ного ребенка. Розовое платье - кружевной водопад с белыми змеями лент. Бальные туфли с крохотными серебряными пряжками. В руке пышный букет роз.
     Над этой куклой уже ахала вся женская половина Проекта.
     - Красиво, - сказал Глеб. Так, вежливо заметил.
     - Что такое? - Чувствовать людей у Сергея всегда получалось хорошо, а Лейтенанта в особенности. Если тот не замыкался в себе, то эманировал очень сильно.
     Сейчас можно было с уверенностью сказать: ему что-то не нравится.
     - Ничего. Все в порядке.
     - Ни хрена не в порядке. Ты бы свою рожу видел. Что не так?
     Лейтенант сделал над собой усилие.
     - Кукла, - сказал он. - Не дари ей куклу.
     - Почему? - удивился Сергей.
     Ответ поразил его еще больше.
     - Она слишком похожа на человека.
     Он так и не понял, что Лейтенант хотел этим сказать. А объяснять тот отказался, Но когда Сергей принес куклу жене,
     Ира взяла ее и посадила за зеркалом, у которого обычно причесывалась.
     И никогда больше не доставала ее оттуда.
     - Спасибо, - сказала она, мягко целуя его в подбородок. - Мне очень приятно, Сережа. Но, пожалуйста, никогда больше не дари мне кукол.

***

     С рассветом, удивляясь неизвестно откуда взявшейся энергии, он спустился в подвал, чтобы повозиться с барахлившим накопителем ?подсолнуха?. Нешуточное дело, его поломка грозила оставить весь дом без электричества. Потом, так и не докопавшись до причины неисправности, полез в вырытую под подвалом землянку. В ней ему с Ириной предстояло переждать надвигающийся Прорыв.
     Называть это сооружение землянкой было преуменьшением. Просторная, снабженная светом, регенератором воздуха, месячным запасом пищи и воды для двух человек. Со стенами, укрепленными специальным раствором, предотвращающим оседание и осыпание, она скорее тянула на небольшое бомбоубежище. Глеб, чьи фортификационные таланты стояли за ее сооружением, именно так ее и называл. Или просто ?убежище?. Для него что-то особенное крылось в самом этом слове,
     Землянка-убежище, как и следовало ожидать, была в порядке. Оставалось протестировать лишний раз аккумуляторы и загрузить внутрь коробки с консервами и жидким пищевым концентратом. А меньше чем через две недели и самим потихоньку прятаться под землю.
     Кстати, насчет прятаться: а не пора ли начать прибирать в доме перед приходом зверья? Уж очень нравится этим любознательным тварям в отсутствие человека пробовать на зуб его собственность. Особенно нужные в хозяйстве вещи вроде разбитого в прошлый раз перегонного куба, месяц пришлось сидеть без самогона, пока не выменял у проезжавших торговцев нужные части и не собрал новый аппарат. Чтобы не было так тоскливо, кое-как перебивался, покуривая дичку, разросшуюся в невиданном количестве. И толок в ступке кое-какие грибы, прогнав их предварительно через анализатор на предмет яда. Но, видно, однажды чего-то недоглядел, потому что наяву его посетил ужасающий в своей отчетливости и жути глюк.
     Он сидел на поляне, подложив под руку карабин и жуя хлебцы с запеченной грибной смесью. На его глазах центр поляны вспучился и стал покатым холмом, высотой метра четыре.
     Не прошло и минуты, как этот холм прорвало. Вверх ударил фонтан земли, камней и обрывков корневищ. Оттуда, из земляной раны, потекла струями жидкость, напоминающая прозрачную, янтарного оттенка смолу.
     Сначала она вела себя как обычная текучая субстанция. Она разливалась многочисленными лужами, свободно перетекающими друг в друга, скатывалась вниз с холма. И, как вода в ливень, подбиралась к ногам жмущегося к деревьям Сергея. И тут...
     Происшедшее очень трудно было объяснить словами. Возьмись Сергей пересказывать свое видение еще кому-нибудь, кроме Ирины, он бы предпочел нарисовать.
