пределенного рода вопросы или действия, робот  ничего
не решает.
     Они поднялись еще на один уровень.
     - Так что же все-таки  вы  думаете  предпринять?  -  не  успокаивался
Пэннер.
     - Даже не знаю, - честно признался Лакки. -  Нужно  заставить  робота
выдать себя. И использовать для этого Три Закона, со всей их  зыбкостью  и
многозначностью. Что требует, однако, хорошего владения  предметом...  Как
вынудить  робота  разоблачиться  и  не  потревожить  при   этом   взрывное
устройство? Если бы у  меня  была  возможность  так  манипулировать  Тремя
Законами, чтобы они вступали в конфликт один с другим,  -  это  сирианское
создание было бы полностью парализовано! Если бы...
     - Если вы, - бесцеремонно перебил его Пэннер,  -  господин  Советник,
ждете помощи от меня - то напрасно.  Я  уже  говорил  -  в  роботехнике  я
абсолютный... - Он резко дернулся. - Что это?
     Бигмен тоже настороженно огляделся.
     - Я ничего не слышал!
     Пэннер, молча протиснувшись мимо них, исчез за изгибом трубы. Лакки с
Бигменом вскоре догнали его, бормотавшего:
     - А не втиснулся ли он между выпрямителями? Ну-ка, проверим еще раз!
     Лакки сосредоточенно вглядывался в сложные переплетения кабелей.
     - Кажется, все в порядке? - спросил он.
     - Посмотрю на всякий случай, - твердо  сказал  Пэннер.  Он  отодвинул
панель в стене и осторожно шагнул туда. - Не двигайтесь, Бигмен!
     - Что случилось? Там же пусто!
     - Знаю. - Голос Пэннера стал мягче. - Я попросил  вас  не  двигаться,
так как не хотел лишиться руки в момент включения силового поля.
     - Какого еще поля?
     - Оно как раз пересекает коридор, в котором  вы  стоите!  Столько  же
шансов выбраться, как пробить лбом трехфутовый лист стали.
     - Лакки! Сукин сын! Он - робот! - Рука Бигмена  вновь  потянулась  за
оружием.
     - Но-но! - крикнул Пэннер. - Этим вы убьете и себя! - Он  смотрел  на
них, сверкая глазами. - Запомните: через силовое поле может пройти  только
энергия, но не вещество, даже не воздух. Убив меня, вы задохнетесь задолго
до того, как кто-то набредет на вас.
     - Я же говорил  тебе,  говорил,  что  он  робот!  -  шипел  Бигмен  в
бессильной ярости.
     Пэннер коротко усмехнулся.
     - Вы ошибаетесь, я не робот. Но если он все же здесь -  я  знаю,  кто
это.



                         11. ЧЕРЕЗ ЛУННЫЕ ОРБИТЫ

     - Кто?! - оторопело спросил Бигмен.
     Лакки устало вздохнул.
     - Очевидно, дружище, кто-то из нас с тобой...
     - Благодарю, - сказал Пэннер. - А  теперь  -  мои  рассуждения...  Вы
очень горячо убеждали меня в том, что шпиону удалось попасть  на  корабль.
Причем самым неожиданным и дерзким способом. И вдруг  я  понял,  что  знаю
людей, которые буквально вломились сюда! Что это была за  напористость!  Я
восхищен вами!
     - Неплохо, - заметил Лакки.
     - Вы потащили меня  в  машинное  отделение,  чтобы  разнюхать  все  о
рабочих узлах корабля. Вы довольно складно болтали  о  роботах,  а  я  все
любовался вашим микроскопом, который неизвестно зачем вам тут нужен...
     - Лакки имеет все права на  это!  -  свирепо  выпалил  Бигмен.  -  Вы
разговариваете с Лакки Старром, между прочим!
