у  Конвею.  Вы  не  должны
обсуждать все, что произошло во время этой погони с кем бы то ни было  еще
как по субэфиру, так и любым другим способом. Вы не  должны  предпринимать
никаких враждебных действий -  повторяю,  никаких  враждебных  действий  -
против  любых  сирианских  сил,  если  только  не  будете  непосредственно
атакованы. И если вы сойдете с вашего пути, чтобы встретить такие силы или
если вы умышленно спровоцируете нападение, то  вы  будете  судимы  военным
трибуналом и признаны виновным. Все ясно?
     Капитан стоял с застывшим лицом.  Его  одеревеневшие  губы  с  трудом
выталкивали слова.
     - При всем уважении к вам,  сэр,  не  сочтет  ли  Советник  возможным
принять командование моими кораблями и самому передать послание?
     Лакки Старр слегка пожал плечами.
     - Вы очень упрямы, капитан, и я даже восхищаюсь вами. Бывают  моменты
в бою, когда такое упорство может быть полезно... У меня  нет  возможности
передать это послание, поскольку моим  намерением  является  вернуться  на
"Метеор" и снова стартовать к Сатурну.
     Суровая неприязнь мигом слетела с лица капитана.
     - Что?! Что вы сказали?!
     - Думаю, что  я  ясно  выразился,  капитан.  Я  кое-что  оставил  там
недоделанным. Моей первой задачей было позаботиться  о  том,  чтобы  Земля
была предупреждена об ужасной политической опасности, перед лицом  которой
мы стоим. Если вы примете на себя заботу об этом  предупреждении,  я  могу
продолжать то дело, с которым я  теперь  связан  -  там,  в  Сатурнианской
системе.
     Капитан широко ухмыльнулся.
     - Ну, тогда это другое дело. Я был бы не прочь прогуляться с вами.
     - Я знаю это, капитан. Уклонение от боя - задача для вас трудная, и я
прошу вас сделать это, потому что,  я  надеюсь,  вы  можете  справиться  с
трудными задачами. Теперь я хочу, чтобы каждый из ваших  кораблей  передал
часть своей энергии в микрореакторные установки "Метеора". Мне будут нужны
и другие запасы из ваших хранилищ.
     - Вам стоит только попросить.
     - Очень хорошо.  Я  вернусь  на  свой  корабль  и  попрошу  Советника
Вессилевски сопровождать меня.
     Он коротко попрощался с теперь совершенно дружественным капитаном,  и
затем Советник Вессилевски присоединился  к  нему,  когда  Лакки  вошел  в
переходную  трубу,  извивающуюся  змеей  между  флагманским   кораблем   и
"Метеором".
     Труба  между  кораблями  вытянулась  почти  на  всю  свою  длину,   и
потребовалось несколько минут, чтобы преодолеть расстояние между кораблями
по трубе. Она была без воздуха, но два Советника могли легко  поддерживать
контакт между скафандрами: звуковые волны распространялись по  металлу,  и
голоса звучали, хотя и пронзительно,  но  достаточно  отчетливо.  В  конце
концов,  никакая  другая  форма  связи  так   не   совершенна   в   смысле
конфиденциальности, как звуковые волны  на  коротком  расстоянии,  поэтому
именно в трубе Лакки имел возможность коротко поговорить со спутником.
     Наконец Весс, слегка изменив тему, сказал:
     - Послушай, Лакки, если сирианцы так  стараются  развязать  конфликт,
почему они позволили тебе все-таки уйти? Почему не вынудили принять бой?
     - Что касается этого, Весс, то послушай-ка запись обращения сирианца.
Явное  отсутствие  эмоций,  а   так   же   отсутствие   угрозы   нанесения
действительного ущерба - только возможность магнитного захвата. Я убежден,
что это был корабль, пилотируемый роботом.
     - Роботы!
     - Да. Судя по твоей собственной реакции, какой она была бы  у  Земли,
если  бы  эта  затея  удалась.  Факт  состоит  в  том,  что  эти  корабли,
пилотируемые  роботом,  не  могут  причинить  никакого  ущерба   кораблям,
пилотируемым человеком. Первый Закон робототехники  -  ни  один  робот  не
может причинить вред человеку - предотвратил бы это.
     И это только увеличивает опасность. Если бы я атаковал - а этого они,
вероятно, ожидали от меня,  -  сирианцы  бы  утверждали,  что  я  совершил
смертоносное  и  неспровоцированное  нападение  на  беззащитное  судно.  А
внешние миры понимают истины робототехники  еще  лучше,  чем  Земля.  Нет,
Весс, единственный способ воспрепятствовать им - это уйти, что я и сделал.
