зать вам подлинную правду. Я не получил непосредственного
разрешения на повторное возвращение на Сатурн, но я знаю, что во всем, что
я делал, я получил бы полное одобрение Совета Науки.
     И это признание вызвало сильное волнение среди  репортеров  и  шум  в
зале. Делегаты конференции поднялись  со  своих  мест  и  начали  кричать:
"Голосовать! Голосовать!"
     Судя по всему, конференция на этом завершилась, и Земля проиграла.



                      16. ПОПАЛСЯ, КОТОРЫЙ КУСАЛСЯ

     Агас Доремо  поднялся,  ударяя  традиционным  молотком  и  совершенно
безуспешно призывая к порядку. Конвей  с  трудом  продвигался  среди  моря
угрожающих жестов и свиста и потянул рукоятку автоматического  выключателя
- раздался старый, сообщающий о пиратах  сигнал  тревоги.  Среди  ужасного
шума  и  гама  прорезалось  пронзительное   дребезжание   с   попеременным
повышением  и  понижением  звука,   это   восстановило   среди   делегатов
необычайную тишину.
     Конвей отключил сигнал, и Доремо с  неожиданным  спокойствием  быстро
произнес:
     - Я согласился с предложением  Главного  Советника  Земной  Федерации
Гектора Конвея подвергнуть перекрестному допросу Советника Старра.
     Раздались крики "Нет, нет", но Доремо угрюмо продолжил:
     - Я прошу конференцию  оставаться  беспристрастной  в  этом  вопросе.
Главный Советник заверил меня, что перекрестный допрос будет кратким.
     Посреди шороха и шепота Конвей приблизился к Лакки. Он  улыбался,  но
слова его звучали сухо:
     - Советник Старр, мистер Девур не  спросил  вас  о  целях,  какие  вы
преследовали. Ответьте мне, зачем вы проникли в систему Сатурна?
     - Чтобы колонизовать Мимас, шеф.
     - Считаете ли вы, что имели на это право?
     - Это был незанятый мир, шеф.
     Конвей повернулся лицом к затихшим в замешательстве делегатам.
     - Советник Старр, вы могли бы повторить это?
     - Я хотел доставить человеческие существа на  Мимас,  незанятый  мир,
принадлежащий Земной Федерации, шеф.
     Девур поднялся, яростно выкрикнув:
     - Мимас - это часть системы Сатурна!
     - Верно, - сказал Лакки, - но Сатурн - это  часть  Солнечной  системы
Земли. По вашей же интерпретации, Мимас является только незанятым миром. А
чуть позже вы признались, что сирианские корабли никогда не приближались к
Мимасу, пока на него не приземлился мой корабль.
     Конвей улыбнулся. Значит,  Лакки  также  заметил  ошибку,  допущенную
Девуром.
     - Советника Старра не было здесь, мистер Девур, когда вы  произносили
свою вступительную речь, сказал Конвей. - Позвольте мне  процитировать  из
нее пассаж, слово в слово: "Незанятый мир есть незанятый мир, несмотря  на
его особую орбиту, по которой он движется в космосе. Мы  колонизовали  его
первыми, и он наш".
     Главный  Советник  повернулся  к  делегатам  и  продолжил,  тщательно
взвешивая каждое слово:
     - Если верна точка зрения Земной Федерации, тогда  Мимас  принадлежит
Земле, потому что он обращается вокруг планеты, которая обращается  вокруг
нашего Солнца. Если верна точка зрения Сириуса, то и тогда Мимас все равно
принадлежит Земле, потому что он  не  был  занят  и  мы  колонизовали  его
первыми. Сирианская же линия рассуждения, основанная  на  том  факте,  что
какой-то другой сателлит  Сириуса  был  колонизован  Сириусом,  к  данному
случаю не имеет никакого отношения.
     В конечном счете, проникнув в мир, принадлежащий Земной  Федерации  и
выдворив  оттуда  нашего  колониста,  Сириус  тем   самым   совершил   акт
развязывания войны и продемонстрировал свое лицемерие, отказывая другим  в
тех правах, которые присвоил себе.
     И в этот момент, когда снова поднялся переполох в зале, именно Доремо
заявил следующее:
     -  Джентльмены,  позвольте  сказать.  Факты,  приведенные  Советником
Старром и Конвеем, неопровержимы.  Они  демонстрируют  полную  анархию,  в
которую будет ввергнута Галактика, если  восторжествует  сирианская  точка
зрения. Каждая  незаселенная  скала  стала  бы  источником  спора,  каждый
астероид  -  угрозой  миру.  Сирианцы  своими  действиями  показали   свою
неискренность...
     Так произошел неожиданный и полный переворот на конференции.
     Если бы позволило время, Сириус, возможно, мог собраться с силами, но
Доремо, опытный и хитрый парламентарий, подвел конференцию к голосованию в
тот момент, когда сторонники сирианцев были совершенно деморализованы и не
готовы были выступить против очевидных и вновь приведенных фактов.
     Три мира проголосовали в поддержку  Сириуса.  Это  были  Пенфесилейя,
Дуварн и Муллен, маленькие миры, находившиеся, как всем было известно, под
политическим влиянием Сириуса. Остальная часть, более пятидесяти  голосов,
была на  стороне  Земли.  Сириусу  предписывалось  освободить  захваченных
землян. Также предписывалось демонтировать его базу  и  в  течение  месяца
покинуть Солнечную систему.
     Выполнить принятые решения невозможно  было  без  применения  военной
силы, но  Земля  была  готова  к  войне,  а  Сириус  был  поставлен  перед
необходимостью воевать, не рассчитывая  на  поддержку  внешних  миров.  На
Весте теперь не оказалось ни единого человека, кто ожидал  победы  Сириуса
при таких условиях.


