его-то настоящего... ты меня понимаешь?
     - Понимаю, господин директор.
     - Да, ты всего в два раза младше меня, ты должен понимать. А эти молодые бездельники мучили меня почти полгода. Качество пересадочного материала их не удовлетворяло, надо же! Полгода на работу с одной донорской единицей, где такое видано?
     Хитори тихо вздохнул, решиться на предстоящий разговор было для него как прыгнуть в смертельно опасные воды бассейна. Но больше молчать он не мог.
     - А сколько ушло на работу со мной? - спросил он.
     Старик пожевал сухими губами. Медленно спустился к бассейну, остановившись рядом с Хитори. Его пальцы ползли вдоль замысловатого узора, вырезанного по всей длине трости.
     - Когда-нибудь ты должен был догадаться, - сказал он в пространство. - Мы действовали в спешке. В горле Рицуко Хитори что-то екнуло.
     - Господин Сакамуро... что случилось с... что случилось со мной тогда, двадцать лет назад?
     Это очень болезненно - помнишь mom разговор. Не обычное дежа-вю, не наложение, а расщепление.
     Вот я-Хитори, догадывающийся о правде, подавленный своими подозрениями и страхами. Мучающийся бесплодной надеждой, что все это Большая Ошибка.
     И я-Сакамуро, знающий, что никакой ошибки нет. Равнодушный до такой степени, что это может показаться жестокостью. И бесконечно утомленный предсказуемостью происходящего. Все это было и будет еще сотни раз. Прах, скука и суета.
     И даже убийство не привнесет желанного разнообразия.
     - Тебя нашли в тайге по сигналу вживленного маяка, - сказал я-Сакамуро. - Погребенным под снегом. Мертвым. Растерзанным на куски, рядом были обнаружены остатки кибера неизвестной модели.
     Я-Сакамуро перевел дыхание. Скоро придется подумать и о пересадке легочной ткани, произносить длинные речи стало утомительно, и от пеших прогулок уже пришлось отказаться, коленные суставы крошились, будто сделанные из песка.
     - Останки были доставлены сюда, на Хоккайдо. Подвергнуты сканированию. К счастью, мозг остался неповрежденным. И температура, в которой он находился, была достаточно низкой.
     Я-Хитори слушал молча, но смысл произносимых директором слов не доходил до сознания, Перед моими глазами стояла лавина белых тигров, захлестывающая опушку.
     Ту самую, где я умер.
     - А полгода назад у меня возникла необходимость в надежном человеке, который занялся бы переходом этого русского эколога. Тебя воспроизвели по клеточным образцам. Тело искусственно состарили и записали синтетическую память, чтобы заполнить двадцатилетнюю лакуну. Это самая быстрая карьера из всех, что я видел. Из простого ронина, одним махом - в представители компании, - пошутиля-Сакамуро.
     Я-Дракон не улыбнулся.
     - Значит, я клон. А мой оригинал мертв.
     - Это не был вопрос, время вопросов прошло.
     - Да, уже двадцать лет, - кивнул я-Сакамуро.
     - И треть моей жизни сгенерирована на рабочих станциях ?Мисато? из обрезков чужих воспоминаний и развлекательных мнемософтов.
     - Это так. Ты шокирован?
     - Был. - Я-Хитори сунул руку в карман, нащупывая круглую металлическую трубку. - Был шокирован. Когда в самолете понял, что моя память наложена, и по дороге на остров додумал остальное. У меня было еще время дополнительно поразмыслить обо всем, пока я ждал приема.
     - И до чего же ты додумался, Рицуко? - спросил я, надевая телеприставку. Мне стало интересно, что же такое у него в кармане. Неужели оружие? Ведь я приказал провести его в обход основного пояса безопасности. Максимум охрана просветила его на вживленных ?жучков? и взрывные устройства.
     Приставка заработала в рентгеновском диапазоне. Пропущенное через видеопроцессор изображение тела Хитори стало прозрачным, отлитым из синеватого стекла. Теперь я видел сквозь его одежду, а задерживая взгляд, различал пульсацию внутренних органов через теряющую плотность кожу. Забавно.
