иректора на передачу материалов романанам. На самом деле он...
   - Вы что? - она вскочила на ноги, покраснев от злости.
   Ри жестом попытался успокоить ее.
   - Сядьте, Антония.  Полно,  садитесь.  Ну  вот,  так  то  лучше.  -  Ри
потянулся за своим кофе, давая ей время прийти в себя. Дэймен улыбнулся: -
Конечно, он одобрил это. Директорат хочет понять возможности романанов. Мы
разработали целую серию экспериментов, чтобы узнать  их  способности,  как
скоро они смогут научиться пользоваться связью...
   - Что вы сделали? - голос Рири дрожал от едва сдерживаемого гнева. - Вы
не имеете права подвергать цензуре мои рапорты!
   - Я этого не делал.
   - Но ваши шпионы доложили вам  о  том,  что  я  послала  их!  -  злобно
прошипела она.
   - Антония, вы всем хороши, - Ри сохранял свой деловой тон, - но вам еще
нужно кое-что узнать о политике и командовании - без этого вы  не  сможете
занять мою должность.
   - Не играйте словами, Дэймен, - перебила она язвительным голосом.
   Улыбка на его лице погасла.
   - Я не играю, Антония. Я говорю вполне серьезно. Вы не готовы для того,
чтобы стать командиром. Вы не усвоили самого главного, чтобы занимать  эту
должность.
   Она фыркнула и вскинула подбородок.
   - И что же это?
   -  Лояльность,  Антония,  -  он  вертел   кофейную   чашку,   рассеянно
рассматривая ее. -  Видите  ли,  Патруль  нашими  усилиями  превратился  в
бардак. Мы больше не одна команда. Знаете, когда есть мы и есть они...  Мы
превратили это в "мы против нас". В результате...
   - Я не нуждаюсь в вашем морализаторстве, Дэймен! - На ее руках вздулись
мускулы. - Существует реальность, полковник. Вы там, внизу, заразились  от
этих утонувших в крови дикарей! Какое отношение туманный идеализм имеет  к
нам? Сила  -  вот  альфа  и  омега  Патруля.  Бросьте,  Дэймен.  Живите  в
настоящем!
   Ри горько засмеялся.
   - Заразился? От романанов? Вы шутите, майор! - Он  покачал  головой.  -
Нет, я живу в настоящем. Я думаю о том, как вы  настраиваете  своих  людей
сжигать романанов. Плохо сработано. Вы опередили события. Более того,  это
сыграло мне на руку, когда дело дошло до умиротворения...
   - Вы все еще не можете победить в...
   - А вы выдали себя, - продолжал он. - Видите ли,  я  принял  контрмеры.
Поэтому я смог перехватить ваш рапорт, прежде чем он дошел  до  Робинсона.
После этого я позаботился о том, чтобы расстроить ваши  планы  и  ослабить
лояльность ваших людей. Не то, чтобы мне было нечем заняться, но...
   - Вы... ублюдок! - она пожирала его глазами. - Вы еще не выиграли!
   - Нет еще, - он вскинул голову. - Но теперь мои  глаза  раскрылись.  Вы
понимаете, насколько мы уязвимы? Я до сих пор не  подумал  о  последствиях
этого для существования Патруля. Задумайтесь над этим, Антония.  Если  вас
это не пугает, то у вас еще меньше ума, чем я думал.
   Она непонимающе уставилась на него.
   - Выражайтесь яснее, Дэймен.
   Его губы скривились.
   - Здесь мы впервые оказались лицом к лицу с людьми, нам неподвластными.
Потенциальными противниками. С этим мы оба согласны. И как раз  сейчас,  в
первый раз за сотни  лет,  когда  нам  брошен  вызов,  мы  используем  эту
возможность, чтобы разъединиться. Вы, майор  Патруля,  выбрали  подходящий
момент, чтобы ослабить меня. Как это характеризует нашу систему?  О  нашей
способности защитить...
   - _От полуголых дикарей?_ - фыркнула она. - О Дэймен, как вы нелепы!
   Он посмотрел на нее. Она напряженно думала, но не над  его  словами,  а
над тем, в чем его можно было бы еще обвинить.
   "Во что мы  превратились?  Неужели  мы  все  такие,  как  Антония?"  Он
почувствовал изжогу. Ему  вспомнился  романан  Железный  Глаз,  спокойный,
уверенный в себе, всегда гордый собой и тем, что из себя  представляет.  В
это самое время Железный Глаз там, внизу, используя свой авторитет  воина,
пытался удержать романанов от нападений на ШТ голыми  руками,  бедняга.  А
Антония пытается перегрызть горло  своему  товарищу,  и  ей  наплевать  на
последствия.