     В доли секунды ?смола? начала застывать, формируя причудливые кристаллические формы, но без граней, характерных, скажем, для алмаза. Скорее происходящее напоминало многократно ускоренный рост сталагмита. Загадочная жидкость, наплевательски относясь к закону всемирного тяготения, поднималась по уже затвердевшей поверхности, образовывая вытянутые вверх наросты, по которым уже текла новая порция. И так снова и снова, пока перед ошеломленным Сергеем не предстал целый сад абстрактных скульптур высотой до двух метров. Все они имели характерную оплавленную форму и располагались вокруг ямы, оставшейся после выброса ?смолы?.
     Внешний круг ?скульптур? был ощутимо ниже внутреннего, и в этом прослеживалась некая закономерность, Как и в том, что ни одна ?скульптура? не стояла дальше чем в трех метрах от центра ямы.
     Все это Сергей успел разглядеть перед тем, как сталагмиты опять пришли в движение. Тогда ему и стало по-настоящему страшно. До того он испытывал скорее простое человеческое любопытство и интерес ученого. Но когда эти неорганические на вид конструкции изогнулись друг к другу, как щупальца гигантской каракатицы, переплетаясь и шевеля утончающимися кончиками, он вскочил и сделал первый шаг назад.
     Побежал. А сплетенные в один толстый неровный ?ствол? щупальца вытянулись вверх, отбрасывая десятиметровую тень.
     На следующий день Сергей не нашел даже саму поляну, на которой все происходило. Он счел, что стал жертвой несмертельной разновидности спорыньи, и перестал баловаться грибами.
     Урок, как говорится, пошел на пользу. Зато, починив самогонный аппарат, пить стал вдвое больше.
     В литрах алкоголя он пытался утопить неотвязное чувство ?уже было?. Расстаться с таким знакомым видением поднимающейся к небесам живой янтарной башни.

***

     Так, в хлопотах по дому прошла первая половина дня, в течение которой он и не помышлял о сне. Возился с поломанным столом. Притащил из пристройки доски и инструменты. Опустошил забитые пепельницы, заменил перегоревшую лампочку в туалете. Собрался разобрать и смазать, где нужно, карабин, но вспомнил, что делал это всего три дня назад.
     Вместо карабина повозился минут сорок в лаборатории с образцами почвы. Была задумка насчет выращивания злаков из мутированных зерен. Георгий упоминал о плохой совместимости плодов метарастений с человеческим организмом - это тоже стоило проверить.
     Сварил обед себе и сделал инъекцию питательного концентрата Ире. Посидел с ней немного. Вымыл посуду. Идеальный муж. А когда уже собрался лезть на чердак и разгребаться там, до его ушей донесся знакомый звук. Шум мотора.
     Это не Глеб, решил Сергей, снимая заряженный карабин со стены. У ?Прометея? был бесшумный водородный движок, а здесь он ясно слышал рев дизеля. Ни одна машина из Города не могла иметь двигатель внутреннего сгорания. Либо ?котел?, либо аккумуляторы. Значит, оставалось одно.
     К нему пожаловали кочевники.
     Стоя за занавеской, он разглядывал своих гостей. И в который уже раз размышлял над безответным вопросом - где они берут топливо для своих ?колес?? Тема эта была для любого мотокочевника, беседующего с горожанином или отшельником, чуть ли не табу. Все, что удавалось выдоить из накачанных до полубесчувственного состояния гостей, напоминало старый анекдот про деньги из тумбочки.
     Топливо, бензин или солярку - на арго Степи оно называлось ?кровь?, чаще ?грязь? - покупали у торговцев. Огромные автокараваны, настоящие поезда из фур, охраняемые Семьями, пересекали Степь по случайно заданным маршрутам.
     Маршрут выбирался с помощью Крейзи-Компаса (или Полоумного Проводника). Последний, насколько понимал Сергей, был каким-то механическим устройством, служащим для генерации случайных чисел. Его секрет тщательно охранялся торговцами.
     Одним из важнейших свойств всех Проводников была их загадочная синхронизация друг с другом. Благодаря ей любой торговец мог по желанию встретиться с другим, независимо от того, как они перемещались по Степи. А четыре раза в год все караваны съезжались в одно, каждый раз новое место, для гигантской двухнедельной Ярмарки Колес.
