двух "топперов",  не  столь
изящно, как нападающий ортенийцев, но не менее точно вколотил мяч  в  кольцо
соперников. Не сделав ни единого жеста, вернулся на свое поле, кивнул  Стиву
и, дождавшись гонга, повторил все еще раз.
   К началу последнего тайма разрыв составлял уже почти сорок очков в пользу
танакийцев. И почти половину всех мячей заколотили земляне. Сорок два Берс и
семнадцать Млокен-Стив. Энтони пока маялся  на  скамейке  запасных.  Старина
Сампей, который обычно к этому времени добирал до нормы в  буфете,  на  этот
раз висел на ограждении площадки и что-то возбужденно орал по поводу  задниц
ортенийцев. Трибуны пребывали в некоторой растерянности. Никто  не  понимал,
что же происходит на поле, а на голоэкран,  на  котором  высвечивался  счет,
никто вообще старался не смотреть. Ортенийцы впали в панику.  За  все  время
существования школы и соответственно  участия  во  флотском  чемпионате  они
никогда не опускались ниже второй пятерки, а после подобного  разгрома  даже
становился проблематичным вообще выход в  финальный  круг.  Снова  прозвенел
судейский гонг. И команды начали схватку за бол. На этот раз Млокен-Стив  не
сразу ринулся в бой, а дождался, пока бол не взмоет над свалкой, и отчаянным
прыжком достал его кончиками  пальцев.  Берс  уже  был  наготове.  Аккуратно
подхватив мяч на ладонь, он качнулся вперед и, классическим  жестом  вытянув
руку  перед  собой,  ринулся  в  зону  противника.  И  тут  случилось  нечто
неожиданное. Трое ортенийских "топперов",  разозленные  разгромом,  ринулись
наперерез Берсу. Млокен-Стив, который, пролетев над  свалкой,  шмякнулся  на
пол и неудачно рассадил коленку, в данный  момент,  прихрамывая,  мчался  за
Берсом, случайно скользнул взглядом по их перекошенным  лицам  и  похолодел.
Ортенийцы, судя по их горящим глазам и  вздернутым  подбородкам,  собирались
как минимум  устроить  Танакийскому  выскочке  плотную  "коробочку".  А  как
рассказывали в раздевалке, чаще  всего  для  игрока  это  кончалось  носимым
регенератором, а некоторых приходилось даже засовывать в капсулу целиком. Но
самым страшным было не это. Судя по выражению лица Берса, тот был на  пороге
транса, и если те ребята попытаются его прижать... Млокен-Стив на  мгновение
зажмурил глаза, вспомнив все, что у них  шепотом  говорили  о  берсерках,  а
потом с диким ревом ринулся вперед,  всем  своим  видом  показывая,  что  он
полностью наплевал на правила и рвется хорошенько подраться,  изо  всех  сил
стараясь отвлечь на себя внимание "топперов". Но те  были  слишком  опытными
игроками, чтобы купиться на такую глупую провокацию.  Не  успел  Млокен-Стив
сделать и трех шагов, как первый из "топперов" повалился на бок и подкатился
под ноги Берсу.  Млокен-Стив  зажмурил  глаза  и  помчался  быстрее.  Спустя
мгновение послышался дикий рев трибун, под ноги  Стиву  подкатился  какой-то
идиот, он споткнулся, суматошно дернул ногами, засветив в бок  идиоту  левой
ступней, и  со  всего  размаху  впечатался  головой  в  гладкую  поверхность
игрового поля.
   Когда  Млокен-Стив  пришел  в  себя,  игра  уже  кончилась.  Он  лежал  в
раздевалке. За ближайшей стеной раздавались звуки гимна  Лиги  любительского
бола, а прямо  перед  носом  маячила  чья-то  спина.  Млокен-Стив  несколько
мгновений прислушивался к происходящему, а потом облегченно вздохнул. То  ли
его отчаянный рывок не пропал зря, то ли по каким  еще  причинам,  но  игра,
слава богу, видимо, кончилась нормально. Вряд ли организаторы завершили игру
ритуальным исполнением гимна,  если  бы  Берс  перебил  команду  противника.
Млокен-Стив слегка успокоился и попытался подняться. Но  стоило  ему  только
чуть-чуть пошевелить головой, как виски пронзила столь острая боль,  что  он
не  выдержал  и  застонал.  Спина,  маячившая  перед  ним,  повернулась,   и
оказалось, что это Энтони. Млокен-Стив немного полежал,  дожидаясь,  пока  в
голове не умолкнет звон колокольчиков, потом спросил:
   - Берс... не того?