   - Можете идти, Антония. Оставьте меня, - он сделал движение рукой.  Она
поднялась и решительно вышла. Изжога переполняла его,  вызывая  горечь  во
рту.
   "Мы как гадюки в гнезде, кусающие друг друга. Когда-то Патруль  обладал
гордостью, выучкой, преданностью. Сейчас же мы все прогнили - сосем  кровь
друг из друга. Так не может продолжаться!"


   Паря в вечной голубой дымке над пультом управления  Gi-сетью,  директор
Скор Робинсон опять обратился объединенными силами своего мозга к проблеме
романанов. Его занимал последний отчет Дэймена Ри.
   Романаны, по-видимому,  хорошо  адаптируются  к  контролю  Патруля.  Он
изучил отчет Литы Добра  о  программе  аккультурации,  отметив  пониженные
способности романанов к обращению с компьютером. У всех  взрослых  мужчин?
Неудивительно, ведь подлинная совместимость с компьютером возникает только
от сращивания мозга и компьютерного модуля.
   "У вас есть последняя информация о романанах?" - запросил Навтов.
   "Я как раз изучаю ее. Есть ли  способ  наставить  этих  людей  на  путь
истинный? Может быть, лишить их способности к предсказанию?  Разрушить  их
религию и военные поведенческие модели?"
   Ответ Навтова был однозначным: - "Я считаю, что мы должны стерилизовать
планету немедленно. Это и так слишком  серьезное  инакомыслие  в  пределах
Директората. Недовольство, вандализм и преступность, по данным статистики,
возросли на два процента. Ситуация на Сириусе, достигла  рекордно  высокой
отметки - двадцать два и шесть десятых процента разочарования  в  политике
Директората. Партия независимости существенно  упрочила  свои  позиции  за
счет анонимного пожертвования. Мы все еще пытаемся  выследить  донора  для
соответствующего "приспособления".  Директор  Робинсон,  сейчас  не  время
рисковать. Мы все рекомендуем для Атлантиды стерилизацию".
   Скор Робинсон очистил сознание от всех отвлекающих моментов. Он понимал
благоразумность того, что  предлагал  Навтов.  Робинсон  начал  составлять
проект приказа об уничтожении романанов и послал копию Навтову.
   "Я согласен", - вернулось вместе с проектом.
   Робинсон внес несколько мелких изменений в текст и помедлил, прежде чем
направить  официальное  послание  в  Gi-сеть  для   исполнения   Патрулем.
Нерешительность, как он понял, происходила от давно  не  испытываемого  им
чувства любопытства.
   Что им было на самом деле известно о романанах? Судя по отчетам,  Добра
делала успехи в аккультурации. Получаемые при этом данные были  бесценными
для дальнейшего регулирования общества на  других  мирах.  Если  средства,
разрабатываемые ею, имели такую  ценность  для  управления  обществом,  то
зачем прекращать работу? Конечно, романанам все равно придется  умереть  -
но выкачали ли они всю возможную информацию из них? Было бы  расточительно
избавиться от них, не воспользовавшись ими в полной мере.
   Это верно, они были опасны. Робинсон  опять  подумал  об  оправданности
стерилизации. Вся информация, касающаяся романанов, проходила через него -
и  тут  задерживалась.  Только  в  том  случае,  если  она  станет   общим
достоянием, может возникнуть опасность.
   По его спине  пробежала  холодная  дрожь.  Не  дай  Бог,  если  простые
граждане узнают об этом сверхъестественном народе, народе, борьба которого
может захватить их воображение и  свести  их  с  тщательно  контролируемых
путей! Воображение и мечты порождали хаос.
   А судя по рапортам, обстановка и  Патруле  была  не  из  лучших,  чтобы
вмешиваться.   Люди   Ри   грызлись   из-за   должности   командира.   Как
предусмотрительны   были   его   предшественники,   обезвредив    Патруль:
нейтрализованные внутренним расколом, они  не  могли  представлять  угрозу
политике Директората.
   Скор в последний раз перечитал приказ о  стерилизации.  А  что  с  этим
пророком - этим Честером Армихо Гарсиа? Опять нереализованная возможность?
В каком направлении Директорат мог бы использовать такого  человека?  Нет,
прежде чем уничтожить романанов, следовало бы по крайней мере изучить  это
мнимое предвидение. А если правда... Нет, _невозможно_!
