.
     Слишком просто. Не верю.
     Подобный научный диспут на скорости сто пятьдесят километров в час не мог продолжаться долго. Ми-литумы предупреждают, что впереди - компрессор-19. Первое искусственное сооружение на нашем пути.
     Сопки нехотя расступились в стороны. Большое озеро, заполненное той же мертвой водой. Растительности нет и в помине. Из дымки на нас рывками надвигается стеклянистый колосс, голова которого тонет высоко-высоко в свистопляске облачных потоков.
     О Белый Космос!
     Суперкомпрессор материи, работающий с метеорным железом, ураном, кобальтом. Мечта любого колониального правительства. Средоточие инженерного гения. Венец закритических технологий, блин.
     Эта грандиозная конструкция, отдаленно напоминающая многократно увеличенную доменную печь, предназначена для преобразования обычного атомарного вещества в квазивещество, поддающееся конверсии схеме масса-ускорение-гравитация. Все понятно? Мне тоже.
     Конвертируемое квазивещество - это топливо, на котором работают МУГ-конвертеры. Это реакторы, вырабатывающие антибарионы для военных и промышленых нужд. Это основа энергосердец глидеров, планетолетов, кэбов. Залог могущества нашей цивилизации.
     Во всем Содружестве только три планеты располагают производственными комплексами такого масштаба. Один из них для Содружества потеряна - Виндхайм.
     Компрессоров здесь были построено тридцать пять штук, если "штука" - это подходящее слово для такого колосса. Тридцать пять. По числу роев гигантских полиметаллических метеоритов, которые центаврианцы аккуратно заваливали на поверхность планеты из ближайшего пояса астероидов.
     В общем-то неудивительно, что тут сопки взрывались...
     - Скорость - ноль! Все на грунт! - внезапно командует Вальдо.
     Что такое? Сенсоры не выдают ничего, даже отдаленно похожего на кровернов.
     Падаем. За нашими спинами приземляется планетолет.
     Громадная башня компрессора окружена подозрительными валами. Они вздымаются прямо из воды и по виду состоят из спекшегося ила. Или глины, или вулканического пепла - на глаз трудно определить. Больше всего субстанция напоминает мягкий пластик, но происхождение у него - явно естественное.
     Валы высокие. Самый близкий к компрессору - метров пятнадцать над уровнем воды. Следующий, отстающий от первого метров на двести, - примерно вдвое ниже. И вот таких валов, из которых каждый последущий вдвое ниже предыдущего, - еще пять.
     Больше всего это похоже на волны, вот что. На волны, разбежавшиеся от брошенного в воду камня и вдруг застывшие. Только пропорции какие-то непривычные, будто сила тяжести была очень мала и волны получились неожиданно высокими... Похоже, не камень в воду бросали, а "Циклон-2 Bat",..
     - Даю целеуказание! - Вальдо просто вне себя почему-то. Ярость? Страх?
     Моя экоброня принимает пакет данных, переданный его милитумом. "Тандер" автоматически наводится на один из технологических балконов компрессора.
     Пустой балкон с металлическими перильцами, опоясывающий башню примерно в первой трети видимой высоты. Что Вальдо там углядел? И как?
     - Огонь!
     Стреляют все. Беата добавляет из плазмомета.
     Балкон тонет в огне. Я даже успеваю испугаться, не перерубили ли мы башню пополам и не свалится ли она прямо на наши многострадальные головы.
     Такая толстуха - и свалится? Ничего подобного. Загудела вся надрывно, точно великанский камертон, но стоит как стояла.
     Никто, кроме Вальдо, не понимает, что за оказия. Чем мы заняты? Отрабатываем групповую стрельбу по площадной цели?
     А вот и оказия.
     Стрекошвейки. Первый раз в жизни вижу одну из них воочию, с дезактивированной маскировочной кожей. Паук размером с танк, с короткими ногами-станинами и тремя длиннейшими суставчатыми хоботами, в которые имплантированы огневые блоки. Так выглядит единственная частично уцелевшая дрянь. От прочих остались только горящие клочья. Они-то в воду и валятся.
