ла
мне сосать леденцы, чтобы было чем занять рот. Я попробовал - и  с  тех  пор
поедаю их тоннами.
   - И как, помогает?
   - Да вроде бы. - Янг с хрустом разжевал леденец и проглотил его. - Но  не
всегда. Сейчас, например, я... Ай, ладно! Вы не против, если я закурю?
   - Пожалуйста. - Я вскочила с кресла и принесла пепельницу.
   Тем временем он достал сигарету,  раскурил  ее  и  с  явным  наслаждением
вдохнул дым.
   - Сегодня, я полагаю, можно отступить от правил. У нас складывается очень
нелегкий разговор. Я ведь не ожидал, что мне придется что-то доказывать вам,
объяснять. Думал, что вы просто прочитаете мои мысли и все поймете.
   - И вам не было страшно? - спросила я, решив, что возражать бессмысленно.
Судя по всему, вопрос о самом наличии у меня телепатических способностей Янг
считал закрытым и возвращаться к нему не собирался. - Вы не боялись  явиться
предо мной во всей наготе ваших помыслов?
   - Конечно, боялся, - откровенно признался  он.  -  Но  наши  с  Лайонелом
намерения в отношении вас честны и искренни, в них нет никакого подвоха,  мы
просто хотим предложить вам  использовать  свои  уникальные  способности  во
благо мира и  человечества.  А  что  касается  глубоко  личного  -  интимных
переживаний, всяких там скелетов в  шкафах,  кучи  грязного  белья...  -  Он
непроизвольно поежился. - Вы же давно к этому привыкли, так ведь? И вряд  ли
я хуже большинства людей, с которыми вам приходилось сталкиваться.
   Честное слово, я была поражена его хладнокровием. На свете найдется  мало
людей, которые добровольно предстанут перед  телепатом,  образно  выражаясь,
сунут голову в пасть льва, даже если за это им посулят золотые горы. А Янг к
тому же дал мне понять, что его визит не преследует  никаких  личных  целей,
что он делает это не корысти ради, а "во благо мира и  человечества"...  Как
мне хотелось хоть на секунду заглянуть в его мысли и убедиться,  что  он  не
лукавит. Оставалось лишь надеяться, что его брат Лайонел  не  принадлежит  к
породе "нечитаемых".
   - Кстати, - сказала я, - а где же тогда ваш брат?
   - До недавнего времени поджидал вас в гостинице, а  минут  за  десять  до
вашего появления связался со мной и сообщил, что вы  выселились  из  номера.
Сейчас он едет сюда, чтобы присоединиться к нашей  милой  беседе.  Вообще-то
именно Лайонел, как старший из нас, должен был первым  встретиться  с  вами.
Меня же он отправил сторожить вашу яхту, чтобы вы, случаем, не  ускользнули.
И, как видите, правильно сделал. Ведь мы уже дважды упускали вас: на Иллирию
прибыли через два дня после  вашего  отлета  оттуда,  а  с  Килиманджаро  вы
улетели прямо перед нашим носом, пока мы выясняли через  справочную  службу,
где  вы  в  данный  момент  находитесь.  Так  что  на  сей  раз  мы   решили
подстраховаться.
   - Понятно. Значит, вы действуете в одиночку? То есть вдвоем?
   - Да, мисс. Как я уже говорил, ваша тайна известна только мне и Лайонелу.
И мы не собираемся разглашать ее, так как прекрасно  понимаем,  что  за  сим
последует.
   Я тоже это понимала. Даже слишком хорошо понимала. Время от  времени  мне
снились сны, в которых за мной охотилась вся Галактика. Одни, и  таких  было
большинство, стремились просто убить меня, другие  -  посадить  в  клетку  и
проводить надо мной опыты  чтобы  раскрыть  секрет  моей  телепатии,  третьи
хотели использовать меня в политических, коммерческих и тому подобных целях,
а четвертым - и это было  самое  кошмарное  -  требовался  мой  генетический
материал для выращивания клонов, из которых они собирались сделать  покорных
рабов-телепатов,  годных  для  промышленного,   военного   и   политического
шпионажа. Когда я поняла, что Генри Янг знает  о  моих  способностях,  меня,
наряду со страхом, охватило чувство обреченности, слепой покорности  судьбе.
В глубине души  я  уже  давно  смирилась  с  тем,  что  моя  игра  не  может
продолжаться до бесконечности; рано или  поздно  я  потеряю  бдительность  и
допущу ошибку, которая приведет к моему разоблачению. Правда, я не  ожидала,
что это произойдет так скоро...
