Страницы: -
1 -
2 -
3 -
4 -
5 -
6 -
7 -
8 -
9 -
10 -
11 -
12 -
13 -
14 -
15 -
16 -
17 -
18 -
19 -
20 -
21 -
22 -
23 -
24 -
25 -
26 -
27 -
28 -
29 -
30 -
31 -
32 -
33 -
34 -
35 -
36 -
о довольный тем, что ему удалось избавиться
от этой проблемы. Гордон вышел из лаборатории, поднялся в комнату 317 -
кабинет Кэрроуэя. На его стук никто не откликнулся. Тогда он зашел в
приемную факультета, просунул голову в дверь и спросил:
- Джойс, где доктор Кэрроуэй?
По когда-то заведенному обычаю конторских служащих называли по имени, а
научных работников факультета титуловали. Гордон всегда чувствовал себя
неловко, когда придерживался этого правила.
- Вам большого или маленького? - спросила темноволосая секретарша,
поднимая брови, никогда не остававшиеся в покое.
- Большого, но не ростом, а массой.
- Ищите его на семинаре по астрофизике. Он сейчас закончится.
Гордон тихонько проскользнул в помещение, где проходил семинар, как раз
тогда, когда Джон Бойль заканчивал лекцию. Зеленые классные доски были
испещрены дифференциальными уравнениями новой гравитационной теории Бойля.
Он выдал заключительную фразу, приправил ее шотландской шуткой, и семинар
рассыпался на отдельные кружки, в которых начались оживленные беседы.
Бернард Кэрроуэй тяжело поднялся со своего места и принялся спорить с Бойлем
и каким-то человеком, которого Гордон не знал. Гордон наклонился к Бобу
Гоулу.
- Кто это? - спросил он, кивком показав на высокого курчавого мужчину.
- Сол Шриффер из Йельского университета. Он и Фрэнк Дрейк занимались
проектом "Озма" - слушали радиосигналы других цивилизаций.
- Ух ты. - Гордон откинулся назад и стал наблюдать за Шриффером. Он
чувствовал прилив энергии, ноздри раздувались от предвкушения охоты. Ему
пришлось отложить на несколько месяцев дело с посланиями, во-первых, из-за
безразличия Лакина, а во-вторых, все это время новых сигналов не поступало.
Но теперь, когда сигналы пришли вновь, он неожиданно понял, что нужно
заняться ими вплотную.
Бойль и Шриффер спорили о справедливости вывода Бойлем приближенного
значения некоторой величины для упрощения уравнения. Гордон наблюдал за ними
с интересом. Только непосвященные думают, что ученые спокойно обмениваются
мнениями. В действительности эти споры протекают очень бурно, с выкриками и
жестами. За ними, конечно же, скрывается столкновение личностей. Шриффер
шумел гораздо сильнее, чем его оппонент. Он здорово нажимал на мел, который
скрипел и ломался, хлопал руками, пожимал плечами, хмурился. Он говорил и
писал очень быстро, часто опровергая то что говорил несколько мгновений
назад. В его расчетам проскакивали небрежности, которые он тут же поправлял,
стирая неправильные записи широкими взмахами тряпки. Тривиальные ошибки не
имели значения, Шриффер старался схватить суть проблемы. Точное решение
могло быть получено и позже. Доску покрывали его торопливые каракули.
Бойль разительно отличался от него. На встрече в "Лайм-хаусе" Гордон
слышал энергичный, богатый эмоциями голос Бойля. Сейчас он говорил ровно,
монотонно. Здесь он выступал как ученый. Время от времени голос его
понижался так, что Гордону приходилось прислушиваться. Люди, которые
находились поблизости, прекращали свои разговоры - психологически верный
прием, чтобы привлечь к себе внимание. Бойль ни разу не перебил Шриффера. Он
начинал свои фразы словами: "Я думаю, если мы попробуем вот это...", или
"Сол, неужели вы не видите, что получится, если..." Утонченное
превосходство. Он никогда не позволял себе жестких заявлений, оставаясь
всегда беспристрастным искателем истины. Однако постепенно его попытки вести
спор спокойным, ровным тоном сошли на нет. Он не мог абсолютно точно
показать, что найденное приближенное значение оправданно, и ему пришлось
обороняться. Теперь подход Бойля к проблеме можно было охарактеризовать как
"Докажите, что я не прав". Мало-помалу его голос стал повышаться, а на лице
появилось упрямое выражение.
