ет из разбитого окна. Слева от него коридор, справа лифтовая площадка. Перед ним, придавленный тушей медбрата, майор Климентов, тщетно пытающийся высвободить руку с пистолетом.
     Встретившись взглядом с пациентом, майор внутренне вздрагивает. В паре жирных от смазки дульных каналов больше выразительности, чем в глазах Юргена. И больше надежды на милосердие. Впервые за восемь лет работы Евгений Климентов отчетливо понимает, что сейчас умрет.
     Его несостоявшийся убийца всем телом поворачивается в сторону коридора. Майор видит то же, что и он, - семерых человек в черных плащах ритуального вида. В руках у них совсем не ритуальные гвоздометы. Юрген смотрит на них, как бы сомневаясь...

     - Беги!

     ...и, развернувшись, бежит в сторону лифтов. Наверное, эти семеро - те самые ?они?, о которых он кричал. Значит, не бред.
     Первый из семерых бросает вполголоса ?лежи?, проходя мимо Климентова. И майор лежит. Если человек со ?стигматом? скажет ему ?пой?, майор запоет. Непослушание перед лицом явно превосходящей силы он считает безрассудством.
     Но вокальные данные Климентова интересуют человека в черном гораздо меньше, чем Юрген Тиссен, попавший в ловушку с тремя закрытыми лифтовыми дверьми. Бежать ему дальше некуда. Прятаться негде. И времени ждать лифта у него нет.
     Первый из шестигранных стальных гвоздей длиной ровно девять дюймов уже покинул ствол ?стигмата?.
     С расстояния меньше десяти метров очень трудно промахнуться по мишени размером с человека. Особенно если в твоих руках привычное оружие и такая мишень для тебя не в новинку.
     Человек в черном промахивается не полностью. Заточенный стальной стержень по касательной задевает плечо Тиссена, унося с собой кусочек голубой больничной рубахи и лохмотья тканей. Это вместо того, чтобы пробить насквозь голову, в которую стрелок целился. Видно, рука дрогнула, бывает, особенно если на ходу и из такой тяжелой и неточной дряни, как ?стигмат?.
     Стреляет его товарищ рядом. На этот раз в ?молоко?. На сжавшемся в комок Тиссене ни одной новой царапины. Повезло.
     Третий выстрел не может не попасть в цель. Направленный в живот гвоздь летит в упор.
     И тут становится понятно, что дело не в стрелках. Немыслимо изогнувшись, Юрген увертывается от заряда. Такие фокусы иногда проделывают нашпигованные акселераторами теки. Или ?новые люди? с перенастроенной нервной системой. Для обычного натурала они непосильны.
     Но даже внезапно приобретенная сверхувертливость Тиссену не поможет. В обойме ?стигмата? двенадцать гвоздей. Семь пистолетов. Восемьдесят четыре гвоздя. Слишком много, если стрелять с пяти шагов,
     С мелодичным звоном открывается дверь лифта.
     Вызванные доктором Лазаревым санитары так и не успели понять, что же произошло. Раскидав их, как кегли, Юрген прыгнул в спасительную кабину и ударил по кнопке.
     Как позже выяснилось, опустившись в подвал, он избрал лучший из возможных путей бегства. Пневматическую трубу мусорного коллектора. Избежав снующих по этажам людей ?Глобалкома? и отряда тамплиеров, прибывшего к главному входу клиники.
     К тому самому, через который ее покинули семеро ?проповедников?.
     Перед тем как выйти на улицу, они перевели ?чешую? в режим полной защиты. Собранные в толстые кольчужные воротники микроскопические диски зашевелились, наползая на головы и лица. Точно так же активная броня сформировала перчатки и штаны.
     Автоматы кнехтов обрушили на них свой полипропиленовый ливень. Но парализующие иглы бессильно застревали и ломались между подвижными ?чешуйками?. Семеро в черном прошли к ближайшему спуску на Дно, не доставая оружия и не обращая внимания на стрельбу.
     И исчезли.

