ложение: раз мы
не можем в лабораторных условиях тахионы остановить, значит, мы не  можем  и
измерить их массу покоя. Единственный способ определения  массы  -  положить
измеряемое вещество на весы и взвесить. Но если частица движется, то  именно
этого вы и не можете сделать. Все, что вы можете измерить у тахионов, -  это
момент движения, то есть силу удара.
   - Вы жаловались на качество пищи, сэр?  Я  управляющий.  Петерсон  поднял
голову и увидел высокого мужчину в  сером  костюме  старомодного  фасона.  У
мужчины была военная выправка, руки он держал за спиной.
   - Да. Я отказался от заказа из-за того, что женщина отравилась  на  наших
глазах.
   - Я не знаю, что ела эта леди, но ваше поведение, сэр...
   - Блюдо, которое она ела, очень смахивало на то, что заказал мой друг,  и
поэтому он испугался.
   Манера, в которой Петерсон обращался с управляющим, заставила  последнего
отступить. На лбу у него выступила испарина, а взгляд стал менее уверенным:
   - Мне непонятно, почему такое же блюдо вызывает у вас...
   - А я прекрасно все понимаю.
   - Боюсь, что мы вынуждены будем предъявить вам счет.
   -  Вы  читали  последние  указания  министерства  внутренних  дел  насчет
импортируемого мяса? Я, кстати, участвовал в разработке этого  документа.  -
Петерсон сделал паузу, чтобы управляющий мог понять, с  кем  имеет  дело,  и
продолжил:
   - Мне кажется, вы получаете довольно  много  импортного  мяса  от  вашего
местного поставщика, правильно?
   - Да, но...
   - И вам, наверное, известно, что существуют строгие ограничения  на  срок
хранения этого продукта?
   - Да, конечно. - Но,  посмотрев  на  Петерсона,  управляющий  запнулся  и
продолжил совсем другим тоном:
   - Честно говоря, я не успел ознакомиться с этими постановлениями,  потому
что...
   - Думаю, мне придется об этом позаботиться.
   - Я не уверен в том, что леди ела именно импортное мясо.
   - На вашем месте я бы постарался в  этом  разобраться.  Под  не  терпящим
возражений взглядом Петерсона управляющий сник.
   - Хорошо, сэр, забудем об этом недоразумении со счетом.
   - Разумеется. - Петерсон кивком показал управляющему, что он свободен,  и
повернулся к Маркхему. - Мы все-таки не разобрались до  конца  с  парадоксом
дедушки. Если тахионы могут нести сообщение в прошлое, то  как  вам  удастся
избежать этого? - Петерсон не стал упоминать, что он уже обсуждал проблему с
Полом Дэвисом в Королевском колледже, но ничего не понял. Он вообще  не  был
уверен, есть ли смысл в этих идеях.
   Вообще-то суть объяснить достаточно сложно, - поморщился Маркхем.  -  Эту
загадку уже пытались разрешить десятилетия  назад,  но  никто  не  выработал
определенной <физической теории. В первой статье  на  эту  тему,  написанной
Вилером и Фейнманом, имелась такая фраза: "Требуется только, чтобы  описание
не противоречило логически Само себе". Под этим они подразумевали, что  наше
понимание течения времени только в одном направлении некорректно. Физические
уравнения  не  разделяют  нашего  обыденного  мнения   -   они   симметричны
относительно времени. Единственный эталон, который приложим к  эксперименту,
- это логическая непротиворечивость.
   - Но ведь кажется совершенно нелогичным, что вы останетесь в живых,  если
убьете собственного дедушку. Я имею в  виду  его  смерть  до  того,  как  он
произведет на свет Божий вашего отца.
   - В этом и состоит  проблема.  Мы  думали,  будто  имеется  переключатель
только на два направления: ваш дедушка либо жив, либо мертв.
   - Да, это так.
   - Я бы сказал, что не совсем. - Маркхем покачал  головой.  -  А  если  он
только ранен и выздоровеет? Выйдет из госпиталя, встретит вашу бабушку?  Все
зависит от цели, которую вы перед собой поставили.
   - Это до меня плохо доходит.
   - Давайте вместо убийства вашего дедушки  рассмотрим  вопрос  послания  в
прошлое. Будем исходить из предположения  о  том,  что  приемник  -  там,  в
прошлом, - может  быть  соединен,  скажем,  с  переключателем.  Если  сигнал
приходит из будущего, то на этот случаи переключатель запрограммирован  так,
чтобы отключить  передатчик  раньше,  чем  сигнал  будет  подан.  В  этом  и
заключается парадокс.
   - Согласен, - Петерсон наклонился вперед. Он чувствовал себя  вовлеченным
в дискуссию, несмотря на  все  свои  сомнения.  Ему  нравилось,  как  ученые
формулируют проблему, мысленно продумывая  эксперимент,  укрепляя  фундамент
науки. Социальные же вопросы всегда более запутанны, а их  решение  приносит
меньше удовлетворения. Может быть, поэтому они редко разрешались однозначно.
