катятся
отрубленные головы.
     Судьей в этом состязании предстояло быть Гибу.
     Дирижабль миновал стоявшее толпами войско  варваров,  одетых в  кожаные
панцири,  меховые шапки и рогатые шлемы, и, опускаясь, полетел навстречу уже
двинувшимся вперед римским легионам.  Гиб  правил прямо в  центр марширующей
армии,  и через несколько минут передние ряды остановились.  Как только тень
дирижабля упала на людей,  снизу донесся вопль ужаса. Строй смешался. Первая
дымовая шашка полетела вниз  и,  разорвавшись,  накрыла центр войска конусом
едкого черного дыма. Следом полетели гранаты со слезоточивым газом. Римляне,
роняя оружие, бросились врассыпную. Варвары тоже пустились наутек.
     Гиб ничего этого уже не видел. Он торопился. Нужно было успеть помешать
изобретению  пороха,  сорвать  экспедицию  Колумба,  дать  огонь  вымирающим
племенам питекантропов, произвести несколько дворцовых переворотов в Ассирии
и Ниневии, предупредить народ Атлантиды о предстоящей катастрофе.
     Что  из  всего этого должно было получиться,  Гиб  представлял довольно
смутно.
     Он  загнал  дирижабль в  глухой  лесной  овраг,  надел  меховую куртку,
забытую пилотом в гондоле, почистил брюки и пешком отправился к городу. Ночь
была   темная.   Только  вдалеке,   над   городскими  кварталами,   полыхало
электрическое зарево.  Всякий раз,  заметив фары приближающегося автомобиля,
Гиб сходил с шоссе и шел пашней.
     К  утру  он  вошел  в  город.  От  волнения Гиб  потерял осторожность и
опомнился лишь подойдя к дому,  в котором раньше жил. Он перешел улицу и сел
за столик в только что открывшемся маленьком кафе.
     Потягивая горячий кофе,  он  смотрел на  окна квартиры,  в  которой жил
когда-то,  и  думал о  том,  что  могло произойти в  этом мире за  время его
отсутствия и  как  отразились на  настоящем те  удары,  которые он  нанес  в
прошлом.  Пока что ничего особенного он  не  заметил.  Дома стояли на  своих
привычных местах,  улицы носили те же названия,  автомобили, ехавшие по ним,
были  тех  же  марок,  что  и  прежде.  Патрулей иммиграционного бюро стало,
кажется, больше.
     - Будете еще что-нибудь заказывать? - спросила официантка.
     - Нет, - ответил Гиб, - счет подайте, пожалуйста.
     - Сейчас,  -  девушка выбила чек  и  протянула его Гибу.  -  Что вас не
устраивает?
     - Нет,  ничего, - сказал Гиб. - Я давно здесь не был. Мне казалось, что
все это стоит дешевле.
     - У нас цены еще божеские. Вы попробуйте в центре позавтракать.
     - Этого хватит? - спросил Гиб, доставая деньги.
     - Вполне.
     - Я разыскиваю одну женщину,  -  Гиб не торопился уходить. - Она жила в
этом доме. В десятой квартире. Ее звали Ада. Шатенка среднего роста.
     - Нет,  -  подумав,  покачала головой официантка.  - В десятой квартире
такой нет. Я знаю всех в этом доме.
     - Спасибо, - поднялся Гиб. - Я пойду.
     На улице он зашел в  телефон-автомат и набрал номер справочной.  Спустя
минуту ему сообщили адрес квартиры,  в  которой Ада жила еще до знакомства с
ним.

     Около одиннадцати,  когда Гиб  потерял уже  всякую надежду,  Ада вышла,
наконец,  из  подъезда.  За  время разлуки она похудела и  сменила прическу.
Увидев Гиба, она остановилась.
     - Здравствуй, - сказал Гиб.
     - Здравствуй, - судя по всему, падать в обморок она не собиралась.
     - Может, зайдем к тебе?