   Энтони усмехнулся:
   - Ну вот, я же говорил, что на твоем черепе можно  орехи  колоть,  а  они
волновались. - Он присел на корточки рядом с лавкой, на которой лежал  Стив.
- С Берсом все в порядке. - Он покачал головой. - После того как он прищучил
троих "топперов", ортенийцев, их тренер не нашел ничего  более  умного,  как
заявить протест по поводу неспровоцированного насилия.
   Млокен-Стив фыркнул. Полный идиотизм! Бол всегда был жесткой игрой,  и  у
любого болиста, как и у большинства болельщиков, всегда ценилось  не  только
игровое мастерство, но еще и умение держать удары и оставаться в форме. Даже
формулировка   "неспровоцированное   насилие"   не   возникла   в   процессе
совершенствования игры, а была внесена в правила по требованию  Лиги  против
насилия в спорте.  Видимо,  тренер  ортенийцев  пребывал  в  полной  панике,
поскольку подобный  протест  по  неписаным  правилам  считался  неспортивным
поведением и с большой долей вероятности мог изменить симпатии  болельщиков.
Умеешь играть - играй, а нет - проигрывай и не путайся под ногами со  всякой
фигней.
   - И что?
   Энтони хохотнул:
   - Тренеру чуть не набила морду  собственная  команда,  а  трибуны  просто
разрывались от свиста. К тому же когда приступили  к  официальному  разбору,
Берс разжал губы и попросил провести траекторно-кинематический анализ. - Тут
он не выдержал и заржал. Млокен-Стив тупо смотрел на него,  не  представляя,
что же в этом смешного. Успокоившись, Энтони продолжил: - Представь! Игровой
компьютер показал, что если бы эти придурки не стали хватать его за ноги, то
траектория движения его коленки, локтя и макушки прошла бы  мимо  их  дурных
голов. То есть получилось, что они сами себе разбили головы! Нет, ну каково,
а!
   Млокен-Стив почувствовал,  что  уже  может  сделать  попытку  встать,  и,
приподнявшись, оглядел раздевалку.
   - А где все?
   Энтони пожал плечами:
   - Берса объявили лучшим игроком месяца, и сейчас ему вручают синюю майку.
Так что вся команда там. А меня попросили посидеть с тобой. Я же  все  равно
просидел всю игру на скамейке запасных.
   Млокен-Стив помолчал, потом осторожно  приподнялся  на  руках  и  сел  на
лавке. Потряс головой, вздохнул:
   - Интересно заканчивается наша первая игра. Ты на скамейке запасных, Берс
на вершине, а я валяюсь с разбитой  башкой.  Боюсь,  как  бы  это  не  стало
традицией.
   Энтони пожал плечами:
   - Ты жив, я жив, Берс жив. Почему бы и нет?
   И кто мог предположить, что они оба оказались правы.

   4
   Худой до  болезненной  костлявости  человек  в  форме  систем-коммандера,
сидящий за столом секретаря, приподнял подбородок и, окинув его равнодушным,
но цепким взглядом, хмуро спросил:
   - Курсант Реорок?
   Берс слегка поднапряг левую ногу и ответил несколько  более  уважительно,
чем обычно делал это с офицерами школы:
   - Лэр, да, лэр.
   Тот кивнул и, выпростав из левого рукава биопротез, заметно  отличающийся
от другой, настоящей руки, покрытой  коричневым  космозагаром,  своей  более
белой кожей, нажал несколько кнопок и тем же спокойным тоном произнес:
   - Проходите.
