о
мести на моей стороне, я постараюсь не пользоваться им.  Я  требую  только
справедливости. Сейчас ты волен в своих  поступках.  Захочешь  ли  ты  мне
помочь, будет зависеть только от тебя.
   Странные, противоречивые чувства испытывал Сергей, приближаясь к ограде
базы: радость человека, после долгих скитаний возвращающегося, наконец,  в
родной и привычный мир, смешивалась с глухим животным страхом дикаря перед
сверхъестественной мощью сил,  воздвигнувших  в  пустыне  такое  громадное
сооружение.  Только  теперь  Сергей  осознал,  насколько  глубоки   корни,
связывающие его с этой планетой. Дважды рожденный, дважды прошедший  через
великое таинство осознания самого  себя,  он,  так  и  не  став  настоящим
хейджем, не был уже и землянином в привычном смысле этого слова.
   Очень давно Сергею не приходилось открывать никаких дверей, поэтому  он
несколько мгновений колебался, стараясь припомнить, что же положено делать
в  таких  случаях.  Где-то  здесь  полагалось  быть   сигнальной   кнопке,
переговорному устройству, следящей телекамере, однако ничего этого  он  не
смог обнаружить. Испытывая непонятную робость,  он  осторожно  постучал  в
стальную дверь,  на  которой  песок  и  ветер  уже  успели  оставить  свои
неизгладимые следы.
   Так прошло не менее часа - Сергей стучал кулаками, локтями, коленями, и
все без результата. Гарпаг, сложив руки на груди,  с  непроницаемым  лицом
стоял поодаль.
   "Неужели я прошел столько километров по  степям  и  пустыням  лишь  для
того, чтобы подохнуть  здесь  от  жажды?"  -  подумал  Сергей.  Ему  вдруг
представилось  давно  забытое:  холодный  лимонад  в  высоком   запотевшем
стакане, апельсиновый сок со льдом, содовая вода, приятно щиплющая язык  и
небо. Не в силах побороть закипавшую ярость, обиду и злое  недоумение,  он
подхватил увесистый камень - великое множество  их  валялось  вокруг  -  и
заколотил по двери так, словно всерьез собирался ее высадить.
   - Открывайте! - кричал он. -  Открывайте  немедленно!  Мы  нуждаемся  в
помощи. Вы что там, поумирали все?
   Что-то  щелкнуло  и  негромко  загудело  слева  от  дверей.  Спокойный,
равнодушный  голос,  слегка  искаженный  усилителем,  произнес  на   языке
хейджей:
   - Прекратите. Отойдите на десять шагов назад...  Так.  Теперь  изложите
вашу просьбу. Можете  говорить  на  своем  родном  языке,  я  его  отлично
понимаю.
   - Фу, наконец-то! - Сергей  вытер  лоб  тыльной  стороной  ладони.  При
первых же  звуках  человеческого  голоса,  такого  непохожего  на  резкую,
отрывистую  речь  аборигенов,  злость   его   мгновенно   улетучилась.   -
Здравствуйте.     Хочу     представиться      -      Сергей      Коробкин,
исследователь-инспектор. А вы, вероятно,  Александр  Уолкер,  руководитель
геологоразведывательного отряда "Оникс-2"?
   - Нет, - все так же невозмутимо ответил  голос.  -  Я  его  заместитель
Карстенс.
   - Так позовите Уолкера!
   - Это невозможно. Капитан  Уолкер  погиб  пять  лет  назад  у  водопада
Висячие Камни на Мутной реке.  Какое  у  вас  дело  к  нему?  -  человека,
назвавшегося Карстенсом, похоже, ничуть  не  волновал  тот  факт,  что  на
планете, удаленной от  Солнечной  системы  на  десятки  парсеков,  к  нему
обратился за помощью землянин.
   - Повторяю, я исследователь-инспектор Сергей Коробкин. Прибыл  сюда  со
специальным заданием. Вас должны были заранее предупредить об этом.
   - Да, припоминаю.  Года  три  назад  космический  корабль,  на  котором
находился какой-то инспектор,  разбился  при  посадке.  Пилот  и  пассажир
погибли.
   - Пилот действительно погиб. Но я, как видите, жив.
   - В самом деле, на мертвеца вы не похожи.
   - Что за чушь вы несете! - разговор этот уже начал раздражать Сергея. -
Откройте дверь! Мы умираем от усталости и жажды! Все расспросы потом!
   - Уж  если  вы  назвались  инспектором,  то  должны  знать  инструкцию,
регламентирующую правила контакта с  внеземными  формами  разумной  жизни.