     Шокированный, но еще живой техномат проявляет чудеса ловкости. Падая, он успевает у самой воды, там, где основание башни расширяется, снова прилепиться к стенке. Прежде чем Беата перебрасывает ствол плазмомета, единственный исправный огневой блок цепкого исчадия кровернов принимается молотить плюс-минус в нашем направлении. В хорошем темпе, не неприцельно.
     Плазменный протуберанец, исторгнутый бронебойней планетолета, слизывает гадину вместе с частью ближайшего к компрессору вала.
     - Вроде все... - облегченно вздыхает Вальдо.
     - Но как вы их увидели, сениор капитан? - спрашивает ворэнт. Для Свечникова это, видать, самая главная проблема в нашей лишенной забот и треволнений прогулке по Виндхайму.
     - Правительственная тайна. Но я вам тонко намек дам, так и быть. Моя обычная с виду офицерская экоброня
     экспериментальный образец нового поколения полевой экипировки. Стоит она как целый штурмовой танк. Дa и может многое. Так что если я на ваших глазах превращусь в облако радиоактивного газа - не удивляйтесь!
     Экспериментальные образцы всегда немножко барахлят Вальдо шутит. Значит, Вальдо доволен. Не делая naузы, он продолжает:
     - Взвод, внимание!
     Но его перебивает Свечников:
     - Оглянитесь, сениор капитан.
     Все мы начинаем оглядываться, не только сениор капитан.
     Стрекошвейка стреляла вслепую, и все равно не промахнулась. Рядовой второго класса Джо Топак noгиб при выполнении кое-какого задания в кое-каком секторе Пространства.

***

     На наших часах запущен отдельный таймер - время пребывания в зоне боевых действий. Мы находимся на поверхности Виндхайма девятнадцать минут. Как-то не верится.
     Майянцы, в свою очередь, по данным "Юнгера", приземлились двадцать шесть минут назад. Всего-то!
     Забранный бронепластиковым переплетом бублик диспетчерской. Сюда нас забросил вполне исправный скоростной лифт, прилепившийся между внешней обшивкой башни и внутренним монолитом собственно технологического блока.
     Кизи Кен Аман шипит проклятия и, кажется, плачет. Здесь, внутри, мы нашли его продырявленных соотечественников. Много, человек сорок. Больше половины - женщины, очень красивые, хоть и мертвые. Длинные каштановые волосы одной покрыты инеем, а лицо спокойное и внимательное - ни дать, ни взять Спящая Красавица.
     В ясную погоду вид отсюда, наверное, захватывающий. Сейчас нам мешает дымка. Правда, здесь, на высоте полутора километров, воздух чище. Это позволяет разглядеть смутные очертания больших гор. В стороне от них, за заливом местного моря-океана, находится южный полюс климатизаций.
     Но и залив, и даже низину вокруг компрессора дымка скрадывает полностью. Не видно и того места, на котором мы приняли бой со стрекошвейками.
     Занимаем круговую оборону. -
     Выносные средства наблюдения - микрокамеры, пару розеточек компактных радаров-пеленгаторов - аккуратно вывешиваем на втором технологическом балконе. Маскируемся. Где можно - выставляем пленочные экраны.
     Лесь-Николай Гайдамака и Беата Даль тоже с нами. Вальдо изменил план операции, и пилотируемый человеком планетолет нам стал вроде как не нужен.
     Башня компрессора навела нашего босса на одну здравую мысль. Признаю: свой мандат Консула Вальдо получил не за красивые глаза.
     Планетолет на всякий случай притоплен между первым и вторым глиняными валами.
     Вальдо снизошел до объяснений: во время выработки конвертируемых веществ в районе компрессора градиент гравитационного поля пляшет джигу. Эти глиняные валы-волны - результат приливного воздействия компрессора.
     Весело тут ребята время проводили, природу-мать во все дыры... Извиняюсь.
     Вальдо подходит к консоли контроля технологических процессов и подключает свой милитум к инфосистеме компрессора. Из небольшого, неприметного обтекателя на его правом предплечье выдвигается антена чудной конструкции: ажурная двойная спираль, насаженная на телескопический штырь. Капитан созерцал что-то на экране консоли.
     Подходить неудобно, да и боязно: больно наш Вальдо борзой стал. Может и пристрелить, если сунешь cвой нос куда не просят.
