стен,   изначально  является  вещью  идеалистической,   антинаучной,  а
возможно, даже вредительской. Вследствие этого отрицательное заключение было
предопределено заранее.  Боря  глубоко  заблуждался,  полагая,  что,  открыв
что-нибудь необыкновенное,  можно  стать академиком.  Все  обстояло как  раз
наоборот.  Прежде чем  лезть в  дебри чистой науки,  необходимо было сначала
нахватать званий и должностей.
     Не  чувствуя подвоха,  Боря согласился на  все предварительные условия,
поставленные институтом.  Б  чисто практических вопросах он  был прост,  как
дитя.  Целью  поиска  была  выбрана  информация -  комиссия  вполне  резонно
полагала,  что  ничего  более  ценного  в  будущем  не  имеется.  На  исходе
семидесятого часа непрерывной работы, когда попеременно сменяющие друг друга
эксперты  уже  начали  многозначительно переглядываться,  покручивая пальцем
возле  виска,  а  лимит  электроэнергии института был  исчерпан  на  квартал
вперед,  в  приемном устройстве хронактора обнаружился черный диск величиной
примерно с однокопеечную монету.  "Пуговица!" -  категорически объявил самый
башковитый из  членов комиссии,  хотя  диск  при  всей  своей  прочности был
необычайно тонок и имел посередине только одно отверстие.
     По   настоянию   Бори,   диск   все   же   направили   на   комплексное
физико-химическое исследование,  в  ходе  которого он  бесследно исчез после
того,  как  при  температуре восемьсот градусов  был  подвергнут давлению  в
десять тысяч атмосфер. Лишь много позднее Боря стал догадываться, что вместе
с  диском  исчезла  и  вся  мудрость  двадцать пятого  или  тридцатого века,
записанная каким-то еще не известным нам способом.
     Он  решил бороться за свое изобретение до конца,  хотя по натуре борцом
вовсе  не  был.  Вскоре  Борино имя  приобрело в  научных кругах скандальную
известность.   Экспертизы,   назначаемые  одна   за   другой,   благополучно
проваливались. Молодежный журнал поместил фельетон, в котором характеризовал
его как крохобора, маньяка и авантюриста.
     Боря  принялся топить  горе  в  вине,  чего  раньше  с  ним  никогда не
случалось.  Друзья от  него  отвернулись,  зато появились прихлебатели.  Ему
советовали уехать за границу -  дескать,  там поймут, там помогут, там умеют
ценить  толковых  людей.  И  однажды,  в  минуту  тяжелой  меланхолии,  Боря
обратился в ОВИР с соответствующим заявлением.
     В  ОВИРе сидели люди современные,  образованные и неглупые,  для пользы
дела до  поры до  времени притворявшиеся дураками и  бюрократами.  Они сразу
догадались,  чем чревата утечка на сторону таких мозгов,  и  тут же сочинили
вежливый  отказ,   мотивируя  его   причастностью  Бори  к   военным  тайнам
(действительно, некоторое время он служил кочегаром в строительных войсках и
успел немало узнать там об устройстве совковой лопаты и водогрейного котла).
     Боря  запил  еще  горше.  В  редкие  минуты  просветления он,  на  базе
отвергнутого хронактора,  создавал аппарат,  способный перемещать во времени
не только неодушевленные предметы, но и людей, причем, как в прямом, так и в
обратном направлении.  Непризнанный при жизни,  Боря рвался в  будущее.  Для
того,  чтобы обойти ограничение по массе, он разработал блок миниатюризации,
уменьшивший человека - без всякого для него вреда - до размеров мыши.
     Одновременно Боря подал в ОВИР новое заявление,  в котором открещивался
от  своих прежних планов и  просил разрешения на  выезд в  светлое грядущее.
Вывод  срочно назначенной психиатрической экспертизы,  полностью совпавший с
мнением общественности,  был  однозначен.  В  лечебнице Боря  очень  скучал,
всячески уклонялся от  процедур,  не раз объявлял голодовку и  смущал других
пациентов, твердо ставших на путь излечения.
     Отпущенный в свой срок на волю, Боря, потерявший прописку и жилплощадь,
скитался по пивным,  ночевал в подвалах, питался - а в основном, закусывал -
доброхотными  подаяниями,  все  чаще  болел  и,  несомненно,  окочурился  бы
где-нибудь под  забором,  если  бы  судьба не  свела  его  с  Клещовым.  Тот
внимательно выслушал Борю,  угостил,  как и  обещал,  вином,  привел к  себе
домой,  а наутро засадил за работу. Убедившись через неделю, что Боря именно
тот,  за  кого  себя  выдает,  Клещов популярно объяснил гостю,  что  машина
времени  и  противометеоритный зонтик  для  лунного  туризма  ему  пока  без
надобности, зато позарез нужен простой, надежный и малогабаритный станок для
печатания  денежных  знаков.  Все  Борины  возражения  морального  плана  он
опровергал новой порцией выпивки.
     Так   непризнанный  гений  и   неудавшийся  академик  стал   сообщником
обыкновенного фальшивомонетчика.

