а, кроме узкого круга  высшего
командования. Сначала это вызвало  некоторое  озлобление,  на  землян  стали
бросать косые взгляды, никому  не  нравилось,  что  гардемаринов  флота  его
величества так ограничивают в правах из-за какого-то  варвара.  Но  довольно
быстро выяснилось, что гарнизон  станции  укомплектован  ярыми  болельщиками
бола, которым снобизм "академиков" уже успел  набить  изрядную  оскомину.  И
младший  состав  гарнизона  проявил  блестящую  изобретательность,  стараясь
донести до танакийцев свой восторг.  Так  что  раздражение  по  отношению  к
землянам мгновенно сменилось привычным восторгом. Но тем было не до этого. О
Берсе по-прежнему не было никаких известий.
   Однажды утром их вызвал  адмирал  Эсмиер.  Когда  за  посыльным,  который
сообщил об этом, захлопнулась дверь, Энтони откинулся на  спинку  диванчика,
на котором сидел, и удовлетворенно сказал:
   - Что ж, это только подтверждает мои предположения.
   - Почему?
   Энтони покачал головой, будто удивляясь недогадливости друга:
   - Причины,  по  которым  начальника  школы  так  долго  держат  вдали  от
вверенного ему учебного заведения, должны  быть  достаточно  вескими.  Я  не
говорю о том, что здесь уже  вторую  неделю  торчат  без  дела  два  десятка
курсантов, половина из которых с выпускного курса.
   Млокен-Стив напряженно размышлял над его словами, потом пробурчал:
   - Ну тебя, с твоими загадками.  -  Он  некоторое  время  помолчал,  потом
спросил: - Слушай, а кем ты был в Защите?
   Энтони усмехнулся:
   - Капелланом. - И, поднявшись на ноги, двинулся в сторону  двери,  бросив
через плечо: - Пошли. Несмотря ни на что, не стоит заставлять адмирала ждать
слишком долго.
   Когда он стояли на площадке гравилифта, Млокен-Стив задумчиво произнес:
   - Странно...
   Энтони молча смотрел на него. Млокен-Стив продолжил:
   - Мне казалось, что раньше ты был совсем не таким.
   - А каким?
   Млокен-Стив пожал плечами и усмехнулся:
   - Ну, раньше ты был с адмиралом гораздо более почтительным.
   - Вот уж нет. -  Энтони  улыбнулся.  -  Просто  раньше  я  старался  быть
более... незаметным, а теперь в этом нет ну абсолютно никакой необходимости.
   - Мы все старались быть  незаметными,  -  возразил  Млокен-Стив,  на  что
Энтони ответил жутко ехидным голосом:
   - Ага, особенно вы с Берсом.
   С этими словами он вышел из гравилифта.
   Кабинет, отведенный адмиралу, был даже немного больше  того,  который  он
оставил в школе. Адмирал был не один. Рядом с его столом в обширном  кресле,
обитом потертой кожей, сидел  человек  в  рабочем  комбинезоне  с  нашивками
шлюп-коммандера.  Адмирал  молча  выслушал  доклад  и,  коснувшись  сенсора,
активизировал рядом со своим столом два силовых сиденья.
   - Садитесь.
   Земляне сели. Адмирал повернулся к шлюп-коммандеру:
   - Знакомьтесь, шлюп-коммандер Сарайтай.
   Шлюп-коммандер приподнялся и слегка наклонил голову жестом, в котором  не
только  сквозило  уважение  к  адмиралу,  но  и  чувствовался  некий   налет
высокомерия. Адмирал между тем продолжил:
   - Под началом шлюп-коммандера состоит адмиралтейский курьер. - Он  сделал
паузу, бросив на Энтони многозначительный взгляд, и продолжил:  -  Поскольку
мы все равно застряли на некоторое время на этой орбите, я решил  не  терять
времени и  продолжить  занятия.  С  завтрашнего  дня  вам  предстоит  начать
тренировки в пилотировании адмиралтейского курьера. Этот тип корабля вам еще
незнаком, - и он замолчал.
   Энтони отреагировал с некоторой заминкой:
   - Есть, лэр.
   Адмирал кивнул:
   - Шлюп-коммандер Сарайтай будет вашим инструктором.
   - Да, лэр.
   - О деталях  договоритесь  с  инструктором,  -  и  адмирал  сделал  жест,
разрешающий им удалиться.
   Они, трое, успели отойти от дверей кабинета адмирала шагов  на  двадцать,
когда шлюп-коммандер остановился, и, прислонившись плечом  к  стене,  достал
коробку с курительными палочками и, сунув одну в рот, поднес открытый  огонь
к ее противоположному концу. Млокен-Стив уставился на него, вытаращив глаза.
