учьями. Приспособленные под грузила камни при каждом шаге больно хлестали
по  ляжкам.  Я  шагал  вслед  за  Адамом  и  все  ощупывал  сеть,  пытаясь
определить, из чего она сделана.
   Не знаю, из какого материала плели свои неводы, вентери и ставки дикари
на Земле, но эта рыболовная снасть сработана была явно из нейлона. Заявляю
вполне компетентно.  У  меня  самого  такая  когда-то  имелась.  Шурин  из
загранки привез.



   6. К ДУБУ НА ПОКЛОН

   С речки мы вернулись уже со светом. Ева убирала  внутри  шалаша.  Авель
сидел в углу и клевал носом. Вид у него был усталый и удрученный.
   Завтрак ничем не отличался от ужина. Вновь были поданы  три  неизменных
ананаса. Адам и Авель  преспокойно  слопали  свои  порции  и  улеглись  на
солнышке переваривать пищу. Я  с  независимым  видом  отошел  в  сторонку.
Дескать, не надо мне ничего, я и так по горло сыт. А  сам  слюнки  глотаю.
Как говорила одна моя знакомая буфетчица: "Хорош квас,  да  не  про  вас!"
Однако Ева меня обратно поманила и пальцем вокруг оставшегося ананаса круг
описала. Можешь съесть, значит, половину. Все же  и  женщины  способны  на
благородные поступки. Или это только здесь, в сопредельном пространстве?
   Ночная рыбалка отняла у меня порядочно энергии,  и  половинка  ананаса,
конечно же, не смогла возместить ее. Облизываясь, я оглянулся по сторонам,
но ничего в достаточной мере съедобного  не  обнаружил.  Да,  мисочка  ухи
сейчас не помешала бы. С картошечкой, лавровым листом и перцем! Впрочем  -
что уха! Дали бы сырого ерша, и то, кажется, сожрал бы за милую душу.
   Адам, пребывавший после завтрака в хорошем расположении  духа,  жестами
объяснил мне, что дуб выдает ананасы строго по количеству едоков,  каковым
для него я - увы - пока еще не являюсь. Выглядело это объяснение  примерно
так: руки Адама очень точно  изображают  контуры  дуба,  при  этом  пальцы
трепещут  наподобие  листьев,  затем  щелчок  по  своей  энергично  жующей
челюсти, три поднятых вверх  пальца  и,  наконец,  тычок  в  мою  грудь  и
недоуменно разведенные в стороны руки.
   Выходит, на довольствие я еще не поставлен. Обидно. А вообще-то  логика
у Адама странная. Я бы сказал  -  иждивенческая.  Что  же,  он  всю  жизнь
подачками дуба собирается питаться? Даст - не даст! У нас, к примеру,  что
делают, если яблоня плодов не дает? Под топор ее! А на  это  место  сажают
новую, молодую. Может быть  просто  обленился  Адам?  Зажрался?  Лень  ему
лишний раз по солнцепеку к дубу прогуляться? Попробую к нему  в  помощники
напроситься.
   - Дерево! - сказал я, указывая в ту сторону, где рос дуб. - Сходим?
   - Сходим! - охотно согласился Адам.
   Ничего не скажу, мужик он одаренный. Все на  лету  схватывает  и  почти
ничего не забывает. Любой звук  может  в  точности  повторить.  Почти  как
Владимир Винокур. И вообще с ним легко. Человек он хоть  и  себе  на  уме,
лишнего на пуп не возьмет, зато весьма общителен.  Ева  все  время  чем-то
занята. То воду таскает, то плетет что-то, то в шалаше подметает, то своих
пичуг кормит и  обхаживает.  Авель  с  открытыми  глазами  спит.  Довольно
угрюмый подросток.
