Он не поверил. Губы задрожали. Рука искала кнопку ?выход? на несуществующей клавиатуре.
     Но выхода больше не было. Он уже находился в реальности. Единственной и настоящей,
     - На Востоке говорят, что крыса, загнанная в угол, может превратиться в волка. - Маска улыбнулась шире, и в прорези гипсового рта Кусок увидел клыки. Белые клыки пожирателя исключительно сырого мяса. - Ты прости, ничего личного теперь, правда. Твое место должен занять другой человек, Рома.
     Стена под маской вздулась, пошла рябью, и от нее отделилась высокая, человеческая на вид фигура. Лицо фигуры скрывалось под маской...Нет, Маска и была ее лицом.
     Тень у фигуры была четвероногая. Волчья, и на глазах потеющего от страха Романа она поднялась, отделилась от пола, наливаясь плотской чернотой, зажгла крохотные луны желтых глаз. Слова Маски-оборотня теперь вырывались из ее нетерпеливо скалящейся пасти.
     - А ты... ты беги.
     Он встал из кресла так легко, как будто не провел в нем несколько предыдущих лет. Сделал шаг, другой и, когда волк-тень взметнулся в замедленном прыжке, побежал.
     На этот раз Роман по прозвищу Кусок, охотник и крысолов, успел. Не сбавляя скорости, он головой вперед, как в спасительную лазейку, нырнул в закрытое окно.
     До земли было девять этажей.

***

     Растопырив паучьи лапы, посреди комнаты застыло опустевшее кресло. Перед ним топтался игрушечный пес-робот Бонни, лохматая помесь черного пуделя и длинной таксы. И еще у стены валялась сувенирная маска, расколовшаяся точно пополам, вдоль линии носа.
     А Романа не было.
     Иван, придерживая намотанное на бедро одеяло, с перекинутым через грудь ремнем ?штальфауста? и пистолетом в свободной руке, подошел к выбитому окну. Выглянул наружу.
     Ксана, не смущаясь своей наготы, стояла за его спиной, поигрывая хлыстом. В сочетании с вызывающей холодные мурашки в паху остротой ее каблуков и совсем не нежным выражением лица это напоминало обложку журнала для рискованных садомазохистов. ?Твоя Черная Повелительница? или что-нибудь в этом роде.
     - Там уже сел патрульный орнитоптер, - сказал Иван, отворачиваясь от окна. Скулы его каменели, как высеченные из черного гранита. - Надо убираться отсюда. Быстро.
     Ксана подошла к нему вплотную, положила ладонь на грудь. Отбросив дурацкое одеяло, прижалась бедрами, горячим животом.
     - Может, пошлем их ко всем чертям? -тихо спросила она.- Дернем сколько можно с этой кредитной линии, уедем подальше, завяжем. Ты и я. Мы.
     Охотник отстранил ее, покачал головой.
     - Поздно, - сказал он, - Бежать поздно. Да и некуда.
     С той стороны в разбитое окно зло ударяет резкий холодный ветер. И, не находя привычной преграды, врывается в комнату и гонит, гонит их прочь из опустевшей квартиры.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

     Сразу к Оракулу их не пустили. Брат Егор куда-то подевался, а остальные суровые и неразговорчивые Сыновья качали головами. ?Утром?, - вот и все, что удалось от них добиться.
     Антон метался от стены к стене, как зверь в тесной клетке (и правда, в отведенной им комнатушке едва помещались два матраса и стол из картонного ящика), хлеща себя по бокам воображаемым хвостом. Глеб растянулся на продавленном матрасе, заложив руки за голову и уставившись в низкий потолок из гофрированного железа. Наверху ходили, и мелкие частицы ржавчины сыпались вниз с каждым гулким шагом. Как снег.
     Последние часы рыцарю казалось, что он снова на войне. Бег, стрельба, нелепые смерти, и совершенно неясно, кому это все надо.
     Но одно было неоспоримо: на войне следует использовать каждую спокойную минуту для отдыха. И, закрывая глаза, Глеб приказал себе отключиться. До утра.

