раз ты говоришь...  -  И  он  кивнул  кому-то  за
спиной варвара. По-видимому, тот почувствовал  неладное,  но  обернуться  не
успел. Ему на темечко  опустилась  литровая  бутылка  какого-то  пойла.  Тип
ухмыльнулся, глядя, как тело в черной форме оседает на пол, потом буркнул: -
Вниз его. - И, повернувшись к Эсмиель, лениво произнес: - Ну так на  чем  мы
остановились, цыпочка?
   Девушка увидела, как вонючая пасть снова начала приближаться к ее лицу, и
в тот  момент,  когда  жесткие,  растреснутые  губы  коснулись  ее,  Эсмиель
потеряла сознание.
   Сознание возвращалось медленно. Некоторое время девушке чудились  голоса,
которые говорили на каком-то непонятном языке, потом значение отдельных слов
начало всплывать в памяти, и наконец она уловила смысл целой фразы:
   - ...  пробуждение  для  нее  будет  не  очень  приятным.  Другой  голос,
ответивший первому, показался ей странно знакомым:
   - Что ж, значит, такова ее судьба. - И говоривший коротко  рассмеялся.  В
это мгновение Эсмиель  его  узнала.  Первым  побуждением  было  закричать  и
позвать на помощь, но тут же пришло понимание, что разговор шел именно о ней
и говоривший не протестовал против того, как здесь обращаются  с  леди.  Это
испугало ее еще больше. Значит, эти типы не просто привязались к  смазливому
личику, невесть как оказавшемуся в припортовой  забегаловке.  Тот  тип  ждал
именно ее. А это означало, что та  грубость  была  только  прелюдией,  самое
страшное еще впереди. Девушка почувствовала, что у нее холодеют ноги.
   - О леди, вы уже очнулись?
   Эсмиель открыла глаза. Над ней склонился лорд-наследник  дома  Эомиренов.
Несколько мгновений он рассматривал ее с явно видимым удовольствием, а потом
снова заговорил:
   - Я чувствую, вам  страшно  и  одиноко,  леди.  -  Он  дурашливо  покачал
головой. - Не волнуйтесь. Я позаботился о  том,  чтобы  рядом  с  вами  были
знакомые лица. - И он, протянув руку, схватил ее за волосы  и  приподнял  ей
голову, развернув в сторону дальней стены.  Только  в  этот  момент  девушка
осознала, что ее руки и ноги стянуты силовыми путами, но в следующую секунду
ей стало не до того. В углу, скрючившись, лежал варвар, опутанный такими  же
силовыми путами, его голова была вся в крови, а сам он был без сознания.  Но
это было еще не все. У самых дверей два крепких мордоворота держали обмякшее
тело верного Смея, руки которого были стянуты силовыми наручниками.  Девушка
сдавленно вскрикнула. Эоменик с довольной ухмылкой сказал:
   - Ну что ж, все действующие лица выведены на сцену. Хотите знать либретто
нашего балета? Тем более что  все  произошедшее  здесь  завтра  появится  на
страницах  самых  популярных  серверов  для  мужчин  и   станет   достоянием
миллионов. - И, не  дожидаясь  ответа,  самодовольно  продолжил:  -  Сначала
вашему верному псу вколют лошадиную дозу денгреона, потом вас обоих развяжут
и оставят в этом помещении, а затем...
   В этот момент  раздался  резкий  хруст.  Варвар  в  углу  зашевелился  и,
повернув залитую кровью голову, разлепил губы.  Все  замерли.  Лицо  варвара
почти мгновенно налилось кровью, приобретя почти синюшный оттенок.
   -Убью...
   Это слово было произнесено почти шепотом, но все  находящиеся  в  комнате
вдруг почувствовали,  что  их  прошиб  холодный  пот.  Эоменик  вздрогнул  и
рефлекторно втянул голову в  плечи,  но  тут  же  опомнился  и,  высокомерно
вытянув шею, повернулся  в  сторону  варвара.  Тот  был  по-прежнему  стянут
путами, скрючен, но это, похоже, не имело для  него  особого  значения.  Его
лицо больше не дергалось, а пылало в сумраке багровым огнем. Глаза же горели
жаждой убивать. Лорд-наследник дома Эомиренов несколько мгновений героически
пытался выдержать этот взгляд, но потом  отвернулся  и,  машинально  вытерев
мгновенно вспотевший лоб, накинулся на стоящего  рядом  с  испуганным  видом
Семинея:
   - Ну чего уставился? Заткни рот этому животному.