   Приняв  окончательное  решение,  Скор,  направил  свое  распоряжение  в
Gi-сеть и вернулся к проблеме  перепроизводства  в  Секторе  Эмброуз.  Все
продолжало оставаться управляемым. Романаны не представляли такой  угрозы,
с которой он не мог бы справиться.


   - Это голография одного из моих людей, - сказал Ри Лите, устало потирая
глаза и лицо. Хороший сон ему бы точно не помешал.
   Она взяла куб и всмотрелась.
   - Похож на десантника.
   - Очень хорошо, доктор. Ваша наблюдательность потрясает  меня,  -  сухо
сказал ей Ри. - Посмотрите внимательно на его грудь.
   Лита посмотрела. Изображение паука было маленьким,  но  разглядеть  его
было можно.
   - Какая-то проблема, полковник?
   Ри сжал губы. Лита заметила пустоту у него в глазах.
   - Братание, нарушение формы одежды и, вероятно, незаконная торговля.
   - Дэймен, вы плохо выглядите, - она протянула ему чашку кофе  и  жестом
пригласила сесть. Подумав, Лита прикрыла дверь в свой кабинет-клетушку.  -
Я могу чем-то помочь?
   - Вы говорите, что я плохо выгляжу? -  беспокойно  спросил  он.  -  Это
потому, что я сижу на крупнейшей политической сверхновой в галактике.
   - А Рири сжигает водорода больше, чем надо? - вставила Лита, оперевшись
подбородком на руки.
   - Если  я  буду  отстранен  от  командования,  доктор,  вам  конец.  Вы
понимаете это? - Ри заморгал, потянувшись за чашкой  кофе.  -  Между  нами
говоря, вы что-то задумали, не так ли? Я вижу, как  границы  между  личным
составом Патруля и романанами медленно, но постоянно размываются.
   - Это и есть аккультурация, - напомнила Лита. - Если  граница  сотрется
так незаметно, что никто не почувствует разницы, это  будет  означать  наш
полный успех.
   Ри пригубил кофе, поморщился и сделал большой глоток.
   - Только у меня есть вопрос, доктор? Кто кого аккультурирует?
   Лита развела руками.
   - Ну, традиционно  примитивные  общества  поглощаются  более  развитыми
технологически.  Правда,  есть  пара   непоказательных   примеров,   когда
фундаменталистские движения на какое-то время одерживали верх, то, что  мы
называем нативизмом, или движением вспять при негативной аккультурации.  В
нашем...
   Ри погрозил своим толстым пальцем.
   - Вы уходите от ответа.  Как  политик,  вы  обходите  мой  вопрос.  Моя
команда разделена, доктор. Рири контролирует свою фракцию,  но  я  не  даю
этому развиваться, потому что у меня в этом  большой  опыт.  Другая  часть
начинает любить романанов  и  желает  получить  увольнение  для  охоты  на
медведей, езды на лошадях и  встреч  с  пророками.  Всякое  такое.  У  вас
романаны  учатся  пользоваться  компьютерами,  говорить  на   стандартном,
изучают технологию. Теперь мои люди из Патруля в обмундировании с  пауками
посещают деревни романанов, занимаясь контрабандным обменом продовольствия
Патруля на местные изделия.
   - У вас есть проблема посерьезнее, Дэймен, - проворчала Лита.
   Он огрызнулся:
   - Я жду вашей экспертизы насчет Патруля, доктор!
   Она хлопнула по столу.
   - _Черт возьми, Дэймен!_ На чью сторону, черт возьми, вы хотите,  чтобы
они встали? Скора Робинсона? Этих пластиковых  людей,  вроде  Джеффри  или
Эммануэля Чэма? Они встретили воинов!  Настоящих  воинов!  Людей,  которые
действительно живут тем, для чего вы  годами  готовили  ваших  людей!  Они
видят таких же...
   - _И дисциплина моих людей оказывается под угрозой!_ - взревел он.  Его
глаза горели гневом, когда он встретился с ней взглядом. -  А  на  подходе
еще один боевой корабль Патруля, "Братство", всего в  четырех  днях  пути.
Ростовтиев при первом же взгляде на то, что  здесь  творится,  снимет  мне
голову. Не пройдет недели, как Рири станет командиром, -  он  плюхнулся  в
кресло, нервно вертя в руках кофейную чашку.
   Лита напряглась. Четыре дня? Черт!
   - Значит, мы покажем ей образцовую планету. Сколько времени осталось  -
по нашему счету - до того, как Честер прибудет на Арктур?
   Ри подумал.
