о произнесла:
   - И что теперь? Вы довольны тем, что сотворили?
   - Оставь, девочка, - леди Эноминера устало покачала головой,  -  не  надо
вешать на меня вину за эту войну.  Я  сама  определю  ее  меру,  -  она  зло
усмехнулась. - Кто же мог предположить, что у нас столь бездарные адмиралы?
   Эсмиель вскинула глаза. Несмотря на всю  браваду,  лицо  леди  Эноминеры,
скорее, напоминало маску скорби.  И  внезапно  ей  стало  жалко  эту  старую
женщину, которая сожгла свою жизнь на алтаре ненависти и мести. По-видимому,
следы этих чувств отразились на ее лице, потому что Эноминера поджала губы и
отрывисто бросила:
   - А вот этого не надо. Я не нуждаюсь ни в чьей жалости. В конце концов, в
этом мире найдется мало людей, которые могут похвастаться, что увидят  живое
воплощение своей самой большой мечты. А я увижу, как рухнет трон Эзарра!
   - И  сколь  много  будет  погребено  под  его  обломками,  -  еле  слышно
пробормотала Эсмиель, но Эноминера, услышав ее слова, яростно прокричала:
   - И пусть! Если они безропотно  сносили  над  собой  это  отродье  темной
бездны, значит, заслужили то, что с ними произойдет.
   И Эсмиель почувствовала, что ее жалость улетучилась,  сгорела  в  пламени
застарелой злобы этой леди. Она почувствовала усталость. Теперь,  когда  все
точки над "и" были наконец расставлены,  этот  разговор  стал  ее  тяготить.
По-видимому, это поняла  и  Эноминера.  Но  она  тут  же  натянула  на  лицо
выражение благожелательного участия и торопливо заговорила:
   - Ладно, что-то мы с тобой заболтались. Я ведь тебе еще ничего не сказала
о главном. Скажу прямо, милочка, похоже, тебе очень  повезло,  что  на  тебя
обратил внимание этот варвар. Оказывается, господин  лорд  Контролер  немало
наслышан о нем и имеет горячее желание с ним познакомиться.
   Эсмиель изумленно посмотрела на Эноминеру.  Та  как-то  странно  замерла,
будто не совсем понимая, о чем  это  только  что  говорила,  потом  лицо  ее
исказила судорога, которая тут же пропала, и она снова расплылась в слащавой
улыбке и поспешно добавила:
   - У нас есть возможность связаться с ним. И если ты уговоришь его прибыть
к нам  и  согласиться  принять  участие  в  некоторых  абсолютно  безопасных
исследованиях, то... мы... - По ее лицу пробежала волна судорог, потом  жилы
на лбу вздулись, и леди Эноминера с натугой произнесла: - О  темная  бездна,
как больно... - и глухо закашлялась.
   Эсмиель подскочила к ней.
   - Святые стихии, что они с вами сделали?
   Эноминера медленно закрыла руками посеревшее лицо. В тот же миг  с  тихим
шелестом  распахнулась  дверь  за  спиной,  и  на  пороге   появились   двое
Вопрошающих. Один из них,  не  успев  переступить  порог,  протянул  руку  в
сторону Эноминеры. Та вздрогнула всем телом и тут же обмякла, осев  на  пол.
Второй Вопрошающий повернулся к Эсмиель.  Несколько  мгновений  его  сенсоры
возбужденно шевелились, рассматривая девушку, а потом он заговорил:
   - Эта, подобная вам, сделала тебе предложение. Ты примешь его?
   Эсмиель стиснула зубы, не  собираясь  отвечать,  но  взгляд  Вопрошающего
давил на нее, поэтому она не выдержала и прошипела:
   - Это не ее предложение. Леди Эноминера никогда не была  настолько  тупа,
чтобы делать мне подобные предложения, да еще в такой идиотской форме. - Она
шагнула вперед и выкрикнула: - Что вы с ней сделали, отродья темной бездны?
   Вопрошающий помедлил, но потом все так же бесстрастно произнес:
   - Она на пути к Слиянию. Начало пути бывает непростым. Ей помогут.