   - Вся  трудность  в  том,  что  нет  переключателя  на  два  положения  -
"включено" и "отключено" - без всяких промежуточных позиций.
   - Знаете, давайте не будем. Что вы скажете  о  комнатном  выключателе,  с
помощью которого я зажигаю свет?
   - Хорошо. Вы переводите этот выключатель из одного  положения  в  другое.
При  этом  в  течение  какого-то  времени  он  оказывается  в  промежуточном
положении.
   - Я могу переключить очень быстро.
   - Правильно, но вы не можете довести время переключения  до  нуля.  Кроме
того, чтобы перевести выключатель из одного положения в  другое,  вы  должны
приложить к нему некоторый импульс. В  самом  деле,  можно  подобрать  такое
усилие, что он застрянет  в  промежуточном  положении,  можете  попробовать.
Иногда такое  случается.  Выключатель  застревает  на  полпути  между  двумя
конечными позициями.
   - Отлично, согласен, - нетерпеливо сказал Петерсон. - Но какое  отношение
это все имеет к тахионам? Я хотел спросить, что в этом нового?
   - Новое в рассуждении об этих процессах - посылки и получении сообщения -
в том, что они рассматриваются как единый  замкнутый  контур.  Например,  вы
посылаете  в   прошлое:   "Отключите   передатчик".   Теперь   подумайте   о
переключателе, перемещающемся в положение "отключено". Это напоминает волну,
которая движется из прошлого в будущее. Передатчик переводится из  положения
"включено" в положение "отключено". Ну а теперь это  -  будем  называть  его
"волной  информации"  -  движется  из  прошлого  в  будущее.  В   результате
первоначальный сигнал не посылается.
   - Правильно. Парадокс.
   Маркхем улыбнулся и со значением поднял вверх указательный палец. Он явно
наслаждался собственными объяснениями.
   - Это еще не все!  Давайте  подумаем  о  тех  отрезках  времени,  которые
заключены в этот замкнутый контур. Причина и следствие  в  этом  контуре  не
имеют никакого значения. Они всего лишь события. Теперь,  когда  выключатель
движется в  положение  "отключено",  волна  информации  движется  в  сторону
будущего. При этом сигналы от передатчика становятся все слабее и слабее, по
мере  того  как  переключатель  приближается  к  положению  "отключено".   В
результате по  мере  ослабления  импульса  передатчика  ослабевает  и  поток
тахионов.
   - Ага. - До Петерсона наконец дошло. - Значит, приемник, в свою  очередь,
получает  все  более  слабые  сигналы  из  будущего?  А  усилие  нажима   на
выключатель ослабевает потому, что сигнал из будущего в  прошлое  становится
все слабее. Поэтому он медленнее движется к положению "отключено"...
   -  В  том-то  и  дело.  Чем  ближе  переключатель  подходит  к  положению
"отключено", тем медленнее он  движется.  Информационная  волна  движется  в
будущее, а обратно - подобно отражению - движется поток тахионов.
   - И чего же мы достигнем?
   - Допустим, что переключатель приближается  к  положению  "отключено",  и
поток тахионов становится  все  слабее.  Переключатель  не  может  дойти  до
положения "отключено", и так же, как  в  случае  с  комнатным  выключателем,
вернется в положение "включено". Но чем ближе он будет подходить к положению
"включено", тем сильнее будет работать передатчик, находящийся в будущем...
   - ..и тем мощнее будет поток тахионов, - закончил за него Петерсон.  -  И
при  этом  переключатель  снова  начнет   перемещаться   от   "включено"   к
"отключено", то есть застрянет где-то посередине.
   Маркхем откинулся назад и допил портер.  Его  загар,  ослабленный  хмурой
кембриджской зимой, пошел  морщинками,  когда  он  улыбнулся  своей  обычной
кривой улыбкой.
   - Переключатель будет  колебаться  относительно  середины  пролета  между
двумя крайними положениями.
   - Никакого парадокса.
   - Как сказать... - Маркхем почти незаметно пожал  плечами.  -  Логических
противоречии  здесь  нет.  Но  мы  все-таки  не  знаем,  что  означает   это
промежуточное положение. Действительно, при этом парадокса  не  наблюдается.
Можно    в    данном    случае     убедительно     формализовать     явление
квантово-механическими  выкладками,  однако  что  именно  выдаст   настоящий
эксперимент, мы не знаем.
   - А почему?
   - Эксперименты не проводятся, - покачал головой Маркхем. -  У  Ренфрю  на
это нет ни времени, ни денег.
   Петерсон сделал вид, что не услышал скрытой критики, а может быть, он  ее
просто вообразил. Ясно, что работа  в  этой  области  прекращена  много  лет
назад. Маркхем просто констатировал факт. Петерсон подумал о том, что ученый