   Ближе к полудню, если судить по длине тени от шалаша, мы отправились  к
дубу. По пути я узнавал те места, где вчера сражался с  волками,  а  ночью
под чутким руководством Адама ловил рыбку. С любопытством  осмотрел  куст,
под которым остался наш улов.  Ничего!  Ни  плавничка,  ни  хвостика.  Как
подмели.
   Еще издали я стал приглядываться к дубу.  Спорить  не  буду  -  зрелище
величественное. Ничего похожего я даже в  сочинском  дендрарии  не  видел.
Если бы не голод, буквально выворачивавший мне требуху, я, возможно,  даже
залюбовался  бы  им.  Стоял  дуб  посреди  огромной  поляны,  отдельно  от
остальных деревьев. Ананасы висели на его ветках сотнями, но о том,  чтобы
подобраться к ним, не могло быть и  речи.  Тут  только  пожарная  лестница
могла помочь или, в крайнем случае, бита, которой шабашники в Сибири кедры
околачивают.  Земля  под  дубом   была   тщательно   очищена   от   всякой
растительности и, кажется, даже разрыхлена. Не иначе  -  работа  Евы.  Три
ананаса, каждый величиной с мою голову, валялись между корней дерева.
   Адам первым делом тщательно осмотрел ствол,  обобрал  с  него  каких-то
червячков,  отнес  подальше  и  выпустил  в  траву.  Я  даже  сплюнул   от
отвращения. Человека  голодом  морят,  а  тле  всякой  -  такое  уважение.
Закончив свои агротехнические мероприятия, Адам в просительной позе застыл
под дубом. Губы его беззвучно шевелились, но руки,  как  всегда,  мотались
наподобие мельничных крыльев. Несколько  раз  он  делал  мелодраматические
жесты в мою сторону, чертил в воздухе какие-то контуры - легко было узнать
символы человека, волка и шалаша -  колотил  себя  в  грудь,  хватался  за
голову, тряс бородой. В общем, изо всех сил валял ваньку.  Артист,  ничего
не скажешь!
   Закончив "беседу" с деревом, Адам сел на землю и устало вытер лоб.  При
этом он имел такой вид, как-будто только что сделал большое и важное дело.
   - Ну как? - спросил я с сарказмом. - Уговорил?
   - Подождем, - флегматично ответил Адам, внимательно  рассматривая  свою
собственную пятку.
   Следующие минут тридцать-сорок прошли почти в  полном  молчании.  Скоро
мне стало как-то не по себе. Прямые лучи солнца не могли  пробить  плотную
завесу ветвей и под дубом царил зеленый полумрак. Мало того - или это  был
только мираж - освещение плавно  менялось,  словно  вокруг  скользили,  не
перемешиваясь  друг  с  другом,  какие-то  бесплотные  эфирные   создания,
насквозь пронизанные еле заметной паутиной сумеречного  света.  Монотонный
шум листвы завораживал. Мне уже казалось, что  это  не  ветер  шелестит  в
кроне дерева, а рокочет невидимый  орган.  Что-то  вечное,  умиротворяющее
было в глухом шепоте дуба. Он навевал покой и сладкую грусть, смирял  злые
мысли и рассеивал суетные желания. Даже чувство голода почему-то исчезло.
   Еще никогда в жизни у меня не было, таких  странных  ощущений.  Зеленая
сень над головой вдруг стала небом моего  родного  мира.  Мошка,  ползущая
куда-то по своим делам,  была  размером  чуть  ли  не  с  меня  самого.  Я
чувствовал, как корни трав и деревьев упорно расталкивают частички  почвы,
слышал, как  в  этих  корнях  пульсирует  сок,  как  бьется  дикая  пчела,
запутавшаяся в паутине, как радуются теплу, свету и пище птенцы, живущие в
ветвях дуба. Я понял,  как  громаден  даже  этот  крохотный  мирок,  какие
сложные взаимоотношения существуют между грибами и  деревьями,  кустами  и
мошками, бабочками и птицами.