Он впервые видел, как офицер флота  травится  этим  дешевым  наркотиком  для
простолюдинов. Сарайтай выпустил изо рта причудливый клуб дыма, напоминающий
колечко, сплюнул сквозь зубы и небрежно бросил через плечо:
   -  Через  час  после  подъема  быть  у   седьмого   швартовочного   блока
одиннадцатого причала. - После чего пошел вперед, не  удостоив  землян  даже
мимолетного взгляда.
   Когда его несколько сутулая  спина  скрылась  в  проеме  лифтовой  шахты,
Млокен-Стив недоуменно повернулся к Энтони:
   - Что за странный тип?
   Тот пожал плечами:
   - Не удивлюсь, если они все такие.
   - Кто?
   - Пилоты курьеров.
   Млокен-Стив помолчал пару минут, раздумывая над его словами, потом понял,
что ничего не уяснил.
   - Почему?
   Энтони усмехнулся:
   - Я вижу, ты ничего не знаешь об адмиралтейских курьерах?
   Млокен-Стив разозлился:
   -  Слушай,  ты,  мистер  Загадочность!  Я  уже  устал  от  этого   вороха
неожиданностей, которые свалились на мою шею за последние полмесяца,  а  тут
еще ты... Не надо доводить меня до белого каления, а то я, того  и  глядишь,
стану  берсерком  похлеще  Берса...  -  Тут  до  него   дошел   получившийся
каламбурчик, и он сначала запнулся, потом несколько озадаченно посмотрел  на
ухмыляющегося Энтони, нахмурил брови, но не выдержал и тоже расхохотался.
   Они прибыли на место за две минуты до назначенного времени  и...  полтора
часа шатались  по  входной  камере  под  бдительным  оком  непонятно  почему
находящегося здесь часового. Шлюп-коммандер появился внезапно. От него несло
перегаром, густым запахом курительных палочек и дешевыми женскими духами. Он
окинул гардемаринов мутноватым взглядом, рыгнул и буркнул:
   - А, пришли, ну, давайте за мной. - После чего  он  двинулся  к  огромной
рубчатой бронедвери, кивнув на ходу часовому.
   Млокен-Стив проводил его ошарашенным взглядом и повернулся к. Энтони. Тот
усмехнулся:
   - Пошли, нас пригласили.
   Когда они переступили высокий комингс,  Млокен-Стив  пробурчал  себе  под
нос:
   - Я думаю, что с таким инструктором мы не слишком преуспеем.
   - Ошибаешься, - живо отозвался Энтони и, поймав  зло  недоуменный  взгляд
Стива, сжалился над ним и пояснил: - Понимаешь,  пилоты  курьеров  считаются
лучшими пилотами флота. Элита.
   Млокен-Стив удивленно покачал головой:
   - Маленькие, невооруженные корабли...
   - А тебе никогда  не  приходило  в  голову,  почему  мы  прекрасно  знаем
характеристики любого класса и типа кораблей нашего флота, не  говоря  уж  о
флоте противника, а о курьерах нам не известно ничего, кроме силуэтов и  как
на них реагирует  идентификатор?  И  нам  даже  не  намекнули  о  технике  и
особенностях их пилотирования.
   - Ну... А действительно? - озадаченно пробормотал Млокен-Стив.
   Энтони многозначительно усмехнулся:
   - Просто это самые быстрые корабли во Вселенной.
   Во всяком случае, в том ее клочке, который мы немного знаем.

   3
   К десяти часам утра начальник орбитальной  крепости  Тенсор  был  уже  на
грани истерики. Во всяком  случае,  он  прекрасно  осознавал,  что  если  не
принять каких-то срочных мер, то дело вполне может обернуться тем, что после
встречи императора у парадного трапа в центральном шлюзе вместо рапорта  его
просто  пошлют  куда  подальше.  Для  того   чтобы   представить   вероятные
последствия сего действия,  не  нужно  было  обладать  особым  воображением.
Однако те меры, которые он  мог  бы  предпринять  лично,  сулили  не  лучшее
завершение, ибо  начальник  был  в  таком  состоянии,  что  рюмкой  явно  не
обойтись, а если встречать императора едва держась на ногах, то  в  конечном
итоге он оказался бы там же, где и в первом случае, но уже без единой толики
морального удовлетворения.
