прибытии еще с орбиты, так что когда  все  трое,  практически
молниеносно закончив с формальностями, покинули простое, бревенчатое  здание
порта, сохранившееся со времен  первых  поселенцев,  то,  выйдя  на  широкую
лужайку перед входом, обнаружили там вместительный боллерт-скотовоз, похожий
на грубо обтесанный чурбак. Левый нижний капот его был открыт, и из-под него
торчала крепкая задница полномочного представителя Земли,  обтянутая  грубой
материей стандартного  рабочего  комбинезона.  Когда  они  подошли  поближе,
Энтони усмехнулся и ехидно произнес:
   - Что ж, приятно, когда старые друзья встречают  тебя  столь  добродушным
выражением лица.
   Задница на мгновение замерла, потом Алукен-Соломон Кан с хрустом разогнул
позвоночник и повернул к Энтони свое потное лицо:
   - Фу-ты, черт, я думал, что вы появитесь не  раньше  чем  через  полчаса.
Забыл, что вы у нас теперь крутые  флотские  парни  и  вам  по  фигу  всякие
колониальные таможни. -  Он  покачал  головой,  растянул  губы  в  ироничной
усмешке и, утерев руки грязноватой тряпкой, протянул мощную длань Энтони:  -
Приветствую высоких гостей.
   Трое друзей с улыбкой  переглянулись.  Представитель  Земли  основательно
пожал протянутые руки и кивнул в сторону боллерта:
   - Загружайтесь. Это, конечно, не  тот  шик,  к  которому  вы  привыкли  в
метрополии, но... Чем богаты.
   - Шик... Видел бы он десантный бот, - добродушно пробормотал Млокен-Стив.
   До   поместья,    которое,    собственно,    и    являлось    резиденцией
представительства Земли,  было  около  двадцати  минут  лету.  Этот  участок
Алукен-Соломон  Кан  купил  через  подставных  лиц  около  года  назад.   Он
располагался в уютной долине меж двух горных  отрогов,  и  один  из  склонов
горы, укрытый густым реликтовым лесом, был источен  пещерами.  Представителю
Земли оставалось  оборудовать  пещеры  и  устроить  в  гуще  леса  несколько
бревенчатых хижин,  и  поместье  превратилось  в  уголок  Земли,  в  котором
земляне, выросшие в столь похожих  на  эти  пещеры  куклосах  или  в  лесной
глухомани, очень напоминающей этот лес, чувствовали себя как дома.
   В  поместье  оказалось  неожиданно  много  народу.   Здесь   околачивался
практически весь первый пул посланцев Земли, к которому принадлежали и  трое
гардемаринов, а также  солидная  часть  второго  и  третьего.  Когда  ребята
выбрались из сильно "ароматизированных" внутренностей боллерта, их  невольно
оглушил  многоголосый  гул  множества  людей,  собравшихся   встретить   их.
Млокен-Стив присвистнул и повернулся к Алукену:
   - Может, я чего не знаю? Мы что, собираемся оккупировать Таварр?
   Представитель Земли хохотнул:
   -  Вот  что  значит  военный.  Тасмелон-Авраам  Линкольн,   увидя   такое
столпотворение, предположил, что мы собрались строить тоннель через гору.  -
Он кивнул. - Ладно, слуг здесь нет, вы где хотите  расположиться  -  в  лесу
или?.. - он кивнул в сторону горного склона, опоясанного  вереницей  террас,
связанных между собой узкими крутыми лесенками либо просто тропинками. Как и
любой выходец из куклосов, он на людях избегал называть вслух  место  своего
обитания.
   Энтони понимающе усмехнулся и, окинув взглядом Берса и Стива, ответил  за
всех:
   - Да где устроишь.
   - Ну тогда вон высокую террасу на краю второго яруса видите? Вот  туда  и
идите.
   Обед  и  остаток  дня  прошли  шумно.  Несмотря  на  то  что  большинство
обитателей  поместья  за  прошедший  месяц  успело  немного   привыкнуть   к
регулярному появлению новых лиц, никто не хотел упускать момента  пообщаться
в столь большой компании земляков.
   Вечером Энтони вышел  на  дальнюю  террасу.  Багровый  Энторан  -  солнце
Таварра, готовясь на ночь укрыться  за  горизонтом,  величественно  умащивал
свой зад в громады иссиня-черных облаков, клубящихся над  дальними  отрогами
гор, и от этого вида веяло чем-то древним, первобытным и прекрасным, и очень
напоминало Землю.  Энтони  привалился  к  косяку  и  замер.  Пару  минут  он
наслаждался видом в полной тишине,  но  потом  из  темного  угла  послышался
негромкий насмешливый голос:
   - Любуешься?