     - Что ты! Я живу у чужих людей.
     - Так и будем стоять здесь?
     - А что делать? Ты сбежал?
     - Да. Как ты живешь?
     - Так,   -  она  неопределенно  пожала  плечами.  На  глаза  ее  начали
наворачиваться слезы. Гиб обнял ее за плечи.
     - Что с тобой?
     - Ох, Гиб, - она заплакала. - Тебя так долго не было!
     - У тебя есть кто-то? - догадался Гиб.
     - Да.
     - Ты его любишь?
     - Не знаю.
     - Что ты говоришь!  Опомнись!  -  закричал Гиб.  - Я так ждал встречи с
тобой! Уедем отсюда! В прошлое, в будущее, куда хочешь!
     - Я не могу, Гиб.
     - Почему?
     - Не знаю. Не спрашивай.
     - Отвечай, почему? - он встряхнул ее за плечи.
     - Ох, Гиб, не мучай меня!
     - Думаешь, мне легче?
     - Иди ты к черту!  - сказала она сквозь слезы. - Ты всегда думал только
о себе! Я еще молодая. И хочу жить! Он любит меня!
     - Ада, я тоже люблю тебя! Пойдем!
     - Нет, нет, нет! Не могу, прости.
     - Кто он?
     - Ты его не знаешь. Он работает оптиком.
     - Я потащу тебя силой.
     - Не надо, Гиб. Это не поможет. Ты должен понять, что все изменилось. Я
люблю тебя, как прежде, но с тобой не пойду. Отпусти меня, пожалуйста.
     - Нет, пойдешь!
     - Перестань!  Я  спала с  ним!  Через неделю у нас свадьба.  Кольца уже
заказаны.
     - Кольца? Вот оно что! А я, что буду делать я?!
     - Не знаю, Гиб. Прости меня, - она поцеловала его. - Уходи. Люди на нас
уже оглядываются. В любую минуту может начаться облава. Прощай!
     Всхлипывая,  она побежала к станции метро.  Гиб остался один.  В душе у
него не было ничего, кроме ненависти ко всем оптикам на свете.
     С  противоположной стороны улицы на  Гиба  смотрел человек в  резиновых
сапогах и таком же фартуке, со скребком и метлой в руке.
     - Здравствуйте,  -  сказал он,  подходя к Гибу. - Простите, что руки не
подаю. Работа, как видите, грязная. Гиб все еще стоял в оцепенении.
     - А,  это  вы,  -  произнес он,  узнав,  кто  перед  ним.  -  Профессор
многомерной топологии. Как же, как же... помню.
     - Живете новой жизнью или...
     - Или, - сказал Гиб. - Я сбежал.
     - А мне, как видите, нашли применение. И знаете - я доволен даже.
     - Заявите обо мне?
     - Нет, что вы!
     - Спасибо... Хотя теперь все равно.
     - Почему?
     - Долго рассказывать.
     - Что вы думаете делать дальше?
     - У меня есть темпер. Смотаюсь к пещерным людям.
     - Вас найдут.
     - Пусть. Один вопрос на прощание. Позволите?
     - Задавайте.
     - Проникнуть в будущее на наших темперах можно?
     - Можно.  В принципе только перемещение в будущее и возможно. С помощью
релятивистских  эффектов  можно   ускорить  течение  времени  для   какой-то
замкнутой  системы.   Для  того  чтобы  двигаться  против  вектора  времени,
приходится использовать свойства параллельного мира.
     - Слышал. Зеркальный мир. Две реки, текущие рядом, но в противоположные
стороны.
     - Именно.  Мир,  тождественный нашему,  но  построенный наоборот.  Наше
будущее -  их  прошлое.  Темпер проникает в  параллельный мир и  движется по
вектору времени в  чужое  будущее,  затем  возвращается в  наше  измерение и
оказывается далеко в прошлом.
     - Кто-нибудь уже побывал в будущем?