   - А как вы вообще меня вычислили? - поинтересовалась я.
   - О, по чистой случайности. Все началось с Тамерлана  Литвина  по  кличке
Классик, арестованного на Рутении  два  с  половиной  года  назад  благодаря
информации, полученной из  анонимного  источника.  Сведения  были  настолько
подробны и убедительны, что местной полиции удалось без  труда  собрать  все
необходимые улики. Вот в связи с этим делом вы и попали в поле моего  зрения
- Ага, - кивнула я. - У меня  было  такое  впечатление,  что  на  Рутении  я
сработала не совсем чисто. И на чем же конкретно я погорела?
   - Главным образом на том, что недооценили последствий ареста Литвина.  Он
был крупной фигурой в преступном сообществе  Галактики,  имел  разветвленные
межпланетные связи, поэтому к расследованию был подключен  Интерпол  в  лице
вашего покорного  слуги.  Помимо  всего  прочего,  меня  заинтересовал  этот
анонимный источник информации. Я не верил, что Литвина "сдал"  один  из  его
приближенных; по самой форме подачи сведений чувствовалось, что их  автор  -
человек посторонний, далекий от криминального мира, хоть и хорошо знакомый с
ним. Я принялся изучать список лиц, которые в последнее время контактировали
с Литвином и его окружением. Там было также и ваше имя:  за  три  вечера  вы
выиграли у него в карты около тридцати тысяч в пересчете на земные марки. Но
поскольку в более тесных связях с ним вы замечены  не  были,  полиция  сразу
исключила вас из числа подозреваемых. К тому же вы провели на  Рутении  лишь
одиннадцать дней, чего явно было  недостаточно  для  сбора  такой  подробной
информации. Был сделан запрос на пару ближайших планет,  указанных  в  вашем
путевом листе, и полученные ответы полностью подтверждали версию о том,  что
вы профессиональный игрок, странствующий по Ойкумене  и  походя  облегчающий
кошельки состоятельных завсегдатаев казино. Однако  я  заинтересовался  вами
сам не знаю почему. Можете назвать это интуицией, она у меня хорошо развита.
Вернувшись на Землю, я подал запрос в базу данных Интерпола и получил о  вас
весьма любопытные сведения. Прежде всего, вы оказались урожденной  Викторией
Глебовой, дочерью Николая Глебова, видного бизнесмена и политика с  Аркадии,
за которым уже много лет безуспешно охотится наша организация. В день своего
восемнадцатилетия вы официально взяли себе девичью фамилию матери, а  вскоре
после этого улетели с родной планеты  на  яхте  "Звездный  Скиталец",  якобы
подаренной вам отцом. На самом же деле вы украли у него  семь  миллионов  на
покупку "Скитальца", но он - то ли из сентиментальности, то ли  по  каким-то
другим причинам - не стал заявлять на вас, а наоборот  подтвердил,  что  все
делалось с его ведома и согласия.
   Генри Янг ненадолго умолк, чтобы  погасить  в  пепельнице  окурок,  затем
продолжил: - И вот тут-то начинается самое интересное. За неполные шесть лет
со времени вашего бегства с Аркадии и до появления на  Рутении  вы  посетили
сорок девять разных планет, и по весьма странному стечению обстоятельств  на
каждой из них вскоре после вашего отбытия полиция получала массу сведений об
уже совершенных или только готовившихся преступлениях. Информация  приходила
по разным каналам, но всегда анонимным, и обнаружить ее источник ни в  одном
из случаев не удавалось. Непосредственно по этим наводкам было арестовано  и
отдано под суд свыше девятисот преступников - я уж не  говорю  о  тех,  кого
разоблачали при дальнейшей "раскрутке"  дел!  Более  трети  из  этих  девяти
сотен, как было установлено, захаживали в те самые казино, которые  посещали
вы, а сто восемьдесят семь  человек  были  вашими  партнерами  за  карточным
столом. Тут уж, сами понимаете, ни о каком совпадении речи  быть  не  могло.
Тогда я привлек к делу Лайонела...
   - Погодите! - удивленно  перебила  я.  -  С  какой  это  стати  в  архиве
Интерпола  оказались  такие  подробные  данные  обо  мне  -  о   всех   моих
передвижениях между планетами, о посещениях казино, даже  о  том,  с  кем  я
играла? За мной что, следили?
