ных очках. Неудивительно.
     Эту ослепительную картину я имел счастье наблюдать не менее сорока раз (именно столько дней я совокупно пробыл на Марсе за свою недолгую жизнь) и потому особых восторгов не высказал.
     - Красиво, правда? - не отставал Спайк.
     - Правда, - кивнул я, хотя было ясно: танкист не знает, что значит, слово "красиво".
     - Счастливо тебе, Спайк! - Я сделал шаг в направлении стоянки кэбов.
     Водилы постарше меланхолично почесывали репу в ожидании клиентов. Молодые - азартно дрючили свои плантации.
     - Если будет одиноко, заходи, погутарим, - предложил Спайк. - Заведение называется "Тихая пристань".
     Недалеко от космопорта.
     Я дружелюбно оскалился на прощанье. Только такой идиот, как Спайк, мог поверить, что пристань неподалеку от космопорта и вправду тихая.
     Хоть я и брякнул Спайку, что собираюсь сымпровизировать свой отдых, но на самом деле план у меня был. Я просто боялся, как бы дружелюбный и положительный представитель наших во всех смыслах непробиваемых бронесил не набился ко мне в компанию.
     По четкости мой план значительно превосходил среднийт актико-операционный лист вроде тех, что выдает на-гора наше родное командование.
     План был таким: снять комнату в отеле "Счастливчик". Желательно на последнем этаже (в целях экономии). Затем рвануть в бар "У Кролика". Снять там красивую девушку. Желательно находящуюся при исполнении. А там уже и впрямь можно импровизировать...
     Заведение "У Кролика" было моим любимым местом на планете Марс. Пожалуй, если бы мне кто предложил туда переселиться, я бы не колебался с ответом ни минуты.
     Стоило мне переступить порог и попищать на металлоискателе своим штатным пистолетом-пулеметом "MS-247", как во мне буквально начинала бурлить энергия. Меня распирало силой и счастьем. Словно кто-то ударял меня по гипофизу и надпочечникам эдакой энергетической суперкувалдой.
     Я даже название придумал этому пси-эффекту: "Кроликовый бум-м-м!"
     Однажды я слышал, что "У Кролика" при кондиционировании в воздух добавляют газообразную фракцию цирота-4, легкого энерджайзера. Того же самого цирота-4, что входит в состав раствора, которым наполнены бубль-ванны, самые популярные релаксационные машины сапиенсов Галактики.
     Но мне не верилось в эту басню.
     Во-первых, уже неоднократно выяснялось, что у меня от цирота-4 болит живот, поэтому бубль-ванне я предпочитаю "Черный сплин" (две части - черничный сок, одна часть - водка).
     А во-вторых, что-то я не видел, чтобы все были такими уж веселыми в этом танцбаре. Один я ходил и улыбался, как дебил. Остальные были озабочены пьянством и собственными сексуальными проблемами, нависая над автоматами компании "Шикарный выбор!", вмонтированными в столики. Не похоже, чтобы цирот-4 действовал только на рядовых вроде меня.
     Но в тот день все было как-то не так.
     Пропищал металлоискатель, негуманоидный швейцар (диковиннейшая диковина в Метрополии!) прошамкал речевым синтезатором свое "Доброго времени!", я оккупировал автоматизированный столик и даже пригубил "Черный сплин".
     А "кроликовый бум-м-м" все не наступал. Я с перепугу заказал еще стакан впрок и прикурил сигарету от предыдущей. И что?
     Через полчаса, когда в моей голове навострил свои бдительные ушки маленький сержант Гусак, я с ужасом обнаружил, что успел порядочно набраться. Выяснилось также, что настроение у меня отвратительное.
     Очень некстати вспоминалась мясорубка на... Ну, там... Ясно где...
     Воспоминания, черт бы их побрал, были такими реалистичными, такими непричесанными, такими жуткими... Пожалуй, я бы поверил, что с некоторых пор в кондиционерах бара "У Кролика" начали использовать сильнодействующие депрессанты.
     Мне стало гадко и грустно до изнеможения. Вроде бы на то и война, чтобы... Но почему смерти так много?
     "Ничего себе увольнение! Надо подумать о чем-то приятном. Чтобы было о чем вспомнить на том свете", - постановил я.