   Тот обиженно вскинулся, но, наткнувшись на бешеный взгляд Эоменика,  счел
за лучшее заткнуться и не перечить. Окинув варвара  опасливым  взглядом,  он
вытащил из поясной  кобуры  парализатор  и,  сдвинув  рычажок  на  максимум,
повернул ствол в его сторону и несколько раз нажал на спуск. Варвар дернулся
и обмяк. Эсмиель вздрогнула и отчаянно взвизгнула:
   - Что вы делаете?! Вы же убьете его...
   - Молчи, дрянь!
   От удара Эоменика ее голова резко отлетела назад,  а  на  лопнувшей  губе
выступила кровь. Лорд-наследник брезгливо поморщился и,  скривившись,  вытер
руку от капелек ее крови, а потом повернулся к туго связанному Смею.
   - Ну что, пес? Что ты чувствуешь в момент исполнения своих самых заветных
желаний? Ведь ты давно хотел воткнуть этой сучке! - Он хохотнул. - Как же ты
мучился, когда вынужден был сдерживать свои животные чувства!
   Тот  молча  буравил  аристократа  ненавидящим  взглядом.  Эоменик   снова
искривил губы в издевательской улыбке и, кивнув двум мордоворотам,  произнес
каким-то торжественным тоном:
   - Развяжите его, но держите  крепче.  -  Потом  повернулся  к  Семинею  и
приказал: - Неси дозатор с денгреоном.
   Смей дернулся и хрипло прорычал:
   - Не-е-ет.
   Но Эоменик только довольно осклабился. Эсмиель широко распахнула глаза  и
надсадно прошептала внезапно севшим голосом:
   - Ты не посмеешь...
   Лорд-наследник дома Эомиренов самодовольно усмехнулся:
   - Не веришь? Что ж, похоже, ты будешь приятно  удивлена.  -  Он  растянул
губы в гнусной усмешке. - Кроме того, буду  рад  тебе  сообщить,  что  после
твоего слуги с тобой поразвлекаются и эти кретины, -  он  кивнул  в  сторону
своих подручных. - Могу тебя заверить, что без  денгреона  они  будут  не  в
пример более изобретательны.
   От тона, каким это было сказано, девушка  почувствовала  озноб  и,  не  в
силах смириться с предстоящим,  задергалась  в  своих  путах.  Но  все  было
напрасно. В это мгновение  появился  Семиней.  Он  протянул  дозатор  своему
господину и  отвернулся,  брезгливо  поджав  губы.  Эоменик  ухмыльнулся  и,
повернувшись к Смею,  поднес  микрораструб  дозатора  к  яремной  вене  и...
вздрогнул от резкого звука, раздавшегося из угла комнаты, где еще  мгновение
назад неподвижным бревном лежал варвар.  Затем  глаза  старшего  сына  лорда
Эомирена изумленно расширились. Варвар,  несколько  минут  назад  получивший
чудовищный парализационный заряд, не только  не  был  парализован,  но  и...
каким-то образом сумел разорвать мономерные силовые путы. Запястья, локти  и
лодыжки его были в крови, но свободны, а последняя  оставшаяся  целой  нить,
стягивающая колени, растянулась в  его  руках  до  прозрачного  состояния  и
вот-вот готова была лопнуть. Эоменик  мгновение  изумленно  пялился  на  эту
картину, потом взвизгнул:
   - Семиней!..
   Но было уже поздно. Последняя нить с громким хлопком  лопнула,  и  фигура
варвара, еще мгновение назад скрючившаяся в углу  комнаты,  вдруг  будто  бы
размазалась вдоль стены и исчезла. Первой с каким-то странным гулким  звуком
лопнула голова Семинея, уже почти успевшего извлечь из  кобуры  парализатор,
затем настала очередь троих бандитов, которые,  хрипя  и  судорожно  вскинув
руки к разбитым гортаням, медленно заваливались на  спину,  а  потом  пришел
черед и Эоменика. Эсмиель оцепенело смотрела, как сбоку от  маркиза  выросла
фигура в залитом кровью черном мундире, и в следующий момент голова маркиза,
суетливо выставившего куда-то совершенно в другую сторону руку  с  кинжалом,
резко дернулась назад и к плечу и с  громким  треском  повисла.  А  потом  в
комнате установилась полная тишина. Варвар быстро  повернул  голову,  окинув
комнату взглядом бешено пылавших и сузившихся глаз, и, не  обнаружив  больше
живых противников, расслабился и выпустил из рук тело Эоменика.  Оно  как-то
странно упало вниз, будто из него исчезли все  кости.  Варвар  повернулся  к
Эсмиель, и его лицо тут же приняло виноватое выражение:
   - Прости, я...