     - Все, - сказал Клещов. - Глуши машину. Опять прокол.
     - Засветился, шефуля? - счастливо улыбаясь щербатым ртом, спросил Боря.
     - Не скалься, тебе тоже не отвертеться, если что.
     - Я псих, справку имею. Что с меня взять?..
     - Шкуру возьмут. Для чучела...
     Вновь,  как в давно прошедшие, потускневшие в памяти годы своей скучной
и скудной юности,  Клещов оказался на распутье. Нельзя сказать, чтобы он был
сейчас беден,  скорее наоборот -  любой  рыночный барыга,  любой  подпольный
коммерсант,  любая девочка из  валютного бара,  да  что там говорить,  любой
житель  этого  многолюдного,  суетного  города  мог  позавидовать  ему.  Уже
имевшихся капиталов с  лихвой хватило бы  до гробовой доски.  Кажется,  живи
себе и  радуйся!  АН нет!  Вся закавыка состояла в том,  что жизнь и радость
заключались для  него  вовсе не  в  возможности безоглядно сорить деньгами -
деньги были жизнью и радостью сами по себе.  Идея накопительства переросла в
манию,  в  болезненную  страсть.  День,  к  исходу  которого  его  казна  не
увеличивалась хотя бы на сотню-другую, считался прожитым впустую.
     Таким образом,  о сворачивании или даже о временном прекращении дела не
могло быть и речи. Однако и лезть головой в петлю не хотелось.
     Где  же   выход?   Корпеть  над  клише?   Совершенствовать  технологию?
Сомнительно.  Лучше,  чем есть,  уже вряд ли  получится.  Технический предел
достигнут.  Тут даже гениальный Боря вряд ли поможет. Переквалифицироваться?
Поменять  профиль   работы?   Тряхнуть  сберкассу,   хлопнуть  на   маршруте
кого-нибудь из коллег-инкассаторов?  Не годится. Не потянет он "мокруху", не
тот характер.  Да и что толку от тридцати-сорока тысяч? Замахнуться на банк?
Заказать Боре  робота,  сокрушающего бетонные стены и  прожигающего стальные
двери?  Бред,  глупость. Вот если бы наловчиться брать незаметно. Понемногу,
но  регулярно.  Когда  хватятся,  будет поздно.  Тут  шапка-невидимка нужна.
Впрочем,  в спецхранилище и в такой шапке не проскользнешь. Сигнализация там
всякая наляпана,  и на тепло реагирует,  и на движение,  и на звук. Нет, тут
нужно придумать что-то совсем новое. Чтобы, скажем, не ты за деньгами лазил,
а  деньги сами к  тебе плыли.  Что-то  он  об  этом вроде слышал.  От  Бори,
кажется.  Хвалился он,  что  из  будущего может  любую  штуковину извлечь по
заказу.  А вдруг не сочинял?  Да, заманчиво... Это был бы идеальный вариант.
Пропали, допустим, в двухтысячном году у кого-то деньги - а я здесь при чем?
Пусть себе ищут.  Я до этих годков когда еще доживу.  Плюс - никакая реформа
не  страшна.  Они  там  еще  только  соберутся печатать новенькие денежки (с
дифракционной решеткой на  рисунке,  с  молибденовыми нитями в  бумаге или с
другим каким фокусом), а у меня их уже целый мешок приготовлен!
     - Эй!  -  позвал он Борю.  - Помнишь, ты про аппарат рассказывал... ну,
тот, который время вспять поворачивает?
     Не врал?
     - Не-е,  -  беззаботно ответил Боря. - Было такое дело, шефуля. Было да
сплыло.
     - А если опять попробовать?
     - Не осилю. Одна труха в голове осталась.
     - А  ты  не спеши,  подумай.  Пораскинь мозгами.  А  все,  что надо,  я
достану.
     - Раскидывать особо нечем.  Усохли мозги.  Впрочем,  могу  один адресок
дать.  Аппарат мой в том подвале валяется.  Если, конечно, пионеры его еще в
металлолом не сдали...