   Эсмиель смотрела, как второй Вопрошающий уводит деревянно шагающую куклу,
когда-то бывшую леди Эноминерой, потом повернулась и, сделав  короткий  шаг,
перенесла тяжесть на левую ногу, а носком правой резко ударила стоящее перед
ней существо в левый висок. Ольга подробно отрабатывала с ней этот  удар,  и
Эсмиель хорошо усвоила его. Раздался резкий хруст, и Вопрошающий  рухнул  на
пол. Тот, что вел Эноминеру, мгновенно повернулся,  и  его  сенсоры  тут  же
окутались голубым сиянием. Он тонко заверещал:
   - Вина! Соответствие! Наказание!
   Эсмиель хрипло расхохоталась:
   - Заткнись, придурок. Ты -  всего  лишь  исполнительный  механизм  своего
Контролера, а я слишком важна для каких-то там ваших планов, чтобы ты посмел
сделать мне что-то неприятное. - Она резко оборвала смех  и,  стиснув  зубы,
прошипела: - Если  еще  хотя  бы  один  из  вас  переступит  этот  порог,  я
расправлюсь с ним так же, как с этим. А сейчас убери от меня эту падаль.
   Вопрошающий  несколько  мгновений  молча  рассматривал  ее  всеми  своими
суматошно шевелящимися сенсорами, потом притушил сияние и перевел взгляд  на
сломанного собрата. Мертвое тело вздрогнуло, неуклюже поднялось и,  шатаясь,
побрело к выходу. Вопрошающий дождался, пока все  лишние  покинут  отсек,  и
молча шагнул за порог.

   3
   Все началось спустя два месяца после отлета Берса и Ольги. На лунную базу
почти  одновременно  вернулись  шесть  групп,  высланные  на  патрулирование
маршрутов,  соединяющих  Солнечную  систему  с  ближайшими  мирами  империи.
Сведения, которые они принесли, были не совсем приятны. Похоже,  канскеброны
решили полностью отрезать Землю от империи. Четыре  основных  маршрута  были
перекрыты довольно сильными  эскадрами  по  паре  десятков  вымпелов,  а  на
возможных обходных путях барражировали многочисленные патрули. Конечно,  это
вряд ли можно было назвать серьезной  угрозой,  поскольку  даже  соединенные
силы всех четырех эскадр были слишком  слабы  для  того,  чтобы  иметь  хоть
какой-то шанс на успешную атаку Солнечной системы. Да  что  там  говорить  -
одна Мерилин способна была без  особых  затруднений  разобраться  с  гораздо
большими силами. Однако для транспортных кораблей,  даже  передвигающихся  в
сопровождении военного эскорта, подобные заслоны были непреодолимы. В то  же
время эскадры благоразумно держались в двух  -  четырех  световых  годах  от
орбиты Плутона, так что при всем желании это нельзя было считать объявлением
войны. Адмирал Навуходоносор несколько дней мучился предположениями  о  том,
как следует расценивать эти  факты,  но  потом  все-таки  решил  считать  их
достаточно обнадеживающими и благопрепятствующими его  планам  и  объявил  о
сборе Совета Защиты.
   Большинство членов Совета находились в радиусе не более чем четырех часов
полета, поэтому кворум собрали в течение суток. На  этот  раз  в  просторный
кабинет адмирала, по привычке используемый как зал заседаний, набилось почти
два десятка человек. Совет Защиты в таком составе не  собирался  уже  больше
трех  лет,  так  что  адмирал  Навуходоносор  успел  позабыть,  что,   когда
собирается столь много народу, разговор завязывается сам  собой.  Тем  более
что в традициях Защиты не было привычки обеспечивать сокрытие  столь  важной
информации от тех, кто ею интересовался. Все плыли в одной лодке,  и  каждый
греб по мере своих сил. Так что когда Навуходоносор,  одетый  в  выутюженный
мундир подчеркнуто  скромного  покроя,  после  тщательно  продуманной  паузы
появился в величественно-деловой позе на пороге  своего  кабинета,  все  его
усилия  произвести  впечатление  пропали  втуне.  На  него  не  обратили  ни
малейшего внимания. Адмирал остановился  на  пороге,  нахмурился,  мгновение
помедлил, раздумывая, а не кашлянуть ли нарочито, чтобы привлечь внимание  к
своей особе, но затем, поняв, что это  будет  выглядеть  глупо,  вздохнул  и
торопливо двинулся вперед, спеша присоединиться к разговору.  Энтони  только
что закончил излагать результаты разведки, и когда адмирал подошел вплотную,
как раз возникла пауза. Все обдумывали только что услышанное.  Адмирал  счел