   Да, этот мир был гармоничен, но в нем  присутствовал  и  страх,  вернее
полузабытые воспоминания о страхе,  древние  отзвуки  неотвратимых  бед  и
разрушительных катаклизмов...
   ...Вдруг  вверху  что-то  хлопнуло,   словно   откупорили   бутылку   с
шампанским. Ветка над моей головой дрогнула, зашуршала листва. Здоровенный
ананас, просвистев в воздухе, как авиационная бомба, шлепнулся на землю. И
наваждение, овладевшее мной, сразу рассеялось. Привидится же такая чепуха!
   Мы подобрали ананасы и, не торопясь, пошли обратно к шалашу. Адам ничем
не выражал своих эмоций. Я - тем более. Можно подумать,  если  бы  не  его
обезьяньи  ужимки,  плоды  так  и  остались  бы  висеть  на  дубе.  Ничего
подобного! Закон природы: созрел - падай!
   По дороге Адам с серьезным видом стал объяснять мне, что дуб согласился
некоторое время кормить меня, но окончательно этот вопрос пока не решен. Я
для дуба пока загадка. Но во всяком случае я не... (тут он изобразил нечто
лезущее из-под земли - не то растение, не то живое существо).
   Спорить я, конечно не стал. Не скажу, что мои хозяева  люди  совершенно
глупые. Но есть в них какая-то дремучесть. Сплошные пережитки и  суеверия.
Извращенный анимализм, как говорил наш редактор про тех, кто собак и кошек
больше себя самого любит.
   Что ж, было такое дело - и наши предки когда-то деревьям поклонялись. И
деревьям, и зверью, и ветру, и даже яме. Греки по птичьим потрохам  судьбы
народов предсказывали (впрочем, кажется, не греки, а  римляне).  Но  всему
свой срок. Подождите, будет и на  нашей  улице  праздник.  Скоро  и  здесь
людишки разберутся, что к чему. Придет время - волки только с  тоски  выть
будут! И дуб на  что-нибудь  полезное  сгодится.  Ведь  как  ни  крути,  а
прогресс неизбежен. Разум нам не для  мелочных  дел  дан,  а  для  полного
преобразования мира. Только дождусь ли я этого светлого времечка?  Как  бы
все это дело ускорить? Я ведь жизнь не понаслышке знаю. Топор каменный или
колесо запросто изобрету. И  огоньком  поделюсь.  Помогу  человеку  занять
подобающее  ему  в  природе  место.  А  то  очень  уж   тут   со   всякими
жучками-червячками носятся.
   Сам я, конечно, природе не враг. Я даже ее любитель и за экологию двумя
руками. Что ни говори, а приятно зайти в лесок, где до тебя еще  никто  не
топтался и костров не жег. А то сейчас под деревом скорее  пустую  бутылку
найдешь, чем  гриб.  Ведь  без  природы  какой  отдых?  В  городе  так  не
расслабишься. Да только и у природы много  всяких  излишеств.  Ну,  грибы,
ягоды, соловьи нужны. Никто не спорит.  Даже  против  лосей  и  кабанов  я
ничего лично не имею. Пусть себе  живут.  Волкам,  слава  богу,  их  место
указали. Но вот всякие комары, мошка, крапива, колючки - это уже совсем ни
к чему. Все кругом должно быть для пользы человека. И если каждому дубу  в
пояс кланяться, ничего путного из этого не  выйдет.  Пусть  они  сами  нам
кланяются. Как это уже имеет место во всех цивилизованных странах на  моей
планете.
   Вторую половину дня мы с Адамом провели в лингвистических  упражнениях.