Любой ее представитель может попасть  на  базу  только  после  прохождения
специального карантина.
   - Какие еще внеземные формы? - Сергей даже поперхнулся от возмущения. -
Это я, по-вашему, внеземная форма?
   - А кто же еще? То, что  осталось  от  Сергея  Коробкина,  я  похоронил
собственными руками. А вы просто его копия.  Причем,  не  весьма  удачная.
Тот, кто придал вам этот облик,  возможно,  видел  тело  инспектора  сразу
после  катастрофы.  Я  давно  уже  перестал  чему-либо  удивляться.   Ваше
появление еще не самое большое чудо, которое мне приходилось видеть здесь.
Давно известно, что среди косматых есть колдуны, способные творить  всякие
мрачные фокусы: оживлять мертвецов, принимать  облик  зверей,  копаться  в
чужой памяти. Но со мной такие штучки не пройдут, и вы прекрасно понимаете
почему.
   - Хорошо, пусть будет так. Осторожность не самое худшее из человеческих
качеств. В конце концов вы и не должны верить мне на слово. Но  ведь  меня
можно испытать. Аборигены не должны знать  того,  что  знаю  я.  Задавайте
любой вопрос. О Земле, о космическом флоте, о чем угодно!
   - Еще раз говорю, не пытайтесь меня дурачить. Я отлично знаю,  как  это
делается. Пока мы тут  болтаем,  ваш  дружок  пытается  проникнуть  в  мое
сознание, пробует разгадать мои мысли, навязать свою волю. Не  сомневаюсь,
что он заранее будет знать ответ на любой мой вопрос. Как видите, я не зря
провел на этой  планете  столько  лет.  Кое-чему  жизнь  меня  научила.  А
главное, я владею надежным средством, чтобы определять, кто прибыл ко  мне
- друг или враг, человек или, принявшее его облик, чудовище.
   - Ладно, начнем с другого конца. - Сергей  опустился  на  песок.  Тупая
апатия вдруг овладела им. - Вместе со мной сюда пришел Гарпаг.  Старейшина
рода Совы, вождь племени хейджей. Именно он спас мне жизнь. Гарпаг имеет к
тебе важное дело.
   - Мне кажется, спектакль затягивается, - в голосе Карстенса послышались
нотки раздражения. - Впрочем, выслушаем и его.
   - Твой голокожий брат  сказал  правду,  -  для  большей  убедительности
Гарпаг сделал два шага вперед. - Я видел, как на наши стада  упал  с  неба
осколок небесного огня. Многие хейджи бежали в  страхе,  но  самые  смелые
воины остались. Когда я нашел твоего брата,  жизни  в  нем  оставалось  не
больше, чем в освежеванном и выпотрошенном теленке. Мы  спасли  его,  хоть
это было совсем не просто. Сейчас я возвращаю его тебе. Взамен  ты  должен
отдать мне сына. С тех пор, как он пропал, на  наших  пастбищах  четырежды
вырастала трава. Многие хейджи видели, как его похитила железная оса. Хоть
он и был совсем молод тогда, но уже носил на груди голубой шебаут.
   - Нет, не припоминаю, - после короткого раздумья ответил Карстенс. - Я,
конечно, вынужден привлекать к некоторым работам  местных  жителей.  С  их
согласия, само собой. Но того, о ком вы говорите, здесь никогда не было.
   - Я  дам  любой  выкуп!  Все,  что  ты  захочешь!  Скот,  рабов,  самые
драгоценные шебауты, свою жизнь. В тайных сокровищницах хейджей есть много
такого, о чем ты  даже  и  не  слышал!  Только  верни  мне  сына!  На  нем
прерывается мой род.
   - Его тут не было и нет! Сколько можно говорить  об  одном  и  том  же!
Косматые приходят ко мне добровольно и так же добровольно уходят.
   - Никто из тех, кто попал сюда, не вернулся к соплеменникам.
   - Это меня не касается! Считаю, что говорить нам больше не  о  чем!  Вы
вольны уйти, вольны и  остаться.  Пищу  и  воду  получает  лишь  тот,  кто
работает. Ступайте в пустыню и ищите камни. Какие именно, вы знаете.  Тот,
кто найдет полноценный шебаут, получит любое вознаграждение. Кроме оружия,
конечно. Прощайте!
   - Дайте хотя бы напиться, - устало сказал Сергей.
   - До заката еще много времени.  Если  будете  добросовестно  трудиться,
получите половину суточной нормы...


   - Что ты скажешь теперь? - промолвил Гарпаг, усаживаясь в узкую полоску
тени под скалой.