более склонен к простому изложению фактов, чем к заявлениям, рассчитанным на
определенный эффект. Чтобы сменить тему разговора, Петерсон спросил:
   - А то, что переключатель  застрянет  посередине,  не  помешает  передаче
информации в 1963 год?
   - Видите ли, наше представление о причине и следствии -  просто  иллюзия.
Маленький эксперимент, который  мы  с  вами  обсуждаем,  представляет  собой
случайный замкнутый контур. В нем, то  есть  в  замкнутом  контуре,  нет  ни
начала, ни конца. Именно это подразумевали Вилер и Фейнман, когда требовали,
чтобы  наше  описание  выглядело  логически   непротиворечивым.   В   физике
главенствует  логика,  а  не  причина  и  следствие.   Попытки   упорядочить
протекание каких-либо процессов - всего лишь наше восприятие. Очень приятная
и привычная нам точка зрения, как я полагаю, но законы физики не считаются с
ней.  Новая  концепция  времени,  которую   мы   сейчас   принимаем,   может
рассматриваться  как  комплекс  полностью   взаимосвязанных   событий,   она
непротиворечива. Мы считаем, что движемся вместе со временем, но это не так.
   - Но ведь мы с вами знаем, что события происходят именно сейчас, а  не  в
прошлом и не в будущем.
   - Когда это сейчас? Если мы  говорим  "сейчас"  -  это  значит  в  данное
мгновение, - то снова все пойдет по кругу. Каждое мгновение  может  получить
название "сейчас", когда в это мгновение что-то происходит. Сложность в том,
как измерять скорость перехода от одного мгновения к другому.  Ответ  только
один  -  никак.  Вы  никак  не  можете  измерить  промежутки   между   двумя
последующими мгновениями. С какой скоростью проходит время?
   - Ну, эта скорость... - Петерсон замолчал и задумался.
   - Так как все-таки время движется? Со скоростью одна секунда в секунду! В
физике нет сколько-нибудь мыслимой системы отсчета, с помощью которой  можно
измерять  течение  времени.  Значит,  нет   и   движения   времени.   Время,
существующее в нашей Вселенной, не движется.
   - Но тогда... - Петерсон поднял палец, чтобы скрыть свою растерянность, и
нахмурился. И сразу же откуда-то появился управляющий, излучая готовность  к
услугам.
   - Слушаю вас, сэр. - Управляющий  засуетился,  торопясь  выполнить  заказ
лично.
   Петерсону нравилось разыгрывать такие маленькие сценки. Подобная  реакция
окружающих на проявление минимума власти была привычной старой игрой, но все
же он при этом в какой-то степени тешил свое тщеславие.
   - Но вы все-таки верите, что эксперимент Ренфрю имеет  смысл?  -  спросил
Петерсон" повернувшись к  Маркхему.  -  Знаете  ли,  весь  этот  разговор  о
замкнутых контурах и  о  переключателях,  которые  не  могут  замкнуть  свои
контакты...
   - Конечно, это сработает.
   Маркхем  принял  от  управляющего  кружку  темного  портера.  Управляющий
аккуратно поставил эль перед Петерсоном.
   - Сэр, я хотел  бы  принести  свои  извинения...  Петерсон,  которому  не
терпелось услышать ответ Маркхема, нетерпеливо махнул рукой.
   - Не стоит, все в порядке, - сказал он  быстро.  Маркхем  с  любопытством
наблюдал за поспешным отступлением управляющего.
   - Очень эффектно. Этому обучают в лучших школах?
   - Конечно, - улыбнулся Петерсон. -  Сначала  лекции,  потом  практические
занятия в самых известных  ресторанах.  Важно  научиться  правильно  владеть
кистью руки.
   Маркхем отсалютовал кружкой пива. После недолгой паузы он продолжил:
   - Вилер и Фейнман не заметили только одного, а именно: если вы  посылаете
в прошлое сообщение, которое не связано с отключением  передатчика,  то  при
этом не возникает никаких проблем. Например, я хочу  сыграть  на  скачках  и
решаю послать результаты скачек моему другу так, чтобы он успел поставить на
выигравшую лошадь. Находясь в прошлом, мой  друг  ставит  на  эту  лошадь  и
получает деньги. Однако это не  влияет  на  исход  скачек.  Потом  мой  друг
передает мне часть денег. Фактически я могу все организовать так, что получу
деньги уже после передачи информации.
   - Здесь парадокса нет.
   - Правильно. Значит, вы можете изменить прошлое, но только в том  случае,
если не будете  пытаться  создать  парадокс.  Если  же  вы  попытаетесь,  то
эксперимент зависнет где-то посередине.
   - А что из этого получится? - нахмурился Петерсон. -  Каким  станет  мир,
если вы будете его изменять?
   - Этого никто не знает, - спокойно ответил Маркхем. -  Никто  никогда  не
пытался этого делать.
   - До сего времени не было тахионовых передатчиков.
   - И кроме того, не было причины добраться до прошлого.