   Все это пришло на ум адмиралу Эктонеру, когда он быстрым шагом взбегал по
наклонному пандусу на третий,  шлюпочный  уровень.  В  самом  конце  пандуса
адмирал  прибавил  шаг  и,  свернув  за  угол,  чуть  не  налетел  на  двоих
десантников, уже втиснутых  в  тесные  и  густо  покрытые  галуном  парадные
мундиры, которые сосредоточенно  раскатывали  тяжеленную  ковровую  дорожку.
Адмирал попытался затормозить, но он  набрал  слишком  большую  скорость,  а
потому смог только лишь слегка замедлиться и выиграть  мгновение  для  того,
чтобы  сделать  нелепый  прыжок  в  сторону  и  замереть  в  дурацкой  позе,
ухватившись за выступ газоанализатора  и  держа  на  весу  левую  ногу.  Это
оказалось  последней  каплей.  Адмирал  свирепо  взвыл   и,   отведя   назад
болтающуюся в воздухе ногу, со всего маху засветил ближайшему из десантников
по обтянутому парадными рейтузами заду.
   Орбитальная крепость Тенсор была построена около ста двадцати лет назад и
до сих пор оставалась одним из самых крупных орбитальных объектов, висящих в
небе над столицей. В свое время она представляла из себя несокрушимую скалу,
которая могла бы обломать зубы целому флоту вторжения. Однако с той поры она
ни разу серьезно не модернизировалась. Все, что  досталось  на  ее  долю  за
прошедший век с небольшим, - это  замена  изношенного  оборудования  да  еще
произошедшее лет пятьдесят назад частичное перевооружение, во время которого
были заменены орудия противодесантного комплекса,  поскольку  промышленность
прекратила производство снарядов  старого  калибра.  Так  что  к  настоящему
моменту крепость представляла собой скорее нечто вроде ярко сияющего  огнями
елочного шара, чем грозную боевую единицу. И поскольку  высшее  командование
также понимало  это,  крепость  Тенсор  постепенно  стала  считаться  местом
почетной ссылки. Здесь дослуживали свой век те, кто от службы уже ничего  не
ждал, но и увольняться тоже  не  собирался,  а  также  отпрыски  благородных
семей, которые поступили во флот, повинуясь семейной традиции. Тем более что
между крепостью и столицей ежедневно курсировал орбитальный "шаттл", так что
многие умудрялись, отстояв суточную вахту, успеть к  ужину  в  бордовый  зал
"Дальсесиора", а на следующий день,  позавтракав  на  террасе  в  "Конгоно",
прибыть обратно к вечернему разводу. Адмирал  Эктонер  смотрел  на  подобные
шалости сквозь пальцы. Он  был  как  раз  из  тех,  кто  упустил  свой  шанс
подняться выше, и его назначение  было  именно  почетной  ссылкой.  Так  что
адмирал действовал по принципу:  "Живи  сам  и  давай  жить  другим",  зная,
однако, меру. Он имел все основания надеяться, что спокойно доживет на своей
должности до полной адмиральской пенсии. И вот на тебе...
   Все началось неделю назад. Сначала в  крепость  по  специальному  приказу
адмиралтейства были доставлены несколько десятков  танакийцев.  Адмирал  был
прекрасно осведомлен об их репутации, хотя с  выпускниками  сей  альма-матер
сталкивался нечасто. Но одно их присутствие на борту вверенной ему  крепости
уже являлось изрядным  раздражающим  фактором.  Проконтролировав  размещение
гостей, которыми командовал  этот  образцово-показательный  Эсмиер,  адмирал
сплюнул между ног, отгоняя посланцев  темной  бездны,  и  молчаливо  возопил
святым стихиям озаботиться тем, чтобы эти непрошеные гости побыстрее  отбыли
к  себе  домой.  Как  же,  жди.  Вся  прошедшая  неделя  была  цепью  мелких
неприятностей. Сначала пришел дурацкий приказ адмиралтейства, предписывающий
оказать всемерное содействие этому несносному Эсмиеру. Потом  одна  из  барж
снабжения снесла мачту адмиральского  причала.  Потом  драка  между  нижними
чинами, причиной которой послужили результаты финального матча на первенство
флота по болу. Но самое страшное началось вчера вечером.  Еще  днем  адмирал
собирался  сразу  по  окончании  послеобеденного  построения  спуститься   в
столицу: один старый приятель праздновал присвоение  очередного  чина  и  по
сему поводу устраивал дружескую попойку, а ему самому не  очень-то  хотелось
околачиваться на борту крепости в то время, когда здесь же  обретается  этот
служака Эсмиер. Но его с самого утра мучили какие-то странные  предчувствия,
а когда вдобавок ко всему началась почечная колика, он с  каким-то  странным
облегчением  отказался  от  казавшейся  столь   благоприятной   перспективы,
позвонил "вниз" и извинился.