***

     Местом проведения своих ритуалов, а заодно проживания Сыновья Оракула избрали давно заброшенную товарную станцию железной дороги. Ныне она превратилась в дикую помесь свалки и города бездомных. Старые вагоны и фуры были переделаны в дома. Расчищенное пространство между ними - в улицы и площади.
     Храм Оракула располагался на одной из таких площадей. Необычное сооружение из приваренных друг к другу транспортных контейнеров с полустершимися надписями вдоль облупленных бортов. Удивительно, но на Храме отсутствовала популярная оккультная символика: кресты, звезды, свастики и мандалы. Ничего подобного, если не считать издыхающих ламп-стержней над входом.
     Случайно или нет, но вместе они образовывали триграмму  ?кань? -погружение.
     - Это не похоже на обычные места паломничества на Дне, - сказал Глеб Егору. - Маловато помпы.
     - Сюда не приходят для поклонения, - серьезно ответил Сын. - Оракулу не молятся, и подношения ему не нужны. Он может дать истолкование, реже совет. Но обычно он молчит.
     - Надеюсь, для нас он сделает исключение, - угрожающе пробормотал Антон, и Глеб ткнул его в бок. Они были не в том положении, чтобы потрясать кулаками. Особенно перед этими ребятами с повадками опытных и не размышляющих долго убийц.
     - Входите, - сказал им брат Егор, останавливаясь перед низким и темным дверным проемом. - Оракул ждет вас.
     - А ты? - спросил Глеб, пропуская Антона вперед.
     - Я? - Сын невесело усмехнулся, - Моя судьба мне уже известна, рыцарь.
     Пожав плечами, Глеб шагнул вслед за хакером.
     (Внутри оказалось сумрачно и тесно, спертый воздух был наполнен запахом электричества, пластика и горелой изоляции. И пыли. Пыли было так много, что Антон, лишенный удовольствия иметь вживленные фильтры, чихал без остановки, утирая рукой слезящиеся глаза и сгибаясь пополам. - Будьте здоровы, - сказал голос откуда-то со стороны. - Извините за грязь, мне-то она не мешает, а убирать сюда ходят редко. Боятся навредить.
     Вспыхнули лампы разной степени тусклости (частью от старости, частью от недостатка питания, частью все от той же пыли), и стало ясно, чему деликатные Сыновья боятся навредить. Храм Оракула оказался целиком заполнен старой и разваливающейся на вид техникой; немыслимо древними процессорными блоками, мониторами, сканерами. Всему этому хламу было не меньше полувека. Его полуразобранные внутренности были с примитивным бесстыдством обнажены и сплетены между собой толстыми мотками проводов, местами оголенных и покрывшихся налетом всякой дряни.
     Увидев прямо перед собой монитор ?Sony?, который был старше его на пятнадцать лет, Антон от удивления даже перестал чихать.
     - Bay! - сказал он, блуждая взглядом по помещению. - Вот это да! Интересно, хоть что-то из этого работает?
     - Работает все, - с достоинством отозвался голос. - То, что перегорает окончательно и не подлежит восстановлению, сразу оказывается на свалке.
     ?На свалке? А это тогда что?? - хотел спросить Антон, но передумал. Оракул мог оказаться безобидным, выжившим из ума собирателем мусора, но его ближайшие ученики если и были сумасшедшими, то отнюдь не безобидными.
     - Простите, - сказал Глеб с удивлением. - Но где вы?
     Его сканеры, шаря среди нагромождений электронного антиквариата, отказывались обнаружить что-то живое. Неужели сбоили из-за интерференции полей?
     - Пожалуйста, идите направо, - попросил голос. - Там будет небольшой проход, вам по нему до конца.
     Нельзя сказать, что у Глеба не возникли догадки. Возникли. Но на полное понимание его сразу не хватило. Оставались еще вещи, которые он трезво относил к разряду бредовых слухов.
     Как оказалось, зря.
     - Отвечая на твой вопрос, Глеб, в этом ящике я повсюду, - раздался голос из пары динамиков. Витой кабель соединял их со звуковой платой ?Yamaha?, торчащей из раскрытого корпуса. - Но беседуют обычно со мной здесь.
     Здесь - это на небольшом пятачке, где на полу валяются два пенопластовых сиденья-подушки и стоит ?башня? без кожуха, ощетинившаяся разнообразной периферией. На специальной подставке ?глаза? - две цифровые видеокамеры и ?уши? - направленный в сторону сиденьев микрофон. Еще здесь есть старый лазерный принтер ?Epson? с вложенной пачкой бумаги и мигающим огоньком готовности.
     - Это... это и есть Оракул? - с глупым видом спросил Антон.
     В динамиках хихикнуло.