     Несколько последующих суток Клещов провел почт без сна,  в лихорадочном
возбуждении,   которое  овладевало  им   всякий  раз   при  начале  большого
многообещающего дела.
     Хронактор оказался цел  и  невредим,  пришлось только  очистить его  от
паутины и мышиных гнезд.
     Остаток зимы  ушел  на  прокладку к  дому  силового кабеля и  добывание
всякой мелочевки,  необходимой для доводки и модернизации аппарата,  как-то:
японской волоконной оптики,  шведских композиционных сплавов, турбонасосного
агрегата  от  американской  ракеты  "Сатурн-5",   бразильского  натурального
латекса,  перуанской  бальсы,  отечественных  двутавровых  балок.  Поскольку
трезвому  Боре  мешали  работать  муки  совести,  а  пьяному  -  алкогольные
галлюцинации, на весь период монтажа, запуска и испытаний он был ограничен в
спиртном и,  благодаря заботам Клещова,  постоянно пребывал в некоем среднем
состоянии.
     Программу для  поиска  сформулировал сам  Клещов,  ради  такого  случая
записавшийся в читальный зал городской библиотеки.  Была она, возможно, и не
абсолютно точной,  но  зато по-римски краткой:  "Всеобщий эквивалент обмена,
выражающий стоимость всех других товаров!"  К  словесной формуле прилагались
изображения  различных  образцов  платежных  средств,  начиная  от  золотого
империала и  кончая зеленой тысячедолларовой купюрой.  Конечно же,  не  были
обойдены вниманием родные рублики.
     Первые сеансы поиска успеха не принесли,  но Боря всякий раз успокаивал
Клещова,  поясняя,  что хронактор находится в состоянии самонастройки и, как
только указанное состояние закончится, деньги потекут Ниагарой.
     Однако  время  продолжало равномерно и  неумолимо  двигаться от  одного
уровня энтропии к другому,  а Клещов,  возвратившись с работы,  каждый вечер
заставал одну и ту же картину: пустой лоток приемного устройства и вдребезги
пьяного Борю,  валявшегося на полу среди каких-то странных банок и флаконов.
Едкая химическая вонь,  исходившая из этих сосудов, вскоре забила все другие
запахи подвала. За неполный месяц хронактор сожрал электроэнергии на пятьсот
рублей  и  не  дал  ни  копейки  дохода.  Кроме  того,  создаваемое им  поле
сверхэнтропии  ужасным  образом  действовало  на  все  находившиеся  в  доме
предметы.  Металлы стремительно коррозировали,  дерево превращалось в труху,
ткани  ветшали  и  рассыпались,   стрелки  часов  крутились,   как  бешеные.
Вылупившиеся ночью клопы на рассвете уже сами давали потомство,  а  к вечеру
издыхали от  старости.  На  Борином лице появились морщины,  а  на  голове -
плешь.
     Клещов,  в волосах которого стала неудержимо пробиваться первая седина,
ходил мрачный, как царь Менелай после похищения Елены Прекрасной.

     А  между  тем  хронактор функционировал вполне нормально.  Просто Боря,
равнодушный к "всеобщему эквиваленту обмена",  незаметно для Клещова заменил
программу на "Спирт и спиртосодержащие жидкости".
     Искомое поступало довольно регулярно,  однако не  всегда в  удобном для
употребления виде.  Чаще всего это  были лаки,  клеи,  денатураты,  чистящие
средства  и  другие  продукты  явно  технического назначения.  Боря  мучился
поносом,  его  неудержимо рвало,  по  телу пошли фиолетовые пятна.  Однажды,
после приема вовнутрь изрядной дозы  жидкости для  выведения бородавок,  ему
привиделась белая крыса с пронзительно ярко-красными глазами, которая, держа
наперевес гаечный ключ тринадцатого номера - ключ этот он долго и безуспешно
разыскивал накануне, - промаршировала на задних лапах из одного угла комнаты
в другой.
     Однако трудно у них с этим делом,  подумал Боря как-то раз, извлекая из
хронактора одеколон  "Венерианские зори".  Вместе  с  флаконом из  неземного
василькового хрусталя  в  его  руке  оказался квадратик плотной  бумаги,  на
которой очень  красивым шрифтом было  отпечатано десять строк  на  различных
языках,  включая иероглифы и  арабские закорючки.  Фраза на  русском языке -
как, очевидно, и все другие - гласила:

     Объясните,   пожалуйста,   для  каких  конкретно  целей  Вам  требуются
спиртосодержащие жидкости. Заранее благодарен.
     Аллен Яньцзяо Линьков, инспектор-смотритель 116 зоны времени.