   - Ну, скажем, восемь дней, - его горящие глаза впились в нее. - Что  вы
задумали, доктор? Я чувствую, что вы на меня давите.  Я  не  люблю,  когда
меня прижимают к стенке. Всю свою жизнь я  управлял  событиями.  Теперь  я
чувствую, что они управляют мной. Если вы собираетесь выбить у меня  почву
из-под ног... скажите, потому что, доктор, _я единственный друг, который у
вас есть!_
   Лита заставила себя ободряюще улыбнуться ему,  пока  мысли  лихорадочно
проносились в ее голове.
   - Дэймен, просто будьте  готовы.  Я  обещаю,  планета  будет  выглядеть
единой, когда "Братство" покажется на орбите,  -  она  опустила  глаза.  -
Только один вопрос.
   - Да? - он отставил остатки кофе.
   - Насколько ваши люди лояльны? Если вам придет  в  голову,  что  кто-то
может предать вас - вы нейтрализуете  его?  -  Она  ждала  его  ответа  со
страхом, боясь, что он взорвется.
   Его лицо стало мертвенно-бледным.
   - Как, все так плохо? Что если бы я с самого начала сжег эту планету?
   Лита покачала головой.
   -  Вы  бы  ненавидели  себя  всю  оставшуюся  жизнь.  Вы  действительно
достойный  человек,  полковник.  Атлантида,  или  Мир,  как  ее   называют
романаны,  -  если  придерживаться  политики  Директората,  то   создастся
безвыходная ситуация. Мы...
   - Политики Директората? - Ри изумленно заморгал. - Какую, черт  побери,
альтернативу вы видите? Помните, что мы живем по политике Директората! Так
устроена наша цивилизация!
   - Мы, по крайней мере, нашли собственный путь между  этой  политикой  и
реальностью Мира. Будущее не в наших руках.
   Ри страдальчески улыбнулся ей.
   - Я думаю, точка выбора - по выражению Честера - приближается,  доктор.
Да, я  понимаю,  почему  вы  заинтересованы  в  лояльности  моей  команды.
Возможно, мне придется заставить их выбирать между Рири и мной.
   - А тем временем, - добавила Лита, -  я  постараюсь  выиграть  для  вас
столько времени там внизу, сколько смогу. Я не  могу  управлять  политикой
Директората - но что уж точно смогу, так это  использовать  свое  влияние,
чтобы заставить Атлантиду предстать в образцовом виде.
   Он кивнул.
   - Мне... мне жаль, что Сарса утонула в том наводнении. -  Он  помолчал,
затем встал. - Нет никаких  шансов  думать,  что  она  жива?  Часть  вашей
"аккультурации"?
   Лита без всякого выражения помотала головой.
   - Никаких шансов, полковник.
   Он взялся за ручку двери и остановился.
   - Если она вдруг объявится, доктор,  и  если  вдруг  со  мной  случится
что-нибудь серьезное, скажите ей, что секретный  код  поменялся  на  Регга
Грин. Она поймет, что это значит.
   - Дэймен! - позвала  его  Лита,  почувствовав  вдруг,  как  уверенность
покидает ее. - Почему вы мне говорите все это?
   Он улыбнулся, его измученные черты вытянулись.
   - Потому что, доктор, я не думаю, что вы против меня. И, честно говоря,
я не знаю, где правда, - он опустил взгляд и потер шею. - И в первый раз я
почувствовал, что смертен. Если они одолеют меня, кто знает,  может  быть,
вам удастся спасти хотя бы что-нибудь.



        "19"

   Лита вышла из ШТ, Джон Смит Железный Глаз шел рядом. Она все  не  могла
забыть взбешенное выражение лица Арфа Хелстеда. Он  не  скрывал,  что  ему
совсем не нравится присутствие дикого романана на мостике.
   - Джон, ты не мог бы  подойти  сюда?  -  спросила  Лита.  -  Мы  должны
поговорить. - И она увела его в сторону от ШТ.
   - Первый раз мы одни со времен лагеря Гессали.
   - Мне нужно поговорить с тобой о других вещах, - тихо сказала она.
   - Хорошо, - его настроение изменилось, когда он увидел ее  расстроенные
глаза.
   Лита на ходу взяла его теплую руку в свою.
   - Ты знаешь, что мы пытаемся превратить пауков и сантос в союзников?
   - Без особого успеха, - он вздохнул и кивнул.  Они  шагали  в  ногу.  -
Между Пауком и Хейсусом столько крови, столько различий. Нельзя так быстро
избавиться от привычных войн и набегов. Не рассчитывай на  чудо.  Романаны
ненавидят друг друга больше, чем звездных людей. Мы перережем  друг  другу
глотки, если этого не сделает Ри.