   Девушка судорожно сглотнула и захлопнула рот.
   - Не-е-ет, ничего, просто... - она запнулась, не зная,  как  пояснить,  -
ну, я никогда не видела, как убивают людей. Я не представляла, что это может
быть так, так... - И она замолчала. Варвар смущенно хмыкнул и потупился, как
будто его похвалили за удачные стихи  или  прекрасный  удар  в  боле.  Потом
спохватился и  суетливо  склонился  над  телом  лорда-наследника,  роясь  по
карманам в поисках кодировщика силовых пут. Эсмиель машинально посмотрела на
его руки, заляпанные какими-то серыми клочками,  и  вдруг  поняла,  что  это
мозги Семинея. Девушка почувствовала, что ее сейчас вырвет. О темная бездна!
В это мгновение пол под  ногами  дрогнул,  и  в  следующую  секунду  рухнула
дальняя стена. Варвар подпрыгнул и резко развернулся, но  сквозь  тучу  пыли
уже  лезли  угловатые  фигуры  в  громоздких  бронекостюмах,  поблескивающих
сине-черными   разводами    цветов    элитной    спецкоманды    департамента
стратегических  исследований.  И  Эсмиель  вдруг  отчетливо  осознала,   что
означает этот факт. Она крепко зажмурила глаза и со стоном пробормотала:
   - О темная бездна, как ОН мог?


   Часть III
   ЗЕМЛЯ
   1
   Лорд Эйзел вышел из кабины гравилифта, быстро пересек небольшую приемную,
как обычно удостоив секретаря  легким  кивком,  и,  отворив  левую  половину
высокой двустворчатой двери, вошел в свой кабинет. Два крупных гончих  лиса,
великолепные образчики благородной самтарайской породы, лежащие  свернувшись
кольцом у массивного, но скупо украшенного кресла,  грациозно  поднялись  на
ноги и с достоинством проследовали к хозяину.  Лорд  Эйзел  потрепал  их  за
холки, затворил за собой дверь и замер на пороге,  окидывая  стены  кабинета
внимательным  взглядом.  Закончив  осмотр,  он  сделал  лисам  жест   рукой,
отправляя их на свое место, и,  слегка  расслабившись,  шагнул  вперед.  Его
кабинет отличался подчеркнутой убогостью обстановки. Многие находили в столь
яром аскетизме некую манерность, другие просто считали, что он слегка  не  в
себе, а  среди  молодых  сотрудников  департамента  в  ходу  была  несколько
романтическая  версия  подобных  наклонностей  шефа,  но  основная   причина
аскетизма была чисто функциональной. Перед тем как он стал лордом-директором
департамента стратегических исследований, император Эзарр за три года сменил
на этом посту пятерых. Как минимум трое из них поплатились за длинный  язык.
А  двое  остальных  за  то,  что  сделали  из  этого  выводы.  Один  вздумал
использовать возможности своего департамента для того, чтобы  оградить  себя
от любопытства императора, а другой просто начинал свой рабочий день с того,
что, зайдя в кабинет, включал  детектор.  Как  оказалось,  это  были  не  те
выводы, которые одобрял император. На протяжении первых  десяти  лет  службы
император имел возможность  знать  о  каждом  его  вздохе.  Конечно,  потом,
постепенно, лорд Эйзел осторожно ликвидировал всех  "жучков",  поставленных,
впрочем весьма неумело, личной охраной императора. Но все равно, несмотря на
то что Эзарр уже несколько успокоился  в  отношении  лорда-директора  своего
самого всемогущего департамента, в его кабинете время от времени  появлялись
новые устройства-шпионы. Эйзел, правда, подозревал, что  это,  скорее,  была
инициатива лорда Энтономаха, начальника личной охраны императора,  но  решил
не рисковать. Если даже это и было  так,  то  тот  до  самого  конца  так  и
промучился сомнениями - то ли лорд Эйзел  действительно  так  истово  лоялен
императору, то ли он каким-то образом знает о "жучках", но предпочитает,  не
трогая их, блестяще исполнять  эту  роль.  И  хотя  все  говорило  в  пользу
последнего предположения, лорд Энтономах никак не  мог  понять,  что  же  за
аппаратуру использует лорд Эйзел для обнаружения  шпионских  устройств.  Это
недоумение особенно явно проявило себя  в  последние  месяцы  жизни  старого
императора. Старина  Энтономах  не  мог  даже  предположить,  что  основными
устройствами, которые позволяли лорду-директору определять наличие  и  место
расположения "жучков", были  шерстинки  лисьего  меха.  Одним  из  талантов,
позволивших младшему сыну боковой линии побочной  ветви  одного  из  великих
домов занять столь высокий пост, была невероятно  цепкая  память.  И  каждый
раз, перед тем как покинуть  кабинет,  лорд  Эйзел  на  несколько  мгновений
задерживался на пороге и, включив свет на полную мощность, окидывал  кабинет
внимательным  взглядом,  обращая  особое  внимание  на  группки   шерстинок,
находящиеся на уровне двух локтей от пола. Это было  почти  на  ладонь  выше
лисьих холок, так что любое изменение отпечатавшегося в  его  мозгу  рисунка
рыжеватых шерстинок показывало, что в его отсутствие в кабинете кто-то  был.
