чтобы  с  ними  могла
справиться гудящая система вентиляции.
   Он отыскал Рамсея в лесу колб и трубок, когда тот что-то быстро  и  четко
объяснял  студенту.  Одновременно  Рамсей  титровал  раствор,  указывая   на
изменения цвета  и  добавляя  в  нужный  момент  каплю  похожего  на  молоко
вещества. Гордон нашел удобное кресло и развалился в нем. Благодаря джунглям
зажимов, слайдов и реторт это помещение выглядело гораздо более  оживленным,
чем физическая лаборатория. Стук насосов и тиканье таймеров казались звуками
сердца,  отбивавшего  такт  исследованиям  Рамсея.  На  стене  висела  схема
гигантской молекулярной цепочки, в которой двуокись углерода превращалась  в
гидрокарбонат: лесенка, выплавленная фотонами.  Жидкостный  сцинтилляционный
счетчик что-то бормотал, постукивая помеченными  изотопами  колбами.  Гордон
пошевелился в кресле и, найдя удобную позу, перенес вес на подлокотник,  при
этом опрокинув какую-то чашку. Из нее ничего не пролилось. Он осмотрел ее  и
обнаружил на дне и стенках осадок кофейной  гущи,  присохшей,  как  клей,  и
испещренной точками плесени. Все здесь было живым. Он неожиданно  представил
себе этот стеклянный дворец запущенным лесом нуклеиновых кислот, по которому
гуляет красный ветер. По сравнению с ним его лаборатория  казалась  тихой  и
стерильной. Его эксперименты изолированы от  окружающего  мира.  А  вот  для
биохимика жизнь  -  непосредственный  участник  исследования.  Рамсей  здесь
выглядел оживленнее: он внимательно приглядывался к оборудованию,  обо  всем
хлопотал, словно большое животное, топающее по  прогалинам  этих  химических
зарослей.
   - Извините, Гордон, сначала я должен был кое-что закончить. Вы  выглядите
замученным. Это погода так на вас действует, а?
   Гордон покачал головой, встал и последовал за Рамсеем в кабинет.  У  него
слегка закружилась голова. "Должно быть, воздух здесь такой", - подумал  он.
Сказывался ветер и то, что он мало и плохо спал предыдущей ночью.
   Рамсей произнес уже несколько фраз, прежде чем Гордон понял, о чем речь.
   - Что? - переспросил он. Его голос сделался ломким от сухости в горле.
   - Я сказал: все ключи к разгадке лежат здесь. Я  оказался  слишком  слеп,
чтобы увидеть их раньше.
   - Ключи?
   - Сначала я рассматривал предварительные данные. Знаете,  что-нибудь  для
получения гранта или как заинтересовать фондирующие организации.  Я  считал,
что речь могла идти об обороне. Но дело в том. Гордон, что это имеет гораздо
большее значение, и тут нужно привлечь ННФ.
   - Почему?
   - Потому  что  это  очень  обширно.  Вот  эта  строка:  "входит  в  режим
молекулярной симуляции и начинает имитировать  своего  хозяина"  -  является
ключом ко всему. Я принял такое решение, которое рекомендовалось  посланием.
Ну, вы знаете - истощение  почвы,  пестициды,  тяжелые  металлы,  такие  как
кадмий, никель, ртуть. Ввел некоторые  длинноцепочечные  молекулы.  Заставил
ассистентов заниматься латтитиновыми цепочками, о которых тоже  говорится  в
послании. Кроме того, уговорил приятеля, который работает у Дюпона, дать мне
некоторые из их длинноцепочечных образцов.
   - Вы не могли найти числовые обозначения, которых приведены в послании?
   - Нет, и это меня удивляет. Мой приятель утверждает, что у них нет ничего
с такими названиями. А фирма "Спрингфилд" сообщила, что не  знает  пестицида
AD45. Ваш сигнал в этом месте, видно, исказился.
   - Значит, вы не можете продублировать эти вещества?
   - Нет, но это никому и не нужно. Главное в  сих  длинноцепочечных  детках
то, что они универсальны.
   - Как же вы можете...
   - Послушайте, я взял эти партии и отнес в "Скриппс".  Пригласил  на  ленч
Хассингера, рассказал ему о проекте.
   Уговорил его дать мне несколько  экспериментальных  кормушек  на  морской
воде. Знаете, это  первоклассные  устройства,  с  постоянным  регулированием
температуры и :солености и, кроме того, с  постоянным  освещением  солнечным
спектром излучения. И что вы думаете? Все,  о  чем  говорилось  в  послании,
оказалось правдой. До последнего слова.
