утника.
      - Все же Торманс, наверное, был третьей планетой,- громко сказал
Тор Лик.- Первая давно упала на свое светило,  как то  будет  с  нашим
Меркурием.  Звезда эта старше...- Астрофизик умолк,  глядя на приемный
экран передних локаторов, прочерченный дугой пунктира.
      Гриф Рифт  бросился  к  пульту,  но  Олла  Дез  опередила  его и
включила связь.  В длинном  окошке  под  локатором  побежали  короткие
вертикальные  столбики,  а переводная машина стала выпевать две ноты -
ре и соль, повторяя их без перерыва.
      - Язык Кольца! - воскликнул Гриф Рифт.
      Олла Дез передвинула индекс переводной машины.  Тотчас в  окошке
проема  побежали  цифры:  02,  02,  02,  02...- галактические позывные
станций Великого Кольца. Звездолет вызывали!
      Какие-то неслыханно     чувствительные    локаторы    обнаружили
приближение "Темного Пламени" и теперь обращались  к  нему  на  языке,
общем  для  миллионов  планет  галактики  и  внегалактических звездных
скоплений, объединенных в могучий союз Великого Кольца. Даже галактика
М-31,  или Туманность Андромеды,  теперь с помощью звездолетов прямого
луча  присоединяет  колоссальную  мощь  своего  коллективного  разума,
своего Кольца, к нашему, и это только самое начало новой эры ЭВР. Этот
условный язык,  расшифрованный сыном Земли,  незабвенным  Кам  Аматом,
готовился зазвучать в обычных символах с планеты Торманс!
      Но тогда как неверны  были  земные  представления  о  ней!  Если
тормансиане  входят в Кольцо,  знают его язык и общаются с братьями по
разуму,  то никакой планеты мучений не существует.  Это  миф,  ошибка,
вызванная  случайным непониманием.  Вероятно,  мышление цефеян слишком
отличалось от обитателей созвездия Дракона,  пославших ЗПЛ в  двадцать
шестую  область  восьмого  оборота,  и  это не могла проверить станция
Великого Кольца, передавшая сообщение Земле!
      Чеди Даан  показалось,  что в звездолете повеял ободряющий ветер
далекой Земли.  Вместо того чтобы стучаться в  двери  негостеприимной,
возможно враждебной,  планеты,  они приходят зваными гостями, равные к
равным.  Все будет понятно тормансианам,  и напрасны опасения  обидеть
или быть обиженными недоверием и боязнью.
      Товарищи Чеди разделяли ее радость.  Только в остром  лице  Оллы
Дез  промелькнуло  на  миг  разочарование.  Из  неосознанного  желания
подражать Фай Родис Чеди Даан прежде всего посмотрела на  нее,  уловив
брошенный Гриф Рифту взгляд веселого облегчения,  почти торжества. Фай
Родис слегка откинулась назад,  чтобы не отворачиваться от экранов,  и
подала Гриф Рифту руку таким жестом,  что Чеди пришла в восторг... Она
еще никогда не смотрела на главу экспедиции как на  женщину,  особенно
рядом  с  такими блестящими представительницами своего пола,  как Олла
Дез и Эвиза Танет. А сейчас в Родис будто соединились нежность матери,
доброта врача и радость сознавать себя прекрасной.
      Бег цифровых   сигналов   за   стеклом   приемника   продолжался
установленное  число минут.  Затем последовала вереница других знаков.
Жесткий,  слабо модулированный голос,  каким  говорили  малогабаритные
переводные машины на кораблях,  медленно произнес:  "Всем, всем, всем.
Передается путевое сообщение..."
      Чеди похолодела  и беспомощно оглянулась.  Фай Родис молниеносно
нагнулась к приемнику,  а Гриф Рифт сжал  в  кулак  руку,  только  что
державшую  пальцы  торжествующей Родис.  "Передается путевое сообщение
экспедиции  с  планеты,-  машина  будто  подавилась,  издав  несколько
невнятных звуков,  и продолжала по-прежнему бодро и бесстрастно:  - Мы
установили  ориентир  галактических  координат  и  предупреждение   на
необитаемом    спутнике    населенной    планеты.   Слушайте   сначала
предупреждение: 02, 02, 02, 02,- слушайте предупреждение".
      - O-ox!  -  вздохнул кто-то со всей горечью разочарования,  едва
машина на секунду умолкла.