А поскольку короткая лисья шерсть покрывала толстые ворсовые обои достаточно
плотным слоем, то при некоторой сноровке и  имеющемся  богатом  опыте  можно
было достаточно точно определить и место закладки очередного "жучка".
   В настоящее время, конечно, необходимости ни в чем подобном уже не  было.
Вряд ли сегодня в  империи  найдется  человек,  который  рискнет  установить
шпионские устройства в его кабинете и хотя бы  отдать  приказ  об  этом.  Не
говоря уже о том, что в настоящее время  это  невозможно  технически.  Сразу
после смерти Эзарра  Эйзел  практически  одновременно  организовал  отставку
лорда Энтономаха, переформирование его службы в один из отделов собственного
департамента и оснастил не только кабинет, но и  весь  блок,  в  котором  он
находился, всеми необходимыми техническими системами, гарантирующими  полную
и абсолютную конфиденциальность. Но привычка настолько въелась в кровь,  что
он по-прежнему при входе в  кабинет  останавливался  на  пороге  и  окидывал
взглядом рисунок лисьих шерстинок на обоях.
   Лорд Эйзел опустился  в  громоздкое  кресло  и,  откинувшись  на  спинку,
прикрыл глаза. О темная бездна, он почти провалился!  Впрочем,  это  "почти"
также висело на волоске и при определенном  развитии  событий  вполне  могло
исчезнуть. Но кто мог подумать, что этот  варвар  сможет  разорвать  СИЛОВЫЕ
ПУТЫ! А то, как он расправился  со  всеми  своими  врагами...  Лорд-директор
сокрушенно вздохнул. О темная бездна! Операция была рассчитана буквально  по
секундам, и ее результаты уже были включены в сложную  многоходовую  партию,
которая должна была спасти империю. Лорд Эомирен должен был быть  не  просто
нейтрализован, а полностью  подчинен,  свадьба  императора  с  леди  Эсмиель
должна  была  стать  абсолютно  невозможной,  а  император,  пережив  период
отчаяния, свойственного любому человеку его возраста после столь чудовищного
крушения своих самых сладких мечтаний, должен был полностью  сосредоточиться
на подготовке империи к войне. И вот на тебе! Император, отодвинув в сторону
государственные дела, изображает  у  ног  леди  Эсмиель  юношу,  охваченного
любовным безумием, а эта юная стервочка корчит из себя невинную жертву. Лорд
Эомирен после гибели сына теперь  практически  неуязвим  для  подготовленных
обвинений. Более того, по некоторым косвенным признакам можно  было  сделать
вывод, что он собирается  выдвинуть  обвинения  против  варвара  в  убийстве
лорда-наследника. И если бы у него возникли хоть малейшие предположения, что
лорд Эйзел каким-то образом заинтересован в этом варваре, то он, вне всякого
сомнения, только поторопился бы. Короче, все висело на волоске.
   Лорд-директор глубоко вздохнул и склонился над терминалом. Что ж, за свою
долгую жизнь он выпутывался из  намного  более  сложных  ситуаций.  В  конце
концов, искусство любого игрока в высокую политику как раз и характеризуется
тем, как он умеет обращать в свою  пользу  абсолютно  безнадежные  ситуации.
Сколько  великолепных  игроков,  умело  рассчитавших  блестящие  комбинации,
рухнуло с вершины потому, что в их тщательно  разработанные  планы  вмешался
самый могущественный из всех возможных  игроков  -  его  величество  случай.