     Мы переминаемся в сторонке. Наблюдаем за местностью, выражаясь казенным языком. На самом деле молимся, маемся, нервничаем.
     - Гроза идет, - говорит Карлскрона.
     - Скорость? - спрашивает Свечников.
     - Километров сто - сто двадцать. Фронт пройдет здесь примерно минут через десять.
     В этот момент Вальдо приказывает:
     - Все ко мне! Рахими и Карлскрона - на месте продолжают наблюдение. Мы подходим.
     На экране... О, это не так просто... Это совсем не просто - сказать, что же мы увидели.
     Картинок не одна, а целых девять. Экран разбит на прямоугольники, в каждом из них - трансляция с отдельной камеры. Три камеры вынуждены работать инфракрасном режиме, остальные - в обычном оптическом.
     Ага, ясно. Трансляцию ведут контрольные камеры, установленные на борту высадочного катера. Четыре наружные дают картинку южного полюса климатизации. Пять других - сканируют внутренности катера: пилотскую кабину, пассажирскую и грузовые палубы.
     В полюсе климатизации творится такая чертовщина, что только одна камера способна принять что-то внятное в оптическом диапазоне. Остальные автоматически перешли в инфракрасный режим. В оптике не видно ни зги, мешает какая-то дрянь. Пыль или дым, это ясно. Но какого именно сорта - не понять.
     Первое, что бросается мне в глаза, - улыбающееся лицо Вока. Вот-уж не чаял когда-либо вновь увидеть Хозяина Намерений! Тем более улыбающимся.
     Битва последних дней произойдет здесь и сейчас. Пси-мастер кровернов в данный момент находится на борту высадочного катера, угнанного нашими майянскими друзьями с "Юнгера"...
     Вальдо медленно, подчеркнуто четко выговаривает слова. Словно лекцию нам читает. О вреде табакокурения и полового разврата в условиях Пространства.
     Незнакомый, чужой, принципиально чуждый человеческому восприятию видеоряд рвется в мой несчастный, травмированный мозг с ураганной скоростью.
     В кадре - два таких же конуса цвета оловянной бронзы, какие я видел когда-то на Глокке. Воздух над ними трясется в лихорадке - видимо, конусы раскалены. Примерно раз в секунду с их острых верхушек срывается и уходит в небеса тонкий зеленый луч...
     Лекция Вальдо тем временем продолжается. Похоже, происходящее на экранах его совершенно не заботит.
     - ...Благодаря тому что на вершине нашей компрессорной башни находится мощный комплекс связи, мне удалось установить контакт по закрытому шифрованному каналу с милитумом борта один. Этим милитумом Воины Обновления пользоваться не умеют. Либо не считают нужным им пользоваться. Так или иначе, при посадке их пилоты использовали ручное управление...
     Полюс климатизации расположен недалеко от моря. Видимо, на скалистом, обрывистом берегу, потому что плавного перехода суши в море не видно. Зато за конусами-лучеметами то и дело вздымаются гребни громадных волн.
     Различаются также группы вполне симпатичных растений. На первый взгляд, они выбились прямо из прибрежных скал, но, присмотревшись, я вижу...
     Ну ничего себе! На самом деле на экране колышутся исполинские кустистые водоросли, длиннейшие стебли которых то и дело маячат на обращенном к берегу клокочущем отроге очередной волны. А еще мористее, почти совсем уже сожранные дымкой, возвышаются циклопические колонны, соединенные хрупкими с виду перемычками.
     Назначение этих сооружений никоим образом из их внешнего вида не следует. Но вид этот - принципиально нечеловеческий. Ясно, кроверны наворотили...
     Камера расширяет полосу захвата. Одновременно с этим детали уменьшаются, скрадываются. Зато в кадр попадают новые объекты, находящиеся справа и слева от главной оптической оси.
     - ...Как высокое должностное лицо, я располагаю кодами доступа к любым бортовым устройствам любых летательных аппаратов Содружества. Таким образом, я могу сейчас, не сходя с места, дистанционно поднять высадочный катер в воздух. Вместе с пси-мастером, разумеется. Выдернуть его из сверхзащищенного полюса климатизации и доставить прямо сюда, к компрессору-19. Что я и намерен сделать...