этот момент как нельзя  лучшим,  чтобы  объявить  о  своем  присутствии.  Он
решительно протолкался к экрану, у которого Энтони  делал  свой  доклад,  и,
развернувшись, сказал:
   - Итак, господа, я думаю, теперь всем  ясно,  что  канскеброны  дают  нам
понять - Единение не имеет своей целью атаку  Солнечной  системы.  По  моему
мнению, это означает, что Единение не хочет войны с нами и готово продолжать
диалог.  А  посему  я  считаю  абсолютно  логичным  денонсировать   договор,
заключенный нами с Империей, поскольку  любые  попытки  соблюдения  договора
способны немедленно ввергнуть нас в войну. - Он сделал  паузу,  обведя  всех
многозначительным  взглядом,  но,  к  его  удивлению,  окружающие,   которым
следовало бы почтительно внимать его речи, смотрели на  него  недоуменно,  а
некоторые, более того, с жалостью. Адмирал  вдруг  почувствовал  себя  очень
неуютно и, стушевавшись, повернулся к Энтони, все еще  стоящему  рядом.  Тот
поймал его взгляд, на мгновение отвел глаза, а потом неловко произнес:
   - Вы сделали не  совсем  правильные  выводы,  сэр.  Война  УЖЕ  началась,
адмирал. И первый шаг сделали канскеброны. Эта блокада  доказывает  как  раз
обратное. Они хотят не дать нам возможность использовать шанс на  укрепление
обороны, который мы получили благодаря этому чертовому договору.
   - Но... - начал адмирал и осекся, поняв по глазам окружающих, что  Энтони
высказал мнение если не всех, то подавляющего большинства присутствующих.  И
у него сжалось сердце. Он не испытывал особой  любви  к  берсеркам,  которые
казались ему постоянно нацеленными на войну, да и к членам Совета, убеждения
и полномочия которых служили  основным  препятствием  на  пути  к  успешному
выполнению его плана добровольного  вхождения  Солнечной  системы  в  состав
Единения на основе признания  исключительности  генного  пула  человечества,
но... Он уже успел убедиться, что в вопросах войны и мира  ни  берсерки,  ни
Совет никогда не ошибаются. Значит, если даже и  существовал  какой-то  шанс
сделать шаг навстречу своей мечте, он его уже упустил. Адмирал шумно  втянул
воздух сквозь стиснутые  зубы  и  попытался  изгнать  из  сердца  неприятный
холодок, потом, скорбно кивнув, сухо произнес: - Что ж,  коли  так  -  будем
защищаться.
   После этих слов по  кабинету  пронесся  удовлетворенный  гул,  и  адмирал
почувствовал облегчение. А Энтони, от внимательного взора которого,  похоже,
не укрылось смятение адмирала Навуходоносора, ободряюще улыбнулся ему и  тут
же отвернулся.
   -  Итак,  исходя  из  всего  вышесказанного,  штаб  предлагает  следующий
вариант...
   * * *
   Эскадра Сэокондер второго созвездия периферийных  резервных  сил  желтого
сектора находилась на патрулировании  уже  семьдесят  стандартных  оборотов.
Патрулирование во все времена и на всех  флотах  было  скучным  занятием,  и
поэтому личный  состав  эскадры  по  большей  части  одолевали  повседневные
заботы. Эта эскадра была полностью укомплектована кадровым составом, который
занимался патрулированием различных участков пространства на протяжении всей
своей жизни. Поэтому для всех  оно  давно  уже  стало  тупой,  однообразной,
надоевшей работой. Однако  настроение  личного  состава  можно  было  скорее
назвать удовлетворенным, чем разочарованным. На практике личное участие даже
в победоносной войне лучше ограничить районами, максимально  отдаленными  от
линии фронта. И привычная рутина покажется не такой уж нудной. Тем более что
вокруг на много световых лет не предвидится никакого серьезного  противника.
Те, кто способен  был  трезво  мыслить,  даже  несколько  удивлялись.  Столь
солидными силами блокировать вероятные  подходы  к  какой-то  Богом  забытой
системе? Да если что-то в этой системе представляет  хоть  какую-то  угрозу,
достаточно послать туда пару шип-маток с десятком атакаторов  или  на  худой
конец средний рейдер, и все проблемы будут окончательно решены.  А  как  еще
могли думать бравые матросы  победоносного  флота,  успешно  перемалывающего
последнюю  в  известной  части  галактики   силу,   теоретически   способную
воспротивиться Единению?