Все он запоминал шутя, без видимого  напряжения.  Особенно  ему  нравились
слова, в которых было много шипящих. Но если вдруг что-то у него  начинало
не ладиться, например, не вытанцовывалось произношение, он сразу  терял  к
учебе всякий интерес. К вечеру Адам знал уже около полусотни слов и вполне
правильно их употреблял. То есть так же, как и я. Полсотни слов, я считаю,
для общения багаж вполне приличный. Существует масса людей, с  которыми  я
уже не первый год всего парой фраз  обхожусь.  Взять,  к  примеру,  соседа
моего Петьку. Я его чуть ли не от рождения знаю. Когда-то лучшими друзьями
считались. А теперь весь наш разговор: "Привет! - Привет!", "Что куришь? -
"Астру". "Опять наши в гостях дунули! - Игрочишки!  Я  за  них  больше  не
болею!", "Не знаешь, где пиво свежее есть?  -  Только  возле  рынка",  "Ну
пока! - Пока!" И так, практически каждый день. Про свою Лильку я вообще не
говорю. Она три слова в разных вариациях может целую неделю повторять.
   Вот  таким  образом  прошли  первые  сутки  моего  пребывания  в   ином
измерении. Да вот еще, чуть не забыл. Пиджачок мой так и висит на кустике,
там, где я его оставил. Никто на него не позарился. Ну и пусть себе висит.
Мне он пока не нужен. Так же, как очки  и  деньги.  А  вот  зажигалочка  -
совсем другой разговор! Уж если мне суждено стать в этом мире кем-то вроде
Прометея, то без зажигалочки никак не обойтись.
   Интересно, а каковы на вкус печеные ананасы?



   7. ПЛАН ДЕЙСТВИЙ НА БЛИЖАЙШУЮ ИСТОРИЧЕСКУЮ ЭПОХУ

   Ночью я снова проснулся. Примерно в то же  время,  что  и  накануне.  В
шалаше было тихо, но за стенкой  шалаша  слышался  негромкий  разговор.  Я
осторожно подполз к выходу и на фоне звездного неба увидел  силуэты  всего
райского семейства. На плече Адама висела сеть. Значит, опять  на  рыбалку
собрался. Но на этот  раз  без  меня.  Единственное,  что  я  понял  в  их
разговоре, было слово "тсуги". Так Адам называл тех загадочных существ, за
одно из которых меня чуть не принял дуб.  Как  я  догадывался,  они  имеют
какое-то отношение к подземному миру. Может быть, местные черти.
   Потом отец и сын тихо-тихо, словно фронтовые  разведчики,  растворились
во мраке. Ева постояла немного, зевнула  и  подалась  куда-то  в  сторону.
Досыпать,  наверное.  Значит,  доверять  мне  доверяют,  но  не  очень.  И
правильно делают, подумал я уже со злостью.
   Лежу, значит, я на постели из душистой травки. Не спится. Перебили сон.
Кишки от вегетарианской пищи марш играют. Вкусная, конечно, штука  ананас,
но очень уж легкая. Для манекенщиц только и  годится.  Неужели  мне  этими
божьими дарами весь остаток жизни придется питаться?
   Ночью мне всегда думается лучше, чем днем. Я бы, конечно, и днем думал,
если бы не мешали. Парень я  совсем  не  глупый.  Во  дворе  "профессором"
зовут. Ни один кроссворд без меня не решается. И если спор какой, опять же
приглашают. Это все от моей общей  начитанности.  Книжки  я  еще  в  школе
любил. И в армии время зря не терял. Там чтение особо  поощрялось.  Каждую
среду нас сержант в библиотеку водил. Взял книжку -  через  неделю  обязан
доложить об  исполнении.  Кто  свою  не  успел  прочитать,  следующий  раз
получает сразу две. Так я до конца службы  почти  весь  библиотечный  фонд
осилил. Последняя моя книга там, как  сейчас  помню,  называлась:  "Людвиг
Фейербах. Избранные  философские  произведения.  Том  L."  Хорошая  книга.
Автор, безусловно, мужик умный, хоть и сильно разбрасывается.