      "Предупреждение кислородной жизни.  Не делайте посадки.  Планету
заселяет  гуманоидная  цивилизация  большой  плотности,  ИТВ   (индекс
технической  высоты)  около 36,  не входящая в ВК.  На просьбу принять
звездолет, посланную на их языке, ответили немедленным отказом. Они не
хотят посетителей. Не делайте посадки на планету".
      Машина сделала вторую паузу, а в окошке поползли значки и цифры,
ненужные   для  заранее  знавших  координаты  землян.  Люди  стояли  в
молчании,  пока  опять  не  повторились  ноты  и  цифры  галактических
позывных.
      - Все ясно! - Олла Дез выключила приемник.
      - Да,-  невесело  сказал  астронавигатор,-  бомбовая  станция на
спутнике. Исправно работает третье столетие. Молодцы цефеяне!
      - Вообще, если бы не они...- начала Олла Дез.
      - Нас бы тут не было,- отозвался Соль Саин,  сухо засмеявшись от
пережитого напряжения.
      Люди задвигались и заговорили,  стараясь скрыть  друг  от  друга
свое разочарование.
      - Прошу внимания,- прекратил разговоры Гриф Рифт и  обратился  к
Фай Родис: - Каков план?
      - Как прежде,  без изменений,- ответила она, снова превратившись
в прежнюю, спокойную и твердую Родис.
      - Надо ли сначала приближаться к спутнику,- спросил Гриф  Рифт,-
теперь, когда сообщение цефеян подтверждает его необитаемость?
      - И все же надо.  Мы с нашим опытом можем увидеть то,  что могли
не  понять  и,  следовательно,  не  заметить цефеяне.  Может быть,  на
спутнике  остались  сооружения  прежней  цивилизации  Торманса,   лишь
впоследствии  пришедшей  в  упадок.  На планете могла существовать еще
более древняя  цивилизация,  вымершая  или  истребленная  современными
обитателями Торманса, если они пришельцы...
      Гриф Рифт кивнул,  безмолвно соглашаясь.
      "Темное Пламя" медленно приближался к спутнику и,  уравняв с ним
свою орбитальную скорость,  начал облет безжизненного  шара  диаметром
около шестисот километров,  как Мимас Сатурна.  Мощные стереотелескопы
ощупывали серую поверхность,  местами пересеченную  прямыми  трещинами
провалов  и  низких  гор.  Ленты  отснятых  фильмов прямо из аппаратов
тянулись в увеличение,  достаточное, чтобы разглядеть отдельные камни.
Перекрестный облет не дал ни малейшего доказательства, что на спутнике
когда-либо обосновывались разумные существа.  Отыскали  даже  бомбовую
станцию  цефеян,  уютно  устроившуюся в полуцирке,  врезанном в крутой
обрыв пузырчатой светлой лавы. В это удобное, защищенное от метеоритов
место  на  втором  круге  облета  грохнулась бомбовая станция "Темного
Пламени",  возвестившая на языке Кольца,  что ЗПЛ Земли прибыл сюда со
специальной  миссией  и будет садиться на планету.  Продолжение работы
станции более пяти лет с момента сброса означает гибель звездолета,  о
чем  планета  СТ  3388  +  04ЖФ (Земля) просила сообщить по Кольцу при
первой возможности.
      - Не забыть бы выключить на обратном  пути,-  озабоченно  сказал
Див Симбел,- такие случаи были на радостях,  когда спасались с опасных
планет.
      - У  нашей  есть  предохранительное  устройство,-  заверил  Соль
Саин,- здесь дополнительный контур.  Будем удаляться от Торманса и его
спутника, станция будет издавать вой, пока не выключим.
      - Тогда  все  готово!  Пора  идти  на Торманс,- сказал,  зевнув,
инженер-пилот.
      - Успеем отдохнуть. Фай Родис предупредила, чтобы мы подходили к
планете  как  можно  медленнее,  с  дневной  стороны,   не   пользуясь
локаторами и не сигналя.
      - Подкрадываемся,  как древние  охотники  к  зверю,-  недовольно
усмехнулся Соль Саин.
      - Вам не нравится? - удивился Див Симбел.
      - Тут есть что-то нехорошее - скрываться, приближаться тайком!
      - Фай Родис говорила о  необходимости  не  тревожить  обитателей
Торманса.  Если они враждебно настроены к гостям из космоса, то приход
"Темного Пламени" вызовет возмущение,  а нам придется один-два  месяца
крутиться на орбите вокруг планеты,  пока мы изучим язык и ознакомимся
с обычаями. Если они узнают о звездолете, летающем над их планетой, то
сейчас  мы  даже  не  сможем объяснить,  зачем мы здесь!
