едствии
использоваться в транзисторах и  инфракрасных  детекторах.  Это  направление
физики твердого тела не являлось столь наглядным, как исследование  квазаров
или частиц высокой энергии, но зато в нем привлекала чистота эксперимента  и
изящество простоты.
   Однако волнистые линии,  которые  он  сейчас  рассматривал,  не  были  ни
простыми, ни красивыми. То тут, то  там  появлялось  то,  чего  и  следовало
ожидать при ядерном резонансе,  -  фрагменты  плавных,  наполненных  смыслом
кривых. Но большинство вычерченных самописцем  зеленых  линий  пронизывались
мгновенно возникающими и тут же исчезающими зубцами взрывов электромагнитных
импульсов.
   - Расстояние между импульсами точно такое же, - пробормотал Гордон.
   - Да, - согласился Купер, - сантиметр, и короткие регулярные промежутки в
полсантиметра.
   Они посмотрели друг на друга, а потом снова  на  кривые.  Каждый  из  них
надеялся на другой результат. Они ставили эти эксперименты  снова  и  снова,
исключая все  возможные  источники  шумов.  Но  зубчатые  выбросы  шумов  не
исчезали.
   - Чертовщина какая-то, - проворчал Купер. - Наверняка какое-то сообщение.
   Гордон кивнул. Его покачивало от усталости.
   - Да, никуда не денешься, - вздохнул он. - Сигнал почасовой. Для простого
совпадения слишком мало шансов.
   - Пожалуй, так.
   - Ну что же, - Гордон  постарался  придать  голосу  бодрость.  -  Давайте
расшифровывать эту чертовщину.
   УМЕНЬШЕНИЕ СОДЕРЖАНИЯ  КИСЛОРОДА  ДО  ВЕЛИЧИНЫ  МЕНЬШЕЙ  ДВУХ  ЧАСТЕЙ  НА
МИЛЛИОН  В  РАДИУСЕ  ПЯТИДЕСЯТИ  КИЛОМЕТРОВ  ОТ  ИСТОЧНИКА  ПОСЛЕ   ЦВЕТЕНИЯ
ДИАТОМОВЫХ ВОДОРОСЛЕЙ УКАЗЫВАЕТ НА  НАЛИЧИЕ  AEMRUDYCO  PEZQEASKL  НЕБОЛЬШИЕ
ЗАГРЯЗНИТЕЛИ ПРИСУТСТВУЮТ В DEITPICH POLYXTROPE 174 А ОДИН СЕМЬ ЧЕТЫРЕ  А  В
СОЧЕТАНИИ В ВИДЕ РЕШЕТЧАТОЙ СТРУКТУРЫ С  ГЕРБИЦИДАМИ  СПРИНГФИЛД  AD  45  AD
ЧЕТЫРЕ ПЯТЬ ИЛИ ДЮ ПОНТ АНАЛАГАН 58 ПЯТЬ  ВОСЕМЬ  ВОЗНИКАЮЩИЕ  В  РЕЗУЛЬТАТЕ
ПОВТОРЯЮЩЕГОСЯ ИСПОЛЬЗОВАНИЯ  БАССЕЙНА  АМАЗОНКИ  ДЛЯ  СЕЛЬСКОХОЗЯЙСТВЕННОГО
ПРОИЗВОДСТВА В ДРУГИХ МЕСТАХ В ТРОПИКАХ ВОЗМОЖНО ПОЯВЛЕНИЕ СИНЕР-ГЕТИКОВ  ИЗ
ДЛИННОЦЕПНЫХ МОЛЕКУЛ  В  КИСЛОРОДНОЙ  КОЛОННЕ  РАСПРОСТРАНЯЕТСЯ  КОНВЕКТИВНО
ВИРУС  ASMA  WSUEXIO  829   CMXDROQ   НАЛАГАЮТСЯ   ПОЭТАПНО   РЕЗУЛЬТАТЫ   С
ТРЕХНЕДЕЛЬНОЙ ВЫДЕРЖКОЙ ЕСЛИ ПЛОТНОСТЬ AD 45 ЧЕТЫРЕ ПЯТЬ  ПРЕВОСХОДИТ  1  58
ОДИН ПЯТЬ ВОСЕМЬ ЧАСТЕЙ НА МИЛЛИОН ТОГДА ВОЗНИКАЕТ РЕЖИМ СТИМУЛЯЦИИ  МОЛЕКУЛ
ОБРАЩАЮЩИЙ  НЕЙРООБОЛОЧКУ  ПЛАНКТОНА  В  ЕГО  СОБСТВЕННУЮ  ХИМИЧЕСКУЮ  ФОРМУ