   -  Нет,  конечно.  Если  бы  мы  вели  слежку  за   родственниками   всех
подозреваемых, у нас не хватило бы людей на другие дела. По  правде  говоря,
после бегства с Аркадии вы исчезли из поля нашего зрения, а мы даже не стали
вас искать. Следователь, который вел дело Николая  Глебова,  решил,  что  вы
просто сбежали от деспота-отца, как бегут многие другие молодые  девушки,  и
благополучно забыл о вашем существовании. Ну а вы, надо отдать вам  должное,
все эти годы старались излишне  не  "светиться",  тщательно  соизмеряя  свои
выигрыши с размахом игрового бизнеса на той или иной планете. Так, скажем, с
богатой и блестящей Эльдорадо-II  вы  позволили  себе  увезти  целых  два  с
половиной миллиона, зато на скромной  Агтике  удовольствовались  несколькими
тысячами, которых вам едва хватило на дорожные расходы.
   - Однако вы не ответили на мой вопрос, - сказала я. - Откуда  у  вас  эти
сведения?
   - Все очень просто: хотя за вами специально не  следили,  ваше  имя  было
внесено  в  наши  списки  в  качестве  объекта  потенциального  интереса.  В
частности, это значит, что в  инфосетях  всех  сотрудничающих  с  Интерполом
планет полицейские  поисковые  роботы  запрограммированы  фиксировать  любую
информацию, связанную с Викторией Ковалевской и яхтой  "Звездный  Скиталец",
серийный номер DLS-47200579-GY  по  Галактическому  реестру.  Все  собранные
таким путем данные накапливаются в специальных банках памяти, копии  которых
регулярно доставляются сначала в региональные штаб-квартиры, а  оттуда  -  в
главный архив  на  Земле.  Ежедневно  к  нам  поступают  терабайты  подобной
информации;  ее,  разумеется,  никто  предварительно   не   изучает   и   не
обрабатывает, она просто хранится в  архиве  в  ожидании  того  часа,  когда
какой-нибудь из объектов потенциального интереса не привлечет к себе  нашего
внимания. А поскольку  вы  посещали  мирные,  цивилизованные  и  в  основном
демократичные планеты, держась  подальше  от  очагов  военных  конфликтов  и
откровенно диктаторских режимов, то нет ничего удивительного в том,  что  вы
ни разу не выпали из поля  нашего  зрения.  Таким  образом,  я,  не  покидая
пределов  Земли,  смог  собрать  довольно  подробную  информацию   о   вашем
пребывании на каждой  планете:  где  вы  проживали,  куда  ездили,  к  каким
докторам обращались, сколько денег тратили, сколько выигрывали -  и  у  кого
выигрывали.
   - И на основании этих сведений вы сделали вывод, что я телепат?
   - К такому выводу  пришел  мой  брат  Лайонел,  которого  я  подключил  к
расследованию. Он - логик до  мозга  костей,  его  дедуктивным  способностям
позавидовал бы даже легендарный Шерлок Холмс. А я со своей интуицией отлично
дополняю его аналитические способности. Вдвоем мы грозная команда.  -  Генри
Янг смущенно прокашлялся. - Короче, Лайонел изучил всю имевшуюся  в  наличии
информацию и на ее основании заключил, что вы - телепат. Поначалу  я  принял
его выводы скептически, но  он  аргументирование  доказал  мне,  что  это  -
единственное возможное объяснение. В конце концов я вынужден был согласиться
с ним.
   - Гм-м. В чем, в чем, а в узости взглядов и в косности  мышления  вас  не
обвинишь. Я бы на вашем месте... Да, пожалуй, я бы  отвергла  эту  идею  как
безумную.
   - Я тоже долго сопротивлялся. Но ведь и в самом деле - другого объяснения
быть не  может.  Если  вы  беспристрастно  ознакомитесь  со  всеми  выводами
Лайонела, то признаете,  что...  -  Янг  тряхнул  головой  и  рассмеялся.  -
Господи, что я несу! Вам же не нужно  доказывать,  что  вы  способны  читать
чужие мысли.
