за это предлагаете?
   Млокен-Стив изумленно уставился на  него,  но  Берс  не  обратил  на  это
никакого внимания. Букмекер снова улыбнулся:
   - Вы продолжаете меня удивлять, мистер  Берс.  Я  думал,  что  мне  будет
достаточно сложно с вами договориться, и, честно признаюсь,  вы  вызывали  у
меня наибольшие опасения.
   - И потому вы взяли с собой столько уговорщиков, - зло пробормотал Стив.
   Букмекер рассмеялся:
   - О, со мной всего лишь семеро. Остальные - шушера, которая не  имеет  ко
мне никакого отношения.
   - Но вы же говорили о строгой конфиденциальности, - удивился Энтони.
   - Совершенно верно, - кивнул букмекер, - но в данном случае соблюдать  ее
имеет смысл только в течение ближайших трех дней, а за это время ни один  из
присутствующих не покинет этого помещения. Это я могу вам обещать  абсолютно
точно. За исключением нас, конечно.
   Млокен-Стив зло сощурился:
   - Значит, через три дня каждая собака в округе будет знать, что мы  сдали
матч?
   - Ну и что? -  удивился  букмекер.  -  Вам-то  что  за  дело?  Вы  же  не
профессиональные игроки. Вас не смогут привлечь к судебному разбирательству,
и это  никак  не  отразится  на  вашей  карьере.  А  мои  клиенты  прекрасно
представляют, что вступают в конфликт с законом лордов, уже когда обращаются
в мою контору, и им тем более не придет в голову никого обвинять. К тому же,
- тут он улыбнулся, -  вы  к  этому  времени  будете  уже  далеко  и,  -  он
многозначительно поднял палец, - с очень приличными деньгами в кармане.
   Тут Стив взорвался:
   - Да на кой черт нам ваши деньги, если...
   - Сколько? - спокойно спросил Берс.
   Млокен-Стив осекся и изумленно уставился на него.
   Букмекер же покровительственно кивнул:
   - Уважаю деловых людей. Скажем... по три тысячи кредитов. Каждому.
   Берс покачал головой и произнес:
   - Прибавьте нолик.
   Букмекер изумленно вытаращил глаза, а потом саркастически расхохотался:
   - Простите, лэр, но на подобные гонорары у меня могут рассчитывать только
ведущие игроки высшей лиги.
   Берс молча пожал плечами. Какое-то время  они  смотрели  друг  на  друга,
потом букмекер отвел глаза и произнес деланно равнодушным тоном:
   - Что ж, господа, мне очень жаль,  но  я  не  могу  согласиться  на  ваши
условия.
   Млокен-Стив, которому все это очень не нравилось, облегченно расслабился,
но следующие слова букмекера показали, что он рано обрадовался.
   - Но это не означает, - с нажимом продолжил тот, - что  мы  можем  просто
разойтись по  сторонам,  не  придя  ни  к  какому  соглашению.  Я  вложил  в
предстоящую игру слишком много, чтобы положиться на волю случая. -  С  этими
словами он кивнул двум мордоворотам.
   Те шагнули вперед  и,  сноровисто  ухватив  Энтони,  заломили  ему  руки.
Млокен-Стив рванулся вперед, но тут же был перехвачен еще двоими.  Остальные
развернулись к Берсу, но тот стоял спокойно,  невозмутимо  рассматривая  эту
кутерьму. Букмекер несколько мгновений напряженно ожидал, что же  предпримет
Берс, но  тот  классически  держал  паузу.  Господин  слегка  расслабился  и
расплылся в улыбке, которая на этот раз была с налетом презрения:
   - Что ж, разумное решение, лэр Берс. Утром  вас  двоих  выпустят,  а  ваш
друг, -  он  кивнул  в  сторону  Энтони,  -  который,  по  моей  информации,
участвовал всего в одном из прошедших матчей, останется у нас, так  сказать,
в гостях, - он хохотнул, - чтобы мы были уверены в вашем хорошем  поведении.
Как объяснить его отсутствие -  ваша  проблема.  -  Букмекер  сделал  паузу,
ожидая реакции Берса, но тот все еще хранил молчание,  и  господин  вальяжно
закончил: - Кстати, мое предложение по-прежнему остается в силе. После  игры
вы получите по три тысячи, - и он замолчал.
   На  несколько  мгновений  в  камере  повисла   тишина,   потом   раздался
придушенный голос Стива, которому зажали горло:
   - Ну... берсерк... давай...
   Один из конвоиров грубо выругался и сильнее стиснул пальцы на его  горле.