     - Не  знаю.  По  крайней мере  я  не  слышал,  чтобы  кто-нибудь оттуда
вернулся.  Все подступы к будущему контролируются. Время - такая же материя,
как, к примеру, вода. Волна, поднятая лодкой, еще долго плещется у берега.
     - Я все же рискну. Вдруг повезет.
     - Рискните.  На всех темперах установлены ограничители, на определенный
сигнал.  При  прохождении границы  настоящего и  будущего они  автоматически
выключаются,  останавливая тем  самым темпер-генераторы.  Попробуйте найти и
нейтрализовать эти ограничители. Дело, видимо, несложное.
     - Присоединяйтесь ко мне. Хотите?
     - В будущее? Нет.
     - Что так?
     - Видите  ли,  людям  свойственно  заблуждаться  относительно будущего.
Всегда почему-то кажется,  что оно лучше настоящего.  А ведь никто не знает,
какие  ужасы  ожидают  нас  впереди,   какие  предстоят  катастрофы,  войны,
эпидемии... Я остаюсь здесь.
     - У меня нет времени с вами спорить. За последние дни я многое повидал.
И кое о чем думал.  Я видел восстания рабов.  Помочь им я,  к сожалению,  не
мог. Они верили в будущее, но погибли. Если бы рабы всех времен не надеялись
на лучшее будущее и  не бунтовали,  мы,  возможно,  до сих пор таскали бы их
цепи.
     - Интересное наблюдение.
     - Прощайте. Все же вы меня не поняли.
     - Понял. Прощайте и будьте осторожны.

     Опасность Гиб  заметил  слишком поздно.  Он  по  привычке несколько раз
менял  направление движения темпера,  чтобы  запутать следы,  затем выключил
генератор и  попытался сориентироваться.  И  в тот же момент на фоне легких,
окрашенных заходящим солнцем  облаков увидел  силуэт  патрульного дирижабля.
Тот быстро приближался, хотя и шел против ветра
     "Посмотрим, - сжал зубы Гиб. - Еще посмотрим, кто кого!"
     Он  развернул свой  дирижабль,  приготовил пистолет и  поднял  ветровое
стекло.
     Ледяной ветер ворвался в гондолу.
     Встреча  произошла  на   высоте   почти   четыре   тысячи   метров  над
заболоченной,  пересеченной двумя  извилистыми  речками  долиной.  Полудикие
земледельцы,  бросив деревянные сохи, в ужасе наблюдали, как в небе медленно
сходятся два сигарообразных предмета - желтый и темно-красный.
     Гиб  выстрелил  первым,   положив  ствол  на  сгиб  локтя  и  тщательно
прицелившись.   Выстрел  сухо  щелкнул  в  разряженном  воздухе.  Патрульный
дирижабль дернулся и  покачнулся.  Со  свистом ударила струя  газа.  Обшивка
сморщилась,   и  дирижабль  провалился  на  несколько  десятков  метров.  Но
внутренний защитный слой оболочки вспучился,  вступил в  реакцию с  наружным
воздухом - закипел, затянул пробоину и мгновенно застыл. Компрессор подкачал
газ, патрульный дирижабль выровнялся и вновь начал настигать дирижабль Гиба,
который,  лихорадочно стуча своим жалким мотором,  полз, словно красный жук,
среди начинающих темнеть облаков.
     Гиб  дождался,  пока  дирижабли сойдутся почти  вплотную,  и,  целясь в
гондолу, расстрелял все имевшиеся в магазине патроны.
     Боковое  стекло  патрульного дирижабля  разлетелось вдребезги.  Обшивка
резко  опала  и  сквозь  нее  проступили  внутренние  конструкции,  а  затем
раздулась до невероятных размеров и лопнула по всей длине. Очевидно, одна из
пуль поразила аппаратуру газораспределения.  Мотор еще работал, но дирижабль
падал,    переворачиваясь.    В   последний   момент   из   гондолы   ударил
крупнокалиберный пулемет.