     Тем временем они подошли к воздушному шлюзу  "Метеора".  Бигмен  ждал
их. На его лице появилась ухмылка облегчения, как  всегда  при  встрече  с
Лакки даже после краткой разлуки.
     - Эй! Вот это да! Ты не выпал из трубы между кораблями в конце концов
и... Что здесь делает Весс?
     - Он отправляется с нами, Бигмен.
     Маленький марсианин выглядел недовольным.
     - Зачем? У нас корабль для двух человек.
     - Мы устроим гостя временно. А теперь нам бы лучше  заняться  отводом
энергии с других кораблей и получением дополнительного оснащения по трубе.
После чего мы готовимся к немедленному старту.
     Лакки говорил твердо, резко переменив тему разговора.
     Бигмен понял: лучше не спорить.
     - Так точно, - проворчал он и, бросив сердитый  взгляд  на  Советника
Вессилевски, прошагал в машинное отделение.
     Весс удивился:
     - Что его так терзает? Я не сказал ни слова о его росте.
     - Ну, ты  должен  понять  малыша.  Формально  он  не  Советник,  хотя
фактически является таковым  во  всех  практических  делах.  Хотя  сам  не
осознает этого. Ну и значит, думает, что, поскольку ты еще один  Советник,
мы будем общаться без него, скрывать наши маленькие тайны от него.
     - Понимаю, - кивнул Весс. - Полагаешь ли ты в таком  случае,  что  мы
расскажем ему...
     - Нет, - хотя и мягко, но достаточно определенно акцентировал Лакки -
Я сказал ему то, что следовало. Ты ничего не говори.
     В этот момент вошел в кабину Бигмен и объявил:
     - Машина впитывает энергию.  -  Затем  перевел  взгляд  с  одного  на
другого и проворчал: - О, извините, что  помешал.  Мне  покинуть  корабль,
джентльмены?
     - Сначала сбей меня с ног, Бигмен, - усмехнулся Лакки.
     - О, парень, какая трудная задача! Ты  думаешь,  дополнительный  слой
сала поможет тебе? - С  молниеносной  быстротой  Бигмен  нырнул  под  руку
Лакки, выброшенную в шутку по направлению к нему, и его кулаки  замолотили
по корпусу друга.
     - Теперь чувствуешь себя лучше? - улыбнулся Лакки.
     Бигмен отпрыгнул назад:
     - Я попридержал удар.  Не  хочется,  чтобы  Главный  Советник  Конвей
накричал на меня, что я больно тебя поколотил.
     Лакки рассмеялся.
     - Спасибо. Теперь слушай. Нужно рассчитать орбиту и отослать капитану
Бернольду.
     - Так точно. - Бигмен, казалось, успокоился, не осталось и  следа  от
злости.
     - Послушай, Лакки, - сказал Весс, - не хочется тебя расхолаживать, но
мы не очень далеко от Сатурна. Мне кажется,  сирианцы  спокойно  определят
наше местоположение и будут точно знать, где мы, когда  мы  вышли  и  куда
летим.
     - Я тоже так думаю, Весс.
     - Но тогда каким образом в космосе нам  незаметно  покинуть  эскадру,
чтобы направиться к Сатурну и чтобы при этом сирианцы не  узнали,  где  мы
находимся и куда мы направляемся?
     - Хороший вопрос. Мне было интересно, догадаешься лишь  -  как.  Если
даже ты не догадался, то теперь я вполне уверен,  что  сирианцы  также  не
догадаются, ведь они не знают так хорошо детали нашей системы,  как  знаем
их мы.
     Весс откинулся в своем кресле пилота.
     - Не темни, Лакки.
     - Все очень просто. Корабли, включая наш, стартуют в  плотном  строю,
так что, учитывая расстояние между сирианцами и нами, мы  будем  выглядеть
на их масс-детекторах одним пятнышком. Мы сохраняем  этот  строй,  летя  к
Земле по почти  минимальной  орбите,  но  позволяющей  подойти  достаточно
близко к астероиду Идальго, который сейчас выдвигается к афелию.
     - Идальго?