ИСПОЛЬЗУЯ ДЛЯ ЭТОГО СОДЕРЖАНИЕ КИСЛОРОДА ДО ТЕХ ПОР ПОКА  УРОВЕНЬ  КИСЛОРОДА
НЕ УПАДЕТ ДО ВЕЛИЧИНЫ ФАТАЛЬНОЙ ДЛЯ БОЛЬШИНСТВА БОЛЕЕ ВЫСОКИХ ПИЩЕВЫХ  ЦЕПЕЙ
WTESJDKU  ОПЯТЬ  АММА  YS  ВОЗДЕЙСТВИЕ  УЛЬТРАФИОЛЕТА  СОЛНЕЧНОГО  ИЗЛУЧЕНИЯ
ЗАМЕДЛЯЕТ ДИФФУЗИЮ В ПОВЕРХНОСТНЫХ СЛОЯХ ОКЕАНА НО РОСТ ПРОДОЛЖАЕТСЯ В БОЛЕЕ
ГЛУБОКИХ СЛОЯХ НЕСМОТРЯ НА КОНВЕКТИВНЫЕ ЭЛЕМЕНТЫ ОБРАЗОВАНИЕ КОТОРЫХ СЛОЕВ В
ХМС AHSU СРОЧНО MADULDO 374 ЕДИНСТВЕННЫЙ СЕГМЕНТ  AMZLSODP  ALYN  ВЫ  ДОЛЖНЫ
ПРЕКРАТИТЬ ДОСТУП УКАЗАННЫХ ВЫШЕ СУБСТАНЦИЙ В ОКЕАНСКУЮ  ЦЕПЬ  ЖИЗНИ  AMZSUY
RDUCDK ПУТЕМ ЗАП-РЕЩЕНИЯ ПРИМЕНЕНИЯ СЛЕДУЮЩИХ ВЕЩЕСТВ CALLANAN В 471  ЧЕТЫРЕ
СЕМЬ ОДИН СОСТАВЛЯЮЩЕЙ В MESTOFITE В КОМПАУНДЕ СОЛЕЙ МОРСКОЙ ВОДЫ  ОТ  АЛЬФА
ДО ДЕЛЬТА YDEMCLW СРОЧНО YXU ПРОВЕСТИ АНАЛИЗ ТИТРОВАНИЕМ  НА  МЕТАСТАБИЛЬНЫХ
ИНГРЕДИЕНТАХ PWMXSJR ALSUDNCH Гордон  смог  подумать  над  посланием  только
после полудня. Утром у него были  лекции,  а  затем  пришлось  заниматься  в
комиссии по приему абитуриентов. Здесь собрались лучшие студенты - из Чикаго
и Калифорнийского политехнического, из Беркли и Колумбийского  университета,
из Массачусетского технологического института и  Корнельского  университета,
из Принстона и Стэнфорда - иными  словами,  из  тех  мест,  которые  принято
считать кладезью мудрости. Несколько необычных случаев - два абитуриента  из
Оклахомы, которые могли оказаться перспективными, а  также  талантливый,  но
очень спокойный молодой человек из штата Лонг-Бич - отложили для дальнейшего
рассмотрения. Совершенно очевидно, что слава Ла-Ойи  шагнула  далеко  за  ее
пределы. Отчасти  это  объяснялось  ажиотажем,  порожденным  так  называемым
феноменом Спутника. Гордон приплыл на той же  волне  и  был  знаком  с  этим
явлением. Наступило самое подходящее для науки время. Он  размышлял  о  тех,
кто сейчас собирался заниматься физикой. Некоторые из них наверняка того  же
сорта, что и ребята, поступающие в медицинские и юридические вузы, - то есть
наука их не интересовала, но сулила в будущем  тугой  кошелек.  Гордон  даже
подумал с этой точки зрения о Купере - в парне иногда  вспыхивал  творческий
огонек, но обычно он  тлел  под  толстым  слоем  спокойствия  и  уверенности
физически здорового и сильного человека. Даже само  существование  послания,
по мнению Купера, казалось немного забавным, но вполне приемлемым  явлением,
а дополнительный плюс давала его уверенность, что сообщение скоро  объяснят.