Неожиданно Шриффер обнаружил способ, выявляющий неправомерность
применения приближенного значения в уравнении Бойля. Суть его была в том,
что нужно решить для контроля одну простую задачу, ответ на которую оба они
знали. Сол пустился в расчеты и показал, что принятое Бойлем приближение
годится только для очень узкого диапазона физических условий.
- Ну вот, видите, - заявил Шриффер.
- Если отбросить все нездоровые фокусы, - покачал головой Джон Бойль, -
то станет видно, что это приближение точно подходит для наиболее интересного
случая.
- Чепуха, - вскипел Сол Шриффер. - Вы выбросили все большие длины волн.
Публика вокруг отдавала явное предпочтение Джону. Раз принятое
приближение не являлось абсолютно бесполезным, значит, его можно
использовать. Сол, ворча, согласился, а через мгновение уже улыбался и
обсуждал что-то еще. О предмете спора забыли. Бессмысленно волноваться по
поводу любых доказуемых результатов. Гордон улыбнулся. Это был яркий пример
того, что он называл Законом противоречий: страсти обратно пропорциональны
объему имеющейся информации.
Он подошел к Кэрроуэю и показал ему координаты из послания.
- Бернард, как вы думаете, где это находится в пространстве?
Кэрроуэн поморгал, уставившись на цифры.
- Я никогда не помню таких деталей. А вы, Сол?
- Вблизи Веги, - сказал Сол. - Если хотите, я посмотрю и отвечу вам
точнее.
После лекции по классической электродинамике Гордон собирался найти Сола
Шриффера. Однако когда он зашел в свой кабинет, чтобы оставить записи
лекции, оказалось, что там его ждал Рамсей, химик.
- Я решил завернуть сюда и рассказать, как идут дела, - сказал Рамсей. -
Я стал разгадывать ту маленькую загадку, которую вы мне задали.
- Да?
- Считаю, что в этом есть что-то стоящее. Нам еще далеко до того, чтобы
разобраться в длинноцепочечных молекулах, знаете ли, но меня эта задача
заинтересовала. Особенно та часть, где сказано "вступает в режим симуляции и
начинает имитировать исходную форму". Это напоминает механизм
самовоспроизводства, о котором мы ничего не знаем.
- А это случается с молекулярными формами, которые вам известны?
- Не-а, - наморщил лоб Рамсей. - Но я изучал специальные виды удобрений,
с которыми экспериментируют некоторые фирмы, и.., ну, об этом еще рано
говорить, просто кое-какие подозрения... А зашел я сказать вам, что не забыл
об этом деле. Знаете, классы и мои регулярные гранты садятся на вас верхом.
Но я все-таки буду копаться в этой проблеме. Может, спущусь и выведаю
кое-что у Уолтера Мунка насчет океанографических связей. Во всяком случае, -
он встал и шутовски отдал прощальный салют, - благодарю за информацию.
Думаю, это приведет к чему-нибудь хорошему. Большое грасиос.
- Что это значит?
- Благодарю - по-испански.
- О, не стоит.
Бравирование испанским очень шло Рамсею. Но за манерами пройдохи-толкача
подержанных автомашин скрывался острый ум. Гордон порадовался, что Рамсей
просмотрел первое послание и не забросил его. Этот день казался удачным. Все
нити свивались вместе. Да, пожалуй, счастливый день. "На высший балл с
плюсом, по крайней мере пока" - к такому заключению пришел Гордон и занялся
поисками Шриффера.
- Я для вас точно нашел это место, - решительным тоном сказал Сол и
показал пальцем какую-то точку на карте звездного неба. - Эта точка
находится очень близко от нормальной звезды типа F7, которая называется 99
Геркулес.
- А она не упирается в эту звезду?
- Нет, но находится очень близко от нее. А что за этим стоит? С чего бы
это физик-твердотельщик вдруг заинтересовался положением звезды?