     Но бесполезно. Трубка, за которую он хватался в кармане, оказалась непрозрачной. Свинец? Неужели решил проломить своему старому директору голову дешевой игрушкой токийской шпаны? Ай да Дракон...
     - Я принял единственное возможное решение, - твердо сказал я-Хитори. Я и правда не видел другого пути. - Господин Сакамуро...
     В мои слова вкралась крошечная напряженная пауза. Седой океан плескался о прибрежные скалы, Темнело. Где-то запиликал сверчок.
     - Господин Сакамуро, - закончил фразу я-Хитори, - как моего директора и ояйабуна прошу дать мне отставку. - Я поклонился. - Вот письменное прошение.
     - Я-Сакамуро отступил, когда его рука появилась из кармана. Но в ней была не дубинка, а свернутый в трубку листок рисовой бумаги. Очень дорогое удовольствие в наше время синтетики и цифровых носителей.
     Приняв листок от Хитори, я развернул его и пробежал взглядом аккуратные иероглифы. Вот как. Замечательно. Продался русским, как и было предусмотрено в его поведенческой программе, там вообще много всякого было предусмотрено. Кроме этого нелепого прошения об отставке.
     - Ну и как ты это себе представляешь, Рицуко? - спросили. Как я быстро привык называть по имени то, что было выращено в автоклаве буквально на моих глазах. Из замороженных лохмотьев ткани, помещенных в питательную среду на акульих хрящевых полисахаридах. - У тебя ведь пожизненный контракт.
     - Значит, я разрываю его в одностороннем порядке, - сказал я-Дракон. - И вину за это я искуплю кровью.
     Глядя в скрытые за телеприставкой глаза директора Сакамуро, я вынул из кармана трубку складного ножа и щелчком высвободил короткое широкое лезвие.
     Мы стояли друг напротив друга. Мы. Я. Семантические забавы искусственной памяти.
     Я-Сакамуро ждал. Кибер-телохранитель ?Автомон?, бесшумно зависший над нашими головами, перешел в режим повышенной готовности. Хитори был хорошим бойцом, может быть, одним из лучших за всю историю ?Мисато? (потому его ткани и были отданы на сохранение, таким генотипом не стоило разбрасываться). Даже нож в его руках был опасней, чем ?плавающая крепость? под командованием недотеп из наших Сил Обороны. Но он знал, не мог не знать об охране дома. И о том, что автоматическая система всегда быстрее киборгизированной.
     Он не успеет кинуть нож. И тем более броситься на меня, счетверенная иглопушка ?Автомона? убьет его гораздо раньше. Я-Хитори, прозванный в прошлой жизни Голографическим Драконом, старался двигаться предельно медленно и плавно. Стоит болтающемуся над моей головой убийце оценить скорость моих движений как угрожающую - конец. Долгая жизнь научила директора Сакамуро осторожности. Все-таки в будущем году ему исполняется сто десять лет.
     - Я поступлю согласно древнему обычаю, господин директор. Хотя бы отчасти это уравновесит тяжесть моего проступка.
     Говоря это, я прижал лезвие ножа к большому пальцу моей правой руки, чуть ниже костяшки. Орудовать левой было непривычно, и, кроме того, это должно было быть чертовски больно. Но я не закричу.
     Ведь, когда белые тигры повалили его в снег и начали рвать на куски, мой оригинал не кричал? От боли, от страха, от давящего бессилия. От вида собственных оголенных костей и разбросанных внутренностей. От понимания, что это все. Конец. Я уверен, что он принял свою смерть с достоинством. Кровь струилась по лезвию, погружающемуся под костяшку большого пальца, Лицо Хитори побледнело, он оскалился в жуткой гримасе, но продолжал резать. Молча. Я следил за ним с интересом, мысленно отдавая должное заложенным в его мозг... нет, еще в мозг оригинала программам. Я всегда был поклонником Бусидо , стократно оплеванного и забытого в наше дерьмовое время, когда в цене хорошие рабы, а не воины.