     Летательные аппараты кровернов. Уродливые борта дремлющих до поры до времени турбоплатформ. Свежая посадочная площадка, залитая темно-зеленым вроде бы бетоном. На ней стоит большая приплюснутая лохань - воздушно-космический катер кровернов. Возле катера в лучистом желтом шаре, парящем над землей, я вижу одинокого кроверна. Это, видимо, охранник. В кои-то веки - настоящий, живой кроверн!
     Огромная орда неподвижных термитов под прозрачной пленкой.
     Несколько меоравиолей, ползущих мимо турбоплатформ. Размяться решили, да?
     И - густой молочно-белый пар, клубящийся по обоим краям кадра. Видимо, тот самый, который полностью ослепил три другие камеры наружного наблюдения.
     -...Как только катер приземлится у основания компрессорной башни, я прикажу его бортовому милитуму открыть все двери и заблокировать управление. Мы совершаем амортизированный прыжок прямо отсюда, из диспетчерской...
     Но самое любопытное - это, конечно, не инопланетная техника. А то, что творится внутри катера.
     Свободная от планетолета часть грузовой палубы представляет собой скопление тошнотворной, жуткой плоти. Свита пси-мастера, состоящая из таких же точно отвратных существ, какие наше отделение повстречало в аварийном контуре Копей Даунинга.
     Их не меньше дюжины, а возможно, больше. Они пребывают в полнейшей неподвижности, прилепившись четырьмя своими массивными тумбообразными конечностями к потолку, служащему, разумеется, и полом пассажирской палубы заодно. Их бахромчатые купола вывернуты наизнанку и свешиваются вниз, обнажая омерзительные складчатые тела сухопутных медузомоллюсков. Или как их еще назвать?
     А на пассажирской палубе, судя по всему, идет оживленная светская беседа. Оживленная, по крайней мере, по понятиям Воинов Обновления.
     Шбаланке сидит прикрыв глаза и откинувшись на спинку кресла. На руках он держит Вукуб-Цикин, мою Северину. Северина вдумчиво рассматривает бусы на шее у Шбаланке. Ну хоть не плачет, солнышко мое. Крошка одета в ладный детский гермокостюмчик - один из трех, которые мы в свое время прихватили про запас на борту "Дайаны". Мудрые Воины Обновления тоже не забыли про них, когда сматывались с "Юнгера".
     Люди Яшкина вообще проявили чудеса предусмотрительности. На случай непредвиденной аварии они защитили не только драгоценную Вукуб-Цикин, но и сами разобрали аварийный комплект легких гермокостюмов, находившийся на борту, высадочного катера. Так что даже если бы катер при посадке получил пару-тройку пробоин, им удалось бы избежать отравления летучими цианидами атмосферы Виндхайма. И тогда Отряд Обновления погиб бы не от отравления, а от множественных телесных повреждений. Шутка, шутка.
     Итак, Шбаланке держит Северину на руках и неспешно проговаривает вслух фразы на сакральном языке Яшкина, который не в состоянии перевести даже наши милитумы. Вряд ли этот язык понимает и пси-мастер. Общение наверняка ведется на телепатическом уровне. Видимо, Шбаланке пребывает в одном из многочисленных фазисов транса, а вслух проговаривает обращенные к пси-мастеру фразы непроизвольно. Как некоторые ветераны выкрикивают во сне "Скорее, скорее в катер!" или "Патроны давай, песья кровь!".
     Остальные Воины Обновления чинно сидят на корточках у ног Шбаланке и ритмично кивают. Трудно решить, содержится ли в этом кивании какой-то смысл, существенный для энергетической поддержки переговоров с пси-мастером. Или это пустая формальность векового ритуала?
     Пси-мастера я узнаю сразу. Но вид его настолько несуразен и дик, что до последнего мгновения мне не хочется концентрировать внимание на этом порождении далекой, чуждой бездны. И верить очевидному мне тоже очень не хочется.