   Энтони обернулся. В углу у самых перил приткнулось плетеное  кресло,  над
спинкой которого поблескивала  бритая  голова  представителя  Земли.  Энтони
подошел поближе, ногой придвинул стоящую рядом  скамейку  и  сел.  Некоторое
время они молчали, потом Энтони негромко спросил:
   - То, что здесь так много народу, означает то, что я думаю?
   Алукен-Соломон Кан пожал плечами:
   - Приказа об эвакуации не было.
   - Тогда почему?
   Представитель Земли хмыкнул:
   - Так... За последний год вокруг  наших  ребят  отирается  слишком  много
разного народу. Да и в  канцелярии  губернатора  побывало  несколько  мелких
чиновников  из  столицы,  немного  отличавшихся  от  тех,  к  которым  здесь
привыкли. Например, выправкой и отсутствием брюха.
   Энтони кивнул:
   - Я гляжу - у тебя разведка поставлена что надо.
   Представитель Земли вздохнул и махнул лопатообразной ладонью:
   - Да где там! Несмотря на то, чем набита моя голова, я по-прежнему  всего
лишь старый траппер из лесного куклоса на  северо-востоке  того,  что  снова
стало называться Канадой. И единственное, что я  действительно  хорошо  умею
делать, - это добывать оленину. А все остальное я делаю в пределах моих  сил
и разумения. Так что... - и он развел руками.
   Они снова помолчали. Потом Алукен-Соломон Кан негромко произнес:
   - Завтра установлю связь с Землей. Надо доложить о том, что вы прибыли, и
заодно попрошу разрешения на эвакуацию.
   - Но ведь пока не все собрались?
   Представитель Земли философски покачал головой:
   - Даже если завтра я получу приказ, то, пока Бродяга  до  нас  доберется,
большая часть оставшихся успеет прибыть, а если нет... - И он  снова  развел
руками, потом замолчал на пару минут, вздохнул и тихо добавил:  -  Чует  мое
сердце - еще год-другой,  и  здесь  такое  начнется...  Незачем  нам  в  это
влезать, у нас и своих хлопот полон рот.
   Энтони кивнул, и они снова замолчали. Когда Энтони  уже  поднялся,  чтобы
идти назад, Алукен повернул голову в его сторону:
   - Своим пока ничего не говори, старина. Мало ли?
   Энтони усмехнулся:
   - Не буду, хотя это и бесполезно. Одному глубоко по фигу, а второй и  так
знает.
   Представитель Земли растянул губы в улыбке:
   - Ах да, я и забыл, на что он способен. - Он помолчал. - А как молодой?
   Энтони добродушно кивнул:
   - Ничего, тянется, правда, я никак не могу понять, как можно было до  сих
пор ни о чем не догадаться.
   Алукен пожал плечами:
   - Ну, в куклосах всех берсерков кличут Берсами,  да  и  посуди  сам,  что
общего может иметь сосед по комнате, в свою  очередь  драющий  полы  грязной
тряпкой, с... -  и  он  сделал  выразительный  жест  руками.  Они  понимающе
переглянулись, потом Алукен продолжил: - Да и вообще странные  вы  все-таки,
"дикие". На первый  взгляд  вроде  ничего,  а  копнешь,  так  только  святых
поминай. Каждый со своим вывертом. Где уж тут вас понять.
   Они проторчали на Таварре почти две недели. Приказ об эвакуации так и  не
пришел. Когда Алукен-Соломон Кан привез их в порт,  то,  улучив  момент,  он
отвел в сторону Энтони и, пожевав губами, заговорил:
   - Ты там это, все-таки будь наготове. Уж не знаю, что там  и  как,  -  он
мотнул головой вверх в небо, - но я думаю, адмирал Навуходоносор заберет нас
очень скоро. Он всегда прислушивался к тому, что я говорю. Так что...  -  Он
оборвал себя и вздохнул: - Если бы не ваши погоны, я бы вас не  отпустил.  А
так... Не хватало еще, чтобы на Таварр прибыл военный коронер с  приказом  о
вашем аресте за дезертирство.