Гордон рассказал ему о настойчивых сигналах и показал последнюю
расшифровку Купера. Сол сразу же разволновался. Они вместе с русским ученым
Кадарским писали статью, посвященную поиску внеземных цивилизаций, и
считали, что радиосигналы являются естественным выбором. Однако если
полученные Гордоном сигналы невозможно объяснить как переданные земными
средствами , связи, то почему бы не рассмотреть гипотезу их внеземного
происхождения? Координаты четко указывают на это.
- Смотрите, прямой подъем 18 часов 5 минут 36 секунд. А у 99 Геркулеса 18
часов 5 минут 8 секунд - немного в стороне. Наклон вашего сигнала 30
градусов - 29,2 г минуты. Как раз подходит.
- Ну и что? Ведь точного совпадения нет.
- Но они же очень близко друг от друга! - Сол помазал рукой. - Несколько
секунд разницы - это ничто!
- Откуда, черт побери, внеземные цивилизации знают нашу систему
астрономических измерений? - скептически поинтересовался Гордон.
- А наш язык откуда они знают? Просто слушают наши старые радиопрограммы,
конечно. Смотрите - параллакс для 99 Геркулеса составляет всего 0,06. Это
значит, что он находится на расстоянии 16 парсек.
- И что это значит?
- Это значит, что расстояние составляет 51 световой год.
- Как же тогда они могут нам сигналить? Радио появилось только около
шестидесяти лет назад. Свету просто не хватило бы времени пропутешествовать
туда и обратно. Ведь на это нужно около столетия. Скорее всего они никак не
могут отвечать на наши радиосигналы.
- Действительно, - казалось, из Сола выпустили воздух. - Вы говорите, в
послании содержалось кое-что еще? Дайте мне посмотреть. - И лицо у него
опять просветлело.
Через несколько секунд он ткнул пальцем в послание и воскликнул:
- Правильно! Так и есть. Видите это слово?
- Какое?
- Тахионы. Это слово греческого происхождения. Оно означает "быстрые".
Значит, они осуществляют передачу, которая транслируется быстрее света.
- Да что вы?
- Гордон, подключите ваше воображение. Все точно, черт возьми!
- Ничто не движется быстрее света.
- Но это послание свидетельствует, что кое-что движется именно так.
- Ерунда. Просто ерунда.
- Ладно, а как вы объясните это: "Должно появиться в спектре тахиона пик
263 KEV"? Они используют тахионы, чем бы эти самые тахионы ни были, с
энергией 263 кило-электронвольт. KEV - это кило-электронвольты.
- Сомнительно, - Гордон покачал головой.
- Ну а как насчет остального? "Можно проверить с NMR направленностью,
измерения следуют". NMR - ядерный магнитный резонанс. Потом какая-то чепуха,
вновь несколько слов, и снова что-то непонятное. SMISSTON FROM 19 BD 1998
COORGHQE и так далее...
- Не все тут чепуха. Видите, дальше - точки и тире.
- М-да. - Сол стал рассматривать эту часть текста. - Интересно.
- Сол, я высоко ценю ваше...
- Подождите минутку. 99 Геркулес не просто звезда, знаете ли. Я посмотрел
справочники. Это тот вид звезд, которые, как мы полагаем, могут поддерживать
жизнь.
Гордон поджал губы. Видно было, что его одолевают сомнения.
- Точно, она относится к классу F7. Она немного тяжелее нашего Солнца - я
имею в виду, у нее большая масса, - и в большой зоне вокруг нее может
существовать жизнь. Это бинарная звезда. Подождите-подождите, я знаю, что вы
хотите сказать, - произнес Сол драматическим тоном, вытянув руку открытой
ладонью в сторону Гордона, который не собирался ничего говорить. - Бинарные,
или, как их называют, двойные звезды не могут иметь планет, на которых может
существовать жизнь. Правильно?
- А почему нет?
- Потому что на этих планетах все время происходят различные катаклизмы.
А на 99 Геркулесе - нет. Эта звездная пара делает полный оборот за 54,7
года. Планеты достаточно далеко отстоят друг от друга, и вокруг каждой из
них имеется пространство - вполне возможно, жизненное.
- И обе эти звезды относятся к классу F7?
- Насколько нам известно, большая из них относится. Нужна только одна
звезда, - закончил он не совсем уверенным тоном.
Гордон повторил:
- Сол, я высоко ценю...