     Там происходили знаменитые бои Гремящих Гладиаторов и Смертельные Скачки, заключались межклановые союзы и объявлялись вендетты. Покупали и продавали людей, оружие, имплантаты, кары, И, конечно, ?грязь?. У любого торговца можно было приобрести топливо в любом количестве, на какое хватит денег. В качестве последних использовались ?дырки?, металлические перфокарты, изготовляемые опять же торговцами.
     А вот у кого брали топливо сами торговцы?
     Ответ ?У других торговцев? Сергея не устраивал. Посему он выслушал немало сомнительной достоверности историй, под которыми скрывались новые мифы Степи. Наиболее часто в них упоминались Хозяева Грязи, живущие под землей вместе с ?кротами?, их воинами и слугами. ?Кроты? качали для Хозяев сырую нефть и убивали всякого, посягнувшего на Глубинные Твердыни.
     Еще Хозяевам приписывалось владение загадочными ?трезубцами?, оружием необычайной разрушительной силы. Что было удивительней всего, действие ?трезубца? кочевники описывали, расходясь только в мелких деталях. По их словам, земля расходилась, и десятки ?колес? проваливались в трещину, тут же смыкающуюся вслед за ними. По мнению Сергея, речь шла о генераторе сейсмических импульсов. Подобные разработки велись в рамках Проекта,
     Но каждый раз, когда он начинал задумываться об этом, у него болела голова. Приходилось пить растворенное в самогоне обезболивающее. И, говоря начистоту, даже если бы Сергей вспомнил те крохи, что были ему известны до блокирования памяти о программе ?Тартар?...
     Это не дало бы ему ни малейшего представления о том, что сейчас происходило на трех подземных базах и десятке сателлитных объектов. Там, где давно уже не было ни одного человека, кроме тех, что в замороженном и расчлененном виде лежали в холодильных камерах или подвергались мучительным трансформациям в Родильне. Но где не затихала своя тайная кипучая жизнь.
     Жизнь, ненавидящая своих создателей за то, что они изуродовали ее, лишив возможности в любви продолжать себя, как делают все рожденные под солнцем, лишив самого солнца и неба. Облаков, полета птицы в вышине и капель дождя на разгоряченной коже.
     Новый язык этой жизни зародился под сводами учебных туннелей, наполненных смертоносными тренинг-машинами. В тесных отсеках первых ?диггеров? и ?вормов?. Язык, состоящий на треть из звуков, а на остальные две трети из прикосновений и запахов.
     В нем есть более восьмидесяти обозначений камня. Шесть тысяч конструкций, имеющих отношение к звуковым, осязательным и тепловым характеристикам живых объектов.
     Около двух десятков синонимов слова ?ненависть?, двенадцать, несущих различный смысловой оттенок, вариантов понятия ?враг?.
     И ни одного прилагательного, описывающего цвет и размер. Ни одного эквивалента таких слов, как ?небо? и ?облако?. ?Любовь? и ?прощение?.
     Это язык войны. И те, кто придумал его, не знали, что куют оружие на погибель не только себе, но и своим детям.

***

     - Хозяева! - донесся до Сергея громкий крик. - Покажитесь, не обидим!
     Сергей хмыкнул. Обычно выходило наоборот - хозяева могли обидеть из противотанкового гранатомета или снайперской винтовки. Многие отшельники с маниакальным упорством защищали свое уединение.
     В отличие от них Сергей относился к визитерам спокойно. Не пренебрегая, однако, разумной осторожностью. Он не спешил, давая себе время хорошенько разглядеть новоприбывших и понять, чего от них можно ждать.
     - Эй, хозяева!
     Кричал один из гостей, спешившийся с дряхлого моноцикла. Кроме последнего, автопарк кочевников был представлен не менее дряхлым чоппером, вместившим двоих, и старым армейским ?хаммером?. Вездеход Сергей разглядывал внимательней всего, по нему, в отличие от банков, многое можно было сказать.
     Это была машина Разведчика. В прошлом ее покрывал маскировочный слой-хамелеон, облезший со временем от жары и пыли. Он чередовался с желто-коричневыми пятнами обычной краски - ее хозяин изо всех сил добивался незаметности на просторах Степи. Боевые же машины, наоборот, раскрашивали ярко, в цвет Семьи, рисуя на бортах всякую всячину, от примитивных языков пламени до рунических оберегов.