   - Честно признаться, такого оборота дела я не ожидал. Не пойму,  он  на
самом деле не верит, что я землянин, или только  прикидывается.  Ты  понял
что-нибудь в его мыслях?
   - Почти ничего.
   - Что-то мешало тебе?
   - Да.
   По тону Гарпага Сергей понял, что тот не настроен продолжать  разговор.
Неподвижный полуденный воздух кипятком обжигал ноздри.  Пустыня  сверкала,
как огромная свалка битых елочных украшений. Каждый излом гранита,  каждая
песчинка,  каждая  самая  ничтожная  каменная  грань  отбрасывала   яркие,
слепящие блики,  однако  воспаленные  глаза  Сергея  давно  уже  перестали
слезиться. Ему казалось, что все жидкие  субстанции  тела:  слюна,  желчь,
лимфа - давным-давно высохли, загустели, иссякли.
   Время от времени он машинально взбалтывал свой каменный  сосуд,  однако
плескавшаяся в нем влага могла помочь в сотне  самых  разных  случаев,  но
только не в этом.
   Едва Алхаран начал клониться к закату, как из пустыни  один  за  другим
стали появляться аборигены - худые, изнуренные, с  облезлой  шерстью.  Все
они молча садились на корточки под стеной, словно ожидая чего-то.
   Наконец, металлическая  дверь  в  стене  лязгнула  и  выпустила  наружу
коренастого одноглазого крепыша, судя по татуировке  на  выбритом  лице  -
воруму. С собой он тащил пластмассовую канистру,  большой  черпак  и  туго
набитый  брезентовый  мешок.  Каждого   из   присутствующих   он   наделил
несколькими горстями похожих на финики сушеных плодов и черпаком воды,  не
всегда полным. Когда подошел черед Гарпага  и  Сергея,  воруму  исподлобья
зыркнул на пришельцев  своим  единственным  оком  и,  повернувшись  к  ним
спиной, принялся завязывать мешок.
   - Разве ты не накормишь нас? - и тени просьбы не было в словах Гарпага.
   - Вы не работали сегодня, - буркнул через плечо одноглазый.  -  Пить  и
есть имеет право только тот, кто работал целый день и работал усердно.
   - Но ведь сам ты целый день провалялся в тени по ту сторону ограды,  не
так ли?
   - На то воля голокожего вождя. Таких как ты, это не касается.
   - За такие слова тебя полагается привязать к хвосту дикого быка.
   - Уймись, бхайлав. Здесь ты  значишь  не  больше,  чем  любой  из  нас.
Возвращайся лучше домой и командуй своими внуками.
   Одноглазый уже давно закинул мешок на плечо и завинтил пробку канистры,
но что-то мешало ему уйти. Он кряхтел от напряжения и дергался,  как  муха
на липучке, но не мог даже сдвинуться с места.
   -  Ты  хочешь  унести  с  собой  все  это,  чтобы  съесть  и  выпить  в
одиночестве? - спросил Гарпаг.
   - Я сыт, бхайлав, -  пробормотал  одноглазый.  Голос  его  переменился,
страх и недоумение слышались в нем.
   - Неправда. Ты очень голоден. Я разрешаю тебе поесть  песка.  Его  тут,
хвала небожителям, вдоволь.
   Одноглазый послушно  опустился  на  четвереньки  и  принялся  жадно,  с
хрустом и чавканьем, хватать ртом плотно утоптанный горячий  песок.  Время
от времени он приподнимал голову, с подобострастием поглядывая на Гарпага,
и тогда становилось видно, как по его  подбородку  обильно  течет  грязная
слюна. Сергей не выдержал этого омерзительного зрелища и взмолился:
   - Не надо, бхайлав! Прекрати!
   - Хватит! - приказал Гарпаг. -  Это  будет  для  тебя  хорошим  уроком.
Отныне ты никогда не позаришься на чужое.
   - Никогда, бхайлав! Клянусь Алхараном!
   - Тогда угощай нас. Да и про остальных не забудь.
   - С радостью.
   - Из каких ты воруму? - спросил Гарпаг, выпив подряд два ковша воды.
   - Я родился у Горьких озер. Мы хозяева соли.  Наши  народы  никогда  не
враждовали.
   - Кто здесь есть еще?
   - Многие. И твои братья хейджи, и шамарро, и аджуны.
   - И что же делают здесь свободные хейджи, смелые  шамарро,  непобедимые
аджуны?
   - Мы ищем в пустыне шебауты. От рассвета до  заката.  Тот,  кто  найдет
хоть один, сможет уйти, получив на дорогу достаточно припасов и прекрасные
подарки.
   - Давно ты здесь?