   Среди курсантов  ходили  слухи  о  том,  что  адъютант  начальника  школы
когда-то, много лет назад, был лихим пилотом внутрисистемного перехватчика и
ведомым самого адмирала, который тогда, естественно, еще не был адмиралом. О
том времени в курсантской среде ходило много историй. В одной из пограничных
стычек будущий систем-коммандер  спас  жизнь  будущему  адмиралу,  но  когда
адмирал ушел на повышение, а сам систем-коммандер вырос до своего  нынешнего
звания,  то  в  очередной  стычке  он  попал  под  бортовой   залп   рейдера
канскебронов. Когда через  месяца  полтора  один  из  рейсовых  коммерческих
почтовиков, совершающих нерегулярные рейсы  между  приграничными  планетами,
наткнулся на  холодный  обломок  пилотской  кабины  с  заледеневшим  пилотом
внутри, то никто не верил, что ЭТО сможет выжить. Однако он выжил. Хотя  то,
что от него осталось, можно было назвать человеком  с  большой  натяжкой.  У
систем-коммандера было отморожено все, что  можно  было  отморозить,  причем
если восстановление  кожи,  костей,  соединительной  и  мышечной  ткани  для
современной медицины не составляло особого труда, то  с  нервными  волокнами
все  было  не  так  просто.  А  у  систем-коммандера  не  только   полностью
атрофировалась  периферийная  нервная  система,  но  и   почти   разрушились
управляющие участки в мозге. Однако адмирал, через десятые руки узнав о беде
своего бывшего ведомого, примчался в полуразвалившийся полевой  госпиталь  в
захолустной пограничной колонии, куда  систем-коммандера  заткнули  доживать
последние месяцы, и вывез его на Танаку. После года ужасно дорогого  лечения
управляющие  центры  в  мозгу  восстановились   настолько,   что   появилась
возможность регенерировать одну руку, а к  остальным  конечностям  приживить
совершенные биопротезы. С тех пор вот уже на протяжении многих  лет  день  в
Танакийской его императорского величества высшей школе пилотов  начинался  с
того, что перед самым подъемом худая,  нескладная  фигура  систем-коммандера
неровной, дергающейся походкой преодолевала КПП и, с  трудом  поднявшись  по
лестнице (систем-коммандер  почему-то  никогда  не  пользовался  лифтом)  на
шестой этаж административного корпуса,  занимала  свое  место  за  столом  в
приемной адмирала.
   Берс вскинул руку, отдавая честь, и шагнул к высокой резной двери,  перед
которой, по слухам, рыдал от восторга куратор школы из департамента двора  и
традиций.
   Кабинет начальника школы полного  адмирала  Эсмиера  оказался  неожиданно
небольшим. Берс сделал еще шаг вперед и остановился, вытянув руки  по  швам.
Подбородок слегка вздернут, живот втянут,  глаза  устремлены  в  вечность  и
одновременно  сфокусированы  на  переносице  начальника   школы.   Начальник
комплекса тренажеров, коммандер-капитан Сатромай, который и  был  виновником
появления Берса в этом кабинете и в данный момент тупо нависал над столом  с
левой стороны ткнул в его сторону растопыренной пятерней, грозно оскалился и
просипел:
   - Вот этот ублюдок.
   Адмирал  Эсмиер  чуть  скосил  глаза,  и  этого  было  достаточно,  чтобы
коммандер-капитан заткнулся и смирненько  сложил  ручки  на  своем  объемном
животе. Начальник школы снова перевел взгляд  на  Берса  и,  разлепив  губы,
аккуратно уложенные в высокомерную складочку, негромко приказал:
   - Докладывайте, курсант.
   Берс четко склонил голову в  утвердительном  поклоне  и  начал  говорить,
чеканя слова:
   - Лэр, есть, лэр. Курсант Рюрик.  Второй  курс,  седьмая  группа,  личный
номер ОУ-231. Тренировка учебного  боя  на  внутрисистемном  перехватчике  с
групповой целью. Задание выполнено,  цели  уничтожены.  Лэр,  курсант  Рюрик
доклад закончил, лэр.
   - Ах ты... - Коммандер-капитан  аж  задохнулся  от  такой  наглости,  но,
поймав  холодный  взгляд  адмирала,  счел  за  лучшее  остаться   со   своим
возмущением один на один.
   Адмирал снова разлепил губы и тихо спросил:
   - Что вы сделали с тренажером?
   - Лэр, оторвал потолочный поручень, лэр.
   Начальник школы элегантно вздернул бровь, обозначая удивление. А Сатромай
не выдержал и прошипел:
   - Оторвал... Выворотил с мясом вместе с плафоном и половиной потолка.
   Адмирал снова недовольно сдвинул брови, но  с  коммандер-капитаном  можно
было разобраться и позже. Сейчас его больше интересовал курсант.
   - Зачем?
   - Лэр, имитировал поражение перехватчика, лэр.
   Адмирал повторил жест бровью,  и  Берс  счел  это  за  приказание  слегка
углубиться в подробности.
   -  Лэр,  при  несанкционированных  колебаниях   передатчика   стандартная
программа управления оружием, которую применял  противник,  расценивает  его
как  пораженную  цель.  Сразу  после  первого  огневого  контакта  я   начал
раскачивать свой корабль, и БИУСы противника зафиксировали поражение.  После
чего оставалось дождаться "дистанции одного залпа" и...  повторить  все  это
три раза.