     - Скажите пожалуйста! Какая честь! Ну, если он  в  самом  деле  Лакки
Старр, член Совета Науки, то пусть докажет.  Конечно,  будь  у  меня  чуть
побольше мозгов, вы бы предъявили мне свои удостоверения еще наверху.
     - Лучше поздно, чем никогда, - спокойно ответил Лакки. -  Вы  увидите
на таком расстоянии? - Слегка засучив рукав,  он  поднял  руку  ладонью  к
Пэннеру.
     - Ближе я не подойду! - предупредил Пэннер.
     Но Лакки молчал. На коже запястья, обработанной особым  способом  еще
несколько лет назад, появился вызванный внутренним  усилием  черный  овал.
Желтые точки на нем изображали Большую Медведицу и Орион.
     Пэннер от волнения стал задыхаться. Лишь  очень  немногим  доводилось
видеть то, что видел сейчас он - отличительный знак члена Совета Науки.
     Придя в себя,  он  тут  же  снял  силовое  поле  и  предусмотрительно
попятился от Бигмена.
     - Ты, кривобокий, - уже наступал тот. - Жалко, что я не успел всадить
в твой череп...
     -  Хватит,  Бигмен!  -  вмешался  Лакки.  -  Почему  мы   можем   его
подозревать, а он нас - нет?
     Пэннер смущенно повел плечом.
     - Я был почти уверен...
     - Вполне возможно. Но теперь-то, я  думаю,  мы  можем  доверять  друг
другу?
     -  Лично  вам  я  теперь  доверяю  безусловно.  -   Пэннер   выдержал
многозначительную паузу. - А как быть  с  этим  маленьким  крикуном  -  не
знаю...
     Когда Бигмен прекратил издавать  пронзительные  и  бессвязные  звуки,
Лакки сказал:
     - Я его знаю  и  несу  полную  ответственность  за  его  действия.  И
давайте-ка вернемся в свои каюты, пока нас не  хватились.  Обо  всем,  что
здесь произошло, никто, разумеется, не должен знать.
     И они направились к трапу.


     В каюте, отведенной Лакки с Бигменом, были лишь койки в два  яруса  и
умывальник,  из  которого  выжималась  скупая  струйка  воды.  Спартанские
условия "Метеора" казались теперь просто роскошными.
     Пока Лакки умывался, Бигмен сидел наверху,  по-турецки  поджав  ноги.
Говорили они шепотом, на всякий случай.
     - Послушай, Лакки... Предположим, я подойду к кому-то из тех  десяти,
которые у нас с тобой остались... и затею с ним  драку.  Ну,  естественно,
предварительно обругав как следует. Если не получу сдачи, значит - робот!
     -  Вовсе  не  обязательно.  Может,  он  просто  не  захочет  нарушать
дисциплину. Или вспомнит о твоем пистолете. А  может  быть,  этот  человек
вообще не связывается с теми, кто ниже его ростом.
     - Перестань, Лакки! - Бигмен, обидевшись, помолчал с минуту, а  потом
заговорил снова. - Я все думаю: почему ты так уверен, что робот  здесь?  А
если он остался на Юпитере-9?
     - Теоретически это возможно. Но я не сомневаюсь, что он среди нас.  -
Лакки задумчиво прислонился к койке. - Да, в первый день нашего пребывания
на Девятом что-то произошло...
     - Что?!
     - Если бы я знал, Бигмен! Вернее сказать, я знаю, но это ушло куда-то
вглубь, в подсознание. Никак не могу вытащить.  На  Земле  проблема  легко
разрешилась бы с помощью психозондирования, но тут... Я перепробовал  все,
что мог, и сегодня, разговаривая с Пэннером,  там,  внизу,  я  касался  по
возможности всех аспектов дела, полагая,  что  смогу  задеть  эту  чертову
мысль - но все тщетно. Если бы я только мог хоть  потрогать  ее  -  роботу
несдобровать бы... Если бы я только мог!..