     - Да, Весс, ты знаешь его. Это зарегистрированный астероид, известный
с первобытных времен, еще до космических путешествий.  Его  особенность  в
том, что он выходит из пояса астероидов. В ближайшей точке он  подходит  к
орбите Марса, а в наиболее удаленной точке он отдаляется почти  до  орбиты
Сатурна. Теперь, когда мы будем проходить около него, Идальго также  будет
зафиксирован на экранах сирианских масс-детекторов,  по  силе,  с  которой
будет светиться его отметка, они будут знать, что это астероид. Затем  они
увидят, что масса наших кораблей проходит мимо Идальго  по  направлению  к
Земле, и они не обнаружат менее чем десятипроцентного общего уменьшения  в
массе  кораблей,  которое  произойдет,  когда   "Метеор"   развернется   и
направится обратно от Солнца в тени Идальго. Путь Идальго вовсе  не  ведет
прямо к нынешнему положению Сатурна, но после двух  дней  движения  в  его
тени мы можем значительно удалиться от эклиптики по направлению к  Сатурну
и быть уверенными в том, что нас не обнаружили.
     Весс поднял свои брови.
     - Надеюсь, это сработает, Лакки.
     Он понял стратегию. Плоскостью, в которой располагались все планеты и
маршруты  коммерческих  космических   полетов,   была   эклиптика.   Никто
практически никогда ничего не искал значительно выше или ниже  этой  зоны.
Логично предположить,  что  космический  корабль,  движущийся  по  орбите,
намеченной Лакки, ускользнет от сирианских приборов.  И  все  же  на  лице
Весса сохранилось выражение неуверенности.
     - Как ты думаешь, мы справимся с этим? - спросил Лакки.
     - Может быть, и справимся, - ответил Весс. - Но даже если мы вернемся
обратно... Лакки, я в этом участвую и сделаю свою работу, но  позволь  мне
сказать один раз и больше  к  этому  не  возвращаться.  По-моему,  мы  уже
приговорены к смерти!



                  5. СКОЛЬЖЕНИЕ ВДОЛЬ ПОВЕРХНОСТИ САТУРНА

     И таким образом "Метеор" пронесся бок о бок  с  Идальго  и  вдали  от
эклиптики взял курс снова в направлении южных полярных областей второй  по
величине планеты Солнечной системы.
     Еще ни разу в их пока еще короткой истории космических приключений не
оставались Лакки и Бигмен в  космосе  в  течение  такого  продолжительного
времени без перерыва. Прошел  уже  примерно  месяц  с  тех  пор,  как  они
покинули Землю. И все же маленький пузырь воздуха и тепла - их "Метеор"  -
представлял собой частицу Земли, которая могла поддерживать  сама  себя  в
таком состоянии в течение почти неограниченного времени.
     Их запаса энергии, доведенного до  максимума  пожертвованиями  других
кораблей, хватило бы примерно  на  год,  если  не  принимать  во  внимание
возможное полномасштабное сражение,  воздуха  и  воды,  воспроизводимых  в
резервуарах с морскими водорослями, хватило бы  на  всю  жизнь.  Водоросли
обеспечивали резерв пищи на тот  случай,  если  бы  кончились  их  обычные
концентраты.
     Лишь  присутствие  третьего  человека  создавало  некоторое  реальное
неудобство. Как  заметил  Бигмен,  "Метеор"  был  создан  для  двоих.  Его
необыкновенная концентрация энергии, скорости и вооружений стала возможной
во многом благодаря продуманной экономии его жилых помещений.
     Поэтому третьему пришлось спать на стеганом одеяле в кабине пилотов.
     Лакки   заметил,   что    некоторое    неудобство    компенсировалось
преимуществом. Теперь можно было  установить  четырехчасовые  дежурства  у
пульта управления вместо обычных шестичасовых.
     На что Бигмен горячо возразил:
     - Конечно, но, когда я пытаюсь заснуть на этом чертовом одеяле,  а  у
приборов олух Весс, он делает так, что все  сигнальные  лампы  светят  мне
прямо в лицо.
     -  Я  проверяю  разные  аварийные  сигналы,  чтобы  убедиться  в   их
исправности. Таков порядок, - спокойно ответил Весс.
     - И, - продолжал Бигмен, - он все  время  свистит.  Послушай,  Лакки,
если он еще раз выдаст мне припев из "Моей милой Афродиты" - хоть еще раз,
- я встану и обломаю ему руки и потом забью его этими обрубками до смерти.
     - Весс, пожалуйста, воздержись от насвистывания припевов. Если Бигмен
будет вынужден покарать тебя, то он зальет кровью всю пилотскую кабину,  -
очень серьезно предупредил Лакки.