     Гиб,   успевший  вернуться  к  штурвалу,   прикрыл  глаза,  ослепленный
вспышками разрывных пуль,  и  почувствовал,  как дирижабль резко вздрогнул и
перестал слушаться рулей.  Ощущая быстрое падение, Гиб высунул голову наружу
и увидел, как обшивка надувается и трепещет в тех местах, где газ вырывается
из десятков отверстий.  Защитный слой пузырился,  затягивая одну пробоину за
другой,  но  изрешеченная оболочка уже  отваливалась лохмотьями.  Внизу  Гиб
увидел падающий патрульный дирижабль и чуть ниже его четыре белых парашютных
купола. В синей дымке была видна бескрайняя далекая земля.
     У Гиба закружилась голова. Он представил, как будет падать в этой синей
дымке,  сначала медленно, потом быстрее и быстрее, в свисте ветра и скрежете
разваливающихся конструкций,  до  тех пор,  пока не  врежется в  землю и  не
вспыхнет вместе с остатками своего дирижабля.
     Он рванулся к  аппаратным стойкам и  включил газовый компрессор,  чтобы
хоть на минуту продлить агонию дирижабля.  Затем на полную мощность запустил
темпер-генераторы,  использовав даже аварийный резерв.  Весь мир вокруг него
вспыхнул и  тут  же  почернел.  Гиб почувствовал,  как его глаза,  уже почти
ослепшие, вылезают из орбит, а сердце мечется между горлом и желудком.
     "Горы,  -  подумал он,  пытаясь удержать ускользавшее сознание. - Горы!
Когда-то здесь были горы!  В далеком прошлом.  Если миллионы лет назад здесь
были  горы,  то  вместо того чтобы разбиться,  пролетев четыре километра,  я
мягко опущусь на их вершины. Один шанс из тысячи".
     Дирижабль несся во времени туда,  где мир был молод,  где на месте суши
шумели океаны,  а на месте болот вздымались горы, которые должны были спасти
Гиба.  Дирижабль несся  во  времени,  продолжая стремительно падать в  более
привычном для человека трехмерном мире.
     Гиба привела в  чувство горячая вода,  хлынувшая в  гондолу.  Дирижабль
лежал на боку и быстро погружался.
     Как он  выбрался наружу,  Гиб не  помнил.  У  самого берега его догнала
волна. Гиб оглянулся, но не увидел больше ничего, что принадлежало бы раньше
дирижаблю.  Вокруг него  был  мертвый серый мир  воды,  камня и  обжигающего
тумана.
     Достигнув берега,  Гиб понял, что старался напрасно. Он не разбился, не
утонул и не сварился заживо.  Он задыхался.  Мир, родивший эти горы и озера,
еще не наполнил воздух достаточным количеством кислорода.

     ...  Гиб дышал.  Сознание медленно возвращалось. Казалось, прошли годы,
прежде чем  ему  хватило силы поднять веки.  По-прежнему выл  ветер,  вода и
магма струились по  скалам,  в  небе  среди облаков пара  пылало беспощадное
солнце.  На лицо Гиба была надета кислородная маска. Шесть человек в черных,
облегающих тело скафандрах стояли вокруг него.
     Гиб встал, чтобы встретить смерть лицом к лицу.
     - Ты доставил нам много хлопот,  -  сказал один из шестерых.  Голос его
исходил из динамика,  болтающегося на животе. Фиолетовый светофильтр скрывал
лицо.  -  Тебе не  понравилось наше время.  Но  и  в  других временах ты  не
прижился.  Мы  поможем тебе подыскать что-либо подходящее.  Во  времени есть
такие закоулки,  в  которых даже подвалы инквизиции покажутся тебе раем.  Ты
еще не  видел празднества каннибалов.  Ты  не  знаешь,  что такое рабство на
свинцовых рудниках Рима...