   До Танаки добрались без приключений. Один раз  какой-то  подвыпивший  тип
начал в баре слишком громко разглагольствовать по поводу  того,  что  разные
варвары чувствуют себя в империи слишком вольготно, даже умудряются пролезть
в имперский флот, а их надо гнать поганой метлой. Энтони принял это на  свой
счет, поскольку Млокен-Стив и Берс почти  ничем  не  отличались  от  обычных
простолюдинов, а его всегда выдавала  черная  кожа,  и  успокоил  того  типа
одновременным хлопком ладонями по ушам. Так что путешествие назад была  даже
несколько скучноватым.
   Когда  они  прибыли  в  школу,  Энтони  в  первый  же  вечер  сбегал   на
коммерческий узел связи и связался  с  Таварром.  Когда  Алукен-Соломон  Кан
появился на экране, то тут же начал с места в карьер:
   - Я уж прикидывал, как до вас добраться. Приказ пришел.
   Энтони понимающе кивнул:
   - Эвакуация?
   - Ну да. Правда, начинать велено с последнего  пула.  Ну  да  с  ними  мы
быстро управимся. А по поводу вас  пока  туман.  Какой-то  умник  из  Совета
Защиты посчитал, что стоит рискнуть и дать вам возможность получить дипломы.
Мол, потом, когда установим с империей официальные отношения, это  окупится.
Но по мне, так пусть эта империя живет сама по себе, а мы сами по себе.  Так
что будьте готовы.
   Вечером Энтони объявил о  новостях.  Берс,  как  и  ожидалось,  воспринял
сообщение спокойно, но Млокен-Стив неожиданно приуныл.  Некоторое  время  он
сумрачно сидел на кровати, молча глядя в окно, а потом начал всех доставать.
   - Ну так как? - снова спросил Млокен-Стив. - Пора собираться?
   Берс оторвал глаза от экрана компа и поднял взгляд на Стива:
   - Остынь.
   Энтони взял резкий аккорд и, усмехнувшись, отложил банджо.
   - Ты уже достал. Ну что ты мучаешься? Кто его  знает,  как  оно  в  конце
концов повернется? Недаром эвакуацию  начали  с  последнего  пула.  Уж  если
считают, что нам необходимо получить дипломы, вполне  вероятно,  что  мы  их
получим. А значит, впереди еще год, и ты успеешь еще  не  раз  покрыть  всех
своих курочек, а нет... - Энтони пожал плечами.
   Млокен-Стив вздохнул, а потом обиженно произнес:
   - Да плевать мне  на  все.  Я  просто  хочу  напоследок  надрать  задницу
академии. Недаром ребята все то время, пока мы болтались в  пустоте,  зубами
держались в чемпионате. Теперь  у  нас  есть  все  шансы  утереть  нос  всей
империи, вместе взятой.
   Энтони только успел открыть рот, как его прервал спокойный голос Берса:
   - Успокойся, у тебя будет возможность реализовать этот шанс.
   Энтони и Млокен-Стив удивленно  уставились  на  него,  но  Берс  в  своей
обычной  манере  уже  уткнулся  обратно  в  экран.  Энтони   и   Млокен-Стив
переглянулись. По всему выходило, что, несмотря на то что  было  известно  о
берсерках до сих пор, Берс научился предчувствовать  что-то  такое,  что  не
было связано со схваткой, но, поскольку требовать  объяснений,  как  обычно,
было  абсолютно  бесполезно,  оба  просто  приняли  его  слова  как  факт  и
успокоились.
   На следующий день после обеда их забрал старина Сампей.  В  игровом  зале
была собрана вся команда. Коммандер-капитан  построил  их  в  одну  шеренгу,
прошелся вдоль строя, свирепо тараща глаза, но  курсанты  в  ответ  смотрели
весело. Старина Сампей дошел до  конца  шеренги,  резко  развернулся  и,  не
выдержав, усмехнулся:
   - Ну что, дерьмо, надерем задницу академии?
   - Лэр, да, лэр, - рявкнул строй.
   Так для Млокен-Стива, Энтони и Берса начался их последний курс.

   8
   Млокен-Стив первым взлетел  по  короткой  лестнице,  проскользнул  сквозь
высокую арку, стилизованную под классический портик, выскочил на центральную
площадку смотрового холла и, ахнув, замер на месте.  Энтони,  который  успел
покинуть роскошную кабину гравилифта только вторым, чуть не налетел на него.
   - Фу-ты, Стив, нашел место превращаться в соляной столп.
   Млокен-Стив обернул к Энтони восторженное лицо:
   - Ты только посмотри!