     Бигмен промолчал, но в следующий раз во время дежурства  у  приборов,
он, направляясь  к  креслу  пилота,  умудрился  наступить  на  кисть  руки
мелодично похрапывающего на одеяле Весса.
     - О проклятье! - воскликнул марсианин, воздевая руки вверх  и  вращая
глазами в ответ на свирепый вопль Весса. - А я и подумал, что  это  такое,
под моими тяжелыми марсианскими сапогами? О, мой Весс,  неужели  это  были
твои маленькие пальчики?
     - Теперь тебе лучше совсем не спать! - вопил Весс от боли. - Если  ты
заснешь, когда я буду у пульта,  я  раздавлю  тебя,  марсианская  песчаная
крыса, как клопа.
     - Я так испуган, -  запричитал  Бигмен  в  притворных  рыданиях,  что
вконец вывело из себя Лакки.
     - Послушайте, - рассердился он, - любой из вас  двоих,  кто  разбудит
меня, потащится за "Метеором" в  своем  скафандре  на  конце  каната  весь
остаток путешествия.


     Но когда Сатурн и его кольца  стали  видны  совсем  близко,  они  все
собрались в кабине пилотов. Даже если посмотреть, как обычно,  со  стороны
экватора, Сатурн представлял собой  самое  красивое  зрелище  в  Солнечной
системе, а со стороны полюса...
     - Если я верно помню, - сказал Лакки, - даже исследовательский  полет
Хогга затронул эту систему только у Япета  и  Титана,  так  что  он  видел
Сатурн лишь со стороны экватора. Если сирианцы не видели его по-иному,  то
мы первые люди, когда-либо видевшие его так близко с этого направления.
     Как и в случае с Юпитером, мягкое желтое свечение поверхности Сатурна
в действительности было солнечным  светом,  отраженным  от  верхних  слоев
бурной атмосферы глубиной в тысячи или более миль. И  как  к  в  случае  с
Юпитером, атмосферные возмущения  проявлялись  в  виде  зоны  изменяющихся
цветов.  Но  зоны  не  были  полосами,  как  представлялось   с   обычного
экваториального угла зрения. Они образовывали  концентрические  окружности
неяркого коричневого, более светлого желтого  и  пастельно-зеленого  цвета
вокруг сатурнианского полюса как центра.
     Но даже это зрелище не шло ни в какое сравнение с  кольцами.  При  их
нынешнем удалении кольца вытянулись на угол в  двадцать  пять  градусов  в
пятьдесят раз шире, чем полная  Луна  Земли.  Внутренний  край  колец  был
отделен от планеты промежутком в  сорок  пять  угловых  минут,  в  котором
хватило места для довольно свободного размещения объекта размером с полную
Луну. Кольца, окружающие Сатурн, нигде не касались его  поверхности.  Так,
во всяком случае, виделось с "Метеора". Они были видны на три пятых  своей
окружности, остальное же резко обрезалось тенью Сатурна. На трех четвертях
пути к наружному краю кольца находился черный  промежуток,  известный  как
деление Кассини. Он был шириной около пятнадцати  минут,  плотная  полоска
черноты, разделяющая кольца на  две  светлые  части  неравной  ширины.  Во
внутренней кромке  колец  -  мерцающая  россыпь  сверкающих  искорок,  так
называемая траурная каемка.
     Общая площадь колец в восемь  раз  превышала  площадь  шара  Сатурна.
Более того, кольца были явно ярче, чем сам Сатурн, так  что  в  целом,  по
крайней мере, девяносто процентов света, доходящего к ним от планеты,  шло
от ее колец. Количество света, достигавшего их, было примерно  в  сто  раз
большим, чем от полной Луны.
     Даже Юпитер, каким он  видится  со  столь  поразительно  близкой  Ио,
нельзя было сравнить с этим. Когда Бигмен в конце концов заговорил, с  его
губ сорвался лишь шепот:
     - Лакки, как получается, что кольца такие яркие? Сам Сатурн  выглядит
тускло. Это не оптическая иллюзия?
     - Нет, это реальность. Сатурн и кольца получают от Солнца  одинаковое
количество света, но отражают  вовсе  не  одинаковое.  То,  что  мы  видим
исходящим от Сатурна, это  свет,  отраженный  от  атмосферы,  состоящей  в
основном из водорода и гелия  плюс  немного  метана.  Она  отражает  около
шестидесяти трех процентов света, падающего на  нее.  Кольца,  в  основном
твердые глыбы льда, посылают обратно как  минимум  восемьдесят  процентов,
что делает их значительно более яркими. Глядеть на кольца - все равно  что
глядеть на снег.