     Тут же перед моим мысленным взором встало омерзительное видение: неотразимая Аля Лаура Оман, в лиловом комбинезоне Медицинской Службы, с забранными в лихой конский хвостик золотыми волосами целуется взасос с усатым сквад-мастером, обладателем квадратной челюсти и молодцеватой выправки профессионального мегакиллера. Сквад-мастер расстегивает зиппер на груди Али Лауры, и его блудливая рука, нырнув в просвет, начинает жадно разминать правильную грудку моей зайки, задыхающейся от вожделения. А на заднем плане что-то вроде рекультивационных эллингов...
     - Еще "Черного сплина"? Не желаете ли попробовать наше фирменное блюдо - черви-усатики с перечной заливкой? - поинтересовался робот-кольпортер, дружественно мигая всеми лампочками.
     - А что еще есть... пожрать? - поинтересовался я, с трудом подбирая слова.
     - Могу предложить тушеный тюлений хвост с капустным гарниром, картошку фри по-марсиански, соевую отбивную, запеченную с биосыром. Рекомендую также фирменное блюдо "Содружество наносит ответный удар"...
     - Название какое-то слишком... патриотическое.
     - Уверяю вас, это очень вкусно! Скаты-малютки, запеченные в собственном соку с добавлением соевого масла. Пряные на вкус, очень изысканное мясо...
     - А гарнир?
     - Паштет из куриной печени, улитки и зеленые оливки, начиненные крабьими шейками. Это новое блюдо, но его все заказывают! Настоящий деликатес!
     На грудном табло робота-кольпортера высветилась цена: 54 талера. Ну ни хрена себе, ужаснулся я, но виду не подал.
     - Мне, пожалуй, лучше хвост... тюлений... с кровью, - распорядился я. - Так скатов ненавижу... мне даже жрать их противно!
     - Полностью с вами согласен, сениор. Полностью с вами согласен. - Робот укатил на кухню.
     Недоступная, неласковая Аля Лаура... усатый танкист... какое это, черт возьми, мучение - подозревать себя влюбленным!
     "Ну и пусть катится вместе со своим сквад-мастером! Да хоть седжимен-мастером! К черту вообще эту любовь! Какая любовь, когда каждую секунду тебя могут распылить десять тысяч полноценных раз?" - вот что я подумал вслед за этим.
     Я нахмурился, отставил пустой бокал и повернул свой столик на девяносто градусов. Панель автомата "Шикарный выбор!", в простонародье звавшегося "сутенером", пришлась вровень с моим животом.
     Сенсоры автомата тут же отреагировали на мой потный палец, подернутый коричневой патиной сигаретного дегтя.
     - Доброго времени суток! Лучшие девочки Марса приветствуют вас! - начал свой конферанс электрический сутенер.
     - Здоров, - отвечал я, вставляя свою кредитку в бабкоприемник.
     - Мы рады, дорогой господин Серж ван Гримм, что вы предпочли нашу систему...
     - Послушай, давай ближе к делу, - перебил его я.
     - Как скажете, уважаемый господин Серж. Раса?
     - Террастрал. Субраса: неколониальная европеоидная.
     - Цвет волос? Глаз? Кожи?
     - Не блондинка. Не голубые. Не бело-розовая.
     - Возраст?
     - До двадцати.
     - Костюм? Макияж? Стиль?
     - Лишь бы не военный и не медицинский...
     Я был пьян. И потому не сразу сообразил, что все приметы соблазнительной представительницы расы Т, мною названные, были названы по принципу "полная противоположность доктора Али Лауры Оман"...
     Мой электронный сутенер клялся, что не пройдет и пяти минут, как в баре "У Кролика" появится моя девушка. .
     Увы, я знал цену этим клятвам. Мой опыт свидетельствовал, что я вполне успею усвоить шмат тюленьего хвоста, а может, и еще пару фирменных блюд, прежде чем появится моя "единственная".
     Я не ошибся.
     Сытый и немного протрезвевший, я вот уже десять минут стоял у аквариума с крупными акулами, который был главным украшением танцбара. Собственно, на крыше этого аквариума, куда вели хрупкие с виду лесенки из стекла, и происходили по ночам танцы-зажиманцы.
     Рядом со мной развлекалась компания подвыпивших и не на шутку сексуально озабоченных курсантов-летчиков? Они каламбурили, тыкали пальцами в стекло аквариума, громко восхищались хищными тварями и цеплялись ко всему, что движется...