     Боря порадовался за потомков,  так быстро вычисливших его,  и на той же
бумажке  написал  карандашом:  "Чтоб  забалдеть".  Потом  подумал  немного и
добавил:  "Давайте побольше,  не жалейте. Заранее благодарю. Борис Борисович
Каплун, тунеядец".
     Ответ последовал незамедлительно.  Это была тоненькая книжечка,  скорее
даже  брошюрка,  судя  по  всему,  факсимильное издание  другой,  выпущенной
намного раньше. В книжке живо и убедительно описывались причины употребления
спиртного,    пояснялась   химия    алкогольного   опьянения,    приводились
статистические данные о  вреде пьянства по разным регионам планеты,  а также
подробно  излагались  все   этапы  борьбы  человечества  с   зеленым  змием,
закончившейся полным его поражением.  Если верить книжке,  последние в  мире
предприятия,  производившие спиртное (в  Глазго,  Бордо и  Бобруйске),  были
превращены в мемориалы общепланетного значения. Фигура последнего алкоголика
Василия Петровича Сучкова была помещена в  музей восковых фигур мадам Тюссо,
между космонавтом Пилипенко, обнаружившим жизнь в метановых облаках Юпитера,
и  баронетом  Джоном  Гулдом,  добывшим  последнего  дикого  зайца-русака  в
Евразии. Для вящей убедительности там же экспонировался макет печени Василия
Петровича в  масштабе один  к  десяти и  изъятый у  него  самогонный аппарат
(нагревательным элементом  в  нем  служил  портативный  ядерный  реактор  на
быстрых нейтронах,  а брожение осуществлялось при помощи специального штамма
бактерий, созданных методом генной инженерии).
     Едва  только  Боря  закончил чтение,  как  страницы брошюры  пожелтели,
свернулись,  как опавшие листья, и осыпались прахом, среди которого осталась
лежать продолговатая пилюля желтого цвета.
     Это,  наверное,  "колеса", решил несколько ошарашенный Боря. Логика его
была нехитра:  коль спиртное у потомков отсутствует,  значит, балдеют они от
чего-то другого.  Ведь нельзя же без этого!  Наркотиков он никогда раньше не
пробовал,  однако от товарищей по несчастью в лечебнице слыхал про них много
хорошего.  Проглотив пилюлю,  Боря прилег на койку,  ожидая скорого эффекта.
Чувствовал он  себя  прекрасно,  даже чересчур,  дрожь в  пальцах прошла,  в
мыслях установился порядок.
     Внезапно Борей овладело странное подозрение. В его прояснившейся памяти
четко всплыла фраза из брошюрки, на которую он вначале не обратил внимания:
     "Успеху борьбы с  пьянством способствовало широкое применение препарата
"Абстинонт",  вызывающего стойкое отвращение ко всем алкогольным напиткам...
"
     Боря пулей вылетел на улицу (что,  кстати, строжайше запрещалось ему) и
с  помощью  двух  пальцев  опростал  в  серый  подтаявший сугроб  содержимое
желудка.   Однако  было  уже  поздно  -  проклятый  абстинонт,  по-видимому,
действовал не  менее быстро и  эффективно,  чем яд кураре.  Первая же Борина
попытка  причаститься экзотическим одеколоном окончилась плачевно.  Организм
его решительно и бурно отвергал спиртное.
     Наутро Клещова поразила странная метаморфоза,  происшедшая с Борей.  Он
впервые за две недели побрился,  за завтраком не курил,  брезгливо отказался
от  предложенной чарки  и  окончательно сразил шефа  тем,  что  попросил его
купить зубную щетку и пасту.
     За  работу они  засели поздним вечером,  после  окончания телевизионной
программы -  хронактор сильно понижал напряжение в  электрической сети всего
квартала,  что могло вызвать весьма нежелательную реакцию соседей. Втайне от
Клещова Боря уже успел восстановить прежнюю программу,  и  успех не заставил
себя ждать:  в  приемное устройство прямо из  пустоты посыпались монеты -  и
позеленевшие от  времени,  и  новенькие,  будто  только что  из-под  пресса.
Денежный  дождь,   продолжавшийся  почти   четверть  часа,   сделал  Клещова
обладателем  обширнейшей,   хотя  и  небрежно  подобранной,  нумизматической
коллекции.  Тут  были  и  истертые римские  динарии,  и  арабские дирхемы  с
приклепанным ушком,  и  византийские милисарии,  и  древнерусские серебряные
гривны,   и   юбилейные  советские  рубли,   и   загадочные  восьмиугольники
неизвестного  номинала,   отчеканенные,   судя   по   легенде   на   аверсе,
Кооперативной Республикой Антарктидой в  2102 году.  Коллекция эта,  видимо,
принадлежавшая  в   будущем  частному  лицу  или   какому-нибудь  небогатому
провинциальному музею (ни одного золотого,  только серебро, медь, алюминий и
никель), сама по себе стоила немало, однако Клещов ожидал совсем другого.
     Хронактор  вновь  зашарил  в  грядущих  веках,   но  на  этот  раз  его
единственной добычей  оказалась уже  знакомая  Боре  картонка с  текстом  на
десяти языках:

     Объясните, пожалуйста, для каких конкретно целей вам требуются денежные
знаки. Заранее благодарю.
     Аллен Яньцзяо Линьков, инспектор-смотритель 116 зоны времени.

     Клещов,   хоть  университетов  не  кончал,  был  похитрее  Бори.  После
некоторого раздумья он ответил так:

     Для финансирования справедливой освободительной борьбы.

     Следующая посылка из будущего состояла уже из двух предметов - брошюрки
и записки следующего содержания:

     По вполне достоверным данным на вашем отрезке времени и в вашем регионе
никакая справедливая освободительная борьба не ведется. Прошу извинения.
     Радж Трофимович Янг, референт по истории нового времени.

     Пока Клещов вникал в смысл послания,  Боря начал вслух читать брошюрку,
голосом акцентируя внимание на  некоторых фразах.  Из текста следовало,  что
деньги как таковые давно исчезли из употребления. Каждому землянину в момент
рождения  общество  предоставляет  безвозмездный  кредит,   которого  вполне
хватает на пропитание,  одежду,  развлечения,  общественный транспорт (в том
числе   межпланетный),   приобретение  и   содержание   жилья,   медицинское
обслуживание (включая троекратную замену всех жизненно важных органов) и  т.
д.  Доступ к  остальным благам (дача в поясе астероидов,  садовый участок на
дне   океана,   личная   космическая  яхта,   возможность  коллекционировать
произведения искусства,  туризм и  отдых  в  иных  эпохах) зависел только от
качества и количества труда данного индивида.
     Далее следовало описание весьма редкой болезни,  известной как  синдром
Шейлока или "корыстолюбие".
     Едва  Боря  прочел  этот  абзац,  как  Клещов вырвал у  него  брошюру и
отшвырнул прочь.  Еще в  полете она начала разваливаться лохмотьями,  и пола
достигла лишь пригоршня пепла, из которого с легким стуком выкатилась пилюля
той же формы, что и первая, но черного цвета.
     С  хронактором  также  происходили  удивительные превращения -  вначале
медленно,  а  потом  все  быстрее и  быстрее его  металлические части  стали
покрываться коррозией,  изоляция проводов лопалась,  пластмасса разрушалась,
оптика  мутнела,   проводники  выгорали.   Вихрь   безжалостных  тысячелетий
обрушился на хронактор и в считанные минуты обратил его в пыль.
     Боря  хотел  обидеться,  но  потом  передумал,  согласившись с  логикой
потомков. Точно так же в наше время поступают взрослые люди, отбирая рогатки
и самопалы у несовершеннолетних шалопаев.
     А  Клещова,  похоже,  вообще уже  ничего не  интересовало.  Он  сидел в
полнейшей  прострации,  уронив  руки  на  колени  и  вперив  в  пространство
остановившийся взгляд. Его состояние в этот момент мог понять лишь тот, кому
хоть  однажды довелось пережить крушение мечты,  кого  безжалостно сшибала с
ног злая судьба, кому случалось в одночасье утратить цель и смысл жизни.
     Боря между тем подобрал с пола черную пилюлю (что бы тут ни говорилось,
а  к  своему шефуле он успел привязаться и желал ему только добра,  особенно
с