     Антенна шок-ружья поднялась на  уровень глаз  Гиба.  Он  упал.  Бешеные
судороги сводили его мышцы.

     ...  Теперь Гибу казалось,  что он лежит на дне речного потока, который
медленно покачивает его тело.  Слова,  гулкие и неразборчивые, доносились до
него словно сквозь воду.
     - Вставай!  Вставай! - несколько рук сразу тянули его вверх. - Вставай!
Нельзя лежать!
     Ему удалось подняться на  четвереньки и,  наконец,  выпрямиться.  Через
некоторое время он начал различать людей и предметы вокруг себя.
     Он увидел грязный,  закопченный снег, черные силуэты сторожевых вышек и
ослепительный свет прожекторов.  Увидел тысячи измученных людей, построенных
в  бесконечные шеренги.  Увидел  окоченевшие трупы  в  полосатых  лохмотьях.
Увидел  на  востоке  льдистую зарю,  занимавшуюся за  двойным рядом  колючей
проволоки.  Увидел  короткую  квадратную  трубу,  из  которой  валил  густой
смрадный дым.
     Силы оставили Гиба, и он пошатнулся.
     - Держись, товарищ, - услышал он шепот. - Держись! Надо выстоять!



    Брайдер Юрий Михайлович, Чадович Николай Трофимович.
    Следы рептилии



     --------------------------------------------------------:)
     Брайдер Ю., Чадович Н. "Следы рептилии"
     Книга: Брайдер Ю., Чадович Н.
     Собрание сочинений, Том 1, "Телепатическое ружье"
     Издательство "Эридан", Минск, 1994
     OCR & SpellCheck: Zmiy (zpdd@chat.ru), 29 августа 2001
     --------------------------------------------------------:)


     Издательство "Эридан", Минск, 1994


     С  вечера Сергей почему-то долго не мог уснуть,  а  задремав,  наконец,
спал тяжело и тревожно,  ворочаясь с боку на бок,  роняя на пол одеяло и без
конца поправляя подушку. Проснувшись в очередной раз от какого-то кошмарного
сновидения, он зажег спичку и посмотрел на часы. Был второй час ночи. В саду
шумели на ветру старые деревья,  по всей деревне лаяли собаки и кто-то тихо,
но настойчиво стучал в окно.
     Сергей встал и пошарил рукой по стенке в поисках выключателя -  дом был
чужой, им еще не обжитый. В окно забарабанили сильнее.
     - Откройте!  - донеслось с улицы невнятное всхлипывание. - Это я, тетка
Броня.
     - Что случилось? - Сергей отдернул занавеску.
     - Что же у меня может случиться,  сыночек? Неужели ты не знаешь? Горе у
меня! С доброй вестью к участковому ночью не ходят.
     - Я,  тетка Броня,  две  недели только участковый.  Опять ваш  Степаныч
буянит?
     - Не буянит уже мой Степаныч, - старуха зарыдала. - Убили родимого!
     - Кто убил?
     - Кабы я знала.
     - Подождите, сейчас я выйду.
     Торопливо одевшись,  он  ощупью пробрался через кухню,  в  которой тихо
похрапывал на холодной печи хозяин дома глухой дед Иосиф,  и,  сбив в  сенях
пустое ведро, вышел на крыльцо.
     - Где вы, тетка Броня? - позвал он. - Показывайте дорогу. Но пути все и
расскажете.
     - Ох; сыночек, что рассказывать! Ручки-ножки мои отнялись! Глазоньки не
видят. Конец света пришел...
     - Вот что,  тетка Броня,  -  сказал Сергей.  -  Вы меня лучше по званию
называйте. В крайнем случае, по имени-отчеству.
     - Мы,  Сергей Андреевич, с войны на хуторе остались жить, ты же знаешь.
Глухотище зимой, словом перекинуться не с кем...
     - Вы самую суть давайте, - перебил ее Сергей.