     - Эй, зайка, присоединяйся! Не хочешь? Ну, дело твое...
     Пустая трата времени!
     По собственному опыту я знал, что любителям дармовщины, то есть любовных экспромтов, "У Кролика" делать нечего. Ведь с первого взгляда ясно, что все особы женского пола в прямой видимости от тебя либо на работе, либо ангажированы кем-то пошустрей да побогаче, либо просто виртуальные трансвестаи: мужики в голографическом женском обличье.
     Последних, кстати, я узнавал с одного беглого взгляда. По избыточным габаритам.
     Самый заводной курсант стал вызывающе громко клеиться к менеджеру зала - высокой спортивной брюнетке в красной с золотом униформе. Зайка вежливо отбрехивалась. Я отвернулся - уж лучше смотреть на акул.
     Со времени работы на подводке я терпеть не мог акул, чья тупость может конкурировать разве только с их прожорливостью. Но хозяин бара, худощавый патлатый веганец по имени Пепикс с методично продырявленными по тамошней моде бровями, как и все представители его расы, считал акулу символом великодушия и благородства.
     Я так засмотрелся на аквариум, набитый зубастым великодушием, что даже не заметил, как появилась она.
     - Господин ван Гримм? - пропел за моим плечом мелодичный женский голосок.
     Я обернулся. Передо мной стояла девушка приблизительно моего роста, одетая по моде конца прошлого века: тяжелое, с турнюром, приталенное платье из поляризованной серебристой ткани и высокий стоячий воротник, стилизованный под стеклокружево. Шею красотки обвивала змейка из черного металла, хвост которой уходил вверх, к скуле, имитируя древний кронштейн с микрофоном. Волосы ее переливались всеми оттенками рыжего.
     Несмотря на затейность костюма, лицо у девчонки было простоватым и вовсе не порочным. Откровенно говоря, я впервые видел проститутку с такими ясными, детскими глазами. На вид ей никак нельзя было дать больше восемнадцати, хотя с нынешними технологиями ей могло быть хоть шестьдесят. "Плати и молодей!" - как поется в рекламном ариозо одной молодильной компании...
     - Привет, - улыбнулся я. Девчонка мне сразу понравилась. - Ну и вырядилась!
     - Господин ван Гримм, вы же сами сказали, что стиль не имеет значения, - смутилась девушка.
     "Значит, точно недавно в бизнесе! - отметил я. - Опытная проститутка даже разыграть смущение обычно ленится".
     - Знаешь, зови меня лучше Серж, - попросил я. От "ван Гримма" на меня пахнуло родной казармой. Кровью. Кошмаром Копей.
     - А я - Джонни, - представилась она.
     - Неплохо. А почему имя мужское?
     - Меня родители так в детстве называли, пока не погибли. Я привыкла. Даже после операции решила имя не менять.
     "Значит, снова трансгендер", - сокрушенно вздохнул я.
     Я, конечно, знал, что вот уже триста лет медицина позволяет осуществлять полноценную смену пола, вплоть до нормальной репродуктивной функции. И все-таки первые десять минут в компании трансгендерной девушки, да и трансгендерного юноши я всегда чувствую себя немного не в своей тарелке. Это потом привыкаешь и все как всегда.
     "А что, если и Аля Лаура трансгендерная?" - некстати подумал я. Но тут же отогнал эту мысль прочь. Мне почему-то до смерти хотелось верить, что Аля Лаура настоящая, самая обыкновенная девушка.
     - Ну что, пойдем ко мне? - предложила Джонни.
     - Куда нам торопиться? Вся ночь впереди, - возразил я.
     Мне нравилась Джонни. Но заниматься любовью с совершенно незнакомым человеком мне не нравилось совершенно.
     - Как хочешь... - пожала плечами девушка и залилась румянцем.
     Я предложил ей выпить за знакомство. Она согласилась. Я направился к ближайшему роботу-кольпортеру, оставив Джонни возле аквариума.
     В тот вечер мне не хватило сообразительности просчитать, что будет дальше. Уже возвращаясь к акульему аквариуму с двумя невыливашками "Простофили" (сливки с крыжовниковым ликером и белым тмином), я заметил, что мою Джонни обступили те самые курсанты. Их было трое.