     Это звучало почти отчаянно. Никогда Бигмен не  видел  на  лице  друга
такой безысходности.
     - Лакки, давай поспим.
     - Угу, давай.
     Уже засыпая, Бигмен тихо спросил:
     - Лакки, а почему ты уверен, что я не робот?
     - Потому что сирианцы никогда не додумались  бы  построить  робота  с
такой отталкивающей  внешностью,  -  прошептал  Лакки  и  выставил  локоть
навстречу летящей подушке.
     Шли  дни.  На  полпути  к  Юпитеру  они  миновали  внутреннюю,  менее
заселенную зону небольших спутников, из которых были пронумерованы  только
Шестой, Седьмой и Десятый. Юпитер-7 ярко светился, остальные  терялись  на
фоне созвездий.
     Сам Юпитер заметно увеличился и, так как Солнце было позади  "Великой
Адрастеи", выглядел яркой тарелкой, правда  до  Луны  не  дотягивал  -  он
получал почти в 30 раз меньше света.
     Пояса Юпитера превратились в совершенно отчетливые изогнутые  полоски
коричневого цвета на  бледно-желтом  фоне.  Вот  показался  огромный  овал
Большого Красного Пятна, который медленно переполз  на  другую  сторону  и
исчез.
     - Лакки, отсюда кажется, что Юпитер  не  совсем  круглый.  Оптический
обман, да?
     - Нет, не обман. Он немного сплюснут у полюсов, как Земля.
     - Но у нее это почему-то не бросается в глаза!
     - И не должно бросаться. Подумай сам! Период  вращения  Земли  вокруг
оси - 24 часа. Длина экватора - 25 тысяч миль. Значит, всякая точка на нем
движется  со  скоростью  более  тысячи  миль  в  час.  Центробежная   сила
деформирует шарик. В результате чего диаметр Земли по экватору на 27  миль
больше диаметра,  соединяющего  полюса.  Разница  ничтожная,  около  трети
процента, поэтому из космоса мы видим вполне респектабельный шар.
     - А-а...
     - Другое дело - Юпитер, он в  11  раз  больше  Земли,  полный  оборот
совершает всего за десять  часов.  И  точка  на  его  экваторе  несется  с
ветерком - 28 тысяч  миль  в  час.  Поэтому  и  разница  в  диаметрах  уже
нешуточная - целых пятнадцать процентов.
     Бигмен с сочувствием посмотрел в иллюминатор и пробормотал:
     - Ну надо же...


     С  того  момента,  как  началось  это  бесконечное  падение,   Солнце
пряталось за кораблем. Они уже  пересекли  орбиту  Каллисто,  Юпитера-4  -
наиболее удаленного  из  главных  спутников,  эта  горошинка  должна  была
вот-вот исчезнуть в тени Юпитера.
     Ганимед, или Юпитер-3, оказался достаточно близко и  напоминал  Луну,
хотя и в миниатюре; одна четверть Ганимеда была погружена во мрак.


     Лакки с Бигменом довольно скоро почувствовали  более  чем  прохладное
отношение к себе со стороны экипажа. Донахью ни разу не заговорил с  ними,
а сталкиваясь нос к носу - устремлял взгляд  в  пространство.  Норрич  при
встрече вежливо кивал,  но,  когда  на  его  приветствие  однажды  ответил
Бигмен, холодно напрягся и, легко потянув поводок Матта, поспешил прочь.
     И Лакки с  Бигменом  решили,  что  наиболее  удобным  для  них  будет
питаться у себя в каюте.
     - Подумаешь, - ворчал Бигмен. - Кем они себя  вообразили?!  Даже  это
чучело. Пэннер, как только  я  появляюсь  рядом,  становится  невообразимо
занятым!
     - Во-первых, пока сам Донахью столь явно демонстрирует свою  аллергию
- его подчиненные вряд ли  станут  с  нами  обниматься.  А  во-вторых,  не
кажется ли тебе, что до сих пор наши контакты с ними были не из приятных?