     - И нам нужно найти одну снежинку на снежном поле, - посетовал Весс.
     - Но черную снежинку, - взволнованно проговорил Бигмен.  -  Послушай,
Лакки, если  все  частицы  кольца  -  лед,  а  мы  ищем  капсулу,  которая
представляет собой металл...
     - Полированный алюминий, -  уточнил  Лакки,  -  отразит  даже  больше
света, чем лед. Он будет просто слепящим.
     - Ну, тогда, - Бигмен в отчаянии посмотрел на кольца, находившиеся  в
полумиллионе миль отсюда, но все столь огромные даже на таком  расстоянии,
- это дело безнадежное.
     - Посмотрим, - проговорил Лакки уклончиво.


     Бигмен  сидел  за  пультом  управления,  регулируя  орбиту  короткими
бесшумными вспышками ионного  двигателя.  Великолепно  отлаженные  приборы
управления агравом делали "Метеор" значительно более  маневренным  в  этом
столь близком к массе Сатурна пространстве, чем любой сирианский корабль.
     Лакки  находился   у   масс-детектора,   который   чутко   прощупывал
пространство в поисках какого-либо предмета, фиксируя его  местонахождение
посредством измерения его отклика на гравитационную силу корабля, если  он
был мал, или влияния его гравитационной  силы  на  корабль,  если  он  был
велик.
     Весс только что проснулся и вошел в кабину пилота, где царили  тишина
и напряженность в эти минуты снижения к Сатурну. Бигмен наблюдал за  лицом
Лакки краешком глаза.
     Лакки  все  более  погружался  в  свои  мысли  и   становился   менее
общительным по мере того, как приближался Сатурн.
     - Не думаю, что тебе следует так потеть над масс-детектором, Лакки, -
прервал молчание Весс. - Здесь не  будет  кораблей.  Мы  встретим  корабли
тогда, когда опустимся к кольцам.  Возможно,  даже  много.  Сирианцы  тоже
будут искать капсулу.
     - Согласен, поскольку так оно и есть.
     - Может быть, - мрачно проговорил Бигмен, - эти  приятели  уже  нашли
капсулу.
     - Даже это возможно, - согласился Лакки.
     Они теперь разворачивались, начиная движение  вдоль  окружности  шара
Сатурна, сохраняя дистанцию  в  восемь  тысяч  миль  от  его  поверхности.
Дальняя часть колец (или, по крайней мере, часть,  которая  была  освещена
Солнцем) незаметно сливалась с Сатурном,  так  как  их  внутренняя  кромка
спряталась за гигантской выпуклостью.
     У колец, которые ближе к планете, внутренняя  траурная  каемка  более
заметна.
     - Ты знаешь, я не вижу края  этого  внутреннего  кольца,  -  удивился
Бигмен.
     - Возможно,  края  и  нет.  Самая  внутренняя  часть  основных  колец
находится всего  лишь  в  шести  тысячах  миль  над  видимой  поверхностью
Сатурна, а атмосфера Сатурна может простираться на это  расстояние,  очень
даже миролюбиво отозвался Весс.
     - Шесть тысяч миль!
     - Очень разреженная, но достаточно плотная для того, чтобы  создавать
трение для самых ближних кусков гравия и заставлять  их  кружить  ближе  к
Сатурну. Те, которые продвигаются  ближе,  образуют  траурную  кайму.  Чем
ближе они движутся, тем больше трение, так что они вынуждены двигаться еще
ближе. Вероятно, частицы находятся на всем пути вниз,  к  Сатурну,  причем
часть из них сгорает, попадая в более плотный слой атмосферы.
     - Значит, кольца не будут существовать вечно, - заметил Бигмен.
     -  Вероятно,  нет.  Но  они  будут  существовать  еще  миллионы  лет.
Достаточно долго для нас. - Весс  помолчал  и  мрачно  добавил  -  Слишком
долго.
     - Я покидаю корабль, джентльмены, - прервал их Лакки.
     - Зачем? - закричал Бигмен.
     -  Хочу  посмотреть  снаружи,  -  коротко  ответил  Лакки,  натягивая
скафандр.
     Бигмен  бросил  быстрый   взгляд   на   автоматическое   записывающее
устройство масс-детектора. Ни одного корабля в космосе. Лишь редкие изломы
линии, но ничего существенного. Да еще дрейфующие метеориты,  разбросанные
повсюду в Солнечной сис