     В преданности Дракона не было ничего рабского. В первую очередь он подчинялся не мне, своему хозяину, а Обязательству. Гири. Частью себя он жертвовал не из страха, а потому, что был должен так поступить. Я даже зауважал эту копию человека по имени Рицуко Хитори.
     Он стоил затрат на свое воспроизведение.
     Палец повис на тонком лоскутке кожи. Лицо Дракона расслабилось, включились болевые фильтры, вживленные в нервную систему. Одновременно его организм выработал избыток коагулирующих веществ. Кровь, обильно текущая из раны, теперь быстро сворачивалась. У современных техносамураев есть определенные преимущества.
     Завершающим движением лезвия он поставил точку в этой самоэкзекуции. И не лишенным показного изящества жестом протянул мне отрезанный палец. Браво! Браво, Дракон! Его рука почти не дрожала.
     - Прошу принять мою отставку, - с небольшим усилием сказал я-Хитори, полностью блокировать боль можно было только психопрограммой типа ?берсерк? или ?камикадзе?. Обычные же фильтры пропускали часть нервных сигналов, чтобы не превращать бойца в бесчувственную машину.
     И это была не самая приятная часть.
     Сакамуро задумчиво покрутил в руках отрезанный палец. Как мне показалось, он был удивлен.
     - Впечатляющий спектакль, Рицуко, - сказал он. - Ты запачкал костюм.
     Широкая кровавая лента тянулась вдоль всего рукава и заползала с пиджака на штанину. Целая лужица накапала у бортика бассейна. Натекло, как из зарезанной свиньи, в самом деле.
     Я почувствовал головокружение.
     - Посмотри. - Директор вытянул руку, указывая тростью. - Вот туда, - он шагнул мне за спину, чтобы точнее указать направление, - видишь?
     Если бы не мое зрение, улучшенное боевой оптикой, я бы никогда не разглядел то, что позволяла видеть господину Сакамуро его телеприставка. Скользящие над волнами треугольные плавники. Один, второй, третий. С каждой секундой их становилось все больше. Под водой у берега мелькнуло полупрозрачное тело забеспокоившегося сторожа-гидромата,
     - Ты позвал их. - В голосе директора я уловил нотку восхищения. - Своей кровью. Ты позвал метаакул.
     Да, наверное, так. Проклятые твари чуяли кровь даже лучше своих вымерших предков. Я слышал, что за десятки миль.
     - Они пришли на запах жертвы, - не унимался господин директор. Акулы были его единственной страстью последние пятьдесят лет. Символом его могущества. - На твой запах, Рицуко. Эмблемой ?Мисато индастриз? была черная акула на фоне алого круга. Она снилась мне последние ночи перед возвращением с континента. Приглядевшись, я видел ее настоящий окрас - тигровый. Полосатая хищница плавала в крови. В моей крови.
     - Я принимаю твою отставку, Рицуко Хигори, - торжественно сказал директор Сакамуро.
     Метровое кованое лезвие шириной около полутора сантиметров с обоюдоострой заточкой. Оно вошло в спину Хитори, не задев ребра. И, пронзив насквозь сердце, вышло из груди. Такой сверхъестественной точности удара я был обязан более чем столетием тренировок. И рентгеновскому режиму моей телеприставки.
     Секунду он уже невидящими глазами смотрел вниз, на покрытое его кровью лезвие. Я увидел, как его пробитое сердце вздрогнуло последний раз. И остановилось.
     Тело Хитори-2 качнулось и, подняв море брызг, рухнуло в мой бассейн.
     ?Время ужина?, - прошептал я, вытирая лезвие его прошением об отставке. Через секунду вода в бассейне забурлила. Болтавшийся у поверхности труп ушел на глубину, окутываясь густым алым облаком. Оно колыхалось вместе с неопределенного вида клочьями, пока не заработала фильтрующая установка, прогоняя через себя воду.
     Крохотный автомат-уборщик суетился у моих ног, смывая с бортика последние следы Хитори. Присев на корточки, я скормил малышу окровавленную бумажку с неразборчивыми теперь иероглифами.
     Все, что осталось от Голографического Дракона, - это его отрезанный палец, который я опустил в карман халата.
     - До новой встречи, Рицуко, - сказал я, усмехаясь. - До скорой встречи.