     - Ты знаешь, я встретил сегодня нашего очаровательного Рэда Саммерса,
он выходил из машинного отделения и чуть не налетел на меня.
     - Что случилось? Ты не...
     - Нет, я ничего... Я просто стоял и ждал, что он начнет первым, - как
я этого ждал, Лакки! Но он нежно осклабился и прошел мимо.


     Весь корабль с волнением наблюдал... Ганимед, закрыв собой  крошечную
часть Юпитера, лишь напомнил о  грозных  размерах  последнего,  настоящего
затмения быть не могло, но все же...
     Ганимед наплывал на Юпитер чуть ниже экватора, и  казалось,  что  два
небесных тела медленно сливаются. Там, куда вошел спутник, возник  тусклый
круг Ганимед, лишенный атмосферы, слабо отражал солнечные лучи; следить за
ним  помогала  тень  на  Юпитере.  Черным,  все  более  сужающимся  серпом
двигалась она вместе со спутником.  Когда  же  Юпитер,  Ганимед,  "Великая
Адрастея"  и  Солнце  оказались  на  одной  линии,  тень  исчезла,   чтобы
возникнуть уже с другой стороны и,  медленно  увеличиваясь,  соскользнула,
наконец, с гиганта. Затмение длилось три часа.
     Орбиту Ганимеда аграв-корабль миновал, когда тот  уже  был  маленьким
пятнышком. По этому - поводу устроили  целый  праздник.  Обычные  корабли,
хоть и не часто, достигали Ганимеда и даже садились на  него,  однако  еще
никому из людей не удавалось настолько приблизиться к Юпитеру.
     Корабль прошел в  ста  тысячах  миль  от  Европы,  Юпитера-2,  самого
мелкого из спутников - всего 1900  миль  в  поперечнике.  Темные  отметины
оказались цепями гор. Сверкающие пятна - возможно, лед.
     Падение продолжалось.
     Ио напоминала Луну не только размерами, но и удаленностью от планеты,
правда  сходство  на   этом   и   кончалось.   Если,   благодаря   слабому
гравитационному полю Земли, Луна совершала полный  оборот  вокруг  нее  за
четыре недели, то Ио, подхваченная гравитацией Юпитера, облетала его за 24
часа, со скоростью 22 тысячи миль в час. Посему сесть на  нее  было  делом
мудреным.
     Тем не менее корабль сманеврировал идеально!
     Включились аграв-двигатели, и тишина, к которой  за  минувшие  недели
все привыкли,  была  нарушена  переполнившим  корабль  гулом  гиператомных
реакторов.  "Великая  Адрастея",   изменив   траекторию,   устроилась   на
околоспутниковой орбите, менее чем в  десяти  тысячах  миль  от  шара  Ио,
заполняющего теперь собой все небо.
     Скорость корабля падала с каждым кругом; похожие  на  крылья  летучей
мыши аграв-стабилизаторы втянулись внутрь: при входе в атмосферу их  могло
разнести в клочья.
     Послышался пронзительный свист, порождаемый трением  о  верхние  слои
атмосферы. Боковые реактивные двигатели развернули корабль хвостом к Ио, а
гиператомные  -  смягчили  посадку.  После  недолгой  вибрации  "Адрастея"
неподвижно замерла на поверхности спутника.
     На борту  творилось  что-то  невообразимое!  Даже  Лакки  с  Бигменом
досталось несколько тумаков от людей, которые на протяжении  всего  полета
избегали их.
     Часом позже в темноту Ио один за другим,  ведомые  Главой  Проекта  -
Донахью, ступили шестнадцать облаченных в скафандры людей. Или, по  Лакки,
- пятнадцать. Пятнадцать человек и робот.



