голосом закричал Виктор.
   Все увидели колесо с резиновой шиной и  надетой  поверх  шины  гусеницей.
Подводники один за другим снимали шапки...
   Нетаев тоже видел из рубки  лежащий  на  боку  среди  камеры  вездеход  с
решетчатой буровой вышкой, походившей на ферму затонувшего моста. Кессон был
достаточно велик, чтобы найденная машина могла  поместиться  в  его  рабочей
камере. При гробовом молчании  кессон  стал  спускаться.  Вскоре  показалось
колесо с гусеницей. Вода  словно  сбегала  с  лежавшей  автомашины,  как  бы
вытекая в невидимое отверстие. Взоры всех были прикованы к кабине. Она  была
пуста. Виктор спустился на дно и заглянул в кузов.
   - Выпрыгнули! - сказал он.
   - Не легче от этого, - вздохнул Денис.
   - Как мы ловко на него угодили, - заметил кто-то, выгружая  сохранившиеся
в кузове вещи.