   Но уж когда я в редакции стал работать, золотое времечко настало. Там и
в столах, и в шкафах, и в мусорных корзинах  любого  чтива  море.  И  даже
такого, что ни в одной  библиотеке  не  достанешь.  Если  нет  детективов,
фантастику читаю, нет фантастики - про войну или  о  жизни  что-нибудь.  А
если ничего художественного не найду, все  подряд  штудирую:  домоводство,
медицину, астрономию... Могу со средины читать, могу  задом  наперед.  Все
равно в голове что-то да останется. Память у меня цепкая. Когда требуется,
нужный факт обязательно всплывает.
   Так вот, нередко попадались мне книжки про то, как люди, оказавшиеся на
необитаемом  острове,  на  полюсе  или  в  другом  глухом   месте,   мигом
разворачивали бурную деятельность по оборудованию комфортабельной жизни  -
из стеклышек очков зажигательную линзу делали, из золы и песка - порох, из
всякой другой подручной дряни - электростанцию. Книжкам этим я  не  верить
не могу. Но у меня ситуация куда сложнее. Не то что часов  -  штанов  даже
нет. Один дурацкий галстук на шее болтается. Камней подходящих и то  найти
не могу. Только и есть, что трава, кусты да дуб этот  проклятый.  Что  еще
остается? Зубы,  ногти.  Зажигалка  на  три  четверти  заправленная.  Все,
кажется? Ну нет! Еще голова на  плечах  имеется.  Раньше  я  ею  особо  не
пользовался, случая не было, зато теперь голова - мое основное оружие.
   Не может такого быть, чтобы на всей планете дела обстояли  в  точности,
как здесь. Где-то ведь  и  другие  страны  имеются,  другие  народы.  Где,
например, Адам свою сеть раздобыл? Не свалилась  же  она  сюда  вместе  со
мной?.. Не соответствует сеть... как это  называется...  ага,  вспомнил  -
общему развитию производительных сил. Не все в этом раю  так  просто,  как
кажется на первый взгляд. Есть тут какие-то скрытые пружины и колесики.
   В общем, надо срочно готовить коренные перемены.  Двигать  лучшие  силы
человечества  на  покорение  зарвавшейся  природы.  Начну  я,  пожалуй,  с
пропаганды. Любой борец за идею прежде всего единомышленников подыскивает.
Сначала проверю Адама. Хоть он себя и  умником  считает.  А  по-моему,  он
просто слабовольный лентяй и обжора. К  тому  же  немного  плут.  Придется
играть на его отрицательных качествах. На жадности, например.
   Ева - совсем другой человек. Чувствую,  положительная  личность.  Ее  к
моему делу только через большое и светлое чувство можно привлечь.  Вопрос,
способен ли я такое чувство в ней возбудить? По крайней мере,  смотрюсь  я
сейчас ничуть не хуже Адама. Даже кудрявую бородку отпустил.
   Но, конечно, главная надежда - Авель. Ведь во всех  заварухах  молодежь
впереди шла. Им со старыми привычками легче рвать. Не закостенели они  еще
в предрассудках.
   Значит, решено - Авель. Тем более, что  парень  явно  на  распутье.  Не
вытанцовывается у него что-то. Свое место в жизни найти не может. Придется
помочь. Место его - на троне царя природы! И чтоб никаких возражений!
   Как  всегда,  приняв  определенное  решение,  я  успокоился.  И   сразу
задремал. Снился мне Авель в короне из рыбьих хвостов.  Адам  с  двуручной
пилой вокруг пояса. И Ева, скачущая верхом на волке.
   Под утро вернулись мокрые и усталые рыбаки. С собой они  ничего,  кроме
пустой сети, конечно же, не принесли. Чуть позже пришла  Ева  и  принялась
"накрывать на стол".
   Ничего, накормлю я вас скоро  настоящей  человеческой  пищей.  Пальчики
оближете. Дайте срок. Сначала двинем к прогрессу одну семью, а уж потом  и
все общество.



