хватив с собой  негодующую  мисс
Симпсон, а вслед за ними ушла и Ева. Я еще не перестал сердиться на  Юлю  за
ее сговор с Тори, поэтому гордо удалился в свой кабинет, отключил все каналы
внешней связи, чтобы никто не беспокоил меня, и, не  придумав  себе  лучшего
занятия, стал возиться с блокнотом в тщетной надежде взломать его защиту.  Я
убил на это бессмысленное занятие больше часа, и невесть еще сколько времени
потратил бы впустую, если бы меня не прервала Юля.
   - Папа, - сказала она, заглянув в кабинет.  -  Тут  к  тебе  твоя  бывшая
клиентка. Говорит, что вы условились о встрече.
   - Ни о какой встрече я... А что за клиентка?
   - Ну, та, которая укокошила своего доктора. Алена Габрова.
   Я пораженно уставился на дочь: - Но ведь она погибла!
   - Как это погибла? Да вот же она живая стоит в нашей  передней...  -  Юля
подошла к столу и обеспокоенно посмотрела на меня: - Папочка, тебе плохо?
   Может, принести успокоительного? Сейчас я  скажу  барышне  Габровой,  что
ты...
   - Нет-нет, ненужно ее прогонять. Я хочу с ней поговорить.
   - Ты уверен? - с сомнением спросила дочка.
   - Да, уверен. Со мной все в порядке. Ступай, позови ее.
   Как только Юля скрылась за дверью, я включил монитор  внешнего  обзора  и
быстро прокрутил последнюю запись. Да, в самом деле, только что на  лифте  к
нам поднялась Алена - или девушка,  похожая  на  нее  как  две  капли  воды.
Сестра-близнец?   Клон?..   Глупости!   Зачем   изобретать    фантастические
объяснения, когда все  могло  быть  (и  наверняка  было!)  гораздо  проще  и
зауряднее: в последний момент Алена передумала улетать и решила остаться  на
Дамогране. А я, идиот, целых полтора месяца чувствовал себя  виновным  в  ее
смерти, горько сожалел, что тогда не  остановил  ее,  и  последними  словами
проклинал свою черствость и эгоизм...
   Когда она вошла в кабинет,  я  избавился  от  последних  сомнений  -  это
действительно была Алена. Никакой не клон, не близнец, а  именно  Алена.  За
прошедшее время она сильно повзрослела и уже окончательно перешагнула грань,
отделяющую девочку-подростка от молодой девушки. Ее фигуру уже  нельзя  было
назвать щуплой, теперь  она  была  просто  стройной,  черты  лица  приобрели
четкость и выразительность, а грудь вроде бы чуть увеличилась - хотя, может,
мне просто так показалось из-за ее тесно облегающей кофты.
   Алена поздоровалась, села в предложенное мной кресло и устремила на  меня
вопросительный взгляд, словно  ожидая  каких-то  объяснений.  Я  понял,  что
должен заговорить первым,  и  с  легкой  укоризной  произнес.  -  Алена,  вы
поступили со мной нехорошо. Все это время я думал, что вы погибли  вместе  с
отцом.
   В ее больших нефритовых глазах мелькнуло удивление: -  Вы  знали,  что  я
собиралась улететь?
   - Так вы же сами сообщили об этом. В том письме, которое положили в  кейс
с деньгами.
   На секунду она смешалась, потом торопливо ответила:  -  Ах,  письмо!  Да,
точно. Я совсем забыла о нем. Извините, господин адвокат, я  и  подумать  не
могла, что вы считаете меня мертвой. Ведь уже после аварии вы  разговаривали
с моим дедом.
   - Было дело, - кивнул я. - Тогда еще я выразил ему  свои  соболезнования,
он поблагодарил, и на этом мы попрощались.
   - Ага, понимаю. Он думал, что это касается моего отца. За одиннадцать лет
они стали близкими друзьями, дед  относился  к  нему  как  к  сыну  и  очень
болезненно воспринял его смерть. - Алена открыла сумочку  и  достала  оттуда
пачку сигарет с зажигалкой. - Не возражаете, если я закурю?