***

     - Как вы могли их упустить?! - возмущается Климентов. Это нелегко, учитывая, что его собеседник в своем бронекостюме выше майора на метр с четвертью. - Так у вас, в Ядре, поддерживается порядок?
     - Мои бойцы обстреляли их из ?ехидн? и акустических станнеров, - невозмутимо прогудел тамплиер. - Но они были к этому готовы, одеты в ?чешую? и соответствующим образом экранированы.
     Майор внутренней безопасности ?Глобалкома? онемел от возмущения. Перед ним стоял живой танк, боевая машина, способная проломить собой бетонную стену и превратить в кучу хлама звено боевых орнитоптеров. Он говорит, что семеро террористов были ?соответствующим образом экранированы?! От чего? От противопехотных миниракет ?Овод?? Или от их старших сестер класса ?Swarm? с разделяющейся головной частью? А может быть, от этого пятиствольного пулемета (наверняка с бронебойными боеприпасами), который рыцарь носит закрепленным на предплечье?
     - Я не такой идиот, каким кажусь! - закричал майор, не выдержав. - У каждого из ваших кнехтов есть, как минимум, штурмовая винтовка! Хотите сказать, что она не пробивает ?чешую??
     - Пробивает, - согласился тамплиер.
     Его лица не было видно за забралом шлема, живописно разрисованным под оскаленную волчью пасть. Климентов был совершенно уверен, что рыцарь усмехается. Скалится не хуже своего зверя.
     - Но у моих людей не было приказа вести огонь на поражение.
     - А кто должен был отдать такой приказ?
     - Я. - Голос рыцаря звучал уже с явной насмешкой. Плюнув, майор побрел прочь,

***

     Перед тем как исчезнуть, предводитель семерых нагнулся над ним. Из рукава его рясы выскочил нож с широким треугольным лезвием. Им он срезал нашивку с именем и званием Климентова.
     - Ты мне жизнью обязан, майор, -сказал он. -Понял? Придет время, я долг с тебя спрошу.

***

     - Лучше бы ты сдох, - пробурчал майор себе под нос.
     Кто же такие были эти семеро? Почему тамплиер не отдал приказ расстрелять их в решето? И, черт побери, как чудом оживший коматозник Тиссен сумел уйти от этих убийц, устроив такой цирк с акробатическими номерами?!
     Майору кристально ясно, что от ответов на эти вопросы зависит его дальнейшая карьера. И, как он догадывается, жизни многих людей.

***

     К бетонной свае лепится старый уличный телефон, архаичное устройство без нейроинтерфейса и даже без вывода изображения. Удивительно, что он вообще подключен к городской сети.
     Звонок. Долгий, незатухающий, дребезжащий. Звонит старый автомат.
     Рука с обрубком мизинца снимает треснувшую трубку из черного пластика. В микрофоне шорох статических помех. Чужое дыхание.
     И голос.
     - Для тебя есть работа, - говорит он,
     Остальные слова тонут в грохоте надвигающегося поезда.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

     ?Мы прерываем нашу программу для экстренного сообщения. Этой ночью неизвестными лицами был совершен террористический акт в секторе ?Новый?. Сильнейший взрыв в жилом блоке полностью уничтожил два верхних уровня и стал причиной дальнейшего пожара. Точное количество жертв уточняется.
     На данный момент известно, что погибло не менее сорока человек и столько же получили ранения. Как сообщил нашему корреспонденту Гроссмейстер Ордена Новых Тамплиеров Максимилиан Ежов, ожидается, что ответственность за преступление в ближайшее время возьмет на себя одна из радикально-экстремистских группировок Дна?.

     Разговор с комтуром прошел скомкано и по вине Глеба на повышенных тонах. Ему не стоило так категорично отказывать своему начальнику хотя бы в наскоро выдуманном объяснении происшедшего, туманно ссылаясь на неизвестные тому обстоятельства. Врать Глеб не любил и не умел, а комтур Егоров вранье слушать не хотел. Все, что вышло из этой беседы, - нешуточная угроза Егорова учинить расследование случившегося, арестовав Глеба на центральной базе, на что Глеб ответил разбитым личным коммуникатором, по которому его мог запеленговать любой патруль Ордена. Этим он открыто заявлял о своем намерении уйти в самоволку.
     Им двигало не только желание без помех заняться своими делами, но и осторожность. Как-то подозрительно легко вышли на скромного уличного рыцаря азиатские охотники за памятью. Не сгнила ли рыба с головы, не стали ли торговать своими людьми господа комтуры или, хуже того, Гроссмейстеры?
     Точного ответа Глеб дать не мог, но сладковатый запашок воображаемой тухлятины коснулся его ноздрей. И он предпочел уйти, чем очередной раз убеждаться в обоснованности своих подозрений.
     Один раз промедление уже стоило ему левой руки и долговременных воспоминаний. Второй раз - жизни друга.
     Глеб бросил в ремонтном боксе свой ?доспех? и большую часть личного оружия. Пересаживаясь с А-поезда на метро, с метро на такси, он отправился в дальний сектор Ядра, чтобы в укромном месте спланировать и подготовить свои дальнейшие ходы. Больше он не будет сомневаться, медлить и ждать, пока ему будет нанесен удар.
     Теперь Глеб будет бить сам.