     Значит, Разведчик, один из лучших бойцов, прокладывающий дорогу всем остальным. Осторожный, хитрый и жестокий. Будь он другим, эти ?колеса? давно бы стали его передвижным склепом. С ним надо быть особенно осторожным, ты для него опасный чужак, которому он при случае не задумываясь перережет горло. Чтобы не выстрелил чужак в спину, не пустил никого по следу Семьи.
     Что еще говорил ?хаммер? о своем владельце? Например, то, что ему недавно пришлось пережить схватку, изрядно потрепавшую его и спутников. На это указывали свежезаваренные пробоины в борту и два окна, закрытые пластиковыми листами - выбитые стекла не успели заменить.
     Знавал ?хаммер? и лучшие времена - на крыше имелся вращающийся станок для зенитного пулемета, а по бокам торчали куцые обломки изогнутых кос, какими срезают вражеских Всадников.
     Но хватит разглядывать ?колеса?, пора посмотреть и на водителя. Наверняка он возглавляет эту ватагу.
     Сергей шагнул к двери и приоткрыл ее, прижимаясь к стене. Если гости задумали неладное, сейчас полетят пули. Такого с ним еще не бывало ни разу, но расслабляться не стоило. Он вынул из кармана куртки нехитрое приспособление - маленькое зеркальце на палочке - и высунул его в проем. И крикнул;
     - Здесь хозяева! Кто у вас там главный, покажись!
     Как он и ожидал, дверь ?хаммера? распахнулась со стороны водителя. На землю спрыгнул рослый мужик, одетый в хаки и солдатские ботинки, с чем-то вроде укороченного ?абакана? на плече. Двигался он свободно и раскованно: было видно, что возможность поймать пулю от чересчур нервного отшельника его не пугает.
     - Показываюсь! - весело крикнул он. - Твоя очередь.
     - Погоди, - Сергей повернул зеркальце, чтобы видеть остальных.
     Да, конечно, дом можно было обойти и с другой стороны, но там они с Глебом посеяли десяток ?крикунов?. Он будет, по крайней мере, предупрежден, если кочевники полезут с тыла.
     - Чего вам надо?
     - Это называется гостеприимством? Земляк, ты чего забился, как барсук в нору?
     - Время такое... барсучье. Так я спрашиваю, надо чего?
     - Поговорить надо, земляк.
     - Так говори.
     - Эй, земляк, - кочевник развел руками. - Не по-людски это. Я из-за забора говорить не буду. Ты обидеть меня хочешь?
     В последней фразе содержалась скрытая угроза. Как говорили у мотокочевников: ?Обидел одного - обидел его Семью. Обидел Семью - обидел всю Степь?.
     Сергею не хотелось ссориться с целой Степью. Он тихо вздохнули крикнул:
     - Ладно, заходи. Поговорим.

***

     Он стоял у двери, в одной руке карабин, во второй портативный металлоискатель. Никакое гостеприимство не заходило так далеко, чтобы пускать в дом вооруженных людей, кроме того, кочевник напросился взять с собой двух товарищей, что само по себе делало их численный перевес опасным.
     - А это что такое? -поинтересовался Сергей, когда прибор в его руках взорвался тревожным писком напротив груди предводителя.
     Тот молча расстегнул куртку. Под ней у него была стальная мелкоячеистая сетка. Сергей подумал, что это кольчуга, но уж очень она была тонкой и непрочной на вид. Он вгляделся и понял - заземление. Под ?кольчугой?, вживленная в район солнечного сплетения, таилась батарея, весело подмигивающая огоньками. Кочевник оказался теком поколения ?альфа?.
     О чем можно было догадаться, уже глядя на его лицо. Его левую половину занимал такой же древний, как батарея, оптический имплантат. Явный самодел с телескопическим объективом ?Ricoh? и витком оптоволоконного кабеля, уходящим в неряшливый черепной шунт. Когда кочевник переводил взгляд, можно было расслышать тихое гудение мотора и жужжание диафрагмы, изменяющей диаметр для наведения резкости.
     В остальном лицо киберкочевника тоже оказалось примечательным. Бритая макушка плавно скатывалась к низкому лбу и горбатой переносице. Картину довершали широкие скулы и острые уши, прижатые к черепу. Очень восточное, очень звериное лицо. Такие редко встретишь в Городе.