- Гордон, дайте мне еще раз это сообщение. Я про точки и тире.
- Конечно, сделайте одолжение.
- Окажите мне любезность. Может быть, наши идеи насчет радиосвязи и
21-сантиметровой линии водородного спектра в корне неправильны. Мне хотелось
бы поработать с вашим посланием. Вы не будете возражать?
- Хорошо, - не очень охотно согласился Гордон.
Когда Гордон на следующее утро затащил свой тяжеленный кейс в кабинет,
там его уже поджидал Сол. Его возбужденный вид, бегающий взгляд сразу же
вызвали у Гордона предчувствие.
- Я расшифровал его, - заявил Сол. - Это послание.
- Что?..
- Помните точки и тире в конце? Те, из которых не получались слова? А это
не слова - это изображение!
Гордон скептически посмотрел на него и поставил кейс на пол.
- Я сосчитал количество тире в этом длинном послании. Вы сказали "шумы".
Там всего 1537 тире.
- Ну так что?
- Фрэнк Дрейк, я и множество других людей раздумывали о способах передачи
изображений с помощью простейших сигналов "включено - отключено". Это очень
просто - нужно послать прямоугольную сетку.
- Вы говорите о той запутанной части послания "ПРЯМОУГОЛЬНЫЕ КООРД MZALS"
и так далее?
- Точно. Чтобы вычертить сетку, вы должны знать, сколько линий вы хотите
вычертить перпендикулярно каждой оси. Я испробовал множество различных
сочетаний, но ничего не получалось. Единственно соответствующей этому
произведению оказалась сетка 29 х 53, размеры которой, если немного
подумать, - простые числа, то есть не делимые на целое число. Замысел
совершенно ясен: есть только один способ разделить число 1537, чтобы
получить простые числа.
- Хм-м. Очень остроумно. А это и есть ваше изображение?
Сол протянул Гордону лист разлинованной бумаги с проставленными точками,
соответствующими каждому тире в послании. Получился сложный комплекс
пересекающихся справа налево кривых. Каждая кривая составлялась на основании
набора точек, которые образовывали сложный, но правильный узор.
- Что это? - спросил Гордон.
- Я не знаю. Все практические задачи, решенные мной Дрейком, давали
изображения солнечных систем с одной выбранной планетой. А это изображение
не похоже на одно из них.
- Какой же тогда смысл во всем этом? - Гордон бродил рисунок на стол.
- Вот увидите, как только нам удастся во всем разобщаться, будет
громадная польза.
- Ну...
- В чем дело? Вы считаете, что все не так?
- Сол, я знаю, что у вас репутация человека, который может - как это у
Германа Кана? - мыслить о немыслимом. Но это!
- Вы считаете, что я все придумал?
- Вы? Сол, но ведь это я обнаружил послание. И именно я показал его вам.
Но ваше объяснение!.. Телеграфные сигналы с другой звезды, передаваемые со
скоростью большей, чем скорость света. Только вот координаты звезды не
совсем подходят. Изображение получается, да. Но изображение бессмысленное.
Право, Сол...
Сол покраснел, отступил назад, уперев руки в бока.
- Вы слепец, знаете ли. Просто слепец.
- Лучше сказать.., скептик.
- Гордон, вы очень торопитесь со своими заключениями.
- Тороплюсь? Я согласен, что в вашем рассуждении что-то есть. Но до тех
пор, пока не будет расшифровано изображение, у вас не может быть серьезного
обоснования.
- Ладно, ладно, - вновь драматически воскликнул Сол и ударил кулаком
правой руки в ладонь левой. - Я узнаю, что тут изображено. Нам придется
обратиться ко всей академической общественности, чтобы разгадать эту
загадку.
- Что вы имеете в виду?
- Привлечем общественность.
- Пойдете спрашивать всех вокруг?
- Кого спрашивать-то, каких специалистов? Астрофизиков? Биологов? Если вы
не знаете, то нужно взглянуть на проблему шире.
- Да.., но... - Гордон неожиданно вспомнил о Рамсее. - Сол, есть еще одно
послание.
- Что?!
- Я получил его несколько месяцев назад. Вот, пожалуйста. - Он покопался
в ящиках стола и нашел расшифровку. - Попробуйте заняться.