***

     Симпатия, которую я испытываю к тебе, Дракон, -моя собственная, а не вторичный продукт воспоминаний директора Сакамуро. Старый убийца не способен на такие чувства. Я тоже. В отношении большинства людей.
     Ты - исключение.
     Ведь у нас с тобой немало общего. Мы расходный материал, небрежной рукой извлеченный из холодильника, чтобы тут же нырнуть в адский огонь за чужими каштанами. Мы никто. Сточки зрения мировых законов у нас не больше прав, чем у трупов в морге. Даже меньше. Труп имеет право на достойное погребение и пару строчек в некрологе. Нам, как нарушителям КК-Конвенции , светит только жаркое чрево электросжигателя. Даже пока мы живы.
     Ведь, с их точки зрения, мы не имеем права на жизнь. Единственное наше различие в статусе наших оригиналов. Ты копия безвестного ронина Рицуко Хитори. Я выращен из ДНК Йоши Сакамуро, директора концерна ?Мисато?.
     Какое это имеет значение, если наш пепел будет вонять одинаково?

***

     Икари Сакамуро вошел в комнату в сопровождении нескольких человек. Уже хорошо знакомого охотникам доктора Мураками. Невысокой женщины, чье невыразительное лицо могло принадлежать любому азиатскому субрасовому типу, а одежда быть купленной в любом дешевом бутике.
     Гораздо больше внимания, чем этому воплощению незаметности, Иван и Ксана (особенно Ксана) уделили ее спутнику. Высокому для японца, худощавому и удивительно подвижному. С каждым шагом он отрывался от пола, хотя на нем был двадцатикилограммовый файтинг-сьют ?Кентай? (и красный индикатор на поясе говорил, что мышечные усилители отключены). В его уже не юном теле чувствовалась взрывная сила. Ксана незаметно облизнула губы.
     - Разрешите мне представить наших спутников, - сказал Икари. Жест рукой, и женщина поклонилась охотникам, ее пышная прическа-узел, удерживаемая дюжиной прозрачных заколок, опасно качнулась. - Вы можете называть ее Вторая.
     Иван хмыкнул. Хорошее имечко.
     - С доктором Мураками вы уже встречались. - ?Крысолов? удостоил охотников кивка.
     - А как зовут самурая? - подпустив в голос хрипотцы, поинтересовалась Ксана.
     Иван покосился на нее, опять хмыкнул, уже с другой интонацией. Он не был ревнив, с Отелло его роднил только цвет кожи. Бурным сценам охотник предпочитал тридцатисантиметровую дырку, тихо проделанную ?шталъфаустом? в солнечном сплетении конкурента.
     Высокий японец шагнул вперед, тоже поклонился. В каждом его движении сквозило возбуждающее охотницу благородство.
     - Называйте его Дракон, - сказал Икари Сакамуро.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