   - Вы имеете в виду ту часть, которая касается диатомового цветения?  ,  -
Конечно, но это происходит на более  поздней  стадии.  Эти  длинноцепочечные
выродки действуют вроде Петрушки. Морская вода изменялась, как  обычно,  при
перенасыщении кислородом. Через два месяца  мы  получили  какую-то  странную
картину кислородной колонны - Я имею в виду содержание кислорода  по  высоте
водяного Столба, - может быть, порядка JO метров. Затем стал расти планктон.
Просто как на дрожжах - мертвый или какой-то неизвестной ранее формы.
   - Это как?
   Рамсей пожал плечами:
   - В вашем послании сказано: "отпечатывается  вирус".  Что-то  заумное,  я
полагаю. Какое отношение имеет вирус морской воде?
   - Что общего между пестицидами и планктоном?
   - Хороший вопрос. Мы не  знаем.  Еще  фраза  из  послания:  "может  тогда
превратить нейронную оболочку планктона в свою собственную химическую форму,
используя содержащийся в окружающей морской среде кислород до такой степени,
что содержание кислорода в воде упадет до величин, фатальных для большинства
высоких цепей производства пищи". Звучит так, как будто кто-то знает, в  чем
дело, правильно?
   - Очевидно.
   - Поскольку это как раз то, что мы обнаружили.
   - Это забирает кислород?
   - Еще как! - он приподнял  бровь.  -  Создается  впечатление,  что  смесь
превращает планктон в себя. Образуются смертельно опасные побочные продукты,
кроме  того,  хлорированные  бензолы,   полихлорированные   бифенилы.   Вот,
взгляните.
   Он вытащил из папки фотографию и  протянул  Гордону.  Исхудавшая  рыба  с
выпученными глазами на  бетонной  пластине.  Раздутые  губы  зелено-голубого
цвета, бледная оболочка под жабрами.
   - Рак губ, асимметрия, опухоли. Хассингер даже побелел, когда увидел,  во
что превратились  подопытные  экземпляры.  Обычно  он  не  тревожится  из-за
бактерий, попадающих в кормушку. Морская вода - холодная и соленая - убивает
болезнетворные бактерии, кроме...
   Гордон отметил паузу.
   - Кроме кого?
   - Кроме вирусов, как говорит Хассингер.
   - Да, "вирус отпечатывается". И эти рыбы...
   -  Хассингер  изолировал  мои  кормушки  и  прекратил  эксперимент.   Все
подопытные рыбы сдохли. Они внимательно посмотрели друг на друга.
   - Хотел бы я знать, кто применяет  это  в  низовьях  Амазонки,  -  сказал
Рамсей.
   - Русские? - Ситуация теперь казалась Гордону вполне реальной.
   - Но в чем здесь стратегическое преимущество?
   - Может быть, тут сыграли роль какие-то случайные обстоятельства?
   - Не знаю... Вы все еще не  выяснили,  почему  получили  это  через  вашу
ЯМР-установку?
   - Нет.
   - А что за чепуху нес Сол Шриффер?..
   - Это не моя идея. Забудьте ее, - отмахнулся Гордон.
   - Мы не можем забыть ЭТО. - Рамсей поднял фотографию рыбы.
   - Да, ЭТО мы забыть не можем.
   - Хассингер хочет немедленно опубликовать сообщение.
   - Не возражаю.
   - Вы уверены, что не работаете на оборонное министерство?
   - Конечно, нет. Это была ваша идея.
   А вы ее не опровергли.
   Скажем,  я  не  хотел  раскрывать  свои  источники.  Вы  же  видели,  что
произошло, когда Шриффер схватился за них.
   - Да-а. - Рамсей посмотрел на него пристально-оценивающим взглядом. -  Вы
хитрец.
   Гордон решил, что это несправедливо.
   - Это ведь вы стали говорить  о  министерстве  обороны.  1-то  ничего  не
сказал.
   - Ну хорошо, хорошо, все-таки не без фокусов. Гордону очень  хотелось  бы
знать, не называет ли его Рамсей про себя "скользким евреем". Однако он  тут
же одернул себя: "Господи, это паранойя! Я начинаю думать, как моя  матушка,
которая считает, что гои так и норовят до тебя добраться".