   Позволив эскулапам заткнуть себя на полчаса в медкамеру и выслушав нудные
причитания главврача, он укрылся в своей каюте и стал готовиться к  худшему.
Ближе к вечеру ввалился главный инженер и  доложил,  что  полетел  сердечник
главного реактора второго автономного блока, да и первый блок тоже дышит  на
ладан, а перед самым ужином перед светлыми очами адмирала возник шеф-повар с
докладом  о  том,  что  консервированный  соус  "пронколо"  из  только   что
поступившей партии продуктов  попорчен  грибком.  Но  поставщик  был  старым
приятелем адмирала, с которым он к  тому  же  имел  кое-какие  личные  дела,
поэтому, уточнив, что  все  остальное  из  этой  партии  вроде  бы  годно  к
употреблению, Эктонер наорал на повара и приказал оставить  его  в  покое  и
больше не тревожить всякими дурацкими докладами. Наконец когда  по  ангарам,
кубрикам и коридорам  крепости  громкоговорители  разнесли  сигнал  отбоя  и
адмирал, переодевшись в пижаму,  сидел  в  своей  каюте  и  читал  с  экрана
последний выпуск журнала "Бега  и  скачки",  в  дверь  громко  постучали.  У
Эктонера засосало под ложечкой. Вот оно...  По  окончании  рабочего  дня  он
принципиально отключал терминал связи у себя в каюте, обставленной  тяжелой,
антикварной мебелью, отчего адмирал имел возможность  иногда  потешить  себя
иллюзией, представив, что он не болтается  в  нескольких  тысячах  миль  над
столицей,  а  приятно  устроился  в  одном  из  кабинетов  своего  обширного
столичного дома. А на  робкую  попытку  своего  первого  старшего  помощника
напомнить ему, что это противоречит инструкции, адмирал заявил, что не может
даже предположить ситуацию, при которой распоряжения не могли  бы  подождать
пять минут, пока он не оденется и  не  прибудет  на  командный  уровень.  Он
поднялся и, на ватных ногах прошлепав к двери, отворил ее. На  пороге  стоял
вестовой.
   - Что? - сипло спросил Эктонер.
   Вестовой испуганно сглотнул и, выпучив глаза, проорал:
   - Лэр, кодограмма из императорского дворца.  Кодировщик  просил  сообщить
вам, что она зашифрована адмиральским кодом, лэр.
   Адмирал побледнел и привалился к притолоке. Вестового качнуло к нему,  но
он не решился дотронуться до дородного адмиральского тела  рукой,  а  потому
только подпер его плечом. Спустя некоторое время адмирал осознал, что в  его
дебелую грудь уперлось что-то твердое, и, опустив голову, посмотрел в  глаза
вестового. Столь близкое присутствие низшего  чина  рядом  со  своей  особой
мгновенно привело адмирала Эктонера в сильную ярость, и он, грубо  оттолкнув
вестового, заорал:
   - Вон!.. Чернь!.. Помет горноматки!.. Вон!
   Когда дробный грохот каблуков оборвался у гравилифта, адмирал утер  рукой
выступивший пот и отдышался. Что ж, чему быть - того  не  миновать.  Адмирал
Эктонер был уже в  том  возрасте,  когда  самооценка  становится  достаточно
близка к реальности, за исключением, конечно,  клинических  случаев,  как  у
этой старой  рухляди  лорда  Эстанзая,  так  что  он  трезво  оценивал  свою
пригодность к роли начальника крепости. Он был слишком  ленив,  трусоват,  и
если бы не вспышки ярости, в той или иной мере присущие любому лорду,  слава
о его, скажем так, не  слишком  большой  решимости  была  бы  намного  более
громкой, чем теперь. Слава богу, что в тех  местах,  где  он  служил,  и  не
требовалось  особой  храбрости.  Скорее,  служебное  рвение,  послушание   и
услужливость. Хотя именно так и создаются безупречные послужные списки. Но с
прибытием этих танакийцев все пошло кувырком.
   Когда адмирал появился на командном уровне, там  чувствовалось  необычное
оживление. Эктонер окинул взглядом обширное помещение командного  бункера  и
нахмурился. Кроме дежурной смены бункера здесь  толкалась  по  крайней  мере
половина дежурных по палубам и изрядная  часть  дежурных  огневых  расчетов.