     Девур, тяжело дыша, с перекошенным лицом, еще раз встретился с Лакки.
     - Это был непристойный трюк, - сказал он. - Этот ваш план загнать нас
в...
     - Вы вынудили меня, - спокойно возразил Лакки, - поставив под  угрозу
жизнь Бигмена. Вы помните это? Или, может, вам хотелось бы,  чтобы  детали
этого стали известны?
     - Ваш друг-обезьяна еще у нас, - начал злобно  Девур,  -  проголосует
конференция или нет...
     Главный Советник Конвей, присутствовавший при этом, улыбнулся:
     - Если вы имеете в виду Бигмена, Девур, то у вас его нет. Он в  наших
руках вместе с  наставником  по  имени  Йонг,  который  сообщил  мне,  что
Советник   Старр   снабдил   его   охранным   свидетельством   на   случай
необходимости.  Очевидно,  он  почувствовал,  что  при   вашем   настоящем
настроении для него небезопасно сопровождать вас назад на Титан. Могу ли я
предложить, чтобы и вы подумали, не  опасно  ли  для  вас  возвращение  на
Титан? Если вы хотите просить убежища...
     Но Девур молча повернулся и ушел.
     Доремо расплылся в улыбке, когда прощался с Конвеем и Лакки.
     - Вам, молодой человек, будет очень приятно увидеть  Землю,  осмелюсь
сказать.
     Лакки кивнул, согласившись с ним:
     - Сэр, через час я отправлюсь домой на  лайнере,  буксирующем  бедный
"Метеор", и, откровенно говоря, теперь нет  ничего  более  радостного  для
меня, чем это.
     - Ну что ж! Я вас поздравляю с великолепно сделанной  работой.  Когда
шеф Конвей просил меня в  начале  заседания  предоставить  ему  время  для
перекрестного допроса, я согласился, но думал, что он, должно быть,  сошел
с ума. Когда вы начали давать показания и он одобрил их, я был уверен, что
он сумасшедший. Но очевидно, все это было заранее спланировано.
     Конвей подтвердил это:
     - Лакки прислал мне набросок плана своих действий. Конечно, это  было
не за час или два до того, как мы окончательно уверились в  том,  что  все
будет выполнено.
     - Думаю, вы очень верили в Советника, - сказал Доремо. -  Вот  почему
во время первого вашего разговора со мной вы просили, чтобы я выступил  на
вашей стороне, если вдруг  показания  Лакки  обманут  ожидания.  Тогда  я,
конечно, не понял, что вы имели в виду, но, когда наступило время, мне все
стало ясно.
     - Я благодарен вам за то, что вы всем  своим  авторитетом  поддержали
нас.
     - Я поддержал тех, на чьей стороне была справедливость... Вы искусный
оппонент, молодой человек, - похвалил он Лакки.
     Лакки улыбнулся:
     - Я прежде всего рассчитывал на неискреннюю позицию  сирианцев.  Если
они действительно верили в то, что провозглашали именно свою точку зрения,
то мой коллега, Советник, покинул бы Мимас, и все мы  в  результате  наших
стараний получили бы маленький сателлит изо льда и тяжелую войну.
     - О да. Ну что ж, без сомнения, у делегатов  возникнут  новые  мысли,
когда они вернутся домой, и они будут злиться на Землю, на меня и даже  на
самих себя, я думаю, из-за того, что им пришлось обратиться  в  паническое
бегство. Хладнокровно подумав, они  поймут,  что  здесь  они  восстановили
принцип неделимости звездных систем, и, думаю, что они тогда  поймут,  что
польза от этого принципа превысит любой урон,  нанесенный  их  гордости  и
предрассудкам.  Я  действительно  думаю,  эту  конференцию  будут  изучать
историки как нечто важное и нечто такое, что способствовало великому  делу
мира и благоденствию Галактики. Я абсолютно удовлетворен этим.
     И весьма энергично он пожал обоим руки.