     - Оракул - это я, - сообщил электронный голос. - А то, что вы видите, - это его, мое, так сказать, материальное воплощение. Согласитесь, было бы неуютно общаться напрямую с грудой вышедшего из употребления железа. А так и мне значительно удобней. В этом месте я вижу и слышу лучше, чем в любом другом.
     Хакер прищурился, глядя между рядами включенных системных блоков.
     - Дешевка, - подвел он итог. - Ты сидишь в соседнем ящике с микрофоном и клавиатурой на коленях, притворяясь ожившей программой или еще чем. На такую херню уже никого не купишь, приятель, лучше завязывай с этими играми. На Дне я встречал умников и покруче. Обычно их топили в отходах. Знаешь, берется такая жестяная бочка...
     - Быстро соображаешь, - перебил его Оракул. - Быстрее тех доверчивых ребят со ?стигматами?, которые вас сюда привели. Но не об этом речь. Если я тебе скажу, что в целях моей безопасности этот Храм сейчас вообще никак не соединен с внешним миром, ты, наверное, не поверишь. Времени на то, чтобы дать тебе осмотреть все и убедиться в этом самому, у нас нет. Поэтому мне придется явить тебе, неверующему, чудо.
     - Жду с нетерпением.
     - Так, так, так, - забормотал Оракул, - посмотрим. Антон Зверев, год рождения, ЛИК, группа крови... это неинтересно... школа.., не окончил... агентство быстрого найма ?Саян?, ?Срочная доставка?, трехнедельные курсы оператора погрузочно-разгрузочных автоматов, стриптиз-бар ?Малинка?... ого, неплохо для несовершеннолетнего... эскорт-услуги по объявлению, Дом Виртуальных Удовольствий ?Ручей?...
     По лицу Антона ползли малиновые пятна.
     - Тут у нас провал, ага... реабилитационный курс в клинике Седова. Нет, это все ерунда. Посмотрим, нет ли чего поинтересней.
     Громко гудели захлебывающиеся от пыли вентиляторы.
     - Нашел! - радостно известил Оракул. - Я вкратце, если ты не возражаешь. Двадцать восьмой год. Букмекерский Цех Семеновых, махинации с квотами и выигрышными линиями. Тот же год, Федеральная Сберегательная Касса, округление остатков на текущих счетах. Двадцать девятый. Подложные заказы Ювелирному Цеху Гуревичей. Порча бухгалтерской отчетности Картеля ?Качественные и Новые Товары?. Похищение электронной документации из виртуального офиса ?Банка Реальной Инициативы?. Однако!
     - Хватит, - сказал Антон, сжимая зубы.
     - Почему же? Так, в тридцатом у нас тишина, зато тридцать первый! Одни имена чего стоят: ?Импориум-трансфер?, ?Глобальные коммуникации?, ?Трехмерные сновидения?. Понемножку, пока на подхвате, но наш ?крысеныш? выползает на корпоративный уровень. Тридцать третий, первая настоящая работа - ТПК ?Атлант?. Крошечная блоха на теле титана, но ведь успела же соскочить, не пережрав, не лопнув!
     - Хватит! - заорал Антон.
     - Да, здесь чувствуется опытная направляющая рука, - не обращая на него внимания, продолжал Оракул. - Баграт, земля ему пухом, всегда пригребал к своей кормушке лучших сосунков, засранец. Наш герой исключение, обычно у доброго толстяка сгорали за год, ложились мертвым грузом на Дно.
     Антон, твердея лицом, шагнул вперед, намереваясь обрушить стойку с динамиками. Рука Глеба опустилась ему на плечо, смиряя порыв.
     - Будем считать, что чудо явлено, - сказал рыцарь. - И перейдем к делу.
     - Ах, Лейтенант. - В загроможденных ветхой аппаратурой проходах зашуршал неживой смех. - Можно я опять буду тебя называть так? Ты все так же немногословен, человек не слов, а дела. Я помню, как на дне рождения Ирины ты сидел в форме, особняком от нас, полуштатских, ?очкариков?. И, поднявшись, вместо длинного тоста, который все ждали, не сказал ничего. Посмотрел ей в глаза, поцеловал край бокала и выпил до дна.
     - Кто ты? - спросил Глеб, делая шаг вперед. Теперь он собрался перевернуть весь этот Храм вверх дном. - Ты был там?
     - Конечно. Мы сидели напротив. Слева от меня был наш главный физик, Васильев, ты его должен помнить. Морщинистый такой дядька. Он тогда подвыпил, разоткровенничался, чего за ним не водилось. И шепнул мне по секрету, имея в виду тебя, понятно. ?Убийца с мозгами гораздо хуже безмозглого. Опаснее?. Он думал, бедняга, если объявят зачистку, стрелять в затылок ему будешь именно ты. А вышло по-другому.
     - Я слышал, что он сказал, - протянул Глеб. - Теперь вспоминаю.
     ?Акустика у меня тогда уже была улучшенная, активные усилители, шумовые фильтры. Для пьяного шепота достаточно. Вполне. Но больше никто... я и...?
     - Ты? Николай Токарев? Рыбак?
     - Ну что, Лейтенант? - ответил вопросом Оракул. - Чудо свершилось?