   - Зато еще нужно доказать, что вы всерьез верите  в  мои  способности,  -
заметила я. - Впрочем, с  выяснением  этого  вопроса  подождем  до  прибытия
вашего брата. Надеюсь, его в отличие от вас я смогу "читать". Кстати, если я
правильно поняла, Лайонел предвидел, что  вы  окажетесь  "нечитаемым"...  то
есть, что ваши мысли будут для меня недоступны. В самом начале нашей  беседы
- ну, когда вы уложили меня на пол, - вы вроде бы сказали: "Значит,  Лайонел
был прав!" -  Совершенно  верно.  Среди  прочих  материалов  в  архиве  было
несколько ваших ментограмм, снятых еще  на  Аркадии.  Лайонел  изучил  их  и
высказал предположение, что люди  с  определенным  набором  мозговых  ритмов
"непрозрачны" для вас - или, как вы сами  говорите,  "нечитаемые".  Согласно
его гипотезе, у вас с ними  возникает  нечто  вроде  отрицательной  обратной
связи, резонанса со знаком минус. Как вот в случае со мной.
   - А нельзя  ли  об  этом  подробнее?  Генри  Янг  покачал  головой:  -  К
сожалению,  я  в  этих  материях  не  разбираюсь.  У  меня  другой  конек  -
космические  корабли,  информационные  технологии,  оружие,  взрывчатки.   А
медицина, биология - это по части Лайонела. Он пытался мне что-то объяснить,
но в виду отсутствия надлежащей подготовки я ничего не понял.  Так  что  мне
трудно было судить, насколько сильны его доводы, пока  я  сам  не  убедился,
что... - Вдруг он умолк и настороженно уставился на меня. -  Если,  конечно,
это правда. Где гарантия, что  вы  все  это  время  не  ломали  передо  мной
комедию? Ведь вовсе не исключено, что вы  еще  в  дверях  "прочитали"  меня,
выудили из моих мыслей гипотезу Лайонела и стали разыгрывать спектакль. А я,
как дурачок, попался на вашу удочку. Что вы на это скажете?
   Я небрежно пожала плечами: - Тут я ничем помочь  вам  не  могу.  Вы  сами
должны решить для себя, притворяюсь я или нет.
   Еще некоторое время Янг пристально смотрел на меня,  затем  откинулся  на
спинку дивана и сказал:
   - Думаю, вы все-таки не лукавите. Если бы вы знали мои мысли, то не  вели
бы себя так беспомощно. Хотя, конечно, и  это  может  быть  какой-то  хитрой
игрой. - Он явно собирался снова закурить, но потом слегка качнул головой  и
достал леденец. - А интересно,  на  что  похоже  чтение  мыслей?  Вы  просто
слышите, о чем в данный момент думает человек, или проникаете в  его  разум,
роетесь в памяти и находите там то, что вам нужно?
   -  Ну,  такие  глубины  человеческого  "эго",  как  постоянная  память  и
подсознание, мне недоступны. В основном  я  воспринимаю  те  мысли,  которые
человек сам осознает. Они достаточно четко сформулированы и упорядочены,  их
чтение дается мне без труда - можно сказать, что я просто их слышу.  Гораздо
сложнее с мыслями, которые мелькают  на  заднем  плане:  они,  как  правило,
сумбурны, отрывочны, беспорядочны, их очень трудно воспринять, а еще труднее
понять. Среди таких мыслей я выделяю особую группу, которую называю  личными
константами. Это даже не мысли, а скорее некий  вид  повседневной  памяти...
нет, скажем так: это то, о чем мы почти никогда специально не думаем, но что
постоянно находится на поверхности нашего сознания. Константы несут  в  себе
важнейшую  информацию  о  личности  их  обладателя  -  кто  он  такой,   чем
занимается, чего хочет от жизни, какие у него интересы,  привычки,  кого  он
любит, а  кого  ненавидит.  Чем  больше  констант  мне  удается  выловить  и
прочитать, тем лучше я узнаю человека.
   - Звучит внушительно. И давно вы это умеете?
   - Эмоции я воспринимаю с раннего детства. Сколько себя  помню,  я  всегда
могла определить, что у человека на душе, радуется он или грустит, лжет  или
говорит правду, нравлюсь я ему  или  нет.  Окружающие  считали  меня  просто
чутким и восприимчивым ребенком, никому даже в голову не  приходило,  что  я
обладаю какими-то необычными способностями. А первые мысли я прочла  лишь  в
четырнадцать лет, вскоре после смерти матери. В то время я уже была взрослой
девочкой и понимала, что об этом никому  рассказывать  не  стоит.  -  Именно
тогда вы узнали, чем занимается ваш отец?
   - Нет, это произошло позже,  когда  мне  было  шестнадцать.  Я  долго  не
решалась заглянуть в мысли отца, боялась обнаружить  там  что-то  нехорошее.