   8. ПОДГОТОВИТЕЛЬНЫЙ ЭТАП

   В  течение  нескольких  следующих  дней   ничего   примечательного   не
случилось. Я жевал ананасы, вволю спал, в те ночи, когда Авель не  являлся
домой, ходил с Адамом на его  странные  рыбалки,  а  все  остальное  время
бродил по окрестностям да грелся на солнышке. Оно меня почему-то не брало,
и я оставался таким же  белым,  как  и  до  прибытия  сюда.  С  Адамом  мы
объяснялись уже  почти  свободно.  Ева  и  Авель  в  разговорах  почти  не
участвовали, но, как вскоре выяснилось, ни одно из произнесенных мною слов
не миновало их ушей. Способностью  к  языкам  они  обладали  ничуть  не  в
меньшей степени, чем глава семьи. Это заставило меня призадуматься (теперь
я часто думал и днем, все  равно  никакой  другой  работы  не  было).  Без
причины в природе ничего не бывает. Почему у волка быстрые  ноги,  понятно
всем. Для чего растениям красивые цветочки, тоже понятно.  А  зачем  людям
такая ненормальная  способность  к  языкам?  Выходит,  кому-то  это  надо.
Выходит, понадобились природе люди-полиглоты, чтобы заткнуть ими  какую-то
дыру. Вопрос только в том - какую именно?
   А может все это просто моя фантазия? Борода Адама, например,  не  имеет
никакой практической пользы, тем не менее, он ее таскает.
   Выбрав удобное время, я приступил к выполнению  своих  планов.  Наедине
переговорил с каждым из членов приютившего меня семейства.  Прощупал,  так
сказать, почву. А кое-где и семена сомнения в эту почву посеял.
   Первый разговор состоялся с Адамом. Обстановка, значит,  такая:  жаркий
полдень, все только что откушали. Адам лежит в тенечке, поглаживая  живот.
Как всегда после обеда, он пребывает в добром расположении духа. Я тут как
тут - змей-искуситель.
   Я: Эх, еще бы по кусочку, - говорю. Поскольку Адам никак  не  реагирует
на эти мои слова, продолжаю: - Попросил бы ты у дуба добавки.
   Он: Зачем? Ты что, с голода помираешь?
   Я: Нет, но попросить ведь нетрудно. Что он, интересно, скажет?
   Он: Скажет, что нельзя.
   Я: Так ведь у него рта нет. Как он может сказать?
   Он: Видишь небо? Что оно говорит?
   Я (несколько озадаченно): Ничего оно не говорит.
   Он: Плохо смотришь. Оно говорит, что к вечеру может  пойти  дождь.  Что
ночью надо ждать тумана. Так и Дуб. Кто умеет его слушать, тот все поймет.
Если бы не Дуб, тебя разорвали бы волки. Дуб все видел и сказал мне.
   Я: Что именно он сказал?
   Он: Сказал, что пришел чужой человек. Странный. Похожий  на  подземника
(оказывается, именно так переводится слово "тсуг"). Но вроде не подземник.
Пусть волки его пока не трогают.
   Я: Кто такие подземники?
   Он: Не знаю. (Врет!) Я их не видел.
   Я: А дуб их видел?
   Он: Дуб стоял тут еще при моем отце. Он все видел.
   Я: Твой отец, наверное, тоже дуба слушался?
   Он: Почему слушался? Советовался. Дуб плохого не скажет. Я ведь  отсюда
и уйти могу. Волки - тем более. А Дуб на месте стоит. Ему ошибаться  никак
нельзя.
   Я: А с волками дуб разговаривает?
   Он: Как же он с ними  может  разговаривать?  Волк  есть  волк.  Ты  вот
человек, и то понять ничего не можешь. Если Дубу что-то от волков  или  от
других зверей понадобится, он скажет сначала нам. А мы уже передадим  куда
надо. (Хоть и звучит как сказочка, но все концы зде