                           12. НЕБО И СНЕГ ИО

     Все как один запрокинули головы и уставились на Юпитер. Гигант внушал
почтение и заставлял людей  быть  крайне  сдержанными.  Во  всяком  случае
болтовня смолкла - Юпитер был выше разговоров. Исполинский шар занимал как
минимум восьмую часть небосвода, и если бы не ночная тень, отнявшая у него
целую треть, - был бы эдак в две тысячи Лун.
     Зоны и пояса, пересекающие планету, были видны удивительно отчетливо:
как  будто  разноцветные  ленты  -  розовые,  зеленые,  фиолетовые,  синие
разбросало по поверхности страшным ураганом. Разреженная атмосфера  Ио  не
скрадывала ни одной детали.
     Снова появилось Большое Красное Пятно, похожее на  лениво  кружащуюся
лужу бензина.
     Стояли они долго, и  за  все  это  время  Юпитер  не  изменил  своего
положения  -  он  продолжал  висеть  огромным  полукругом  над  горизонтом
западной части неба:  Ио  всегда  была  обращена  к  планете  одной  своей
стороной, на другой Юпитер никогда не всходил и не садился.
     - Неплохое местечко для телескопа, - пробормотал  Бигмен  на  частоте
Лакки.
     - Скоро здесь будет и телескоп, и многое другое.
     - Бедняга Норрич, - сокрушенно вздохнул Бигмен, - он  ведь  не  видит
всего этого!
     - Да-да. Смотри, и Матт с ним!
     - Ага. Сдуреть можно, ну и хлопот у них с этим Норричем.  Взять  хотя
бы скафандр для пса  -  уже  специальный  заказ...  Пока  ты  наблюдал  за
посадкой,  я  смотрел,  как  его  одевали.  Целое  дело!  Нужно  было  еще
убедиться, слышит ли он в своем скафандре команды.... Но, как видишь,  все
в порядке.
     Лакки кивнул и, повинуясь внутреннему импульсу, направился к Норричу.
Он довольно уверенно чувствовал себя в здешних  условиях,  впрямь  как  на
Луне, и, сделав несколько широких шагов, достиг цели.
     - Норрич! - Лакки переключился на частоту инженера.
     - Кто это? - Слепые глаза Норрича беспомощно смотрели вокруг.
     - Это я, Лакки Старр. - Стоя напротив, Лакки разглядывал возбужденное
лицо Норрича. - Вы, по-моему, счастливы находиться здесь?
     - Счастлив? Можно сказать и так. Скажите, а  как  вам  Юпитер?  Очень
красив?
     - Да. Хотите, я вам его опишу?
     - Спасибо, в этом нет необходимости. Я видел его в телескоп, когда...
когда видел. Это до сих пор  сохранилось  в  памяти,  поверьте.  Не  знаю,
поймете ли вы то, что я сейчас скажу... Мы из тех немногих, которым выпало
счастье первыми ступить на еще нехоженую поверхность. Осознаете ли вы, что
мы как бы переходим в особую группу людей?
     Его рука потянулась вниз, чтобы погладить  Матта,  но  наткнулась  на
жесткий шлем. Сквозь изогнутую лицевую пластину были видны высунутый  язык
и  беспокойные  глаза  пса,  взволнованного,  должно   быть,   непривычной
обстановкой и тем, что голос хозяина звучит совсем непривычно.
     - Бедный мой Матт! Эта низкая гравитация совершенно  сбивает  тебя  с
толку! Придется держать тебя на поводке. -  Поговорив  с  собакой,  Норрич
продолжал: - Вдумайтесь! Триллионы людей  в  Галактике,  и  лишь  единицам
посчастливилось быть первыми! Мы почти всех их знаем! Яновски и Стерлинг -
Луна, Чинг - Марс, Лабелл и  Смит  -  Венера...  Прибавим  к  ним  впервые
побывавших на астероидах и за пределами Солнечной системы. Все  равно,  их
очень, очень мало! И мы теперь среди них. И я, я - тоже! - Он  так  широко
раскинул руки, будто собирался обнять весь спутник.  -  И  этим  я  обязан
Саммерсу.  Когда  он  предложил  новый  способ  изготовления   контактного
наконечника - важнейшей детали наклонного ротора, что позволило сэкономить
два миллиона долларов и один год времени - его включили в состав  экипажа.