Впрочем, отсутствие состава дежурной смены на положенном месте уже давно  не
считалось на Тенсоре серьезным проступком. Во всяком случае,  при  Эктонере.
Но сейчас адмирал был несколько раздражен этим обстоятельством.
   Адмирал двинулся по верхней галерее к рубке кодировщика. Тот уже  заметил
адмирала Эктонера и буквально пританцовывал  у  своей  бронедвери,  стараясь
ничем не выдать своего нетерпения, которое,  однако,  так  и  перло  наружу.
Адмирал еще больше нахмурился. О темная бездна,  ну  почему  именно  сейчас,
когда ему так нужно спокойствие, все так и стараются вывести его из себя!
   Тяжелая  дверь  копировочного  отсека  плотно  перекрыла  люк  и  тут  же
подернулась серой пеленой изолирующей мембраны. Адмирал  достал  носитель  с
личным адмиральским кодом и, кивнув кодировщику, вставил его в  считыватель.
Кодограммы, зашифрованные  адмиральским  кодом,  выдавались  только  в  виде
распечаток. Адмирал почувствовал, что от волнения его прошиб  пот,  но  взял
себя в руки и протянул дрожащие пальцы к  ленте  пластика.  Прочитав  текст,
адмирал зло выругался сквозь зубы и вопреки всем инструкциям швырнул полоску
на стол и, хлопнув по деактиватору мембраны, выскочил из  рубки.  Кодировщик
немного подождал, а потом осторожно взял полоску пластика двумя  пальцами  и
осторожно отбросил ее в приемник уничтожителя, бросив быстрый взгляд  на  ее
содержание. Когда до него дошел смысл увиденной фразы,  у  него  перехватило
дыхание. Он успел прочитать всего шесть слов, но КАКИХ. Эти слова были: "...
завтра император намерен посетить крепость Тенсор..."
   И вот на протяжении уже двенадцати часов  личный  состав  гарнизона  тер,
мыл, драил и распихивал по  углам  всякий  хлам,  которого  оказалось  такое
количество, что Эктонера просто оторопь брала. А до того момента, когда нога
императора ступит на палубу адмиральского причала, оставалось все  меньше  и
меньше времени.
   Отведя душу хорошим пинком и слегка остыв,  адмирал  поднялся  к  себе  в
каюту и, выудив  из  шкафчика  початую  бутылку  Танакийского  рома,  сделал
большой глоток.  Будь  что  будет,  но  без  этого  небольшого  допинга  все
обернется еще хуже. С сожалением посмотрев на бутылку, Эктонер удержал  себя
от второго глотка и поставил бутылку на место.  В  этот  момент  со  стороны
дверного монитора раздался сигнал. Адмирал  обернулся  и  скривился.  Еще  и
этот!  Монитор  показывал  сухощавую  фигуру   адмирала   Эсмиера.   Эктонер
раздраженно дернул щекой  и  нехотя  надавил  на  клавишу.  Дверь  отошла  в
сторону. Эсмиер на  мгновение  задержался  на  пороге,  бросив  на  Эктонера
проницательный взгляд, а потом шагнул вперед, огляделся по сторонам и  тонко
улыбнулся:
   - Ты всегда умел хорошо устраиваться, Эктонер.
   Начальник крепости раздраженно искривил  губы,  но  сдержался  и  ответил
довольно спокойно:
   - У каждого свои достоинства, Эсмиер. -  У  меня  сейчас  совершенно  нет
времени рассуждать на отвлеченные темы, так что чем я могу тебе помочь?
   Эсмиер кивнул:
   - Да, конечно. Я понимаю. - Он раскрыл тонкую  папку,  которую  держал  в
руках и  достал  из  нее  тонкую,  пластиковую  полоску  кодограммы.  -  Вот
ознакомься. Я связывался со школой,  когда  пришла  эта  кодограмма,  и  мне
показалось, что будет лучше, если я занесу ее тебе лично.
   Эктонер едва заметно поморщился. Эта полоска лишний  раз  напомнила  ему,
что на борту крепости находится еще один человек, имеющий  доступ  в  бункер
кодировщика, что выглядело несколько нелепо, поскольку этот  человек  сейчас
стоял перед ним.
   Ознакомившись с кодограммой, он раздраженно смял ее в кулаке.
   - Ну и как ты  себе  все  это  представляешь?  Куда  смотрит  руководство
департамента   стратегических   исследований?   Разместить    арестованного,
во-первых,  отдельно  от  других,  во-вторых,  не  привлекая   внимания,   а
в-третьих, еще и