   - Сожалею, - сказал Гордон. - Я просто боялся, что вы  не  возьметесь  за
эту работу, если я  не  промолчу,  ну  и...  -  Все  в  порядке,  ничего  не
случилось.  Черт  подери,  вы  подсунули  мне   фантастическое   дело!   Это
действительно очень серьезная вещь. - Рамсей постучал пальцем по фотографии.
   Они молча смотрели на нее и думали. Губы у рыбы раздулись,  как  баллоны,
цвет их был просто ужасен. В наступившей тишине Гордону стали слышны  звуки,
доносившиеся из лаборатории: регулярные  постукивания  и  тиканье,  ритмы  и
голоса. Нуклеиновые кислоты  искали  друг  друга  в  стеклянных  капиллярах.
Запахи  реактивов  носились  в  воздухе.  Лился  рассеянный  свет.  Тик-так,
тик-так.
   С обложки "Лайфа" смотрел Сол Шриффер.  Уверенный  вид,  небрежная  поза,
рука опирается на станину Памарского телескопа. Статья называлась "Борющийся
экзобиолог" и пестрела фотографиями: Сол, вглядывающийся  в  снимок  Венеры;
Сол у панели управления радиотелескопа  в  Грин  Бэнке.  Один  параграф  был
посвящен посланию, полученному на ЯМР-установке. Рядом с большими  магнитами
стоял Сол, а на заднем плане виднелся Гордон, который смотрел в пространство
между магнитными полюсами, явно  ничего  не  делая.  Рука  Сола  тянулась  к
какой-то проводке, словно он собирался что-то поправить. Сигналы, полученные
на ЯМР-установке, описывались как "противоречивые" и "весьма сомнительные  с
точки зрения большинства астрономов". Далее приводились слова Сола: "В  этой
области у вас появляются какие-то шансы. Иногда вы  проигрываете,  но  потом
происходит прорыв".
   - Гордон, твое имя упомянуто здесь только один раз.
   - Не забывай, что статья о Соле.
   - Но ведь именно из-за тебя он здесь появился. Он катается на твоем...
   - На моем успехе? - спросил он насмешливо.
   - Да нет, но...
   Гордон бросил на стол Рамсея чертеж.
   - Я не давал вам копию этого? Рамсей поднял листок и наморщил лоб.
   - Нет. А что это?
   - Еще одна часть сигнала.
   - Припоминаю. Это показывали по телевидению?
   - Да, Шиффер.
   Рамсей внимательно рассматривал пересекающиеся кривые.
   - Знаете, я как-то ничего не думал об этом в тот момент. Но...
   - Да?
   - С моей точки зрения, это выглядит как  какая-то  молекулярная  цепочка.
Вот эти точки...
   - Те, что я соединил?
   - Да. Вы первый их нарисовали?
   - Нет, сначала Сол расшифровал их из кодированной последовательности. Ну,
что вы скажете?
   - Может быть, это не просто набор кривых, а точки - молекулы. Или атомы -
азот, водород, фосфор.
   - Похоже на ДНК.
   - Нет, тут что-то посложнее.
   - Комплексное или более сложное?
   - Ч-черт, я не знаю. А какая разница?
   - Вы полагаете, это может иметь какое-то отношение к тем длинноцепочечным
молекулам?
   - Возможно.
   - Вот эти фирменные названия - "Дюпон" и "Спрингс" какой-то...
   - "Дюпон аналаган 58" и "Спрингфилд AD45".
   - Это не может быть одним из этих продуктов?
   - Я вам уже говорил, что они не существуют.
   - Ну ладно, ладно. А чем-то вроде этого может быть?
   - Да. Послушайте, а почему бы мне не разобраться в этом самому?
   - А как?
   - Ну, обозначить атомами какие-то участки в цепях.
   - Так же, как Крик и Уотсон разбирались с ДНК?
   - Примерно.
   - Прекрасно. Если это поможет разрешить...
   - Вы не очень-то полагайтесь. Главное -  эксперимент.  Потери  кислорода,
рыбы. Мы с Хассингером собираемся сразу же опубликовать результаты.
   - Очень хорошо.
   - Вы не возражаете?
   - А почему?
   - Я хотел сказать: Хассингер  считает,  что  мы  должны  написать  статью
вместе. Если бы вы  и  я  захотели  написать  относительно  послания  и  его
содержания... Но Хассингер говорит, что это должно быть написано порознь.
   - О, я понимаю. - Гордон раскачивался в кресле, чувствуя себя  совершенно
измотанным.
   - Я не совсем согласен с ним по этому вопросу, но...
   - Ничего страшного. Публикуйте ради Бога, я не возражаю.
   - Честное слово?