Стив захрипел. Берс повел  глазами  по  сторонам,  на  мгновение  задерживая
взгляд на каждом из мордоворотов букмекера, а потом... исчез.  Вернее,  всем
присутствующим в камере показалось, что он исчез, но это было не  так.  Двое
верзил, держащих Стива, вдруг взмыли в воздух спинами вперед  и  с  грохотом
рухнули на нары, сделанные по трем  сторонам  камеры.  За  ними  последовали
двое, которые держали Энтони,  и  только  в  этот  момент  воздух  прорезали
несколько разрядов парализаторов, ударившие в то место, где  находился  Берс
во время разговора. Но было поздно.
   - Прикажите им бросить парализаторы, лэр букмекер.
   Трое оставшихся верзил нервно обернулись на голос. Берс занял позицию  за
спиной главного режиссера всей этой кутерьмы, и тому  вряд  ли  понравилось,
как развивается постановка, которую он считал успешной, поскольку  в  данный
момент он стоял на коленях, голова его была слегка вывернута  и  пригнута  к
левому  плечу.  В  общем,  было  не  очень  больно,  но  господин   букмекер
чувствовал, что если сильные руки, держащие его голову, сдвинутся  еще  хотя
бы на полпальца, то его шейные позвонки лопнут с веселым, звонким треском.
   - Бросить... - просипел букмекер. Трое верзил пару  мгновений  неуверенно
обменялись взглядами,  потом  одновременно  швырнули  оружие  на  пол.  Берс
отпустил руки и сделал шаг назад. Окинув взглядом напряженные фигуры верзил,
он негромко произнес:
   - Не стоит рисковать. А то присоединитесь к ним, - он  кивнул  в  сторону
валяющихся тел.
   Те испуганно-недоуменно переглянулись, и Берс спокойно  показал  себе  за
спину, на рукав и  на  голень  левой  ноги.  Все  трое  нехотя  вытащили  из
указанных мест по миниатюрному парализатору и бросили на пол. Берс  спокойно
кивнул и повернулся к букмекеру. Несколько  мгновений  он  с  этакой  ленцой
разглядывал его побагровевшую рожу, потом, несколько  утрируя  голос  самого
букмекера, повторил его слова:
   - Кстати, мое предложение остается в силе.
   Млокен-Стив вспыхнул от возмущения:
   - Да ты что?!
   Но Берс жестом остановил его. У  букмекера  задергалась  щека,  несколько
мгновений он молча разевал рот, как выброшенная на берег рыба, потом  бросил
отчаянный взгляд на своих верзил и наконец выдавил:
   - Согласен...
   Берс невозмутимо кивнул и закончил переговоры:
   - Деньги пусть принесут завтра, за три часа до игры, к  нам  в  номер.  И
полицейский участок мы покинем сразу же после вас.
   * * *
   Когда рядом остановился таксоболлерт, Млокен-Стив первым  молча  забрался
внутрь и с каменным лицом уселся на дальнее сиденье. Энтони  выглядел  более
спокойно, но ему явно тоже  было  не  по  себе.  Полдороги  они  проехали  в
молчании. Потом Энтони не выдержал:
   - Слушай, ты что, серьезно собираешься сдать эту игру?
   Берс повернул к нему спокойное лицо и покачал головой:
   - Нет.
   Млокен-Стив покосился в его сторону, а Энтони удивленно покачал головой:
   - Это первый раз на моей памяти, когда ты пошел на откровенный обман.
   - Я и не пошел.
   - ???
   Берс пожал плечами:
   - Мы будем играть в полную силу, но эту игру нам не выиграть. Мы  еще  не
настолько сильны,  чтобы  обыграть  прошлогоднего  призера  чемпионата.  Так
почему бы нам при таком раскладе не пощипать этого типа?
   Стив и Энтони переглянулись:
   - А если мы выиграем?
   Берс покачал головой.
   - Вряд ли, время еще не пришло, - и на этом замолчал. Вот как хочешь, так
и понимай.
   Они уже подъезжали к гостинице, когда подал голос Стив:
   - А если он не принесет деньги?
   Берс снова покачал головой:
   - Принесет. Заплатив нам, он лишится практически всей своей  прибыли,  но
если он не заплатит и мы выиграем... Он останется без гроша. В его положении
нельзя рисковать.
   Млокен-Стив покачал головой и ухмыльнулся:
   - Пожалуй, здешним акулам-букмекерам стоит поставить свечку какому-нибудь
местному святому за то, что ты не собираешься заниматься бизнесом в империи.