   - Давно. Я потерял счет дням.
   - Ты не встречал молодого хейджа из рода Совы по имени Зорак? Он  носил
на груди голубой шебаут.
   - Нет. Молодые тут долго не выдерживают. Они бегут в пустыню  и  больше
не возвращаются.
   - Часто вы находите шебауты?
   - Редко, очень редко. Я вот, к примеру, не нашел ни одного. Бывает, что
камень  по  всем  признакам  похож  на  шебаут.  Чтобы  убедиться  в  этом
окончательно, его привязывают к телу, а иногда даже прибинтовывают к ране.
Но когда проходит положенный срок, лишь один  из  ста  камней  оказывается
настоящим.
   - Тот, кто его нашел, действительно может уйти?
   - Да, бхайлав.
   - С водой и пищей? Смотри мне в глаза!
   - Да, с водой и пищей...
   - Почему же тогда еще никто не вернулся из пустыни?
   - Об этом мне ничего не известно.
   - Зачем голокожему шебауты?
   - Не знаю, бхайлав. Может быть, они свели его с  ума.  А  может,  с  их
помощью он хочет стать великим колдуном.
   - Почему голокожий приблизил тебя к себе?
   - Я рассказывал ему обо всем, что видел и слышал, передавал все дерзкие
речи. Если кто-либо собирался бежать или плохо работал, я сообщал об  этом
хозяину.
   - Я ошибся, когда выбирал тебе кару.  Привязать  тебя  к  хвосту  быка,
значит смертельно обидеть все рогатое племя. Ты  кончишь  жизнь  в  яме  с
ядовитыми жабами. А пока можешь убираться к своему голокожему.
   - С твоего разрешения я останусь здесь.  После  всего,  что  случилось,
хозяин не пустит меня в свое жилище.
   - Поступай, как знаешь, но только старайся не попадаться мне на глаза.
   Некоторое время они сидели молча. Алхаран  все  глубже  проваливался  в
щель между двумя утесами. Небо заметно потемнело,  зато  все  пространство
пустыни  пылало  десятками  оттенков  багрового   цвета.   Каждый   бархан
превратился в кучу тлеющих углей, вершины скал на горизонте полыхали,  как
факелы.
   - Не нравится мне это, - нарушил молчание Сергей. - Очень не  нравится.
Но я обязательно разберусь во всем до конца.
   - Это будет нелегко. Голокожий, который прячется  в  крепости,  сильнее
тебя. Он сильнее любого человека,  любого  хейджа.  Может  быть,  он  даже
сильнее меня. И дело даже не в железной осе и его  страшном  оружии.  Есть
одна  вещь,  которая  делает  его  неуязвимым.  Все  твои  старания  будут
напрасны, пока мы не лишим его этого преимущества.
   - Ты придумал какой-то план?
   - Только одну его половину. Другую должен придумать ты...


   На прощание Гарпаг сказал ему:
   - Ничего не бойся. Незримо я буду с тобой. Если попадешь в беду,  делай
все, чтобы спастись, но помни - я обязательно приду на помощь.
   Первым делом Сергей обошел базу по периметру, внимательно приглядываясь
к стене. К рассвету он должен был преодолеть ее. Обязательно. Любой ценой.
Во что бы то ни стало. Иной вариант действий даже не предполагался.
   Никакого определенного плана он так и не составил,  однако  надежды  не
терял, по собственному опыту зная, как уязвимы  и  непрочны  бывают  самые
изощренные человеческие замыслы, столкнувшись с суровой действительностью,
и  как  нередко  шальной  случай  или  нечаянная   импровизация   приносят
совершенно неожиданный успех.
   Абсолютно гладкая, пятиметровой высоты стена не  имела  ни  бойниц,  ни
люков. Поверху она, судя по  всему,  была  защищена  проводником  высокого
напряжения и нейтронными излучателями. Сергей, не однажды участвовавший  в
монтаже подобных сооружений, знал, что они  практически  непреодолимы.  От
подкопа стену защищал частокол стальных свай, забитых до гранитного  слоя.
На  ночь  и  во  время  тревоги  над  базой  разворачивалась  тонкая,   но
непреодолимая для любых летающих тварей сетка.
   Сделав полный круг, Сергей вернулся на прежнее место.  Аборигены  давно
убрались в норы, вырытые под защитой ближайших утесов. Где-то в стороне, у
подножия бархана, зелеными точками светились глаза Гарпага.
   Несколько  минут  Сергей  стоял  неподвижно,  расслабив  все  мышцы   и
концентрируя волю, словно  акробат  перед  головокружительным  трюком.  Ни
единый звук, кроме стука его собственного сердца, не нарушал  покоя  ночи.