   - Давайте начистоту. Как Ренфрю собирается  действовать,  чтобы  избежать
возникновения парадокса? Если он передаст им большое количество  информации,
то он и решат проблему, и тогда  у  него  не  будет  причины  посылать  туда
сообщение.
   - Вот в этом-то и весь фокус. Нужно избежать парадокса, или вы застрянете
со своим экспериментом, подобно тому, как выключатель может  застрять  между
двумя  крайними  положениями.  Поэтому  Ренфрю  пошлет  им  порцию  жизненно
необходимой  информации,  достаточную,   чтобы   начать   исследование,   но
недостаточную для того, чтобы решить проблему полностью.
   - Но как это отразится на нашем существовании? Изменится ли наш мир?
   Маркхем в задумчивости пожевал нижнюю губу.
   - Мы окажемся в несколько ином положении. Состояние океана не будет столь
ужасающим.
   - Но каково его сегодняшнее состояние? Я имею в виду для нас, находящихся
здесь? Нам известно, что с океаном творится неладное.
   - Известно? Откуда нам знать, что это  не  результат  того  эксперимента,
который мы собираемся провести? Иными словами, если бы Ренфрю не существовал
и если бы он не готовил эксперимент, может быть, картина  мира  еще  сильнее
ухудшилась? Проблема случайных замкнутых контуров состоит в  том,  что  наше
понятие о времени не позволяет  нам  их  воспринимать.  Но  мы  можем  опять
представить себе застрявший в промежуточном положении переключатель.
   Петерсон покачал головой, как бы пытаясь лучше усвоить эту информацию.
   - Знаете, это трудно осмыслить.
   - Да, это похоже на попытку завязать время узлами, - согласился  Маркхем.
- То, о чем я вам говорил, - это изложение  физической  сути  математических
построений. Мы знаем, что тахионы существуют. А вот  насколько  значимо  для
нас их существование - неизвестно.
   Петерсон оглядел зал "Причуды", теперь уже полупустой.
   - Странно думать обо всем этом как о результате тех действий, которые  мы
еще не предприняли. Все скручивается, как  хороший  ковер.  -  Он  замолчал,
задумавшись о прошлом, о тех временах, когда захаживал сюда поесть. - А  эта
угольная плита давно здесь стоит?
   - Давно, по всей видимости. Она представляет собой что-то вроде фирменной
марки:  обогревает  помещение  зимой  и   стоит   дешевле,   чем   газ   или
электричество. К тому же на ней можно готовить  в  любое  время  дня,  а  не
только в те часы, когда подают электроэнергию. Да и вообще плита, в  которой
горит огонь, радует посетителей, пока они ждут своего заказа.
   - Да, уголь - традиционное топливо старой Англии, - пробормотал  Петерсон
скорее самому себе, чем Маркхему. - Хотя, конечно, он занимает много места.
   - Когда вы здесь учились в университете?
   - В 70-х годах. Я редко приезжал сюда с тех пор.
   - Многое тут изменилось?
   Петерсон улыбнулся своим воспоминаниям.
   - Я бы  сказал,  что  мои  комнаты  остались  почти  такими  же.  Тот  же
живописный  вид  на  реку.  А  вот  одежда  от  сырости  стала   покрываться
плесенью... - Он покачал головой, как бы отгоняя  воспоминания.  -  Я  скоро
возвращаюсь в Лондон.
   Они протиснулись сквозь толпу студентов и вышли на улицу. После  полутьмы
паба летнее солнце ослепило их. Они  немного  постояли  на  узком  тротуаре,
привыкая к яркому свету. Пешеходы обходили их по мостовой, а  велосипедисты,
звоня изо всех сил, объезжали  пешеходов.  Собеседники  повернули  налево  и
пошли в сторону Кингз-Парейд. На углу, напротив  церкви,  они  остановились,
чтобы взглянуть на витрину книжного магазина "Боуз энд Боуз".
   - Вы не против, если я загляну на минутку?  -  спросил  Петерсон.  -  Мне
нужно кое-что посмотреть.
   - Я тоже зайду. Люблю книжные  магазины.  "Боуз  энд  Боуз"  был  так  же
заполнен посетителями, как и "Причуда", но здесь говорили тихо.  Петерсон  и
Маркхем осторожно пробирались между группками студентов в черных  мантиях  и
пирамидами выставленных книг. Петерсон показал на одну из незаметных стоек в
глубине магазина.
   - Вы это видели? - спросил он у Маркхема, беря книгу.
   - Холдрен? Нет, я ее еще не читал, хотя и знаком с  автором.  Она  хорошо
написана? - Маркхем взглянул на  название,  тисненное  красными  буквами  на
черном фоне обложки: "География бедствия: геополитика вымирания людей", Джон
Холдрен. В нижнем правом углу размещалась маленькая  средневековая  гравюра,
на которой улыбался скелет с косой. Маркхем  принялся  перелистывать  книгу,
потом задержался на одной из страниц и начал читать.
   - Взгляните на это, - сказал он,  протягивая  книгу  Петерсону.  Петерсон
пробежал глазами таблицу и кивнул.