      - Цефеяне же объясняли!
      - Вероятно,  заучив  одну-две фразы.  И получили отказ.  А мы не
должны его получить - слишком далек был путь, и Торманс - наша цель, а
не мимоходом замеченная планета,- сказал Див Симбел.
      - А не похоже это на нескромное подглядывание из-за угла?  -  не
сдавался  Соль  Саин.- Методы,  годящиеся для древних людей,  а не для
высшей формы общества... А вот и наш социолог! Вы какого мнения, Чеди?
- Инженер-кибернетик пересказал разговор.
      Та задумалась, потом решительно объявила:
      - Было  бы недостойно людей Земли и нашей эры,  если бы явились,
подсмотрели и тихо вернулись назад. Никакого вреда мы бы не причинили,
но   это...  заглядывать  в  комнату  человека,  когда  он  ничего  не
подозревает... Мы объясним,- когда спустимся на планету, и они поймут.
      - А  если  не  поймут  и  не  примут?  -  упорствовал Соль Саин,
насмешливо щурясь.
      - Не знаю, как бы я решила. Я согласна с Родис.
      - И я думаю так же,- сказал инженер-пилот.- Тем  более,  что  вы
оба  упускаете  из  виду существенную деталь.  С громадной высоты,  на
какой мы можем вести устойчивый  орбитальный  полет,  мы  увидим  лишь
самые общие детали жизни планеты.  И сможем ловить только те передачи,
какие предназначены для  всей  планеты.  Иначе  говоря,  мы  увидим  и
услышим  только  открытую  общественную жизнь.  Нам больше ничего и не
нужно для понимания их языка и норм поведения.
      - Правильно,  Див!  Я не сообразила этой простой вещи сразу. Что
вы скажете. Соль?
      Инженер-кибернетик развел руками, соглашаясь.
      - И  еще  одно,-  продолжал  Див  Симбел.-  У  них  нет  высоких
искусственных спутников, и мы ничего не нарушим в системе их связи.
      - А может быть,  вообще нет спутников,  ни высоких, ни низких? -
спросил Соль Саин.
      - Скоро увидим,- сказал Див Симбел.

     ГЛАВА III. НАД ТОРМАНСОМ

      "Экваториальная скорость   планеты  гамма  1  дробь  16,  период
обращения 22 земных часа..." - докладывал сумматор,  не по-человечески
четко  произнося  слова.  Широкая  лента  записей  ползла  в  приемник
путевого журнала.  Автоматы "Темного  Пламени"  тщательно  исследовали
Торманс, не упуская ни одной детали.
      - Удивляет количество углекислоты  в  нижних  слоях  атмосферы,-
сказал  Тор  Лик.-  А  сколько  еще  растворено  в океанах!  Похоже на
палеозойскую геологическую эру Земли,  когда углекислота еще  не  была
частично связана процессами углеобразования.
      - Оранжерейный эффект? - осведомился Соль Саин.
      - Климат здесь вообще мягок и равномерен. Экватор Торманса стоит
"вертикально"  по  сравнению  с  Земным,  то  есть  перпендикулярно  к
плоскости орбиты, а ось вращения однозначна с линией орбиты. Это могло
бы дать резкую зональность,  но Торманс бежит по орбите раза в  четыре
быстрее Земли...
      - Нехватка воды может свести на нет эти преимущества,-  вмешался
Гриф  Рифт,  читавший  кривые  зондажа  поверхности,-  площадь океанов
пятьдесят пять сотых,  а медианный  перепад  колебаний  по  глубине  -
один-два километра.
      - Само по себе это еще не говорит о  недостатке  влаги,-  сказал
Тор  Лик,-  будем исследовать баланс испарения,  насыщенности водяными
парами,  распределение ветровыми потоками.  Больших  запасов  льда  на
полюсах  при  таком  климате ожидать нечего - мы их и не видим.  Нет и
полярных фронтов и вообще сильных перемещений воздушных масс.
      Люди продолжали  работу  у  приборов,  время  от  времени бросая
взгляд в шахту визуального обзора,  которую открыл для них  Гэн  Атал.
Пронизывая   толщу  стен  корабля  и  заканчиваясь  широким  окном  из
прозрачной иттриевой керамики,  шахта через систему  зеркал  позволяла
обозревать планету невооруженным глазом.