   Берс пожал плечами:
   - Как знать.
   * * *
   Они проиграли эту игру с минимальным счетом, а  к  концу  сезона  команда
Танакийской  его  императорского  величества  высшей  школы  пилотов  заняла
восьмое место, превысив результат прошлого сезона на двадцать девять мест.

   6
   Шип-коммандер Сарпей по прозвищу Хан Пустоты стоял у второго  причального
дока и кисло разглядывал ворота шлюза. За его спиной с  унылой  рожей  стоял
младший квартирмейстер. И дернул же его черт  пойти  именно  тем  коридором!
Теперь придется торчать на шлюзовой палубе часа полтора, а  то  и  два.  Хан
Пустоты славился способностью доводить закаленных курсантов  третьего  курса
до обмороков и вряд ли упустит  столь  прекрасный  случай  попрактиковаться.
Шип-коммандер  сердито  покосился  на  часы  и   свирепо   нахмурился.   Все
проходившие  мимо,  кто  мог  разглядеть  выражение  его  лица,  моментально
вспоминали, что у них есть какие-то срочные  дела  в  противоположном  конце
станции, и поспешно ретировались, моля темную бездну подальше отвести  глаза
шип-коммандеру и вышибить из его  памяти  их  имя  и  личный  номер.  На  их
счастье,  Хану  Пустоты  было  не  до  этого.  Он  ждал  большое  количество
неприятностей. Их должно было прибыть на станцию  числом  ровно  две  тысячи
двести сорок семь и имя им было - курсанты третьего  курса  Танакийской  его
императорского величества высшей  школы  пилотов.  Шип-коммандер  скривился.
Учебная база желтого сектора служила местом пространственной стажировки  для
курсантов доброй дюжины учебных заведений флота, и  по  глубокому  убеждению
шип-коммандера все они были уродами, тупицами и верными кандидатами  на  то,
чтобы угробиться в первом же полете, на что Хану Пустоты было,  по  большому
счету, наплевать. Однако, что его волновало  гораздо  больше,  при  подобном
раскладе они гробили дорогостоящую  учебную  технику.  Танакийцы  же  сумели
выделиться даже среди этого сброда.
   Тяжелые  ворота  шлюза  дрогнули   и   медленно   поползли   в   сторону.
Шип-коммандер вздохнул, рыкнул, прочищая горло, и набрал  в  грудь  воздуха,
собираясь сразу же показать этим обалдуям, кто хозяин  на  станции,  но  его
усилия пропали  даром.  Когда  рассеялся  густой  туман,  образовавшийся  от
соприкосновения влажного воздуха  станции  с  ледяной  поверхностью  внешних
ворот шлюза, глазам шип-коммандера предстало невероятное  зрелище.  Курсанты
третьего  курса  Танакийской  его  императорского  величества  высшей  школы
пилотов встретили шип-коммандера Сарпея СТОЯ В СТРОЮ. Сарпей  икнул,  потряс
головой и шумно выпустил меж  зубов  набранный  в  легкие  воздух.  Но,  как
оказалось, его потрясения на этом не закончились. Спустя некоторое время Хан
Пустоты, вытаращив глаза, ошарашенно уставился на коммандер-капитана Сампея,
которого знал уже добрый десяток лет. И на протяжении всех этих лет  старина
Сампей пребывал на учебную базу одним раз и навсегда определенным образом  -
в дупель пьяным, вися на плечах двух тащивших его дюжих курсантов.  На  этот
раз старина Сампей был почти трезв, почти выбрит и почти  поглажен.  Но  это
еще не все. Старина Сампей ПОПЫТАЛСЯ ОТДАТЬ ЕМУ РАПОРТ! Этого  шип-коммандер
вынести уже не мог. Он набычился, его лицо налилось кровью, и,  не  дослушав
рапорта коммандер-капитана Сампея, начальник учебной  базы  желтого  сектора
махнул рукой и почти бегом покинул шлюз.
   Млокен-Стиву, Энтони и Берсу отвели  каюту  на  третьем  ангарном  уровне
рядом с выходами к внешним пирсам. На второй горизонтали этого уровня, всего
через два лестничных пролета, на бывшей шлюпочной палубе,  была  оборудована
смотровая площадка, и они, быстро распихав вещи, тут же примчались туда.