Гордон так и не смог понять - это поза или же настоящее спокойствие, но  все
это вселяло в  него  чувство  какой-то  неуверенности.  Он  привык  к  более
эмоциональным проявлениям. Гордон  завидовал  физикам,  совершившим  великие
открытия, когда квантовая  механика  еще  только  разворачивалась,  а  атомы
только начали бомбардировать. Ветераны факультета Эккарт и  Либерман  иногда
рассказывали о тех временах. До 40-х годов диплом физика  считался  солидной
основой для карьеры инженера-электронщика. Взрыв атомной бомбы все  изменил.
В  лавине  возникающих  новых  эффективных  видов  вооружения,  новых   сфер
исследований, при все увеличивающихся бюджетах вдруг выяснилось, что  стране
позарез нужны физики. В течение многих лет после Хиросимы в газетных очерках
физиков называли не  иначе  как  "блестящий  физик-ядерщик",  как  будто  не
существовало других физиков. Физика жирела. Однако сами физики  зарабатывали
мало. Гордон вспомнил  профессора-визитера  из  Колумбийского  университета,
одалживающего деньги для посещения "Китайского ленча", который  в  то  время
устраивали  по  пятницам  Ли  и  Янг  в  одном  из  великолепных   китайских
ресторанчиков,  окружавших  университетский  городок.  И  именно  там  часто
впервые сообщалось о новых результатах. Если вы хотели быть всегда  в  курсе
новостей,  то  постоянное  посещение  таких  ленчей  этому   способствовало.
Одолженные на ленч деньги ученый визитер потом возвращал в  течение  недели.
Теперь эти дни казались Гордону такими далекими, хотя для старшего поколения
физиков те воспоминания оставались яркими и по сей день.
   Некоторые из них, вроде Лакина, жили  в  каком-то  напряженном  ожидании.
Интерес публики быстротечен и непостоянен,  и  ее  внимание  отвлекут  рыбьи
плавники, передвижные дома в деревенском стиле и  прочее.  Массы  забудут  о
науке. Простое уравнение "наука равна технике равна потребительским товарам"
скоро и не вспомнится. Временной интервал развития физики  на  нижней  части
ветви S гораздо больше, чем химии, для которой Первая  мировая  война  стала
звездным часом и теперь переживала бум. Однако за этим  последует  плато.  В
букве S, кроме того, есть и закругление.
   Гордон раздумывал над этим, шагая по наружной лестнице из  лаборатории  в
кабинет  Лакина.  Система  лабораторных  тетрадей   была   очень   тщательно
организована, и он не единожды перепроверял результаты расшифровки послания.
И все-таки у него невольно возникала мысль: "Не повернуть ли обратно,  чтобы
не встречаться с Лакином вообще?"
   Он успел сказать всего несколько слов, когда Лакин прервал его:
   - Гордон, я  считал,  что  к  сегодняшнему  дню  вы  справитесь  с  этими
неполадками.
   - Исаак, я говорю о фактах.
   -  Нет.  -  Стройный,  подтянутый  человек  вышел  из-за  стола  и  начал
прохаживаться по кабинету. - Я внимательно изучил ваш эксперимент и прочитал
ваши записи - Купер показал мне, где они лежат.
   - Почему же вы не обратились лично ко мне? - нахмурился Гордон.
   - Вы занимались в классе. И, говоря откровенно, я хотел посмотреть записи
Купера, сделанные им собственноручно.
   - Почему?
   - Вы признаете, что не все данные получены лично вами?
   - Конечно. Он тоже должен был кое-что получить для своих тезисов.
   - А он сильно отстает от графика.  -  Лакин  остановился  и  принял  свою
характерную позу - наклонил голову и поднял  брови,  глядя  на  Гордона  как
будто поверх несуществующих очков. Гордон предполагал, что этим взглядом  он
как бы хотел передать что-то неподдающееся доказательствам, но тем не  менее
очевидное, как молчаливое взаимопонимание между коллегами.