Лорд-директор не принадлежал к их числу, он умел держать удары судьбы, и все
же... Лорд Эйзел болезненно сморщился. Слава святым стихиям, что  варвар  не
стал  сопротивляться  и  сейчас  надежно  укрыт  в  тюремном  блоке   здания
департамента. Это дает некую возможность  для  маневра.  Во  всяком  случае,
следует оценить, насколько он заинтересован именно  в  этом  варваре  и  как
отреагируют его земляки, если тот все-таки будет казнен. Он нажал клавишу  и
вызвал секретаря:
   - Синкорай, группа жандера Эстола  должна  быть  у  меня  через  двадцать
минут.
   - В полном составе, лорд? Росмитр Коконай только сегодня утром прибыл  из
командировки на Таварр...
   - Мне нужны все.
   Секретарь молча склонил голову и исчез с экрана.
   Но провести совещание не удалось. Только  все  вызванные  офицеры  успели
расположиться за столом, как раздался сигнал вызова и,  когда  лорд-директор
нажал кнопку доступа, на экране возникло невозмутимое лицо секретаря:
   - Лорд, эскорт императора только что проследовал  через  парадные  ворота
департамента.
   Лорд Эйзел несколько мгновений осмысливал сказанное, потом  повернулся  к
офицерам:
   - Господа, у вас есть что-нибудь, что, по вашему мнению,  мне  необходимо
знать немедленно?
   Росмитр Коконай чуть подался вперед, но,  наткнувшись  на  вопросительный
взгляд лорда-директора, сдержался и отрицательно мотнул головой. Лорд  Эйзел
почувствовал, что у молодого росмитра службы внешней информации есть  нечто,
что жжет  ему  пятки,  но  его  пятки  тоже  были  подпалены  приближающимся
императором, поэтому он не стал настаивать и сделал жест, что все свободны.
   Император ворвался в приемную, как порыв  ледяного  ветра.  Лорд-директор
едва  успел  натянуть  простой  придворный  мундир  без  знаков  различия  и
выскочить из кабинета, как широкие  двери  приемной  распахнулись,  открывая
взору лифтовый холл, забитый малой свитой и личной  охраной.  Эйзел  тут  же
склонился в придворном поклоне, но император только нервно дернул рукой.
   -  Оставьте,  Эйзел.  -  И,  кивнув  начальнику  эскорта,  двинулся  мимо
лорда-директора в его кабинет. Остальных мягко, но уверенно отсек секретарь,
заявив,  что  если  кабинет  лорда-директора   департамента   стратегических
исследований не является местом, в котором император может чувствовать  себя
в абсолютной безопасности, значит, такого места в империи нет и вообще  быть
не может.
   Войдя внутрь, Эоней  бросил  раздраженный  взгляд  на  вскочивших  лисов,
которых лорд Эйзел тут же успокоил условным жестом, и, стянув с  рук  тонкие
лайковые перчатки, швырнул их на стол и повернулся к хозяину кабинета:
   - Ну, Эйзел, как вы можете все это объяснить?
   Лорд-директор молча сохранял предупредительную позу. Император скривился:
   -  Оставьте,  меня  уже  тошнит  от  вашей  показной  почтительности.  Вы
выказываете мне демонстративные  знаки  почтения,  а  сами  за  моей  спиной
творите все, что вам вздумается. - Он горько усмехнулся. - И в конце  концов
оказывается, что я всего лишь фигура на доске для игры в клетки, которой  вы
двигаете так же, как и остальными.
   Лорд Эйзел вскинул голову:
   - Это не так, сир, и вы об этом прекрасно знаете, ибо в ином  случае  вас
бы не было в этом кабинете.
   Лорд-директор отвел взгляд. Но, несмотря на это,  у  императора  осталось
впечатление, что поединок взглядов проиграл именно он. Через некоторое время
император глухо заговорил:
   - Я не знаю, что думать, Эйзел.  Я  как-то  привык  к  тому,  что  вы  не
совершаете ошибок, но то, что происходит сейчас... -  он  мотнул  головой  и
отвернулся.
   Лорд Эйзел выдержал паузу и негромко произнес:
   - Вы не правы, сир. Я тоже совершаю ошибки, и  за  свою  долгую  жизнь  я
наделал их очень много. Просто за это время я научился тому, что  не  всякая
ошибка ведет к катастрофе  и...  не  каждая  катастрофа  является  полной  и
окончательной.
   Император вскинул голову и в упор посмотрел на Эйзела:
   - И что же вы мне посоветуете?
   - Смотря по повод