     Лакки и Бигмен снова оказались вместе, и, хотя корабль  был  большой,
со множеством пассажиров, они были заняты лишь собой. Марс остался  позади
них (Бигмен более часа наблюдал его с большим удовольствием), а Земля была
не так уж далеко.
     Бигмен никак не мог овладеть голосом, в котором звучало смущение.
     - О Лакки! Я никогда, ни разу  не  заметил  того,  что  ты  делал.  Я
думал... Ну я не хочу говорить о том, что я  думал.  Только  мне  хочется,
чтобы ты предупреждал меня.
     - Бигмен, я не мог. Это как  раз  то,  чего  я  не  мог  сделать.  Не
понимаешь? Я обязан был убедить сирианцев во внедрении Весса на Мимас и не
дать им возможности понять суть замысла. Я не мог  перед  ними  обнаружить
то, что я хотел в действительности сделать, не мог  допустить,  чтобы  они
сразу поняли, что это  ловушка.  Я  должен  был  все  сделать  так,  чтобы
казалось, что мня вынудили к этому  вопреки  моей  воле.  Вначале,  уверяю
тебя, я не знал точно, как я сумею осуществить это, но я знал лишь одно  -
если ты узнаешь о плане, Бигмен, ты выдашь секрет.
     - Я выдал бы секрет? Да знаешь ли ты, земляной червь, что и под дулом
бластера из меня ничего не выудишь!!!
     - Знаю. Никакие мучения не принудили бы тебя к этому, Бигмен.  Но  ты
мог сделать это случайно. Ты плохой актер, сам знаешь. Ты сразу же стал бы
сумасшедшим, так или иначе это вывело бы тебя из себя. Вот почему я  хотел
оставить тебя на Мимасе, помнишь? Я знал, что не смогу рассказать  тебе  о
задуманном плане действий, и знал также, что ты не принял бы того,  что  я
собирался сделать, и страдал бы из-за этого. Вот как это все было.  Однако
ты мне принес неожиданную удачу.
     - Я? Избив этого подонка?
     -  Косвенно,  да.  Это  дало  мне  повод  сделать  вид,  будто  я   в
действительности обмениваю свободу Весса на твою  жизнь.  Пришлось  меньше
прикладывать усилий, чтобы отдать Весса при каких-то условиях,  которые  я
должен был бы выдумать, не будь тебя. В результате же того, что  произошло
с тобой, мне не нужно было совсем  ничего  выдумывать.  Это  была  хорошая
сделка.
     - Ну и ну, Лакки.
     - Вот так-то, Бигмен. К тому же ты был в таком отчаянии, что  они  ни
разу не заподозрили нашей уловки. Любой, кто наблюдал за тобой со стороны,
был бы совершенно убежден в том, что я действительно предал Землю.
     - О пески Марса! Я должен был знать,  что  ты  не  сделал  бы  ничего
подобного. Я оказался просто олухом.
     - Я рад, что  ты  был  олухом,  -  рассмеялся  Лакки  и  с  нежностью
взлохматил волосы маленького марсианина.