     - Зай, ну зай, ты посмотри, с кем ты связалась! Или ты по нашивкам нормального мужика от дегенерата отличить не можешь? - гнусил, изображая тертого сердцееда, самый рослый летчик, обладатель классического
     марсианского загара. - Тебе не стыдно вообще крутить с пехотинцами? Туда же приличный мужик не пойдет,
     там одни педики. Нравится им вся эта дружба мужская, братство штурмовое, туды-сюды. Не знаешь, что ли?
     Все трое курсантов одобрительно заржали. Видимо, мысль показалась им выдающейся.
     Джонни стушевалась и вжалась спиной в аквариум. Ей хватало благоразумия не отвечать. Как и все девушки по вызову, она панически боялась неприятностей.
     - Да ты вообще знаешь, лапка, зачем Содружеству нужна пехота? - подхватил второй курсант, с густыми каштановыми бакенбардами, щегольски заплетенными в косички. - Чтобы на боевых роботах экономить!
     Еще один взрыв смеха, в котором выделялось высо кое евнуховидное хихикание третьего курсанта, тихони. Мой взгляд повстречался с затравленным взглядом Джонни.
     - Зай, пойдем лучше с нами, пока твой хахаль не вернулся. Мы тебя угостим по-человечески! Узнаешь вообще, что почем! А ему, если будет вякать, коробку звездюлей распечатаем - и всех делов!
     Рослый уперся кулаком в стекло аквариума и интимно навис над моей Джонни, дыша ей в лицо перегаром. Весь его вид должен был, по его мнению, выражать доверительность и готовность к любви и дружбе.
     И вот тут я не выдержал. Наверное, просто лопнула струна, до предела натянутая еще на Глокке. А может, в "Черный сплин" робот-бармен намешал вдвое больше водки, чем всегда.
     Я осторожно поставил бокалы на пустующий столик и решительным шагом направился к акулам.
     - Джонни, отойди, - сказал я.
     - Это еще почему? - вскинулся рослый.
     - Потому что перпендикуляр!
     Вместе с этими словами я всадил свой локоть в грудь тихоне.
     Удар был таким мощным и неожиданным, что тихоня не успел ни закрыться, ни уйти. Громко крякнув, он потерял равновесие и завалился на спину, грохнувшись затылком об пол. К счастью для него, здесь имелось квазикаучуковое покрытие: драки "У Кролика" тоже были обычным делом.
     Когда первый шок прошел, усатый курсант попробовал провести прямой удар на поражение. Его увесистый кулачище ринулся в сторону моего многострадального носа, но не тут-то было! Не знаю, чему там учат этих летчиков в секции физической подготовки, но нас, пехоту, ту самую, благодаря которой Содружество, не исключено, действительно экономит на боевых роботах, учили закрываться и бить на опережение.
     Мне хватило доли секунды, чтобы сориентироваться и уклониться. Спустя еще одну долю секунды я провел свой коронный апперкот из полуприседа, одновременно выключая рослого товарища усатого ударом армейского ботинка (а весит солдатская обувка будь здоров!) в подколенную чашечку.
     Джонни, к моему удивлению, и не подумала спасаться бегством. Не успел я как следует сунуть самому языкастому летчику в челюсть, а она уже лупила красавчика с бакенбардами, предпринимавшего попытки встать и продолжить, своими жеманными кулачками по темени, без стеснения помогая себе коленом.
     Вспышка моей ярости была такой мощной, что я и не думал останавливаться на достигнутом. Бог знает, чем бы это все кончилось, если бы в конце зала, там, где светил зеленым неоном служебный вход на кухню, не появилась пара охранников с электрошокерами. Лица у них были будничными и озабоченными, как у всех, кому остохренела собственная работа.
     Я помнил, что одного из них - чернокожего - зовут Pop.
     Рop был из тех парней, с которыми лучше не иметь общих тем для разговора. Болтали, что однажды левым прямым он уложил на одной из охотничьих планет Меча Ориона тамошнего носорога-зомби...
     Мысленно оценив расстояние, отделявшее нас с Джонни от приближающихся укротителей носорогов, и, соответственно, время, которым мы располагаем для бегства, я все-таки пошел на поводу у собственного безумия и что было дури поддал ногой по ребрам харкающему кровью обладателю шикарных бакенбард.
     - Это тебе от пехоты, - прошипел я и, крепко схватив Джонни за руку, потащил девчонку к выходу.