   Учебная база представляла собой не что иное, как  устаревшую  орбитальную
крепость, отбуксированную в необитаемую систему с  богатой  пространственной
географией. С нее была снята  большая  часть  вооружения,  а  на  его  месте
устроены обширные казармы и общежития. Кроме того, вокруг  основного  блока,
имеющего псевдошарообразную форму, столь характерную  для  всех  орбитальных
крепостей из-за необходимости  добиться  наиболее  оптимальной  конфигурации
защитного поля, были смонтированы гигантские ангары и причальные пирсы.  Все
трое  некоторое  время  восхищенно  рассматривали   открывшуюся   их   взору
величественную картину, и Млокен-Стив восторженно произнес:
   - Пожалуй, она будет побольше Мерилин.
   Услышав это, Берс скривился, а Энтони усмехнулся:
   - Нашел что  сравнивать.  Здоровенную  свалку  всякого  старого  хлама  и
Мерилин. Да если она захочет, то разнесет эту  ржавую  гору  железа  в  один
момент.
   Млокен-Стив слегка стушевался:
   - Да я не в этом смысле...
   Но Берс не  дал  ему  закончить.  Он  повернулся  и  двинулся  в  сторону
лестницы, бросив через плечо:
   - Пошли, завтра тяжелый день.
   Третий курс в любом  училище  флота  называли  "пустотным".  Сразу  после
каникулярного отпуска на посадочные поля училища грузно  и  неуклюже,  будто
чудовищные обожравшиеся черви, опускались большие  флотские  транспорты,  на
флотском жаргоне презрительно именуемые "скотовозками",  в  которые  плотно,
будто сельди в бочке, набивались курсанты третьего курса.  Потом  транспорты
неторопливо плюхали к ближайшей учебной базе, каковые  имели  место  быть  в
каждом секторе, где облегченно  избавлялись  от  груза.  Весь  переход,  как
правило, сопровождался могучей  пьянкой,  все  принадлежности  для  которой,
вследствие отсутствия на  флотских  транспортах  всякого  намека  на  буфет,
приходилось волочь с  собой,  тщательно  скрывая  от  команды  транспорта  и
курсовых офицеров.  Последние  к  концу  похода  начинали  проявлять  особое
рвение, поскольку, как правило, к этому моменту все "горючее", запасенное  в
офицерских кофрах, уже подходило к концу и конфискованные бутылки и тубы  со
спиртным прямым ходом поступали в офицерские каюты. Прибыв на учебные  базы,
личный состав во главе с офицерами первые два  дня  отсыпался,  отъедался  и
приходил в себя, а потом начинались полеты. Полеты  по  каботажным  орбитам,
маневрирование в астероидных и кометных  облаках,  гравинаполненные  маневры
вблизи звезд и тяжелых планет, групповое маневрирование, многое другое, чему
пока не было названия и что могло родиться только в озлобленных и искушенных
пустотой мозгах офицеров - инструкторов базы. Но прежде чем попасть  в  этот
кошмар, надо было пройти через ад получения допуска.
   Следующее утро началось с того, что на построении появился старший офицер
группы инструкторов базы, закрепленной  за  танакийцами.  Это  был  довольно
молодой пайлот-коммандер с озабоченным лицом  и  нервно  дергающейся  щекой.
Судя  по  всему,  он  впервые  выступал  в  своей  роли,  и  если  следовать
неофициальной табели о рангах, то его назначение к танакийцам, скорее всего,
состоялось потому, что все более достойные  отказались  от  подобной  чести.
Судя по выражению лица, с которым он возник в отсеке, он и сам  был  с  этим
согласен.
   Обычно первое построение было  пустой  формальностью,  ибо  на  следующее
после прибытия утро места расположения вновь  прибывших  подразделений,  как
правило, больше всего напоминали место экстренной эвакуации.  Поскольку  сил
личного состава хватало только на то, чтобы, теряя  по  пути  баулы,  кофры,
коробки, доползти до койки  и  отрубиться.  Поэтому  когда  пайлот-коммандер
увидел заполненный строй, он хмыкнул, недоуменно поежился и  пристроился  за
спиной  старины  Сампея  со  слегка  ошарашенным  лицом.  За  время  ритуала
приветствия и представления он слегка оклемался, и, когда  коммандер-капитан
Сампей шагнул в сторону, предоставляя ему слово, он вышел вперед и начал уже
привычно, но несколько неуверенно:
   - Э-э-э, курсанты, я - шеф-инструктор Сайомай. С  настоящего  момента  вы
переходите в мое подчинение, и если какая-нибудь сво... - Тут  он  запнулся,
несколько мгновений недоуменно рассматривал  шеренгу  курсантов,  блистающую
свежими воротничками и выбритыми щеками, потом тяжело вздохнул и завершил: -
Недобросовестные курсанты будут... э-э, недостаточно старательно  относиться
к занятиям, я... э-э-э, приму самые строгие меры.