***

     Семиуровневый ?ящик?, пропахший уриной и побочными продуктами извлечения синтетических галлюциногенов, должен был стать Глебу надежным временным убежищем. Весь тускло освещенный сектор ?Новый? состоял из таких вот прямоугольных бараков. Настоящих отстойников человеческого утиля,
     В тесных, обитых вонючим пластиком ячейках находила себе приют ночная смена фармацевтических цехов и мини-заводов по производству различной дряни вроде моющих средств и молекулярных клеев. Угрюмые, всегда задыхающиеся, отравленные люди с покрытой высыпаниями и пятнами кожей. Редко натуралы, обычно же подпольные симбиоты, не имеющие отношения к Синклиту и часто страдающие отторжением трансплантантов.
     Они болезненно стонали ночью в узких, сплошь покрытых непристойными граффити коридорах. Пили и всюду проливали содержащие этиловый спирт производственные отходы. Обильно пачкали застрявшую на третьем этаже коробку лифта гадкой слизью и выделениями модифицированного кишечника. ?На конкурсе ?Сосед года? они не взяли бы даже утешительного приза?, - думал Глеб, тщательно вытирая измазанную подошву о ступеньки. Четыре года назад он анонимно снял здесь двухкомнатные апартаменты с семиметровой кухней - настоящую роскошь, по местным меркам. Теперь Глеб имел все основания считать, что его, рыцаря Ордена, никто и никогда не отыщет в такой яме. Чтобы найти его, рассуждал Глеб, без применения наружного ведения (которое он, используя свою тамплиерское оснащение, смог бы обнаружить и нейтрализовать), надо пройти по его следу, как это делали вымершие в ходе Перелома собаки. Либо - и после смерти Георгия это тоже стало невозможным - точно знать местонахождение его убежища.
     Насчет последних двух возможностей он ошибался, думая, что это неосуществимо.
     Человека у своей двери он заметил без всяких тактических сканеров и детекторов теплового излучения. Тот, скорчившись, сидел на полу, уткнув лицо в колени. Рядом с ним валялась опрокинутая бутылка самопала с натекшей из горлышка лужицей.
     Именно эта бутылка губительно усыпила осторожность Глеба. Подобные картины были в ?ящике? нередки.
     Для гостя, построившего на этом свой нехитрый расчет, они тоже не были в новинку. В свое время, работая грузчиком на складе ?Срочной доставки?, он жил в таком же пластиковом аду и пил такое же дерьмо из немаркированных бутылок. И, бывало, так же ставил свою жизнь на кон в узких коридорах, где глухонемые двери со слепыми глазками и двое, не разойдясь по пьяни, лезут друг другу в брюхо титановыми заточками.
     - Замри, - сказал он возившемуся с магнитным ключом Глебу и сунул ему в бок толстый ствол пакетного разгонника. - Смотри, курок я уже нажал, предохранитель держу одним пальцем. Отпущу - будет сразу шесть дырок, печень и желудок в клочья. Повременишь на меня бросаться? Глеб вздохнул и подавил желание врубить форсаж и, локтем в висок, навсегда превратить сознание хитреца в сжимающуюся ослепительную точку. Пистолет выстрелит так и так, а под плащом нет даже паршивой кирасы. Шах и мат.
     - Повременю, - сквозь зубы сказал Глеб. - Тебе чего надо? Денег?
     - Поговорить, - серьезно ответил гость. - Открывай дверь. На кухне он усадил рыцаря на стул, спиной к себе, заставил сложить руки поверх стола и составить ноги вместе. Обыскивать не стал, просто уперев разгонник Глебу в затылок.
     - Наклонишься вперед, дернешься - стреляю... Тебя ведь Глеб зовут, верно?
     Глеб весь напрягся, чтобы не обернуться на гостя. Ему до сих пор удалось лишь мельком разглядеть его в висящем напротив входной двери зеркале. Отметив, что парень не похож ни на охотника, ни на безопасника-ликвидатора. Для первого он выглядел слишком тускло, без характерного напускного шика - настоящей или поддельной кожи, замысловатого хаера, металлических побрякушек, крупного калибра. Для второго слишком заметно - темные очки, обесцвеченные волосы, серьги в ушах, майка с надписью ?All came to the shit!!!?, вытертый джинсовый кардиган,
     В Ядре корпы -undercover  предпочитали смотреться скромнее. И убивать издалека, а не в затылок на крохотной кухне, забрызгав кровью и мозгами голубые, обитые фенопластом стены и маленькое квадратное окно. В такой смерти было слишком много личного. А для отдела внешней безопасности, отмечающего ?исполнение? галочкой в квартальном отчете, личность означала не более чем очередную электронную запись в ассенизаторском листе.
     Был еще один вариант, о котором хотелось думать меньше всего, Федеральный Контроль. Осколок былых властных структур, прожорливый хищный реликт. Но и эти действовали бы иначе, бесследно ?исчезнув? Глеба без следов борьбы и насилия. Либо, наоборот, прячась за газетными заголовками, нарочито громко, имитируя рядовую вспышку террора, пожинающую невинные колосья. Под этот образ действий гость тоже не подходил.
     - У меня к тебе всего два вопроса, Глеб, - сказал он. - Первый: откуда я знаю тебя и это место? Второй: кто и зачем похитил мою девушку? Отвечать ты можешь в любом порядке.