     Они  миновали крайний дом  деревни,  возле которого скрипел на  столбе,
бросая во все стороны скользящие кривые тени, электрический фонарь.
     - Я самую суть и даю,  -  обиделась старуха.  -  Только стемнело нынче,
что-то как загудит в лесу, как завоет... Страшно...
     - Что загудело? Машина?
     - Какая машина!  Смерть так  гудит.  Горе так  воет...  Хоть ложись под
иконы и помирай.
     - Ну, ладно. Загудело в лесу. Что дальше?
     - Дед мой давай в лес собираться.  Поглядеть,  значит, что к чему. Он у
меня знаешь какой!  Отчаянный!  Партизанскую медаль имеет.  С собой ружьишко
прихватил, конечно.
     - Откуда у него ружьишко?
     - Да оно совсем старое.  Дети когда-то на чердаке нашли. Ржавое оно. Ты
про дело спрашиваешь или про хлам всякий!
     - Про дело, тетка Броня, про дело...
     В  последний  раз  оглянувшись  на  огни  деревни,   старуха  и  Сергей
спустились к болоту, по кладке перешли ручей, и тут ночь в полной своей силе
и загадочности поглотила их обоих.  Темнота, казалось, была не только вокруг
них, но даже и под ногами. Люди словно плыли в холодной темной пустоте.
     - Потом слышу я,  - шепотом продолжала старуха, - выстрел в лесу, потом
еще один. И тихо стало. Я чуток подождала и пошла тихонько следом. По тропке
на полянку вышла, гляжу - лежит мой старенький. И не шевелится!
     - А потом что?
     - А потом позвали меня.
     - Кто позвал?
     - Не знаю.  Может,  сатана, а может, Боженька. Я такого голоса отродясь
не слыхивала.  Душенька моя сразу же в пятки ушла.  Не помню, как до деревни
добежала.
     - Ясно. Долго еще идти?
     - Не.  Сейчас березнячок будет.  Потом хутор наш минем.  А  там лесом с
полверсты. Ты, сынок, хоть пистолет с собой прихватил?
     - Нет  у  меня  пистолета,   тетка  Броня.  Не  выдали  еще.  Обойдемся
как-нибудь. Не сорок пятый год.
     - Разве ты знаешь,  что тут в сорок пятом году было? Тебе же, наверное,
годков двадцать всего будет.
     - Двадцать три.
     - Все одно.  Я тебя маленького помню. Такой никудышный хлопчик был, все
книжки читал.
     - По-вашему, лучше водку хлестать?
     - Что одна беда, что другая.
     - Помолчали бы вы. Мужа вон убили, а она трещит, как сорока.
     - Может, и не убили.
     - Как не убили? Вы же сами говорили - мертвый!
     - Не живой он. Но, вроде, и не мертвый.
     - Ну и дела! Не живой и не мертвый! Шуточки!
     - Что же тут такого!  А упырь,  что кровь человеческую сосет,  он что -
мертвый?  Ты  поживи с  мое,  всю  родню  схорони,  сам  с  жизнью раз  пять
распрощайся -  тогда все на свете знать будешь.  Места наши глухие - леса да
болота.  Здесь люди вечно со всяким лихом бились.  Ты в  городе да на службе
позабыл все.
     Темнота уже пахла смолой и хвоей. Вековой лес тяжело и размеренно дышал
вокруг.  Даже  случайный хруст  ветки  под  ногой казался кощунством в  этом
грозно  гудящем мраке.  Пройдя еще  с  сотню  шагов,  старуха остановилась и
заплакала.
     - Вот он, - прошептала она, - смотри.
     Сергей обошел ее  и  на  цыпочках двинулся вперед -  туда,  где поперек
смутно  белеющей лесной  тропы  лежал  кто-то.  Подойдя почти  вплотную,  он
разглядел  скрюченное  старческое тело.  Седые  разметанные волосы  странным
образом застыли над затылком,  словно запечатленные на фотоснимке с