***

     Тот вечер был в краденой памяти Георгия,
     Тихая музыка, мягкий свет, вкус пряного сыра и вина на языке. Очаровательные девушки из группы связи. Почему-то под началом Токарева работали исключительно такие, молодые и яркие (?Завел себе цветник?, - осторожно, вполголоса острили в курилке, всерьез связываться с Рыбаком никому не хотелось). Они враз пьянели, громко смеялись старым анекдотам и ласково ослабляли галстук недоступному начальнику экологической секции.
     Не такому уж недоступному, если честно. Одну из них, высокую беловолосую Дину, весь вечер касавшуюся его под столом гладкой обнаженной коленкой, он подвез домой после всего. И, глубоко заглянув у двери во влажные зеленые глаза, остался у нее до утра.
     Жаль, совсем расслабиться так и не получилось. Не только потому, что трижды за эту ночь звонила ?ракушка? и срывающийся голос жены требовал немедленно приехать, иначе она покончит с собой. К этому он привык, не обращал на ее выходки внимания. Опасаться было нечего. После того как она действительно попала в реанимацию, проглотив лишний десяток снотворных капсул, ей вживили датчик, снимающий внутренние показания. Сигнал с него поступал напрямую к дежурному врачу. А у того под рукой была выездная бригада спасателей. Сам же Георгий старался пореже бывать дома.
     Но в темноте чужой спальни, рядом с чужой женщиной (к счастью, оказавшейся в меру нежной и сверх меры умелой), так похожей во сне на красивую и дорогую e-doll...
     Е-куклу или идола, как их называли отечественные продавцы искусственного секса. Послушную невысказанным желаниям игрушку из теплой и шелковистой псевдоплоти. С нейротродами обратной связи на гладких ладонях, припухлых губах, удивительно подвижном языке. И, last but not least , с упругим влагалищем, автоматически подгоняемым подпараметры владельца и вырабатывающим биологическую смазку (новинка! без запаха!).
     Все это в одной упаковке с загружаемой библиотекой программ, рядом с которыми ?Кама-Сутра? не больше чем скучное пособие для начинающих...
     ПОКУПАЙТЕ! ВКЛЮЧАЙТЕ! НАСЛАЖДАЙТЕСЬ!
     Последнее время большинство женщин казались ему роботами. Иногда они функционировали безупречно, как Дина, а иногда неожиданно и бесповоротно ломались. Робот, называющий себя его женой, со времени перехода Георгия в Проект дал сбой. А теперь дошло до того, что она не пускает сына в дот, крича, что его превратили в чудовище...
     ...Но, с приятной усталостью и истомой растянувшись на желеобразно колыхающемся гель-матрасе, рядом с очаровательной и, как он тогда думал, случайной подругой...
     Майор Георгий Светлов, один из лучших специалистов в области экологической войны, более того, специалистов-практиков, а не теоретиков-болтунов.
     Солдат незримого погодного фронта.
     Тем летом над ?солнечными полями? SSE стояла непроницаемая свинцовая пелена облаков, и акции падали и падали вниз. Пока одного из генеральных директоров (того самого, кстати, ?заказавшего? двенадцать лет назад танкерную флотилию янычарам-подводникам) не нашли застрелившимся в кабинете. И не были заключены столь важные договоры на поставку новых биоаккумуляторов марки ?Неотех-Энергополис?.
     Погонщик Северных Ветров.
     ?Зефир? и ?Борей? - военные погодные спутники, запущенные в семнадцатом и девятнадцатом соответственно. Первый смерч, созданный ими и обрушенный на побережье одной излишне ретивой восточной державы, звался, как и положено, красивым женским именем ?Медея?. Там, где он прошел, говорили ?аой икари? - ?синий гнев?.
     И Сотрясатель Тверди - это тоже он.
     На запуск первого тектонического ?трезубца? не явился, говоря, что ничего хорошего из проекта ?Тартар? не выйдет. И правда не вышло.
     Когда повсеместно объявили Красную Ступень, ведомственная охрана сдуру начала палить в ?кротов?. А это были уже не слепые вяловатые тупицы из первого неудавшегося поколения - настоящие глубинные командос. И они ненавидели своих надсмотрщиков глубоко, инстинктивно.
     Рассказать, что там случилось, было некому, наружу не выбрался никто. Входные туннели оказались взорваны, и все три подземные базы стали недоступны на время. А потом уже было не до них.
     Свидетель и прямой участник многих значительных и страшных событий, происходивших в то время на земном шаре.
     Войну нельзя было выиграть, она вела к самоуничтожению. Это понимали все, кто мог еще что-то понимать. Таких оставалось немного.
     Среди них еще меньше было тех, кто в полной мере осознавал, что и прекратить эту войну нельзя. Какой бы суицидальной она ни была. Слишком важные судьбы зависели от самого факта ее продолжения. Чересчур высокие интересы сходились на полях ее брани. Очень уж многое мыслилось без войны по-другому или не мыслилось вообще.
     Значит, надо было сделать эту войну абсурдной. Невозможной. Как драку за пищу, самку или клочок территории делает невозможной, превращает в совместное паническое бегство яростный гул лесного пожара.
     Даже если ради этого придется разлить на опушке канистру напалма.
     Но, невольно вслушиваясь в ровное и теплое дыхание рядом, он думал не о войне. И не о тех разрушениях, которые она принесла повсюду, в том числе в его собственный дом. Нет.
     Он думал о своем сыне. О том, что ему через месяц уже пятнадцать и он твердо рассчитывает получить обещанный моноцикл. И жена, конечно же, не права, он не чудовище. Но и далеко не обычный ребенок.
     До самого рассвета он лежал без сна. Георгий Светлов, человек с рано поседевшей головой, молодым жестким лицом и неутихающим яростным блеском в глазах. Плохой муж, хороший солдат и... какой?., отец. До восхода солнца, когда усталость и алкоголь все-таки погрузили его в хрупкую нервную дрему, он думало том, что уже скоро.
     Очень скоро его сын, Влад, должен будет первый раз войти в Янтарную Дверь.