   Энтони повернулся к огромному, во всю стену, иллюминатору,  впрочем,  это
вполне мог быть имитирующий иллюминатор экран. На лайнерах класса  "Премиум"
иллюзии и реальность причудливо  переплетались  и  создавали  непередаваемую
атмосферу   роскоши   и   комфорта.   Перед   глазами   друзей   раскинулась
величественная  панорама  столичной  планеты.  Это  действительно  выглядело
впечатляюще.  Планета  висела  в  пространстве,  окутанная  мириадами  ярких
блесток. На различных орбитах висели миллионы  объектов  постоянной  орбиты.
Они заполняли пространство так густо, что конфигурация ближайших из них была
ясно видна невооруженным глазом. И это при том, что, как правило, посадочные
коридоры межзвездных лайнеров проходили через наименее  загруженные  участки
пространства.  Можно  было  представить,  что  творится  в  зонах  с   менее
интенсивным движением. Энтони восхищенно присвистнул:
   - Да тут настоящее столпотворение! Немудрено, что они  не  разрешили  нам
прибыть на собственной лоханке.
   - Дело не только в этом, - раздался из-за спины голос Берса.
   - А в чем еще? - машинально спросил Млокен-Стив, хотя в этот  момент  его
больше занимало то, что открылось его глазам.
   - В нас.
   Млокен-Стив  и  Энтони  не  сразу  поняли  смысл  сказанного,  но  спустя
несколько мгновений до них дошло, что он имел в виду не  танакийцев,  вернее
НЕ ВСЕХ танакийцев, и они оба резко повернулись к нему:
   - Что это значит?
   - Что ты хочешь этим сказать?
   Их голоса прозвучали в унисон, и от этого оба запнулись. Но Берс по своей
обычной привычке усмехнулся и, повернувшись спиной к огромному иллюминатору,
неторопливо двинулся в сторону лестницы, ведущей к  гравилифту.  Ребята  еще
некоторое время потолкались  на  палубе,  но  странное  заявление  Берса  не
выходило из  головы,  к  тому  же  иллюминатор  начал  мутнеть,  затягиваясь
предохранительной мембраной перед входом в  атмосферу,  делать  в  смотровом
холле стало нечего, и они вернулись в каюту.
   Посадка прошла практически незаметно. Только их солидный опыт  полетов  в
гораздо менее комфортных условиях помог почувствовать легкую  и  практически
незаметную дрожь,  возникшую  в  тот  момент,  когда  отключились  установки
собственной гравитации корабля и тот слегка осел под действием вертикального
планетарного гравитационного поля. Так они прибыли в столицу.
   У трапа  их  встретил  коммандер-капитан  в  сопровождении  двух  лощеных
гардемаринов. Потом был роскошный многоместный боллерт с сиденьями,  обитыми
не  вечной  флотской   пластикожей,   а   настоящей   материей,   гигантское
столпотворение в небесах над столицей, занимавшей площадь  почти  в  семьсот
квадратных миль, и огромное пространство девственного леса на ее окраине.
   На протяжении восьми предыдущих месяцев танакийцы выигрывали одну схватку
за другой. Когда они в очередной раз оказались на Стенвере, на них попытался
выйти старый знакомый,  но  на  этот  раз  безрезультатно.  Ребята  не  дали
стенверцам ни одного шанса. И вот наконец сегодня они прибыли в столицу  для
участия в финале чемпионата флота.
   Вечером, когда вся троица сидела в  своей  комнате,  дверь  которой  была
деревянной, потому что  этого  требовали  традиции,  а  не  потому,  что  ее
когда-то сделали такой и она до сих пор не успела развалиться,  в  их  каюту
ввалился коммандер-капитан Сампей. Старина Сампей был,  как  обычно,  слегка
пьян, слегка раздражен и, что было не совсем обычно, чувствовал себя немного
не в своей тарелке. Окинув взглядом вытянувшихся гардемаринов, он  несколько
мгновений сумрачно молчал, потом ткнул пальцем в Берса и приказал:
   - Ты, иди за мной.
   Берс вернулся спустя полчаса.  Поймав  вопросительные  взгляды  Энтони  и
Стива, он пожал плечами и коротко пояснил:
   - Старина Сампей волнуется. - После чего невозмутимо отвернулся  и  начал
разбирать постель. Млокен-Стив вскинулся было, но, поймав насмешливый взгляд
Энтони, скривился и тоже начал устраиваться на ночь.  Берс  сказал  то,  что
хотел, и больше все равно из него не вытянешь.