   - Может, и нет. - Лита остановилась и повернулась,  чтобы  прижаться  к
нему и заглянуть в его глаза. - Рита с Филипом держат связь с сантос. Рита
уже почти месяц обучает воинов сантос вместе с пауками.
   - Что? _Здорово!_ - Джон гикнул, оторвав ее от земли. - Почему  ты  мне
раньше ничего не говорила?
   - Никто не  спорит,  это  хрупкий  союз.  У  Риты  постоянно  возникают
проблемы, но все... - Она остановилась. Качая головой, она,  нахмурившись,
вглядывалась в его лицо. - Джон, это не так просто. Я должна сказать тебе.
Это было необходимо. Черт, я что-то... - она закрыла глаза.
   Его руки ободряюще согревали ей плечи.
   - Ты не  доверяешь  сантос?  В  этом  дело?  Я  не  виню  тебя,  но  мы
продвигаемся. Мы не можем победить без...
   - Джон, - она прижалась к нему, с трудом проглотив  слюну,  -  Филип  и
Рита... им  пришлось  заключать  союз  через  воина  сантос,  которого  ты
поклялся убить. Ты дал клятву кровной  мести...  теперь  с  этим  придется
подождать. Если ты убьешь Большого Человека при первой  же  встрече,  весь
союз развалится у нас на глазах. Начнется открытая война  между  сантос  и
пауками. Ты понимаешь? Я ужасно боюсь!
   Его глаза  стали  холодными.  Около  рта  перекатывались  желваки.  Она
видела, как его душа превращалась в лед.
   - Джон, пойми, _другого выхода не было_!  -  умоляюще  сказала  она.  -
Думаешь, это так легко  для  Риты  -  или  для  меня  -  или  для  Филипа?
Отвратительно иметь дело с этим ублюдком! Мы были вынуждены  это  сделать!
Просто вынуждены! - "А о других условиях Большого Человека я ему  расскажу
потом".
   Железный Глаз закинул голову и, напрягшись, сжав кулаки, с перекошенным
лицом заполнил легкие воздухом. Лита не отпускала  его.  Она  чувствовала,
как его вздувшиеся мышцы перекатываются от гнева под кожей.
   Он не мог ни о  чем  думать,  задыхался,  хрипел,  он  моргал,  пытаясь
сдержать слезы бессильного гнева.
   - _Почему?_ - вдруг спросил он у пасмурного неба сдавленным голосом.  -
_Паук, ты смеешься надо мной!_ Ты  бросаешь  мне  в  лицо  тот  же  совет,
который я давал другим! Почему я никогда не могу  воздать  этому  мерзкому
подонку по заслугам? Теперь я должен называть  его  другом?  _Никогда!_  -
прогремел он.
   - В противном случае ты разрушишь Мир, - донесся голос  Литы  откуда-то
из-за пределов его муки. Почему Паук сыграл с ним такую страшную шутку?  А
его честь - его долг? Призрак Дженни жалобно плакал в его подсознании.
   Побежденный и опустошенный, он на нее посмотрел сверху, поражаясь цвету
ее глаз, так непохожих на глаза его народа. Эта  звездная  женщина  спасла
ему жизнь. "И я обязан ей не меньше,  чем  Дженни,  -  даже  больше".  Она
сражалась за него с вооруженным сантос. Теперь она сражается за народ.
   "И сейчас я снова должен сделать выбор. В пользу Литы. В пользу народа.
В пользу моих собственных слов, с таким пылом сказанных другим".
   Как бы в противовес этому, в его памяти всплыло нежное лицо Дженни. Она
могла бы столько сделать для него? Она могла бы заставить  себя  промывать
его раны, ухаживать за его телом, вытаскивать его из ущелья,  сражаться  с
медведем? В глубине его создания эхом отдавалось гулкое нет.
   Дженни бы умерла от  одной  мысли  о  том,  чтобы  остаться  наедине  с
мужчиной, который был для нее табу. Она бы скорее дала  ему  умереть,  чем
притронулась к  нечистому  телу.  Она  бы  спряталась  за  его  спиной  на
волокуше, считая, что он должен убить медведя, так как это  входит  в  его
мужские обязанности.
   "Мой народ, что мы с тобой сделали?"
   Густеющий  туман  грусти  обволакивал  ярость,  делая   все   одинаково
непонятным. Все то, что человек считал реальным, больше  не  существовало.
Знакомая вселенная расплывалась и таяла.
   - Для тебя я могу это сделать, - расст