   - Я попросил  вас  посмотреть,  в  чем  тут  дело,  только  и  всего.  Вы
посмотрели, разобрались, что-то нашли. Очень хорошо.
   Это не моя идея. Ее предложил Хассингер.
   Я знаю.
   - Ну, спасибо. Я рассмотрю эту картинку с цепочками, которую вы принесли.
   - Если это цепочки.
   - Да. Но я хотел сказать, что, может быть, мы вдвоем напишем об этом?
   - Отлично.
   Резонансные кривые  оставались  плавными,  но  уровень  шумов  повышался.
Гордон проводил все больше времени в  лаборатории,  стараясь  подавить  шумы
электромагнитных колебаний. Он закончил основную  часть  своих  записей  для
старшекурсников по теме "Классический электромагнетизм",  а  потому  у  него
развязались  руки  для  исследований.  Он  перестал   готовить   образцы   и
сосредоточился на работе ЯМР-установки. Купер продолжал расшифровывать  свои
данные. Шумы не прекращались.

Глава 19

1998 год

   Ян Петерсон с грохотом захлопнул за собой дверь кабинета  и  протопал  по
полу, покрытому широкими деревянными досками,  к  столу.  Его  кабинет  имел
респектабельный старинный вид, прямо из времен Морских войн, но  иногда  ему
хотелось поменьше полированного дерева и побольше кондиционеров  вокруг.  Он
швырнул на стол пачку бумаг. Совещание только что закончилось,  и,  как  это
всегда случалось после, голова его, казалось, забита ватой.  Понемногу  мозг
отключался от скучных деталей и препирательств.  Из  многолетнего  опыта  он
знал, что будет уставать  от  слишком  долгих  разговоров,  профессиональных
выражений,  которыми  опытные  эксперты  прикрывали  свои  зады,  употребляя
тщательно обезличенные суждения.
   Петерсон  тряхнул  головой,  сбрасывая   это   настроение,   и   принялся
просматривать  заметки  в  ежедневнике  на  письменном  столе.  Во-первых  -
установить приоритетность в порядке приема. Петерсон тщательно рассортировал
список лиц, чтобы компьютерный  секретарь-ответчик  знал,  когда  его  можно
потревожить. Список менялся еженедельно, по мере того как  он  переходил  от
одной проблемы к другой. Людям, которые когда-либо работали с ним, казалось,
что они могут продолжать звонить ему  по  пустякам  спустя  месяцы  и  годы.
Во-вторых - поступающие к нему  памятные  записки,  на  которых  проставлены
крайние даты для ответа. В-третьих, личные письма  -  на  этот  раз  ничего,
кроме записки от Сары насчет званого вечера. В-четвертых - новые  интересные
вопросы с  краткой  аннотацией.  Ну  и,  наконец,  вопросы,  не  поддающиеся
классификации. Сегодня для них нет времени.
   Он снова просмотрел то,  что  относилось  к  первой  категории.  Хэншман,
наверное, будет стонать насчет трудностей с металлами. Петерсон отправил это
к секретарю, снабдив трехбуквенным кодом.  Эллехлоу  из  Северной  Африки  -
опять с мольбой на последнем издыхании о большем числе полетов с  помощью  в
новый регион, охваченный засухой. Это  он  переправил  Опукту  -  чиновнику,
который решал, кому следует посылать зерно и черную патоку. Пусть он возьмет
это на себя. Звонок от Кифера с пометкой "срочно".
   Петерсон поднял трубку и набрал номер. Занято. Он нажал кнопку повтора  и
сказал: "Доктор Кифер", после чего магнитная лента добавит "Мистер  Петерсон
из Всемирного  Совета  срочно  хочет  поговорить  с..."  Этот  сигнал  будет
повторяться каждые двадцать секунд, вызывая номер Кифера.
   Петерсон перешел  к  памятным  запискам  и  повеселел.  Он  нажал  кнопку
проявления своей собственной записи, которую продиктовал в машине по  дороге
на работу,  а  машина-секретарь  отпечатала.  Он  впервые  пользовался  этой
системой.
   - а вы уверены вы - о, да, Я вижу свет идет.., вожу Далее все шло в таком
же духе - отрывочные фразы с вариантами слов, когда машина  не  могла  точно
разобраться в омонимах. Потом она,  очевидно,  освоилась,  и  пошел  внятный
текст:   "Комитет   согласился   с   логически   обоснованным   предложением
относительно полного использования Системы в Гольфстриме. Надеюсь, я  хорошо
разобрался с этим вблизи Атлантического  побережья  во  время  пребывания  в
Майами. Я полагаю, здесь  есть  четыре  постоянных  узловых  течения.  Этими
течениями  вращаются  лопасти  гигантских   турбин,   которые   обеспечивают
электроэнергией всю Флориду. Турбины громадные - по 500 метров  в  диаметре.