   Следующая неделя была адаптационной. Танакийцы до обеда  тренировались  в
одном из игровых залов академии, а потом сначала опасливо, но с каждым  днем
все смелее и смелее погружались  в  столичное  озеро  удовольствий.  Эхо  их
невероятных успехов разошлось, как  круги  по  воде,  и  во  многих  салонах
средней руки воспылали желанием заполучить на вечер хотя бы одного из  столь
необыкновенной команды. Впрочем, землянам это  не  грозило.  Варваров  могли
допустить в салон только в  качестве  экзотической  диковинки,  а  для  всех
остальных ролей пока хватало танакийцев из числа граждан  империи.  Так  что
Млокен-Стив и, судя по его рассказам, Энтони просто наслаждались  жизнью  на
полную катушку. Тем более что у каждого из  них  еще  оставался  достаточный
кусок из тех денег, что Берс выжал с букмекера на  Стенвере  два  года  тому
назад. Впрочем, круг их развлечений не особо отличался от того,  к  которому
они привыкли на Танаке. Разве что в столице они практически не смогли  найти
кислого пива, пережаренного мяса и дешевых проституток. В  конце  концов  им
это надоело,  и  Млокен-Стив  без  особой  надежды  на  поддержку  предложил
попробовать нечто необычное - проникнуть  в  резиденцию  императора.  К  его
удивлению, первым на это предложение откликнулся до сих пор остававшийся вне
круга их интересов Берс. Он оторвался от экрана компа,  несколько  мгновений
задумчиво рассматривал Стива и, когда тот  уже  был  готов  признаться,  что
ляпнул это просто так, пружинисто поднялся на ноги.
   - Пошли.
   - Куда? - оторопел Млокен-Стив, но Берс уже направился  к  двери.  Энтони
проводил его ошарашенным взглядом, потом повернулся  к  Стиву,  открыл  рот,
собираясь что-то сказать, но только  махнул  рукой  и  устремился  вслед  за
Берсом.
   К внешней ограде императорской резиденции, носившей название  Сады  Эоны,
они подъехали на общественном боллерте с автопилотом. Вежливый женский голос
управляющей программой сообщил им, что приближение к  резиденции  императора
ближе двухсот ярдов, как и приближение к этой границе на высоте  выше  шести
ярдов, запрещено. Берс молча пожал плечами и, переключив боллерт  на  ручное
управление, отвел его к указанной границе и опустил на траву. Они  выбрались
наружу.  Млокен-Стив  поежился,  чувствуя  себя  одновременно  преступником,
героем  и  идиотом,  и  покосился  на  Берса.  Вот  уж  от  кого  не  ожидал
приверженности к авантюрам. Но тот уже был далеко, быстро двигаясь вперед  к
ажурной кованой ограде.
   Как это ни удивительно, но ограда  оказалась  абсолютно  нейтральной.  Ни
тебе отсекающего поля, ни пульсирующего силового ограждения - вещевой  склад
у них в школе охранялся намного лучше. Энтони и Стив, озираясь,  перебрались
через решетку и замерли, оглядываясь  по  сторонам.  Берс  проскочил  вглубь
ярдов на сто и остановился у края  большой  поляны,  что-то  рассматривая  в
траве, а может, принюхиваясь. Что он там делал, понять было  сложно.  Энтони
нервно огляделся и, кивнув Стиву, двинулся к Берсу.
   - Что, черт возьми, ты тут делаешь? - нервно прошипел Млокен-Стив,  когда
они подошли вплотную.
   Берс сидел на траве в какой-то отрешенно-задумчивой позе. Услышав вопрос,
он поднял глаза и, странно посмотрев на Стива, пожал плечами:
   - Уже ничего.
   Энтони поджал губы, собираясь  сказать  что-то  резкое,  но  сдержался  и
только процедил:
   - Ладно, побаловались, и хватит. Пора уходить. Пока нас не засекли.
   Берс кивнул и, поднявшись на ноги, бросил взгляд влево:
   - Поздно. Засекли.
   Энтони и Стив резко обернулись. На краю поляны стоял полицейский боллерт,
от которого величественно двигался детина ростом более шести футов, одетый в
мундир столичной полиции. Энтони вполголоса выругался, а Млокен-Стив стиснул
зубы. Ну влипли, тут, пожалуй, пахнет не меньше чем исключением. Полицейский
приближался неотвратимо, как айсберг. Энтони отчаянно оглянулся по сторонам,
но до ближайшей опушки было шагов сорок. Можно было бы  попытаться  спастись
бегством, вряд ли человек со столь внушительной фигурой мог  быть  достойным
соперником,  но  представить  троих   гардемаринов   флота,   удирающих   от
полицейского... Тем более глупо было предполагать, что они смогут спр