   1984-1996 Ява 8.750.000

   1986 Малайя 2.300.000

   1987 Филиппины 1.600.000

   1987 по данным Конго 3.700.000

   1989 Индия 68.000.000

   1990 Колумбия, Эквадор, Гондурас 1.600.000

   1991 Доминиканская Республика 750.000

   1991 Египет, Пакистан 3.800.000

   1993 Юго-Восточная Азия в целом 113.500.000

   Маркхем даже слегка присвистнул от удивления:
   - Эти цифры правильные?
   - Увы.  В  лучшем  случае  они  приуменьшены.  Петерсон  прошел  в  глубь
магазина. Там, примостившись на высоком стуле, молоденькая  девушка  вводила
данные в машину автоматических расчетов. Свисавшие со лба (белокурые  волосы
скрывали ее лицо. Петерсон исподтишка наблюдал за ней,  перелистывая  книги.
Великолепные ножки. Одета по последней моде под пейзанку,  хотя  этот  стиль
ему не нравился; на шее искусно повязан голубой шарф "Либерти". На  вид  лет
девятнадцать, худощава и, надо полагать, останется такой еще  долгое  время.
Как будто <почувствовав его взгляд, девушка подняла голову и  посмотрела  на
него в упор. Он продолжал рассматривать  ее.  Да,  лет  девятнадцать,  очень
хорошенькая и знающая себе цену. Она соскользнула со  стула  и,  прижимая  к
груди какие-то бумаги, как бы защищаясь, спросила:
   - Чем могу быть полезна?
   - Еще не знаю, - ответил он со слабой улыбкой, - сможете ли. Я  обращусь,
если потребуется помощь.
   Она восприняла это как увертюру к флирту,  отвернулась  и  бросила  через
плечо хрипловатым голосом:
   - Тогда дайте мне знать.
   Петерсон решил, что этот метод действует на  местных  парней  безотказно.
Девушка посмотрела на него долгим взглядом из-под длинных ресниц, улыбнулась
и  гордо  пронесла  свою  великолепную  фигуру  чере