   - Я не думаю, что Купер что-нибудь фальсифицировал, если вы  об  этом.  -
Гордон старался говорить спокойно.
   - Откуда вы знаете?
   - Данные, которые получил я, совпадают по синтаксису с  остальной  частью
послания.
   -  Это  может  быть  результатом  специального  эффекта,  подготовленного
Купером. - Лакин повернулся к окну, заложив руки  за  спину.  Теперь  в  его
голосе появились неуверенные нотки.
   - Да что вы. Исаак?
   - Хорошо. - Лакин неожиданно повернулся к  нему.  -  Но  в  таком  случае
расскажите мне, что происходит.
   - Есть эффект, но ему нет объяснения. И ничего больше. - Гордон помахал в
воздухе листком с текстом послания, разрезая им отраженные от окон солнечные
лучи.
   - Значит, мы с вами договорились, - Лакин  улыбнулся.  -  Очень  странный
эффект. Что-то заставляет ядерные спины  релаксировать,  бинг,  так-то  вот.
Спонтанный резонанс.
   - Это чушь. -  Гордон  решил  было,  что  они  действительно  сошлись  во
мнениях, но, похоже, опять начались старые песни.
   - Нет, это констатация факта.
   - Ну а как вы объясните это? - Он снова помахал листочком.
   - Никак не объясню. - Лакин демонстративно  пожал  плечами.  -  На  вашем
месте я даже не стал бы об этом упоминать.
   - До тех пор, пока мы не сможем найти объяснений.
   - Нет. Мы поняли достаточно, чтобы публично заявить о наличии спонтанного
резонанса. - Лакин начал научное подведение итогов, загибая пальцы вместе  с
формулировкой очередного пункта.
   Гордон  понимал,  что  с  Купером  хорошо  поработали.  Лакин  знал,  как
представить данные, чтобы получить кривую, как  должны  выглядеть  цифры  на
бумаге, чтобы получился убедительный результат.
   - Спонтанный резонанс вдохновит написать  интересную  статью.  Она  может
оказаться даже скандальной.
   Когда Лакин замолчал, подыскивая новые аргументы, Гордон небрежно бросил:
   - Наполовину правдивая история все же останется ложью, знаете ли.
   - Я пытался вас вразумить в течение многих месяцев. - Лакин поморщился. -
Теперь надо посмотреть правде в глаза.
   - Даже так? Ну и в чем же состоит эта правда?
   - Ваша техника несостоятельна.
   - В чем именно?
   - Не знаю. - Он снова наклонил  голову  и  поднял  брови.  -  Я  не  могу
находиться в лаборатории постоянно.
   - Мы смогли правильно расположить резонансные сигналы...
   - Таким образом, для вас они что-то представляют. - Лакин  снисходительно
улыбнулся. - Они могут представлять все, что угодно. - Он развел  руками.  -
Может быть, вы помните астронома Лоуэлла?
   - Да, - насторожился Гордон.
   - Он "открыл" каналы на Марсе. Видел их многие десятилетия.  Другие  люди
тоже сообщали, что видели  их.  Лоуэлл  построил  для  себя  обсерваторию  в
пустыне. Будучи богатым человеком, он создал там  великолепные  условия  для
наблюдения  -  времени  сколько  угодно,  зрение  отличное.   Его   открытия
свидетельствовали о наличии разума на Марсе.
   - Да, но... - начал Гордон.
   - Его единственная ошибка состояла в  том,  что  он  сделал  неправильные
выводы. Разумная жизнь существовала с его стороны телескопа, а не на  Марсе.
Его мозг, - Лакин постучал  указательным  пальцем  по  виску,  -  фиксировал
мерцающие изображения и наложил  на  них  определенный  порядок.  Его  разум
подшутил над ним.
   -  Да-да,  -   хмуро   согласился   Гордон.   Он   не   находил   никаких
контраргументов. Здесь с Лакином тягаться не  приходилось:  он  знал  больше
разных истории, обладал тонким чутьем там, где требовалось маневрировать.
   - Я думаю, что нам не стоит уподобляться Лоуэллу.
   - Надо немедленно опубликовать статью о спонтанном резонансе, -  вымолвил
Гордон, одновременно пытаясь оценить ситуацию.
   - Да. Мы должны на этой неделе закончить составление предложений для ННФ.