Однако, предваряя техническую дискуссию, скажу, что это в  основном  техника
Викторианской эпохи - громоздкая и простая. Плавающие  корпуса  имеют  длину
345 метров, и они полностью погружены на глубину 25 метров. Этого достаточно
для безопасного прохождения над  ними  судов.  В  некоторых  местах  якорные
канаты уходят на глубину  до  двух  миль.  Но  это  мелочь  по  сравнению  с
кабелями,  по  которым  электроэнергия  подается  на   поверхность.   Однако
технические специалисты утверждают, что эти энергоустановки не имеют вредных
побочных эффектов.
   Наши  перспективные  наметки  показывают,  что  следующие   кандидаты   -
естественный газ из морских водорослей и трансформирование тепловой  энергии
океана - безнадежно отстают от Кориолисова движения. Название движению  дало
имя французского математика Кориолиса, который приложил руку к  тому,  чтобы
показать, почему течения в океане движутся так, а не иначе.  Это  связано  с
вращением Земли и так далее.
   Однако препятствия для использования таких течений очевидны. 400 станций,
подобных установленным у берегов Майами, могут привести  к  замедлению  этих
течений. Погодные условия на большей части Атлантического океана зависят  от
океанского течения, которое проходит вдоль берегов США  и  Канады,  а  затем
поворачивает в сторону и обратно к бассейну Карибского моря. Полномасштабная
имитация на OMNI-компьютере показала, что измеримый эффект  окажется  равным
одному проценту. Это достаточно  безопасно  в  соответствии  с  действующими
сейчас нормами.
   Отрицательный политический резонанс минимален.
   Введение в действие мощностей в 40  000  мегаватт  прекратит  критику  по
поводу запрещения рыболовства. Таким образом, я за немедленное утверждение".
   Петерсон улыбнулся. Замечательно. Он подправил текст и отправил его через
электронный лабиринт к сэру Мартину.  Рутинная  техническая  работенка,  как
правило, доставалась помощникам. Сэр Мартин экономил свое время для суждений
-  дело  весьма  деликатное,  требующее  умения  балансировать  над  потоком
информации.  Он  очень  многому  научил  Петерсона,  вплоть  до  того,   как
разговаривать в Совете, когда твои оппоненты затаились  и  ждут  момента.  В
этом случае сэр Мартин  обычно  делал  паузу  и  глубокий  вдох  в  середине
предложения, а потом быстро проговаривал его  до  конца  и  еще  прихватывал
пункт или два из следующего предложения. Никто не мог уловить момент,  когда
<можно было бы аккуратно его прервать.
   Петерсон попросил освежить информацию в своем электронном  секретаре.  Он
обнаружил, что до Кифера дозвониться не удалось и что двое  его  подчиненных
оставили зарегистрированные записи, но  к  ним  он  решил  вернуться  позже.
Петерсон откинулся в кресле и стал изучать противоположную  стену.  Да,  там
много чего было: текст на  псевдопергаменте  с  цитатами,  направленными  на
улучшение  работы  бюрократа;  фотографии  его  самого  с   харизматическими
личностями, любителями провозглашать лозунги, державшими непременную Библию;
улыбающиеся в камеру практикующие вожди.
   На совещании в  Совете  этим  утром,  наряду  с  серьезными  биологами  и
поглощенными расчетами метеорологами,  хватало  и  таких  личностей.  Доклад
метеорологов о распределении облаков вызывал  беспокойство,  но  не  сообщал
ничего определенного. Эти облака являлись еще одним примером  "биологических
пересекающихся функций" -  применяемый  на  все  случаи  термин,  означающий
взаимозависимости, над которыми еще толком  никто  не  задумался.  Очевидно,
вихревыми ветрами, которые шли вокруг полюсов и в последнее время сместились
ближе к экватору,  подхватывалось  что-то  в  районах,  прилегающих  к  зоне
диатомового  цветения.  Неизвестные  биологические   реагенты,   переносимые
облаками, сводили на  нет  результаты  зеленой  революции.  Характерным  для
зеленой  революции  стало  то,  что,  помимо  равномерно  высоких   урожаев,
получаемых от  выведенных  в  процессе  это