***

     Уборочная ?черепаха?, проползавшая мимо двери в квартиру Глеба, выпростала суставчатый хвататель и со второго раза (пошаливали износившиеся сенсоры) вцепилась в горлышко обманувшей рыцаря бутылки, добыча отправилась в спинной бак.
     ?Черепаха? пошарила вокруг себя телескопическим глазом и, урча, двинулась вдоль коридора дальше. Она искала крупный мусор. Мелочь вроде окурков и комков жвачки доставалась биомеханическим ?крысам?, которых местные жители с непонятным садизмом почти полностью истребили. Что-то в этих юрких квазиживых созданиях вызывало у населения ?ящика? отвращение и ярость. Хотя микрокиберы не имели ничего общего с действительно водившимися в туннелях Дна метакрысами. Те, в отличие от уборщиков, питались и мусором, и теми, кто мусорил.
     Здешним стихийным луддитам было наплевать на такие тонкости. Плевала на них и ?черепаха?, знавшая только утилизацию отходов на своем запрограммированном участке. Сейчас она как раз собиралась подобрать две половинки вентиляционной потолочной решетки, разрезанной вдоль чем-то вроде молекулярной фрезы.

***

     Поисковый робот класса ?Доберман? был близок к тому, что люди назвали бы помешательством. Его чуткий к высокомолекулярным ароматам ?нос? был атакован мириадами летучих полимерных соединений, циркулировавших в местной вентиляции. Он уже дважды сбивался с маршрута, намеченного приоритетным запахом. Это приводило к конфликту управляющих программ.
     Кибер замирал, подняв одну из опорных конечностей. Тогда он действительно становился очень похож на собаку. Или по-паучьи карабкался на стену, спрыгивал, прижимался к полу,
     Но все же второй приоритетный инстинкт, заставляющий ?Добермана? преследовать свою жертву, брал верх. Кибер приближался к цели. И двадцать граммов взрывчатого геля вместе с ним.
     Степной волк-одиночка, обходивший свою территорию, выскочил на ?Добермана? из-за угла коридора. Не тратя времени на предупредительное рычание, он с разбега ударил его грудью, всем телом, весившим без малого центнер.