Мы можем сообщить о спонтанном резонансе. По записям в лабораторной  тетради
я могу написать о нем так, что это будет готовой статьей для "Физикал  ревью
леттерс".
   - А какая нам будет польза от этого сообщения? - спросил Гордон,  который
никак не мог решить, как относиться к предложению Лакина.
   - В нашем сообщении для ННФ в разделе "Литература" мы можем сослаться  на
эту статью с примечанием "Передано в журнал  "Физикал  ревью  леттерс".  Это
сразу  покажет  важность  работы.  Фактически,  -  он  поджал  губы,  что-то
обдумывая и глядя поверх воображаемых очков, - почему бы не написать: должно
быть опубликовано в "ФРЛ"? Я уверен, что они опубликуют эту статью, а  слова
"должно быть опубликовано" придадут работе больший вес.
   - Но ведь это неправда.
   - Скоро станет правдой. - Лакин снова уселся за стол, наклонился вперед и
сцепил руки.  -  Я  скажу  вам  честно,  что  без  чего-либо  интересного  и
новенького получение гранта может зависнуть в воздухе.
   Гордон довольно долго смотрел на Лакина в упор. Тот встал и снова зашагал
по кабинету.
   - Конечно, это только предложение.  Напишем  "передано",  и  этого  будет
достаточно. - Он задумчиво  обошел  кабинет  и  остановился  перед  классной
доской, на которой мелом были написаны данные в  первом  приближении.  Затем
повернулся к Гордону и продолжил:
   - Очень странный эффект, и слава достанется тому, кто его  обнаружил,  то
есть вам.
   - Исаак, - Гордон тщательно подбирал слова, - я не  намерен  бросать  эту
работу.
   - Прекрасно. Я уверен, что неприятности с Купером разрешатся сами  собой.
Посвятите себя этой работе  целиком,  но  не  забудьте  назначить  дату  его
кандидатского экзамена в доктора.
   Гордон рассеянно кивнул. Для того чтобы  приступить  к  исследовательской
работе  для  защиты  докторской  диссертации,   студент   должен   выдержать
двухчасовой устный экзамен. Купера необходимо к этому подготовить: он сильно
терялся,  если  рядом  с   ним   оказывалось   больше   двух   факультетских
преподавателей, - черта, характерная для большинства студентов.
   - Я рад, что мы уладили  это  дело,  -  скороговоркой  выпалил  Лакин.  -
Наброски письма в "ФРЛ" я покажу вам  в  понедельник.  Между  прочим,  -  он
взглянул на часы, - начинается коллоквиум.
   Гордон  пытался  сосредоточиться  на  коллоквиуме,  но  почему-то   смысл
аргументов все время ускользал от  него.  Мюррей  Гелл-Манн  объяснял  схему
восьмеричного пути для лучшего понимания сути  основных  частиц,  образующих
материю. Гордон знал, что должен внимательно следить за дискуссией, так  как
рассматривалась действительно фундаментальная проблема. Теоретики в  области
частиц утверждали, что Гелл-Манн должен получить Нобелевскую Премию  за  эту
работу. Гордон нахмурился, уселся поудобнее и стал внимательно рассматривать
уравнения,  написанные  Гелл-Манном  на  доске.  Кто-то  в  аудитории  задал
каверзный  вопрос,  и  Гелл-Манн,  как  всегда  спокойный  и   невозмутимый,
повернулся, чтобы ответить. Аудитория с интересом наблюдала  за  дискуссией.
Гордон припомнил свой последний год в Колумбийском  университете,  когда  он
начал посещать  коллоквиумы  физического  факультета.  Еще  там  он  заметил
характерную  черту  таких  еженедельных  собраний,  о  которой  никогда   не
говорили: если кто-то задавал вопрос, внимание аудитории сразу переключалось
на него. И чем больше было этих вопросов, тем больше  отвлекалось  внимания.
Если  же  вопрошающий  ловил  лектора  на  какой-нибудь  ошибке,  окружающие
награждали его улыбками и кивками. Все это было совершенно  понятно,  и  еще
понятнее то, что никто в аудитории не  готовился  к  лекциям,  никто  их  не
изучал. Тема коллоквиума объявлялась за неделю, и  Гордон  начинал  работать
над ней, делал заметки. Он просматривал статьи выступающего, обращая  особое
внимание на выводы. В  этом  разделе  авторы  часто  предавались  мечтаниям,
высказывали завиральные идеи, а иногда вскользь  чернили  своих  оппонентов.