      В прозрачном  окне  под  звездолетом  едва   заметно   двигалась
планета.  "Темное  Пламя"  вращался  на  высоте  двадцати  двух  тысяч
километров чуть  медленнее  планеты:  так  было  удобно  просматривать
поверхность Торманса.  Облачный покров,  сначала показавшийся землянам
загадочно плотным,  на экваторе изобиловал большими разрывами.  В  них
проплывали свинцовые моря,  коричневые равнины вроде степей или лесов,
желтые  хребты  и  массивы  разрушенных  невысоких  гор.   Наблюдатели
постепенно  привыкали  к  виду  планеты,  и  все  больше  подробностей
становилось понятным на снимках.
      Торманс, почти  одинаковый по размерам с Землей и похожий на нее
во многих общих чертах планетарного порядка,  резко разнился с  ней  в
деталях   своей   планетографии.  Моря  занимали  широкую  область  на
экваторе,  а   материки   были   сдвинуты   к   полюсам.   Разделенные
меридиональными проливами,  вернее, морями, материки составляли как бы
два венца,  каждый из четырех сегментов,  расширявшихся к  экватору  и
сужавшихся  к  полюсам,  похожих  на  Южную Америку Земли.  Издалека и
сверху поверхность  планеты  производила  впечатление  симметричности,
резко  отличной от сложных очертаний морей и суши Земли.  Большие реки
текли главным образом от полюсов к экватору,  впадая в  экваториальный
океан или его заливы. Между ними виднелись обширные клинья неорошенной
суши, по-видимому, пустынь.
      - Что  скажет  планетолог,- по обыкновению сощурился Соль Саин,-
диковинная планета?
      - Ничего  диковинного!  - важно ответил Тор Лик.- Более древняя,
чем наша Земля,  но быстрее вращающаяся. Следовательно, полярный сдвиг
материков  проходил  быстрее  и  зашел дальше,  чем у нас.  Симметрия,
вернее,  похожесть  одного  полушария  на  другое  -  дело  случайное.
Вероятно,  глубины  Торманса  спокойнее,  чем  земные,-  не  так резки
поднятия и  опускания,  нет  или  мало  действующих  вулканов,  слабее
землетрясения. Все это закономерно, удивительнее другое...
      - Обогащение углекислотой при высоком  содержании  кислорода?  -
воскликнул Гриф Рифт.
      - Слишком много тормансиане сожгли естественного топлива.  Здесь
будет  нам  трудно дышать и придется избегать глубоких впадин рельефа.
Зато море, насыщенное углекислотой, будет прозрачным, как в древнейшие
геологические эпохи Земли... наверное, с массой известкового осадка на
дне.  Все  это  не  вяжется  с  численностью  поселения,   отмеченного
цефеянами двести пятьдесят лет назад.
      - Тут немало противоречий между планетографией  и  демографией,-
согласился Гриф.- Может быть, не стоит стараться их разгадать, пока не
спустимся на низкую орбиту. Раз нет искусственных спутников, то, кроме
риска  обнаружения,  ничто  не  мешает  нам  облететь планету на любой
высоте.
      - Тем  более  что  мы  взяли  уже  все  с первой орбиты,- горячо
подхватил Тор Лик.
      - Еще  заняты  Чеди  и  Фай.  Нашей  лингвистке удалось получить
тексты достаточной длины,  чтобы выяснить структуру языка методом  Кам
Амата.  Фай Родис хочет,  чтобы мы, приблизившись к планете и следя за
телепередачами, уже понимали речь тормансиан.
      - Разумно!  Избежать неверных ассоциаций,  из которых образуются
стойкие клише, мешающие пониманию.
      - О,   вас,   планетологов,   неплохо  подготавливают!  Даже  по
психологии.
      - Давно      заметили      несовершенство      физикокосмологов,
сосредоточившихся   только  на  своей  области.  Без  представления  о
человеке как факторе планетного  масштаба  случались  опасные  ошибки.
Теперь за этим следят,- сказал Тор Лик, вставая и останавливая ленивый
ход желтой ленты.
      - И вместе с тем вы  отлично  преуспели  в  специальности.  Едва
окончив  подвиги  Геркулеса,  вы  изобрели гипсоболометр и со спутника
открыли тот гигантский медно-ртутный пояс, о котором до сих пор спорят
геологи, как о редчайшем исключении,- добавил Гриф Рифт.