   Адмирал несколько мгновений рассматривал худую, нескладную фигуру, одетую
в имитатор полетного комбинезона, потом медленно откинулся на спинку кресла.
Он, в отличие от достаточно большого числа офицеров школы, сам был  неплохим
пилотом и сразу уловил смысл того, о  чем  говорил  этот  курсант.  Раскачав
перехватчик, курсант заставил БИУСы противника прекратить  его  отслеживание
как боевой цели, после чего он  приблизился  на  "дистанцию  одного  залпа",
которая называлась так потому, что на такой  дистанции  противники  успевали
сделать только один выстрел из бортовых огневых средств, всадил полный  залп
в первого врага. Естественно, БИУСы оставшихся противников тут  же  перевели
стреляющую цель в боевую, но он тут же принялся вновь раскачивать корабль, и
история повторилась. Конечно, реальных  пилотов  сложно  было  обмануть  так
более одного  раза,  но  на  имитаторе  противником  выступала  компьютерная
программа,  а  она,  несмотря  на  все  свое  совершенство   и   способность
самообучения, все-таки была всего лишь программой.
   - Откуда вы узнали о вероятности подобной реакции данной программы?
   - Я прочитал ее, лэр.
   - Вы разбираетесь в программировании?
   - Немного, лэр.
   - Где вы этому научились?
   - Мы два года проучились в Семберийской школе коммерческих пилотов, лэр.
   Начальник школы скептически поджал губы. Того, что преподавалось в школах
коммерческих пилотов, вряд ли могло хватить на ручное программирование  даже
межорбитальных  околопланетных  перелетов,  не  говоря  уж   о   возможности
разобраться в настоящей прикладной боевой программе. А потому Берс  счел  за
лучшее пояснить:
   - Я много занимался сам, лэр.
   Адмирал медленно кивнул и задумался. Коммандер-капитан Сампей  докладывал
ему,  что  трое  варваров,  навязанных  школе   департаментом   колонизации,
достаточно успешно справляются с программой обучения, но подобное...
   - Индексы противников?
   - К-9, Т-9, У-8, лэр, - отчеканил Берс.
   Адмирал прикрыл веки - это были противники высшей категории сложности.
   - Ваш коэффициент потерь?
   - Лэр, Z-0,3, лэр.
   Адмирал вновь удивленно вскинул бровь, потом едва заметно искривил губы в
некоем подобии улыбки.
   - То есть... поручень?
   - Лэр, да, лэр.
   - Вы хотите сказать, что они вас ни разу даже не задели?
   - Лэр, да, лэр.
   В кабинете установилась тишина. Начальник школы переваривал услышанное, а
начальник комплекса, со скрипом ворочая своими угловатыми мозгами,  медленно
дозревал до мысли, что этот курсант явно совершил нечто  более  важное,  чем
поломанный поручень.
   - Какой у вас рейтинг по этому тренажеру?
   - Лэр?..
   Адмирал  нахмурился.  Похоже,  этот  парень  более  бестолков,  чем   ему
показалось на первый взгляд.
   - Сводный коэффициент по всем тренировкам?
   - Это  моя  первая  тренировка  на  тренажере-имитаторе  внутрисистемного
перехватчика, лэр.
   Начальник  школы  от  неожиданности  даже  разинул  рот,  но  только   на
мгновение. Он тут же опомнился и, с  некоторым  напряжением  стерев  с  лица
изумленное выражение, кивнул:
   - Ах да, вы  же,  наверное,  только  получили  допуск  к  самостоятельным
тренировкам. - Он замолчал и стал пристально  разглядывать  курсанта,  потом
повернулся к коммандер-капитану. Его взгляд предельно ясно  не  обещал  тому
ничего хорошего. - Тогда почему ему были запланированы противники  со  столь
высоким коэффициентом?
   Коммандер-капитан попытался изобразить  из  себя  человека,  не  имеющего
никакого отношения к заданному вопросу, а когда понял, что не получилось,  -
выдавил что-то невразумительное. Адмирал брезгливо поджал губы  и,  дабы  не
развращать курсанта таким зрелищем, повернулся в сторону Берса и кивнул  ему
в сторону двери, сопроводив многообещающим напутствием:
   -  Идите,  курсант,  я  лично  буду  присутствовать  на  вашей  следующей
тренировке. - После чего изогнул бровь совсем уже невероятным образом,  что,
по-видимому,  должно  было  обозначать  крайнюю  степень  неудовольствия,  и
повернулся к коммандер-капитану.