   Курсанты в строю прилагали неимоверные усилия для того, чтобы не заржать.
Все прекрасно понимали, что должна была  изрыгать  глотка  пайлот-коммандера
вместо столь затянутых пауз. Пайлот-коммандер  Сайомай  несколько  мгновений
потоптался на месте, не зная, как продолжать речь без обычной ругани,  потом
тяжело вздохнул и кратко закончил:
   - Сегодня после обеда будет вывешен график сдачи зачетов на допуск,  и...
- Он повернулся к старине Сампею: - Мне нужно ежедневно человек по двадцать.
Ваш шип-матка сейчас на ремонте,  и,  если  вы  не  хотите  до  конца  курса
рассекать только по системе, нужно побыстрее приводить его в порядок.
   Сампей кивнул и, повернувшись к  строю,  пролаял  распоряжения.  На  этом
первое построение закончилось.
   Вечером объявили порядок  сдачи  тестов.  Земляне  попали  в  семнадцатую
подгруппу. Когда они подошли к экрану объявлений, около него стоял  знакомый
курсант и уныло  разглядывал  слегка  мерцающие  строки.  Услышав  шаги,  он
грустно усмехнулся и, кивнув в сторону экрана, констатировал:
   - Привет собратьям по несчастью.
   Млокен-Стив выскочил вперед и, внимательно изучив  расписание,  удивленно
повернулся к собеседнику:
   - То есть?
   Курсант ткнул пальцем в первую строчку:
   - Гляди, первым  у  нас  "большая  неприятность",  -  тест  на  групповую
слаженность, а как мы можем его сдать, если подгруппа  только  сформирована,
причем от фонаря? Да этот тест даже контрольные группы замучиваются сдавать.
   Энтони пожал плечами:
   - Ну и что? Даже если и провалим, пойдем дальше, а потом досдадим.
   Курсант обреченно вздохнул:
   - Как же! У них правило - следующий тест только после сдачи  предыдущего.
Пока мы его домучаем, у остальных будет уже полдопуска в кармане. А  значит,
нас начнут пихать по нарядам, и вообще... - он махнул рукой, зло сплюнул  на
пол и, резко развернувшись на каблуках, двинулся по коридору.
   Все трое молча проводили его взглядами, потом  Млокен-Стив  повернулся  к
Берсу:
   - Ну что скажешь?
   Берс некоторое время разглядывал расписание, потом пожал плечами:
   - Посмотрим.
   На следующий день сразу после  завтрака  их  подгруппе  приказали  надеть
имитаторы полетных костюмов и прибыть на шестой нижний уровень  базы.  Когда
двери подъемника распахнулись, перед  глазами  курсантов  предстал  худой  и
костлявый как смерть старшина. Окинув их хмурым взглядом,  он  осклабился  и
мотнул головой в сторону дальних ворот:
   - Вперед, бедолаги, вас ждет "пыточная камера".
   Отпетом ему стал приглушенный многоголосый стон.  "Большая  неприятность"
была еще и неприятной неожиданностью, поскольку ни одна подгруппа до  самого
последнего момента не знала,  на  каком  из  тренажеров  или  имитаторов  им
придется сдавать этот тест. Но  среди  всех  каверзных  устройств  "пыточная
камера" считалась самой отвратной. Это был  "глухой  номер".  В  курсантской
среде ходили легенды о том,  что  кто-то  когда-то  сумел  пройти  "пыточную
камеру", но большинство сходилось на том, что это только легенды.
   Спустя несколько минут они  уже  сидели  в  имитаторах  пилотских  кабин.
Старшина  сноровисто  проверил  подключение  коммуникаций  и   дал   команду
захлопнуть верхние люки. Когда фиксаторы  с  легким  щелчком  вошли  в  пазы
бортов, включилась связь, и в шлемах послышался насмешливый голос старшины:
   - Подгруппа А-73, тест на  групповую  слаженность,  задание  -  групповой
проход в астероидном потоке, вариант обратной связи - NNТ...
   Кто-то ахнул, а чей-то сдавленный голос прошептал:
   - О темная бездна, пороговое усиление...
   Берс усмехнулся. Кто-то их очень сильно невзлюбил. Назначенный им вариант
обратной связи означал, что каждая ошибка любого из подгруппы  отразится  на
остальных определенным уровнем раздражения б