     - Ничего квартирка! - сказал я, когда элеватор довез нас до пятьдесят четвертого этажа и растворившиеся двери привели нас прямо в жилище Джонни.
     - Да уж, ничего, - грустно вздохнула девушка. - Ползарплаты. А без Лейлы я вообще не знаю, что делала бы...
     - Кто такая Лейла? - Почему-то я подумал, что так зовут какую-нибудь морскую свинку или киберкошечку.- Лейла Кахтан - моя подруга. И компаньонка, - пояснила Джонни, элегантно сбрасывая кружевную накидку со своих правильно оголенных плеч.
     "Компаньонка - это значит тоже проститутка", - перевел для себя я.
     - Она что, живет с тобой?
     - Уже давно. Мы вместе платим за квартиру. Сейчас она на работе. Придет ночью и ляжет спать. К ней домой не так часто клиенты приходят, ей на работе бананов хватает, так что ты не волнуйся. Она работает в Институте Здоровья.
     - А-а, понятно, - улыбнулся я.
     "Институтами Здоровья" церемонно именовались заведения для тех, кто стеснялся использовать систему "Шикарный выбор!" и ей подобные. Бордели для пай-мальчиков вроде Спайка, которые любят, чтобы минет именовался "оральным массажем".
     Вдруг мы с Джонни, не сговариваясь, почувствовали неловкость. Ну, я-то понятно. При всем напускном плейбойстве бабник из меня, откровенно говоря, тот еще. В смысле, я слишком переменчивый бабник - в последний момент девушка может мне попросту разонравиться. Да и потом, все эти мои поиски "ее", "единственной". А вот что с Джонни, черт возьми?
     Она стояла передо мной и хлопала своими гигантскими, как крылья бражника, ресницами. Сама растерянность пополам с невинностью.
     - Послушай, я у тебя что, первый в жизни клиент? - попробовал пошутить я.
     - Второй, - проблеяла Джонни и опустила глаза.
     Моя челюсть" отвисл а едва ли не до носков ботинок.
     Я, конечно, догадывался, что она в этом бизнесе новичок. Но чтобы до такой степени...
     - Может, еще выпьем? - предложила Джонни дрожащим голосом.
     - В меня уже не лезет, - признался я. - Лучше скажи, чем ты раньше занималась?
     - Танцевала в одном заведении, недалеко от "Кролика".
     - В "Русском балете" или, может, в "Макарре"? - Мне ужасно хотелось показать ей, что я знаю Анаграву и кое-что петрю в искусстве.
     - Да нет... Если бы в "Русском балете"! Я была Леди Холод в "Сиреневой Осени".
     - Там, где нон-стоп-стриптиз?
     - Ну да. После операции я была настолько влюблена в свое тело, что мне хотелось показать всем, какое оно роскошное! Говорили, что я делала неплохие сборы. А потом меня из "Осени" выперли - две недели назад.
     - Плохо танцевала?
     - Что-то вроде того. Наш менеджер сказал, что мой образ, Леди Холод, вышел из моды. Дескать, отпускникам из действующей армии нужно что-нибудь погорячее.
     Мы начали ставить номер "Протуберанцы Победы". Ну, там все голые и мотают оранжевыми шарфами - такой вот номер. Но какие-то старые крысы из Комитета Солдатских Сестренок написали в мэрию, что, дескать, шлюхи из "Осени" взялись порочить своими непристойными телодвижениями славный символ Победы... Короче, какая разница. Главное, что выперли.
     Лицо у Джонни было таким тоскливым, что я с ужасом осознал: если мы продолжим вести этот безрадостный разговор, через пять минут я начну рассказывать ей про аварийный контур, про погибший взвод, про то, как всерьез намеревался съесть лейтенанта Хопкинса. То есть заниматься тем, что культурные люди называют "распахнуть душу", а в нашей грубой учебке звали "жопорванством". И тогда проблема приятного досуга окончательно отступит на второй план...
     - Может, станцуешь для меня? - предложил я.
     - А что, это идея! - оживилась Джонни.
     Еще две минуты она с прытью бешеного кенгуру носилась по гостиной, постреливая по сторонам двумя пультами дистанционного управления, как Ковбой Мальборо кольтами "Майкрософт" в знаменитой рекламной адвентюре колониал