Эта мертвая, абсолютная тишина  и  должна  была  стать  союзницей  Сергея.
Тишина да еще расшатанные нервы Карстенса (а иными они после стольких  лет
одиночества на чужой планете, наверняка, быть не могли).
   Наконец Сергей собрался с силами, несколько раз глубоко вздохнул, потом
выбрал подходящий булыжник и принялся, не  спеша,  размеренно  бить  им  в
дверь.  Вскоре  он  нашел  для  себя  наиболее  удобную  позу,   выработал
приемлемый ритм и определил те  места  в  металлической  плите,  удары  по
которым вызывали  самые  гулкие  и  раскатистые  звуки.  Внутренне  Сергей
приготовился к тому, что стучать придется очень долго, может быть не  один
час. Другого способа вызвать Карстенса на разговор у него  просто-напросто
не было.
   Реакция последовала довольно скоро - Сергей не  успел  даже  хорошенько
вспотеть. Снова щелкнул включившийся динамик  и  скорее  озадаченный,  чем
возмущенный голос произнес:
   - Прекратите немедленно! Что там еще у вас случилось?
   - Мне срочно нужно переговорить с вами. Можете верить мне или нет, дело
ваше, но я должен  сделать  чрезвычайное  сообщение.  Так  или  иначе  оно
касается всех землян. Впустите меня вовнутрь.
   - В этом нет необходимости. Говорите, я вас прекрасно слышу.
   - Речь идет о важном открытии. Я обнаружил здесь нечто более  ценное  и
уникальное, чем шебауты. Человек, с которым  я  поделюсь  своим  секретом,
станет неуязвимым, а, возможно, и бессмертным.
   - Любопытно, - после некоторого молчания сказал Карстенс. - Эта вещь  у
вас с собой?
   - Да.
   - Хорошо. Я впущу вас. Но только одного. И не пытайтесь дурачить  меня.
На каждый ваш ход я успею ответить двумя. Так что  рисковать  не  советую.
Сейчас дверь откроется. Идите прямо по коридору, никуда не сворачивая...
   В  просторной,  ярко  освещенной  комнате,  прохлада   которой   являла
разительный  контраст  с  иссушающим  зноем  пустыни,  за  столом,  сплошь
заваленным  бумагами,   инструментами   и   образцами   минералов,   сидел
безукоризненно выбритый и тщательно причесанный человек, одетый в  простой
рабочий комбинезон и  клетчатую  рубашку.  Что-то  в  его  голосе,  манере
держаться, а особенно во взгляде сразу выдавало привычку распоряжаться, но
привычку не благоприобретенную на высоких  должностях,  а  идущую  от  тех
свойств характера, по которым стая безошибочно  выбирает  себе  вожака,  а
толпа - предводителя. В то же время нечто странное ощущалось в его облике:
глаза лихорадочно блестели, на скулах горел неестественно  яркий  румянец,
движения были быстры и порывисты, но не всегда точны, как  будто  делавший
их человек сдерживал в себе огромную, рвущуюся на свободу энергию.
   - Вы по-прежнему не хотите признать меня землянином? - спросил Сергей.
   - Опять вы за свое, - поморщился Карстенс. -  Это  становится  смешным,
рот фотография Сергея Коробкина. Ее я нашел среди немногих  уцелевших  при
катастрофе документов. А теперь полюбуйтесь на себя в зеркало -  вон  оно,
на стене. Похожи, как заяц на черепаху.
   - Смотрите, - Сергей руками развел пряди  волос  на  голове.  -  Видите
шрамы? Череп мой, как античная ваза, слеплен из отдельных кусочков. Лекари
хейджей долго не могли разобраться, где у меня  лицо,  а  где  затылок.  А
хотите, я покажу следы от обломков  ребер,  пробивших  легкие  и  вылезших
наружу? На мне нет живого места! Кожа, волосы,  лицо  -  все  это  другое,
новое. Таким меня сделали Гарпаг и его помощники. Им я обязан жизнью! Им и
еще вот этому лекарству.
   Сергей вытащил из сумки каменный сосуд и откупорил его. При этом пробка
упала на пол и укатилась куда-то.
   - Не двигаться! - крикнул Карстенс. - Иначе я применю оружие.
   - Успокойтесь, это действительно лекарство. Нет такой болезни или раны,
которых оно не смогло бы излечить. Ничего похожего нет больше ни на  одной
планете. Слыхали легенды о живой воде? Вот она, перед вами. Смотрите!
   Очень медленно, чтобы не встревожить Карстенса, Сергей  вз