Ведь я постоянно чувствовала его лживость, неискренность, уже годам к десяти
я  поняла,  что   он   занимается   не   совсем   законными   делами...   но
действительность превзошла самые мрачные ожидания. Полтора года я прожила  в
настоящем аду, еле дождалась, когда стану совершеннолетней, а потом убежала.
   Янг сочувственно кивнул: - Н-да, вам не позавидуешь. Вы не  могли  выдать
его, так как он ваш отец, и из-за этого чувствовали себя в ответе за все его
темные делишки. Последние  восемь  лет  вы  только  тем  и  занимались,  что
пытались очистить свою совесть, искупить вину перед обществом.
   - Я предпочитаю думать об этом, как о содействии правосудию, -  сдержанно
произнесла я.
   Тем не менее я понимала, что мой собеседник совершенно прав: прежде всего
мною двигало чувство вины. Не в  силах  остановить  отца,  я  находила  себе
отраду в том, что помогала разоблачать других преступников, предотвращая  их
дальнейшие злодеяния и, возможно, спасая чьи-то невинные жизни. Это  немного
успокаивало мою совесть - правда, не так чтобы очень...
   Откуда-то послышался тихий писк. Я машинально потянулась к своей сумочке,
но оказалось, что звонят не мне. Генри Янг достал из кармана свой  комлог  и
быстро пробежал взглядом текстовое сообщение.
   - Лайонел уже явился, - сказал он мне. Спрашивает, не  пригласите  ли  вы
его на чашку чаю.
   - Конечно, приглашу. Где же мне деваться!  Сейчас  я  позвоню  начальнику
охраны и закажу пропуск. - В этом нет  нужды,  мисс  Виктория.  Лайонел  уже
возле трапа вашей яхты. Я рассмеялась?
   - Это у вас такая  семейная  традиция,  приходить  в  гости  без  спросу?
Гораздо проще было получить пропуск.
   Он ухмыльнулся в ответ и пригладил свои рыжие усы.
   - Но ведь нужно же нам хоть время от  времени  практиковаться,  чтобы  не
терять полезных навыков. - Улыбка исчезла с его лица. - А если серьезно,  то
мы не хотим, чтобы вас связывали с нами. Это может вам сильно навредить.
   - Спасибо за заботу, - искренне сказала я, поднимаясь с кресла. -  Ладно,
впускайте Лайонела, а я тем временем позабочусь о чае. Надеюсь,  вы  сумеете
открыть люк и с этой стороны?
   - Да уж как-нибудь справлюсь.
   Уже через несколько минут Лайонел Янг сидел на диване рядом с Генри и  не
спеша попивал горячий ароматный чай. Внешне он был  очень  похож  на  своего
младшего брата: примерно такого же телосложения, с теми же  чертами  лица  и
проницательным взглядом широко расставленных глаз, даже  бороды  они  носили
одинаковые, разве что у Лайонела она была потемнее и местами в ней виднелись
серебряные нити ранней седины. Главное же отличие между ними состояло в том,
что разум старшего из братьев был для меня открыт.
   Пока  мы  знакомились  и  обменивались  любезностями,  я  из   вежливости
воздерживалась от чтения его мыслей, довольствуясь лишь восприятием  эмоций.
Лайонел был слегка напуган и напряжен, что, впрочем, естественно, но  страха
как такового он не испытывал. В конце концов он сам пришел ко мне, зная, чем
это чревато, и у него было достаточно времени, чтобы подготовиться  к  нашей
встрече. Ни враждебности, ни зависти, ни  отвращения  с  его  стороны  я  не
чувствовала - то ли их действительно не было, то ли он умело  подавлял  свои
негативные эмоции.
   Когда со вступительными речами было покончено и для  разрядки  напряжения
Генри Янг принялся рассказывать брату о том, как состоялось наше знакомство,
я поняла, что Лайонел уже немного успокоился и привел свои мысли в  порядок.
По всей видимости, он думал, что я с самой первой секунды  "читаю"  его,  и,
убедившись, что ничего страшного  не  происходит,  почувствовал  себя  более
уверенно.
   Оставив  пока  без  внимания  текущие  мысли,  я  занялась  его   личными
константами.   Как   и   у   всех   людей,   обладавших   ярко    выраженной
индивидуальностью, у Лайонела  было  много  содержательных  и  "читабельных"
констант, так что мне не приходилось по крохам собирать о не