Вы знаете, что он сказал на это? "Норрич, - сказал он им, - заслужил такую
награду в гораздо большей степени!"  Они  ответили:  "Да-да!  Но  ведь  он
слепой!". А Саммерс напомнил им, отчего я слепой, и сказал, что  без  меня
никуда не полетит. И нас  взяли  обоих.  Я  знаю,  что  вы  недолюбливаете
Саммерса, но когда я думаю о нем, то сразу вспоминаю эту историю...
     В шлемофонах вдруг раздался зычный голос Донахью:
     - За работу, друзья! Юпитер никуда от вас не убежит. Еще налюбуетесь.


     За несколько часов корабль был разгружен,  оборудование  установлено,
тенты натянуты, приготовлены временные герметические камеры с кислородом.
     Даже занятые работой, люди то и дело поглядывали на незнакомое  небо,
там уже красовались три спутника.
     Ближе всех - Европа, небольшим полу месяцем  зависшая  над  восточным
горизонтом. Половинка Ганимеда  находилась  почти  в  зените,  а  Каллисто
расположилась совсем рядом с Юпитером, так же, как он -  без  одной  своей
трети. Но все три спутника не  давали  и  четверти  света  полной  Луны  и
"совершенно терялись в присутствии патрона", как выразился Бигмен.
     Лакки посмотрел на своего маленького друга.
     - Ты думаешь, здесь нет ничего, что могло бы превзойти Юпитер?
     - Исключено! - отрезал Бигмен.
     - Что ж, тогда подождем...
     И вот, без каких бы то ни было рассветных  сумерек  -  что  исключала
разреженная атмосфера  Ио  -  над  покрытой  инеем  грядой  низких  холмов
вспыхнуло, как алмаз, и, спустя несколько мгновений, увенчало  горизонт  -
Солнце. Этот кружочек блистал гораздо ярче громады Юпитера.


     Установили телескопы, и все успели увидеть, как Каллисто прячется  за
Юпитер; вскоре за ним последовали и два других спутника.
     Ио обращалась вокруг Юпитера всего за 42 часа, и все звезды вместе  с
Солнцем маршем проходили по ее небесам.  Если  же  говорить  об  остальных
спутниках, то быстрая Ио легко догоняла их в беге вокруг Юпитера: Каллисто
вернулась на небо через два дня, Ганимед был  настигнут  через  четыре,  а
Европа - через семь дней. Все они летели с востока на запад,  и  время  от
времени заслонялись Юпитером.
     Затмение Каллисто случилось первым, и все здорово  волновались,  даже
Матт. Он уже несколько освоился в низкой гравитации,  и  Норрич  все  чаще
давал ему свободу. При этом Матт, неуклюже барахтаясь, пытался сквозь шлем
обнюхать все попадающиеся  ему  предметы.  Но  когда  Каллисто  коснулась,
наконец, сияющего Юпитера и люди притихли - Матт  тоже  уселся  на  задние
лапы и, высунув язык, стал внимательно смотреть вверх.
     Но чего все ждали  с  нетерпением,  так  это  Солнечного  затмения...
Двигалось Солнце намного стремительней любого из спутников; на  всем  ходу
оно налетело на Европу, Европа тут же, истончившись, пропала на полминуты,
затем обратила свой серп в другую сторону. Ганимед нырнул за Юпитер, в  то
время как Каллисто уже скрылась за горизонтом.
     Маленькая жемчужина взбиралась все выше  в  небо,  делая  из  Юпитера
вначале огромный полумесяц, а затем тающий на глазах серп.
     Залитое солнечным светом небо с