Затем он читал материалы оппонентов.  Это  позволяло  подготовить  несколько
хороших вопросов. Иногда такой вопрос, заданный невинным тоном, мог вспороть
идеи автора, как  стилет.  Заинтересованный  шепот  аудитории  и  любопытные
взгляды  Гордону  были  обеспечены.  Даже   ординарные   вопросы   создавали
впечатление глубокого понимания проблемы.  Гордон  начал  задавать  вопросы,
находясь еще "на Камчатке". Через несколько  недель  он  двинулся  вперед  -
солидная профессура факультета обычно занимала места в первых  рядах.  Скоро
он сидел всего лишь за два ряда от них. Они поворачивались  в  его  сторону,
наблюдая за тем, как он встает, намереваясь обратиться к докладчику.  Вскоре
профессора, достигшие высоких степеней, стали кивать ему, рассаживаясь перед
коллоквиумом. К Рождеству имя Гордона гремело на весь факультет. Его  начали
немного мучить угрызения совести, но в конце концов он ведь только  проявлял
острый и систематический интерес к  предметам  обсуждения  на  коллоквиумах.
Если это шло ему на пользу,  что  ж,  тем  лучше.  Он  стал  просто  одержим
вопросами математики и физики и с  гораздо  большим  интересом  следил,  как
лектор  вытаскивал  аналитического  кролика  из   высокого   математического
цилиндра, чем смотрел какое-нибудь шоу на Бродвее. Как-то  целую  неделю  он
потратил на то, чтобы расколоть теорему Ферма, пропуская лекции. Примерно  в
1650 году Пьер Ферма составил уравнение х*y =  f  и  записал  его  на  полях
"Арифметики"  Диофанта.  Ферма  доказал,  что  если  х,  у  и  т.  -   целые
положительные числа, то уравнение не  имеет  решения  для  случая,  когда  п
больше двух. "Доказательство слишком длинно, чтобы  изложить  его  на  полях
книги", - написал ферма. С тех пор прошло 300 лет, но никто так  и  не  смог
обосновать это положение. Может, он  блефовал  и  доказательства  вообще  не
существует?  Всякий,  разрешивший  эту   проблему   и   продемонстрировавший
математическое доказательство, стал бы знаменитостью. Гордон долго бился над
задачей, но, почувствовав, что отстает в занятиях, оставил  ее,  поклявшись,
однако, когда-нибудь снова вернуться к ней.
   Конечно, последняя теорема Ферма содержала известную долю математического
изящества, но Гордон не поэтому схватился за нее. Ему было интересно  решать
проблемы просто потому, что они  возникали.  Большинство  ученых  увлекались
этим, будучи первыми игроками в "  шахматы  и  любителями  решения  загадок.
Именно эта черта, да еще амбиции характерны для ученых - так ему казалось по
крайней мере. Гордон некоторое время раздумывал над тем, какие они разные  -
он и Лакин, несмотря на их общие научные интересы, и тут до него  дошло.  Он
резко выпрямился. Головы соседей повернулись в его сторону. Гордон  мысленно
повторил свою беседу с Лакином, вспомнил, что, как только он начал  говорить
о послании, Лакин аккуратно увел разговор в  сторону  -  сначала  о  Купере,
затем о Лоуэлле, после чего он якобы поддержал его и предложил публикацию  в
"ФРЛ". Лакин протолкнул нужную ему статью в "ФРЛ", причем  в  соавторстве  с
Гордоном и Купером, а у Гордона остался лишь отпечатанный текст послания...
   Гелл-Манн  продолжал  описывать  характерным  для  него  языком  пирамиду
частиц, подобранную по их массе, спину и различным квантовым числам. Гордону
это казалось Сплошной тарабарщиной. Он сунул руку в боковой  карман  -  даже
если он забывал повязать галстук, то на коллоквиум всегда надевал жакет -  и
вытащил послание. Несколько  мгновений  Гордон  смотрел  на  него,  а  потом
поднялся  и  пошел.  Огромная  аудитория,  слушавшая  лекцию  Гелл-Манна,  -
пожалуй, самая  большая  за  последний  г