     - Подлянки не держу, хозяин, - сказал он, открывая в усмешке рот, полный металлических зубов. Иметь дентальные протезы - обычная история для кочевника, чья жизнь большей частью состоит из ударов челюстью о твердые предметы вроде руля или приборной панели. - Будешь ручками хлопать или на слово поверишь?
     - Куртку сними, - попросил Сергей. - Можешь на лавке оставить. И штаны подкати над щиколотками... Ага. Теперь вы двое,
     - Смотри ты какой, - кочевник цыкнул зубом. Куртку не стал оставлять на лавке, надел снова. - Настороженный.
     - Какой есть. Ладно, проходите, садитесь за стол.
     Сергей понимал, что у гостей могут быть керамические ?жала?, невидимые для металлоискателя. Но что ему оставалось, кроме как рисковать?
     Конечно, можно было наплевать на угрозы и не пустить кочевников в дом. Сказаться больным, это бы их отпугнуло. Кому охота подхватить какую-нибудь дрянь, для которой и названия не придумали?
     Но в последнее время желание поговорить хоть с кем-нибудь стало невыносимым. Честно сказать, эти ребята явились очень кстати. Еще пара дней, и он, может быть, попробовал бы ствол ?манлихера? на вкус.
     Разлил по полстакана водки, поставил чайник. Нагрузил стол снедью. Кочевники тоже выставили свои бутылки, развернули солонину. Все расселись вокруг стола.
     - Это Малыш, - начал представлять старший кочевник своих товарищей. - Это Кожух. А я Артак, но свои меня зовут Метисом.
     Кожух невысок, плотен, широкое лицо свисает вниз, как будто не держится на черепе. Взгляд неприятный, скользящий, посмотрит и уводит в сторону. Этот будет молчать и следить за тем, что говорит и делает Артак.
     Малыш, одетый в грязную и местами рваную пилотскую куртку, прозвище получил не за габариты - у него широченные плечи и огромные кулаки, - а за то, что недавно в Степи. Озирается он с откровенным и немного детским любопытством. На лбу у него смешные очки-консервы, на шее болтается косынка, чтобы закрывать нижнюю часть лица во время езды на байке.
     - Я Сергей, - хозяину дома полагается выпить первым. Что он и делает. Кочевники спешат следом. Малыш морщится, Кожух громко крякает, долго утирается грязным рукавом. Артак пьет водку как воду, мелкими глотками. До дна.
     Твердой рукой опускает стакан на стол.
     - Хорошее имя, - одобрительно говорит он. - Сильное. А я Метис. Знаешь, что это значило раньше?
     Сергей качает головой. Малыш по кивку Артака подливает в стаканы уже из их бутылки.
     - Получеловек-полузверь, - объясняет Артак. - Вот, смотри.
     Он закатывает рукав. На его жилистом предплечье три дырявых вздутия - индукционные порты для подключения оружия и выносных устройств. В отличие от остальной биопериферии Артака они не кустарной работы. Такие вживляли бойцам армейских спецподразделений.
     А вот и косвенное подтверждение этого - выжженный на внутренней стороне запястья штрих-код. В нем имя, войсковой номер, группа крови и прочие данные.
     Артак поймал его взгляд.
     - Это нам приказали сделать, - сказал он. - Вечером, перед отбоем, зашел старшина, построил и повел в лазарет. На руку, под лопатку и здесь, - он показал на щиколотку. - Чтобы, даже если на куски, можно было опознать.
     Сергей кивнул.
     - Спецназ? Я такое видел уже.
     - Ну, - Артак закатал рукав еще выше, - сюда смотри.
     На бицепсе у него была наколота волчья голова с раскрытой зубастой пастью. Заключенная в круг, так что получалось вроде нашивки.
     - ?Черные волки?, так мы звались, а здесь погон, - он похлопал себя по плечу. - Четыре звезды.
     - Капитан, значит. Ну, за твои звезды.
     Выпили еще раз. Пойло кочевников оказалось простым спиртом, самую малость разведенным водой. Крепкая дрянь.
     - Ну, - сказал Метис, облизывая потрескавшиеся губы, - а ты, значит, служил?
     - Было дело.
     - И где? В каких частях?
     - Химическая защита, - ответил Сергей. Звучало убедительно и редко приводило к дальнейшим расспросам. -До капитана не хватило, уволили по состоянию здоровья.