***

     Сбитый с ног кибер перекатился через голову и спину и тут же вскочил. В момент атаки над ним возобладал первый и самый мощный из инстинктов, отодвинувший на задний план все иные стремления и приказы. При любых обстоятельствах главным поведенческим императивом диверсионно-разведывательного кибера является выживание. В настоящий момент его условием было немедленное устранение агрессора, который, пригнув голову и судорожно дергая обрубком хвоста, приближался к ?Доберману?.
     Мозг кибера оценил параметры метаволка, его скорость, вес и вероятную подвижность. Передние лапы ?Добермана? раскрылись у пола веером матовых вольфрамомолибденовых лезвий с толщиной заточки всего в несколько молекул. Присев на задние лапы, кибер, совсем как разъяренная кошка, нанес ими серию быстрых ударов, нацеленных в морду и грудь метаволка. Прыгнул вперед, прочерчивая левым комплектом лезвий бок врага. Приземлился, немыслимо выворачивая суставы, и...
     Удар волчьей лапы привел в негодность большую часть головных камер ?Добермана? и повредил его ?нос?. Сама голова кибера повисла между передними ногами на безнадежно свернутом и испорченном соединителе. При каждом движении она бесполезно раскачивалась из стороны в сторону, так что операторы могли видеть разве что грязный пол, а не чудом оставшееся невредимым тело волка.
     Они не видели и этого. С появлением зверя экраны наблюдательного центра заволокла непроницаемая серая муть.
     Челюсти волка, не уступавшие по прочности и хватке зажимам формовочного стана, выдрали левую заднюю ногу кибера из паза. Оборвали вязкие жгуты искусственных ?мышц? и тончайшие соединительные кабели. На экранах появилось изображение, не имевшее ничего общего с тем, что передавал ?Доберман?.

***

     Слайд рекламного плаката, вероятно датированного самым началом века. Рисунок и слоган, выполненные двумя красками, черной и желтой, на белом фоне. Рисунок: нанизанная на рыболовный крюк бабочка. Подпись:

     БИОИНЖЕНЕРНОЕ ЧУДО
     ЭЛЕКТРОННАЯ ПРИМАНКА ?МАХАОН?
     РАДОСТЬ НАСТОЯЩЕГО РЫБАКА

     Трехногий кибер удрал по стене обратно в вентиляционную трубу. Победитель задрал лобастую голову и завыл ему вслед. Как выл прошлой ночью над растерзанным телом Филиппа Сельги по прозвищу Филин.

***

     - Филин. Это дилер в клубе ?Молоко?. Я купилу него две ампулы ?голубого бархата?. Потом я поехал в мотель на краю Ядра и оттуда взломал центральный сервер ?М-банка?. Я украл собственную память. То есть это я тогда думал, что собственную.
     Это была самая странная исповедь в жизни Глеба, исповедь с шестиствольным гаусс-пистолетом, упирающимся ему в затылок.
     Четверть часа назад он сказал: ?Я не могу тебе ответить. Тебя я вижу в первый раз, не знаю ни твоего имени, ни имени твоей девушки?.
     ?Меня зовут Антон, - сказал гость. - А ее Марта. Ради нее вчера я совершил самый крутой набег в своей жизни?.
     И он начал рассказывать.

***

     Антон не помнил, как оказался в аэротакси. Открыв глаза, он увидел бешеное мелькание лопастей за прозрачной крышей. Под креслом сохла лужица рвоты.
     - Такси, - сказал он хриплым, не своим голосом. - Какой маршрут?
     - Девятая станция ?вертикалки?, господин Шептунов, - нежно пропело такси. - Ориентировочное время прибытия: шестнадцать минут. Могу я предложить вам выпить? Кола, безалкогольное пиво...
     - Какую я задал срочность?
     - Категория срочности нормальная. Движемся в основном воздушном потоке.
     - Смени категорию на экстренную.
     - Выполнено. - Цифры на счетчике замелькали бодрее, такси набрало высоту. - Вынужден оповестить таксопарк о переходе в экстренный коридор.
     Антон устало закрыл глаза. На оповещение плевать. Василий Шептунов сгинет этой ночью, как и Камбала. Бесследно.
     А перехватить до отхода ?вертикалки? его уже не успеют.
     До самой посадки такси он проспал с открытыми глазами. Смежить веки ему мешал страх. Антон боялся вновь увидеть куски чужой жизни, просочившиеся ему в голову.
     Его дальнейший план был прост. Бегство. Забрать Марту - и прочь из Ядра, прочь из Города. В Большой Берлин или в Большой Париж, Куда угодно, спрятаться, залечь, истратить большую часть накопленных денег на операции по изменению внешности и извлечению базиса. Сменить ЛИК.
     Он не знал, где именно наследил, но был уверен в том, что след