***

     - В двадцать восьмом мою группу окончательно расформировали. Медиумов передали секции сбора данных, меня сделали внештатным консультантом. Глава отдела безопасности, твой, Лейтенант, непосредственный начальник, настойчиво убедил меня пойти на блокирование памяти. Тогда же, кстати, этой мерой заменили обязательную подписку о неразглашении. Выходя из здания Проекта, сотрудник слышал кодовое слово и забывал все, что подпадало под гриф ?секретно?. А возвращаясь, снова вспоминал. В высшей степени надежно и эффективно.
     - Даже слишком, - заметил Глеб. - После всего я, например, не могу вспомнить упомянутого тобой начальника. Ни лица, ни имени. Аж жутко становится.
     - Неудивительно, - сказал Оракул. - Ведь именно этого он и добивался, накачивая тебя мнемоанестиками в тридцать третьем.
     - Что?!
     - Ну да. Убивать тебя было глупо, точнее, нерационально. А он прослыл очень большим рационалистом - не пускал зря в расход материал, который мог еще пойти в дело.
     - Кто он? - Глеб повернулся к Антону, но тот пожал плечами. Память Георгия пока не давала ответ на этот вопрос. - Кто?! - Он снова повернулся к дигитальным ?глазам? Оракула.
     - Не спеши. И не перебивай. Я стараюсь рассказывать все по порядку.
     Лицо рыцаря осталось невозмутимым. Только напряглись плечи и руки, выдавая невидимую глазу внутреннюю борьбу. Но он сдержался и замолчал.
     - Так, на пятом десятке, я стал вольным стрелком. Относительно вольным, конечно. Люди Службы за мной присматривали, ненавязчиво, но постоянно, как без этого. Ведь, даже не помня этого толком, я был посвящен в о