   Когда  тяжелая  резная  дверь  мягко  захлопнулась   за   спиной   Берса,
систем-коммандер поднял голову от стола и посмотрел на него. Пару  мгновений
они смотрели друг другу в глаза, потом  лицо  систем-коммандера  дрогнуло  и
губы  слегка  растянулись  в  стороны.  Берс  почувствовал  удивление.  Этот
человек, от которого, по существу, осталась только меньшая половина и  жизнь
которого представлялась еще довольно молодому парню одним  сплошным  ужасом,
по какой-то причине улыбнулся ему... Какое-то  время  они  продолжали  молча
смотреть друг на друга, потом Берс  неожиданно  для  себя  шагнул  вперед  и
спросил:
   - Простите, лэр, разрешите задать вопрос?
   Тот кивнул:
   - Спрашивайте, курсант.
   - Вас подбили потому, что вы что-то не просчитали или...
   Систем-коммандер убрал с лица свою странную  улыбку  и  задумался.  Потом
нервно качнул головой из стороны в сторону:
   - Нет. Мы знали, что обречены.  Просто...  Бывают  моменты,  когда  легче
умереть, чем отступить. Поэтому идешь вперед  и  надеешься  на  чудо.  -  Он
помолчал тихо добавил: - Надеюсь, что вам никогда  не  придется  попадать  в
такую ситуацию.
   Берс медленно кивнул, потом четко отдал честь и резко повернувшись, вышел
из приемной. Пожалуй, если в этой империи и есть такие люди, для нее еще  не
все потеряно. Адъютант адмирала не знал, что этот худой, нескладный курсант,
как и вся его планета, уже много лет жили в такой же ситуации. Они пока  еще
держались на загривке подобного чуда, но им всем приходилось напрягаться изо
всех сил, чтобы оттуда не рухнуть.
   Несмотря на то что тренировки уже давно закончились, все, кто в этот день
был на занятиях в тренажерном комплексе, не расходились, ожидая  Берса.  Его
результат уже стал сенсацией.  Группа,  в  которую  сегодня  утром  включили
землян, ждала его у входа в тренажерный комплекс. Более того, после того как
начальник тренажерного комплекса коммандер-капитан Сатромай, известный  всей
школе под кличкой Бурундук (он получил ее за устойчивую  привычку  тащить  в
тренажерный комплекс и распихивать  по  его  многочисленным  кладовкам  кучи
всякого мусора, а также  ревностное  внимание  к  столь  важным  для  работы
тренажеров вопросам, как натирание до блеска поручней,  заклепок  и  ручек),
которого, естественно, поступок Берса поразил до глубины души, уволок того к
адмиралу, у  комплекса  тут  же  начала  собираться  толпа.  Поэтому,  когда
землянин спустился вниз и вышел из  дверей  административного  корпуса,  его
встретил возбужденный гул голосов. Первым к нему подскочил Млокен-Стив:
   - Ну что?
   Берс обвел спокойным взглядом  множество  устремленных  на  него  глаз  и
спокойно ответил:
   -  Адмирал  сказал,  что  на   следующей   моей   тренировке   он   будет
присутствовать лично.
   Гул толпы тут  же  подскочил  на  несколько  децибел.  Адмирала  в  школе
уважали. Берса тут же забросали тучей вопросов,  но  он  молча  скривился  и
спокойно двинулся сквозь толпу, которая мгновенно  расступалась  перед  ним.
После матча с ортенийцами его знала каждая собака в школе, ну  а  теперь  он
вошел в число живых легенд. Еще бы! После сегодняшнего боя компьютер чуть не
сломал свои электронные мозги, разбираясь с оценкой его действий, а потом на
экране высветилась цифра 93 с несколькими девятками  после  запятой.  Такого
коэффициента эффективности не мог припомнить  даже  дядюшка  Стомер,  бывший
старшина-инструктор тренажерного комплекса, а сейчас  почетный  пенсионер  и
нештатный глава могущественной гильдии школьных стюардов. А уж  он-то  отдал
школе как минимум сорок пять лет. Да и центральный компьютер комплекса  смог
разыскать в архиве только семнадцать из нескольких миллионов  боев,  которые
имели коэффициент выше девяноста.
   Весь вечер в школе только и говорили о  невероятной  удаче  варвара,  но,
поскольку тот показал себя кл