Сол долго изучал длинный отпечатанный текст.
- Я не понимаю.
- Я тоже.
- А вы уверены в подлинности этого текста?
- Настолько же, насколько и в том, который вы сейчас расшифровали.
- Чертовщина какая-то. - Сол откинулся на спинку кресла. - Это
действительно все запутывает.
- Вот именно.
- Гордон, но в этом нет никакого смысла!
- Так же, как в вашем изображении.
- Слушайте, может быть, вы получили взаимно противоречащие послания? Если
вы настраиваетесь на разные радиостанции, то слышите музыку, передаваемую по
одной из них, спортивные новости - по другой, сообщения о текущих событиях -
по третьей. Может быть, ваш приемник принимает сразу все?
- Хм.
Сол подался вперед и сжал руками виски. Гордон понял, что тот очень
устал. Он, наверное, работал всю ночь, чтобы расшифровать изображение.
Гордон почувствовал прилив симпатии к этому человеку. Сол был известен как
проповедник межзвездных влияний, и многие астрономы считали, что у него
неуемное воображение, что он слишком молод и импульсивен. Но это совсем не
значит, что он ошибается.
- Ладно, Сол. Я принимаю ваше изображение - условно. Оно не может быть
случайным. Но что же это такое? Мы должны понять. - Он стал рассказывать
Солу о Рамсее. Это, конечно, усложняло дело, но Гордон решил, что Сол имеет
право знать.
- Гордон, я все-таки считаю, что в этом что-то есть.
- Согласен.
- Я все-таки настаиваю на обращении к общественности.
- С биохимией? С первым посланием?
- Нет... - Сол задумался. - Только со вторым сообщением. Оно повторяется
целыми страницами. Как часто вы получали первый сигнал?
- Всего один раз.
- Один раз?
- Да.
- Тогда забудьте о нем.
- Почему?
- Это могло быть ошибкой расшифровки. Гордон припомнил историю о Лоуэлле,
которую ему рассказал Лакин.
- Ну...
- Слушайте, у меня гораздо больше опыта в этой области, чем у вас. Я
знаю, как это воспримут. Если вы замутите воду, то никто не станет ловить
там рыбку.
- Но это будет означать, что мы утаиваем информацию.
- Утаиваем? Да, но не навсегда. Только до тех пор, пока мы не поймем, что
означает наше изображение.
- Мне это не нравится, - упрямо повторил Гордон.
- Мы просто предложим сразу одну задачу. - Сол поднял палец. - Одна
проблема. Позже мы расскажем всю историю.
- Мне это не нравится.
- Слушайте, Гордон. Я считаю, что поступать надо именно так. Вы
согласны?
- Может быть.
- Я покажу этот материал кое-кому. Меня знают. Я сумасшедший, который
занимается глупостями с межзвездными радиосигналами, ну и с подобной
чепухой. Признанный авторитет по части несуществующих объектов. Я могу
привлечь внимание академического сообщества.
- Да, но...
- Одну проблему сразу, Гордон!
- Ну...
- Сначала изображение. Остальное потом.
У Гордона начинались классные занятия. В характере Сола было что-то
гипнотическое. Он мог убедить в возможности и даже очевидности того, о чем
говорит. "Однако, - подумал Гордон, - ухо совы даже с ленточкой остается
ухом совы. И все-таки..."
- Ладно, Сол. Согласен. Вы окапываетесь, я остаюсь снаружи.
- Спасибо. - Неожиданно Сол принялся трясти его руку. - Я вам очень
признателен. Это, и правда, большая помощь.
- Да-а, - выговорил Гордон безо всякого энтузиазма.
Вечерние новости Си-би-эс с Уолтером Кронкайтом в качестве ведущего
начали передавать как раз тогда, когда Гордон и Пенни заканчивали обедать.
Она приготовила суфле, а он открыл бутылку "божоле". Оба чувствовали себя
возбужденными. Чтобы смотреть телевизор, они перешли в гостиную. Пенни сняла
блузку, обнажив свою маленькую, прекрасной формы грудь с большими сосками.
- А откуда ты знаешь, что об этом будут говорить сегодня? - спросила она
лениво.
- Сол звонил после полудня. Сегодня утром в Бостоне он давал интервью.
Вообще-то интервью б