     Когда Конвей и Весс присоединились к ним во время обеда, Весс сказал:
     - Наше возвращение домой будет вовсе не таким, каким его  представлял
бедняга Девур. Субэфир  на  корабле  был  полон  белибердой,  которую  они
опубликовали на Земле о нас, особенно, конечно, о тебе.
     Лакки нахмурился:
     - Да, за это не поблагодаришь. В будущем это здорово  затруднит  нашу
работу. Реклама! Только подумайте, что бы они говорили, если  бы  сирианцы
оказались хотя бы на дюйм проницательнее, не поддались гневу и не  ушли  с
конференции в последнюю минуту.
     Конвей даже вздрогнул:
     - Лучше не думать. Но как бы там  ни  было,  нечто  подобное  ожидает
Девура.
     - По-моему, он выкрутится. Его спасет дядя, - заметил Лакки.
     - Во всяком случае, - подвел итог Бигмен, - мы разделались с ним.
     - Так ли? - угрюмо проговорил Лакки. - Не знаю.
     И в течение некоторого времени трапеза проходила в полном молчании.
     Конвей, очевидно, стремясь смягчить внезапно возникшую напряженность,
решился прервать молчание:
     - Конечно, в известном отношении сирианцы не  могли  позволить  Вессу
остаться на Мимасе, и мы не дали им шансов.  В  конце  концов  они  искали
капсулу в кольцах, и, насколько им было известно, Весс,  лишь  в  тридцати
тысячах миль за пределами колец могло...
     Бигмен уронил вилку, и его глаза стали как блюдца.
     - Взрывающаяся ракета!
     - В чем дело, Бигмен? - спросил добродушно Весс. -  Ты  что-то  вдруг
вспомнил и пошевелил мозгами?
     - Заткнись, болван! - рявкнул Бигмен. - Послушай, Лакки, во всей этой
суматохе мы забыли о капсуле  агента  Х.  Она  все  еще  в  кольцах,  если
сирианцы ее уже не нашли. Если она не у  них,  то  у  них  есть  еще  пара
недель, чтобы ее обнаружить.
     Конвей сразу же ответил:
     - Я думал об этом, Бигмен. Но честно говоря, считаю, что она потеряна
навсегда. Вряд ли ты сможешь что-нибудь найти в кольцах.
     - Но, шеф, разве Лакки не рассказал вам о многочисленных  специальных
масс-детекторах с Х-лучами, которые у них есть и...
     Все теперь смотрели на Лакки. Странное выражение появилось у него  на
лице - будто он не мог решить, то ли ему смеяться, то ли ругаться.
     - О великая Галактика! - воскликнул он. Я совершенно забыл об этом.
     - О капсуле? - спросил Бигмен. - Ты забыл о ней?
     - Да. Я забыл, что она у меня. Она  здесь.  -  И  Лакки  выхватил  из
кармана что-то металлическое диаметром примерно в дюйм и положил на стол.
     Быстрые пальцы Бигмена первыми протянулись к ней, он ее поворачивал и
так и эдак, потом и остальные по очереди рассматривали ее.
     - Это капсула? Ты уверен в этом? - недоверчиво спросил Бигмен.
     - Вне всяких сомнений. Мы, конечно, ее  вскроем  и  убедимся  в  этом
окончательно.
     - Но когда, как, где... -  Они  все  устремили  на  него  вопрошающие
взгляды.
     - Простите меня, - стал оправдываться Лакки. - Я действительно...  Вы
помните те несколько слов, которые мы перехватили  от  агента  Х  как  раз
перед тем, как взорвался его корабль?  Помните  отрывки  слов  "нормальная
орб...", которые, по нашему  мнению,  означали  "нормальная  орбита"?  Ну,
сирианцы сделали естественное  предположение,  что  "нормальная"  означает
"обычная", и, следовательно, капсула будет выведена  на  "обычную  орбиту"
для частиц колец, и искали ее там.
     Однако  "нормальная"  означает  также  и  "перпендикулярная".  Кольца
Сатурна движутся с запада на восток, следовательно, капсула  с  нормальной
орбитой в кольцах двигалась бы прямо с севера на юг или с юга на север.  И
это имеет смысл, потому что тогда капсула не потеряется в кольцах.
     Далее, любая орбита вокруг Сатурна, идущая прямо на север  и  на  юг,
должна проходить над северным и южным полюсами независимо от вариаций.  Мы
приблизились к южному полюсу Сатурна, и я следил за масс-детектором, чтобы
обнаружить что-либо на орбите подходящего типа.  В  полярном  пространстве
едва ли есть какие-нибудь частицы. И я почувствовал,  что  смогу  опознать
капсулу, если она там. Мне  не  хотелось  говорить  об  этом,  потому  что
вероятность была невелика, а я не люблю пробуждать несбыточные надежды,
     Но что-то регистрировалось на  масс-детекторах,  и  у  меня  появился
шанс. Я сравнил скорости и тогда покинул корабль. Как ты позже  догадался,
Бигмен, я воспользовался случаем,  чтобы  помудрить  с  аграв-устройством,
рассчитывая на капитуляцию в  дальнейшем,  но  в  то  же  время  я  забрал
капсулу.
     Когда  мы  приземлились  на  Мимасе,  я  оставил  ее  среди   катушек
воздушного кондиционера в помещении Весса. Когда же мы вернулись  за  ним,
чтобы передать его Девуру, я забрал капсулу и положил  ее  в  карман.  Как
обычно, меня обыскали в поисках оружия, когда я садился вновь на  корабль,
но обыскивающий меня робот не посчитал дюймовый шарик  оружием...  В  этом
один из серьезных недостатков применения роботов. Во всяком случае, вот  и
вся история.
     - Почему же ты все это не рассказал нам? закричал Бигмен.
     Лакки выглядел сконфуженным.
     - Я собирался. Честно. Но после того как я забрал капсулу и  вернулся
на корабль, нас  уже  заметили  сирианцы,  помнишь,  и  встал  вопрос,  не
попытаться ли удрать от них. А после этого действительно, если ты помнишь,
не было ни одного момента, когда что-то не  возникало.  По  правде,  я  не
знаю,  почему  я  больше  не  вспоминал  о  ней,  чтобы  кому-то  все  это
рассказать.
     -  Не  мозги,  а  решето,  -  с  пренебрежением  фыркнул  Бигмен.   -
Неудивительно, что тебе нельзя отправляться куда-либо без меня.
     Конвей рассмеялся и хлопнул марсианина по спине.
     - Верно, Бигмен, позаботься о большом болване и будь уверен, он знает
свой путь.
     - Когда-нибудь, - сказал Весс, - и  у  тебя  будет  свой  собственный
путь.
     И корабль, рассекая атмосферу Земли, пошел на посадку.