      Молодой планетолог порозовел от  удовольствия  и,  чтобы  скрыть
смущение, добавил:
      - А исключение это залегает на глубине двадцати километров  чуть
ли не подо всем Синийским щитом!..
      Планетолог ждал недолго.  Еще несколько дней  (ночи  были  очень
короткими   на  такой  высоте  облета),  и  "Темное  Пламя"  незаметно
соскользнул на орбиту высотой  менее  половины  диаметра  Торманса  и,
чтобы не расходовать много энергии, увеличил относительную скорость.
      Чеди и Фай  Родис  завесили  круглый  зал  гипнотаблицами  языка
Торманса.  Каждый  член экипажа,  закончивший непосредственную работу,
приходил сюда и погружался в созерцание схем, одновременно прослушивая
и  подсознательно  запоминая  звучание  и смысл слов чужого языка.  Не
совсем чужого - семантика и альдеология его очень походили на  древние
языки   Земли   с   удивительной   смесью   слов   Восточной   Азии  и
распространенного в конце ЭРМ английского языка. Подобно земному, язык
Торманса  был  всепланетным,  но  с какими-то остаточными диалектами в
разных полушариях планеты,  для которых пришлось придумывать  условные
названия,  аналогичные  земным.  Полушарие,  обращенное вперед по бегу
Торманса на орбите, назвали Северным, а заднее - Южным. Как выяснилось
позднее,  астрономы  Торманса  называли  их соответственно полушариями
головным и хвостовым - Жизни и Смерти.
      Всеобщность языка облегчала задачу исследователей,  но изменение
высоты звука и носовое,  то растянутое,  то убыстряющееся произношение
оказались много труднее земного, с его четким и чистым выговором.
      - Зачем это?  - негодовал Гриф Рифт,  самый  отстающий  из  всех
учеников  Чеди.-  Разве  нельзя  выразить  оттенок мысли лишним словом
вместо завывания,  вопля или мяуканья? Не возвращение ли это к предкам
из числа скакавших по ветвям?
      - Для иных проще одно и то же слово произнести по-разному, меняя
смысл,-   возразила   Тивиса,   виртуозно  "мяукавшая",  по  выражению
командира.
      - А для меня проще запомнить десять слов,  чем взвыть в середине
или в конце уже известного,- недовольно  хмурился  Гриф.-  Не  все  ли
равно, сто или сто пятьдесят тысяч слов?
      - Не все равно,  если  орфография  так  сильно  не  совпадает  с
произношением, как у тормансиан,- авторитетно заявила Чеди.
      - Как могло получиться столь нелепое расхождение?
      - Из-за  недальновидного консерватизма.  Оно наблюдалось и у нас
во времена до мирового языка и до рационализации  разноречья,  которую
заставило произвести появление переводных машин. С ускорением развития
общества язык стал меняться и обогащаться,  а правописание  оставалось
на  прежнем уровне.  Даже хуже:  упорно упрощали орфографию,  облегчая
язык для ленивых или тупых людей, в то время как общественное развитие
требовало все большего усложнения.
      - И в результате язык утрачивал свое фонетическое богатство?
      - Неизбежно.  По  существу,  процесс  был сложнее.  Например,  у
каждого народа Земли  с  подъемом  культуры  шло  обогащение  бытового
языка,  выражавшего  чувства,  описывающего  видимый  мир и внутренние
переживания.  Затем,  по мере разделения труда,  появился технический,
профессиональный  язык.  С развитием техники он становился все богаче,
пока число слов в нем не  превысило  общеэмоциональный  язык,  а  тот,
наоборот,  беднел. И я подозреваю, что общеэмоциональный язык Торманса
так же беден, как наш в конце ЭРМ, и даже еще беднее.
      - Означает ли это перевес профессиональной жизни над досугом?
      - Вне всякого сомнения.  У каждого человека времени  на  занятия
самообразованием,  искусством, спортом, даже просто для общения друг с
другом было мало. Много меньше, чем на его обязанности перед обществом
и  необходимые  для  жизни  дела.  Может  быть  и  другое  -  неумение
использовать свой досуг для самообразования и совершенствования.  То и
другое  -  признаки  плохой организации и низкого уровня общественного
сознания.  Фай  Родис  говорит,  что  в   прочитанных   нами   текстах
радиопередач  Торманса так же мало смысла,  как бывало у нас в древние
исторические периоды ЭРМ,  когда отпечатанные на листках плохой бумаги
ежедневные  бюллетени новостей,  теле - и радиопередач несли