ОБРЕЧЕННЫЙ ГОРОД

ГЛАВА ПЕРВАЯ

     Колыхание трейлера прекратилось. Они прибыли на место. Антон, увлеченно резавшийся за одним из системных блоков в древнюю, еще до виртуальную игрушку, этого даже не заметил. Из динамиков доносились вопли: ?Yes, sir!?, ?At your service!?, ?Aaaaaarggggggh!? и звон мечей.
     - Лейтенант, загляни, пожалуйста, за монитор слева от тебя, - попросил Оракул рыцаря. - Там висят наушники. Надень их.
     - Зачем? - поинтересовался Глеб, вынимая из-за монитора полусферические наушники ?JBL?.
     - Хочу с тобой пошептаться.
     Приближенный наушниками голос звучал так четко, что Глеб с трудом подавил желание обернуться, не стоит ли Рыбак за его плечом? Иллюзии трехмерного звука.
     - Я буду краток, - приятно удивил Оракул. - У меня к тебе всего два вопроса. Первый: ты сможешь подорвать китайскую ЭМ-мину ?Тип-12?? Там все просто, задержка взрыва выставлена на две минуты, надо только вставить детонатор.
     - Ответ положительный.
     ЭМ-мины были предназначены для уничтожения сложной электроники и стали бесполезны с переходом на квазиорганические базисы. Вычислительной технике нового поколения нипочем мощные электромагнитные импульсы, напрочь разрушающие рабочую поверхность старых информационных носителей и пережигающие управляющие контуры. Это оружие такой же реликт, как и внутренности этого прицепа.
     - Второй вопрос: тебе известно, чем занималась группа медиумов под моим руководством?
     - В общих чертах.
     До того как двенадцатилетний сын Георгия Светлова стал первым ?гостем?, пройдя через Дверь, существовал всего один способ добычи информации из так называемой Янтарной Комнаты.
     Это были медиумы - одиннадцать девушек, набранных после изнурительных тестов в основном из группы связи. Почему среди медиумов не было мужчин, Глеб не знал. Как и деталей самого процесса получения информации. Они с Ириной старательно избегали этой темы.
     - В самом начале существования Проекта мне удалось нащупать определенную частоту, на которой можно было связываться с Янтарной Комнатой, - сказал Оракул, имея в виду Николая Токарева, свой покойный оригинал. - По сути, это были усиленные волны излучения человеческого мозга. Схема выглядела так: на одном конце Янтарная Комната, на другом - один или группа медиумов с вживленными усилителями. Медиумов погружали в контактный транс, после чего оставалось ждать, когда эта смесь шаманства и высоких технологий подействует, иногда ожидание не приносило ничего. Иногда на выходе наши мнемосканеры давали именно то, ради чего все затевалось. Информацию. Технологии. Ты знаешь, что формула ?голубого бархата? была получена из Янтарной Комнаты? - неожиданно спросил Оракул.
     - Понятия не имел.
     - А то, что наилучшие результаты ?медиумы? показывали под воздействием психотропных веществ и, в частности, ?бархата??
     - Нет. - До Глеба дошло. - И Ира тоже? Она...
     - Да, - подтвердил Оракул. - Ирина тоже принимала ?бархат?. И, боюсь, именно он, в сочетании с постоянным воздействием не учитываемых факторов на ее мозг, стал причиной болезни и дальнейшей комы. Мне очень жаль.
     Глеб издал сдавленный хрип.
     - Именно я, Николай Токарев, настаивал на постоянном применении ? бархата?. Ты можешь считать меня ответственным за случившееся,
     Внутри Глеба повернулся невидимый переключатель, вернувший ему спокойствие.
     - Зачем ты мне это рассказал? - спросил он.
     - Загляни еще раз туда, где ты взял наушники, - предложил Оракул. - Там, под куском синей пленки...
     Под куском пленки обнаружилось немало интересного. Прежде всего электромагнитная мина ?Тип-12?. Небольшой черный диск с отвинчивающейся крышкой, под которую вставляется детонатор. Вот и он, кстати, лежит рядом.
     - Скоро я попрошу тебя убить весь этот мусор, который называют Оракулом, - прошелестел голос в наушниках. - И ты не будешь колебаться. Правда?
     Глеб взял в руки черный стержень детонатора, повертел его в руках.
     - А что мешает мне сделать это сейчас? - спросил он,
     - Любопытство, - сказал Оракул. - Ты же хочешь узнать свое настоящее имя?
     Ничего не ответив, Глеб снял наушники. И спрятал детонатор в карман.
     Он вышел из трейлера и раздобыл у одного из Сыновей сигарету. Вслед за ним на воздух вылез Антон, подслеповато моргающий красными глазами.
     - Настоящая отрава, - сказал он. То ли про сигарету, которую ему протянул Глеб, то ли про увлекшую его игру. - Слушай, я этого Оракула спросил - а почему ангелы придут именно сюда, ну, в Дом Друидов. И знаешь, что он мне ответил?
     - Что?
     - Типа они придут, потому что умеют читать знаки. Как тебе?
     - Никак, - равнодушно ответил Глеб, затаптывая окурок. - А тебе?
     - Мне? Нет, мы живем в долбаном третьем тысячелетии, а он про знаки. Блин... Знаешь, что я думаю? Я думаю, кто бы он ни был, - Антон гулко постучал по металлическому боку прицепа, на котором красовался огромный логотип в форме бабочки, - хитрожопый фокусник или настоящая матрицированная личность, с башкой у него определенно не в порядке.

***

     Иногда ему снились сны. Или это было что-то другое? Ведь он же не спал с самого момента пробуждения.

***

     Старый мост. Изъеденные временем и коррозией рельсы. Внизу, далеко внизу бетон, расчерченный на квадраты стыками плит. Если смотреть на него долго, начинает кружиться голова и хочется сделать Тот Самый Шаг,
     - Не бойся, - говорит Он, и голос Его не мужской, не женский. - Это несложно,
     - Что несложно?
     - Летать. Главное, не сомневаться и не думать, что упадешь. Ты не можешь упасть.
     - Почему?
     - Ты создан для другого. Как и я. Смотри.
     Он шагает вперед, через край. Не колеблясь.
     И рубчатые подошвы Его ботинок с железными носками повисают над пустотой. Ветер колышет полы расстегнутого плаща. Как сложенные крылья.
     - Видишь, -