   Первый Контролер эскадры знал  об  этой  системе  несколько  больше,  чем
остальные, но и он тоже был спокоен.  Дозирование  информации  было  обычной
практикой и служило  даже  не  столько  целям  секретности  или  обеспечения
лояльности,  сколько  ставшим  привычкой  принципам  Высших  Контролеров  не
забивать оперативную память  информацией,  бесполезной  для  решения  данной
конкретной проблемы. Они уже слишком далеко отошли от того,  что  называется
человеком, чтобы исповедовать человеческие способы мышления. Однако  уровень
ответственности Первого Контролера позволял ему получить доступ  к  основной
части массива данных,  касающихся  этой  системы,  за  исключением  сведений
высшего уровня конфиденциальности. Так что адмирал  знал,  что  эта  система
когда-то была включена в состав миров, идущих по пути к Единению, и  на  ней
была  создана  достаточно  мощная  промышленная  база.  Однако  по  каким-то
причинам система вышла из-под контроля, и  Высшие  Контролеры  позволили  ей
некоторое время существовать отдельно.  Причин  этого  Первый  Контролер  не
понимал, но подобное положение дел его не смущало. Высшие могут делать  все,
что им заблагорассудится, и, как бы странно это ни выглядело вначале, он  не
сомневался, что в конце это только пойдет на пользу Единению. Поэтому, когда
сенсоры  дальних  патрулей   выдали   странный   сигнал,   квалифицированный
идентификационным  контуром  как  неопределенные  помехи.  Первый  Контролер
задействовал стандартную процедуру. И это решение оказалось  первой  роковой
ошибкой.
   Клайв стал берсерком только во время Битвы в поясе. Говорят,  подавляющее
большинство берсерков инициировались именно во время боя, во всяком  случае,
исключений было известно только два  -  командующий  и  его  сестра.  Первый
прошел инициацию еще ребенком, во время кровавой схватки со стаей волков,  а
вторая... вторая была с ним одной крови. Клайв слегка усмехнулся и покосился
на безжизненный экран  связи,  в  центре  которого  начал  помаргивать  алый
язычок. Все, как они и предполагали. Дозированная информация. Канскеброны не
смогли идентифицировать  приближающийся  объект.  На  такой  дистанции  пять
атакаторов, двигающихся с одинаковой скоростью на расстоянии всего несколько
метров друг  от  друга,  аппаратура  воспринимала  как  единую  конструкцию.
Конечно, это была абсолютно незнакомая конструкция, но и анализ компьютерной
версии,   однозначно   показывающий,   что   данное   тело   произведено   с
использованием  канскебронских  технологий,  и  фальшивый  идентификационный
сигнал склоняли идентификационную систему к тому, что это невраждебная цель.
А когда достоверная идентификация невозможна - программа предоставляет право
принимать решение людям. Даже Контролеры канскебронов до сих  пор  не  могли
отказаться от биологической основы и всех связанных с ней  недостатков,  что
уж говорить о находящихся в плену  шаблонного  мышления  рядовых  операторах
систем защиты.
   Неизвестный  объект  не  ответил  ни   на   один   запрос.   Компьютерная
реконструкция показала, что данный объект создан  с  широким  использованием
технологий  канскебронов.  Объект  не  поддавался  идентификации,  программа
выдавала какие-то совсем уж абсурдные варианты - типа опасно слитной  группы
внутрисистемных атакаторов. Внутрисистемные атакаторы за два  световых  года
от ближайшей звезды! Если бы общепринятыми  нормами  поведения  не  являлась
подчеркнутая,   даже   демонстративная   сдержанность,   оператор    системы
идентификации расхохотался бы в полный голос.  Радиационный  выхлоп  объекта
показывал, что мощность его двигателя едва позволяет  ему  набрать  скорость
смещения. Короче, чем бы это  ни  было  -  никакой  опасности  для  кораблей
эскадры оно не представляло.  Но  инструкция  есть  инструкция.  И  дежурный
Контролер выслал патруль для визуального осмотра.