     Два белых прямоходящих динозавра, похоже, пришлись ко двору. Дары, подбор которых представлялся мне верхом наивности пусть мудрых, но, мягко скажем, несовременных Воинов Обновления с богом забытого Яшкина, пси-мастером не отвергнуты. И более того, в соответствии с неким загадочным этикетом, дары эти потребляемы прямо на глазах дарителей. Свежесодранная шкура одного динозавра наброшена пси-мастером на "плечи" или, точнее, на тот кобрин воротник, который окружает его голову. Кровавые останки ободранного бедолаги тоже в кадре...
     А над вторым динозавром пси-мастер трудится вот прямо сейчас.
     В одной конечности он сжимает нечто вроде небольшой циркулярной пилы на изогнутой рукояти. Другой - крепко держит трепыхающегося динозавра за холку. Пила визжит. Динозавр - тоже...
     Вок не солгал - я уже встречался с ним. Ошибки быть не может. Тот же металлизированный скафандр с наплывами. Та же масть, расцветка и расположение крапинок, задумчивое и высокомерное, с позволения сказать, лицо. Но главным аргументом является конечно же отметина от моей неразорвавшейся пули. В том самом месте, где металлизация заканчивается и скафандр превращается в полупрозрачное желе, облекающее его не лишенное монструозной грации тело.
     Темное пятно в асимметричном звездообразном углублений на фоне нежно-песочной кожи. Справа. Именно там, куда отправилась пуля из моей "Сьюздали" в пещере над разрушенным кессоном аварийного контура.
     Когда понимаешь, что имя твое - Судьба, под ногами разверзается пропасть.
     Я мог убить пси-мастера. Даже после того, как неразорвавшаяся пуля швырнула его в мутную водицу под моими ногами. Хватило бы двух-трех выпущенных наугад гранат из "Тандера".
     Кроверны живучи, но они тоже уязвимы, тоже смертны.
     Если Эверт Вальдо прав насчет уникальной специализации пси-мастера - в тот день война закончилась бы.
     У меня в голове это просто не помещается. Трудно вообразить, что тогда под моим пальцем была Самая Большая Красная Кнопка.
     У маленьких мальчиков - маленькие проблемы. У больших мальчиков - большие проблемы. У горстки штурмовых пехотинцев, которые взялись в одиночку выиграть войну, - проблемы любые. Вплоть до летального исхода.
     Карлскрона и Рахими тревогу вовремя не подняли. Впрочем, и не могли. Патрульный сквад из трех турбоплатформ, который шел на предельно малой высоте между сопками, был замечен нашими радарами лишь на катастрофически близкой дистанции в считанные километры. Видать, расстрелянные нами стрекошвейки в последние мгновения все-таки успели связаться со своими творцами.
     Засекли нас турбоплатформы или нет? Прятаться или бежать? Куда бежать? Как прятаться?
     Чтобы заметить нас внутри диспетчерской, надо специально приглядываться. Зависнуть буквально на расстоянии вытянутой руки от бронепластикового переплета - и вынюхивать, вымерять, прислушиваться.
     Потому что пленочные экраны. Потому что стелс-технологии. Потому что притаившийся внутри помещения пехотинец - объект в высшей степени неконтрастный.
     - Всем замереть! - приказывает Свечников, опережая Вальдо, вроде как старшего офицера в нашей банде. Старший-то он старший, но Вальдо - мыслитель и стратег, а в банальной тактике мы со Свечниковым побольше смыслим.
     Никто не против. Кроме Вальдо.
     - Может, разумнее все-таки спуститься вниз на лифте и спрятаться под водой? - тихонько спрашивает Вальдо. Признает, значит, что по турбоплатформам он не эксперт. Тут уж Свечников в законе.
     - Слишком поздно. Они засекут движение лифта.
     Турбоплатформы приближаются. Они идут прямо на компрессорную башню. Точно, настучали на нас эти поганые стрекошвейки. Как пить дать настучали!
     А может, и не только стрекошвейки. Я прикидываю...
     Если наш посадочный катер подстрелили в нижних слоях атмосферы, значит, на экранах кровернской воздушно-космической обороны мы точно засветились. Если засветились, то радары воздушно-космической обороны вели наш разваливающийся катер, а потом, скорее всего, и планетолет до момента посадки. Вслед за тем они могли передать нас менее дальнобойным, но более точным радарам патрульного сквада.
     Кровернскому патрулю не составляло, конечно, труда сопровождать такую контрастную цель, как планет