                               Айзек АЗИМОВ

                   ЛАККИ СТАРР И БОЛЬШОЕ СОЛНЦЕ МЕРКУРИЯ




                              1. ДУХИ СОЛНЦА

     Лакки Старр со своим маленьким  другом  Джоном  Бигменом  Джонсом,  а
также молодой инженер, шедший впереди,  поднимались  к  воздушному  шлюзу,
служившему выходом на поверхность Меркурия.
     Да-а... Скучать не приходится, подумал Лакки.
     Он прилетел на Меркурий всего лишь час назад и нигде,  кроме  ангара,
побывать  не  успел.  Бумажные  формальности  и  осмотр   его   "Метеора",
произведенный  местными  техниками,  -  вот,  собственно,   и   все   пока
впечатления. Да, еще этот Майндс, Скотт Майндс, инженер, ответственный  за
Световой Проект. Он явно поджидал Лакки и сразу предложил  прогуляться  по
поверхности Меркурия - "в целях ознакомления  с  достопримечательностями",
как было добавлено.
     Лакки,  конечно  же,  умилился  такому  объяснению.  Он   внимательно
рассматривал лицо инженера, маленький, будто срезанный, подбородок, нервно
дергающийся рот и  глаза,  тревожно  бегающие,  глаза,  которые  неизменно
ускользали от прямого взгляда. Во  всем  этом  присутствовала  несомненная
тревога, обеспокоенность, во всяком случае.
     Ну что ж, достопримечательности  так  достопримечательности...  Может
быть, прогулка с этим Майндсом прояснит хоть что-то в  здешних  проблемах,
так озаботивших Совет Науки...
     Что до Бигмена Джонса, то он готов был следовать за Лакки куда, когда
и для чего угодно. Правда, едва они начали облачаться в  скафандры,  брови
его удивленно  взметнулись:  скафандр  Майндса  был  украшен  кобурой,  из
которой  торчал  приклад  крупнокалиберного  бластера.  Лакки,  перехватив
вопросительный взгляд, кивком успокоил друга.
     Когда инженер, а вслед за  ним  Лакки  и  замыкающий  шествие  Бигмен
очутились на поверхности, то в этой внезапной, почти кромешной  тьме  они,
на какое-то время потеряв друг друга из виду, видели только яркие  звезды,
равнодушно глядящие сквозь ледяной вакуум.
     Первым ожил Бигмен. Здешняя гравитация почти не отличалась от  родной
марсианской. И чернота ночей с такими же немигающими  звездами  вдалеке  -
была для него привычной.
     - О! Да я, кажется, кое-что начинаю  различать!  -  бодрым  дискантом
известил он своих спутников.
     Лакки, который тоже успел освоиться в темноте, думал тем  временем  о
странном свете - не свете даже, а легкой дымке, мерцающей над  как  попало
раскиданными бледно-молочными  скалами.  Нечто  подобное  ему  приходилось
видеть на Луне, с ее двухнедельной ночью. Тот же безысходно-унылый пейзаж,
те же голые и невообразимо холодные скалы, не знающие ни ветра,  ни  инея,
та же молочность. Но Л