   Клайв насторожился. Время для вхождения в боевой транс пока не наступило,
но кое-какие ощущения уже бродили по периферии  сознания.  Клайв  знал,  что
каждый боевой транс что-то меняет в его метаболизме и  Проникновение  каждый
раз становится все глубже и четче. Говорили, что поколение Берса практически
всегда может ощутить Рисунок, даже не находясь в боевом трансе.  Впрочем,  в
той или иной мере это могли  все.  И  вот  сейчас  он  без  всяких  приборов
чувствовал, что к ним приближается враг, и не только чувствовал, но и мог  в
любой момент запустить двигатель и без всяких  приборов  мгновенно  выйти  в
"точку гарантированного поражения".
   Фонарь кабины  заслонила  тень.  Старший  Йоргенсен  выбрался  на  правый
боковой пилон и выпрямился, всматриваясь в пространство, потом повернулся  в
сторону кабины и слегка качнул рукой. Клайв, повинуясь жесту,  на  мгновение
приоткрыл левый клапан сброса излишней углекислоты, разворачивая атакатор  в
нужную Йоргенсену сторону, и тут же  остановил  поворот  точно  рассчитанным
импульсом правого клапана. Голова Йоргенсена, едва видимая  сквозь  забрало,
склонилась в коротком жесте благодарности, и он снова отвернулся. Все вокруг
опять замерло, только медленно и как-то грациозно рассеивались над  крыльями
облачка кристалликов углекислоты. Спустя две минуты Йоргенсен слегка  согнул
ноги и, с силой оттолкнувшись, устремился вверх. Клайв компенсировал импульс
кратковременным  открытием  левого  клапана  и,  мельком  бросив  взгляд  на
младшего Йоргенсена, взмывающего вверх параллельно брату, повернул голову  в
сторону,  с  которой  должен  был  появиться  патруль  канскебронов.  Потом,
повинуясь собственному ощущению Рисунка,  он  открыл  все  четыре  крыльевых
клапана. То же движение совершили пилоты остальных  атакаторов,  а  Накамура
отключил  висевший  на  подфюзеляжном  пилоне  его  атакатора  контейнер   с
резервным маневровым двигателем Бродяги,  который  позволил  им  так  близко
подобраться к эскадре канскебронов незамеченными.  Атакаторы  начали  быстро
окутываться облаком замерзшей углекислоты.
   Этот   внезапный   выброс   углекислоты    изрядно    заморочил    голову
идентификационным   системам   патрульных,   сильно   смазав    компьютерную
реконструкцию, и сначала  насторожил,  а  потом,  когда  анализаторы  выдали
химический состав образовавшегося облака, наоборот, заставил поторопиться  с
выходом  на  дистанцию  визуального  контакта.  Ведь  объект  пока  числился
невраждебным, а выброс углекислоты испокон веку означал как минимум пробоину
во внешней обшивке. И  патрульные  атакаторы  приблизились  почти  вплотную,
когда до плохо различимого из-за медленно рассеивающегося  облака  замерзшей
углекислоты странного объекта  оставалось  не  более  сотни  футов.  Ведущий
некоторое время всматривался в облако, потом негромко произнес в микрофон:
   - Похоже, выброс углекислоты произошел с этой стороны, поэтому ничего  не
видно. Попробую зайти по-другому.
   Оператор связи буркнул:
   - Принято. Вы в пределах визуального контакта, попробуйте  сделать  вызов
на частотах скафандров. Может, у них действуют только такие передатчики.
   - Принято.
   Пилот успел переключить канал на частоту связи с напарником, как вдруг на
лобовую пластину фонаря упала какая-то тень. Пилот удивленно вскинул глаза и
почувствовал, как у него перехватило дыхание. Это  было  последнее,  что  он
почувствовал в своей  жизни.  В  следующее  мгновение  старший  Йоргенсен  с
короткого замаха развалил лобовое стекло атакатора плазменным резаком на две
половины  и,  протянув  руку,  выдернул  пилота  из  кресла,  переломив  ему
несколько костей. Но тому было  уже  все  равно.  Факел  плазменного  резака
рассек ему голову вместе со шлемом. Йоргенсен неторопливо сбросил  со  спины
пару баллонов из-под  азота,  которые  сработали  как  вакуумный  двигатель,
позволив ему незаметно подобраться к  атакатору.  Затем  он  влез  в  кабину
сквозь вырубленную щель, несколькими движениями выгнал  наружу  пузырьки  из
взорвавшегося от мгновенного перепада давления термоса и, поерзав, поудобнее
устроился в  слегка  перекосившемся  пилотском  кресле.  Потом  посмотрел  в
сторону висящего неподалеку второго атакатора. Брат был уже готов. Йоргенс