   - Пожалуйста, - ответил я, пододвигая к ней  пепельницу  из  альтаирского
горного хрусталя - подарок одного моего друга и клиента. Сам я не курил,  но
табачный дым меня нисколько не раздражал, - Хотя странно.  Ведь  вы  клялись
мне, что не курите.
   - Начала после гибели отца. Надо бы бросить, да никак не соберусь.
   Она щелкнула зажигалкой и прикурила. Я машинально отметил, что сигареты у
нее той же марки, что и окурок, который фигурировал в  уголовном  деле.  Мне
это совсем не понравилось.
   - Значит, - вновь заговорила Алена, - вы позвали меня  просто  для  того,
чтобы отчитать за молчание?
   - Позвал вас? - озадаченно переспросил я.
   - Ну, я о вашем письме. - О каком письме?
   - Которое вы прислали мне часа  полтора  назад,  -  объяснила  она,  явно
сбитая с толку. - Вы просили меня приехать к вам. И вот я здесь.
   Справившись со своим изумлением, я отрицательно покачал головой: - Я  вас
ни о чем не просил, Алена. И никакого письма вам не посылал. Я вообще узнал,
что вы живы, лишь несколько минут назад, когда дочь  сообщила  мне  о  вашем
приходе. Боюсь, вас кто-то разыграл. Вы точно уверены, что  письмо  было  от
меня?
   - Оно было подписано вашим именем. У меня даже мысли не возникло, что это
может быть розыгрыш. - С этими  словами  она  достала  свой  комлог,  быстро
нажала несколько кнопок и посмотрела на дисплей. - Да, действительно, письмо
отправлено с уличного видеофона. Судя по его номеру, он находится  где-то  в
центре Нью-Монреаля. - Алена растерянно пожала плечами. -  И  зачем  кому-то
понадобилось так шутить?
   "Она лжет, - подумал я. - Лжет, как лгала с самого начала. Лжет по делу и
без всякого дела - просто из любви ко лжи. Она патологическая лгунья..."
   Очевидно, эти мысли ясно  отразились  на  моем  лице,  потому  что  Алена
грустно улыбнулась: - Да, понимаю. Вы считаете, что я придумала это  письмо,
чтобы был повод посетить вас. Но я могла прийти к  вам  и  просто  так,  без
всякого предлога, как к своему адвокату. С какой  стати  мне,  спрашивается,
лгать вам?
   - Может, по инерции, - предположил я, - Ведь вы лгали мне с  первого  дня
знакомства. Возможно, для вас это  стало  привычкой,  своего  рода  эталоном
наших отношений.
   Она медленно кивнула: - Так я и  думала.  Вы  никогда  не  верили  в  мою
невиновность. - Конечно, не верил, - холодно произнес я. - И вы  это  знали.
Знали - и тем не менее на каждом нашем  свидании  клялись  и  божились,  что
ничего плохого не сделали. Вы даже не представляете, как  меня  бесило  ваше
упрямство. Признайтесь  же,  наконец,  что  доктора  Довганя  убили  вы.  Не
бойтесь, я на вас не донесу. Хотя бы потому, что не  имею  права  -  ведь  я
по-прежнему остаюсь вашим адвокатом. Да и  в  любом  случае  вас  не  станут
повторно судить. Начет этого можете быть спокойны.
   Целую минуту Алена молчала, сосредоточенно глядя на струйку дыма от своей
сигареты. Затем погасила ее в пепельнице и сказала: - А  почему  бы  и  нет.
Что, собственно, я теряю...  Да,  господин  адвокат,  это  я  убила  доктора
Довганя. Я сделала это дважды: в  первый  раз  из  горя  и  отчаяния,  желая
отомстить ему за содеянное, а во второй - чтобы спасти жизни  ни  в  чем  не
повинных людей... К  сожалению,  в  последнем  я  не  преуспела.  Реальность
оказалась более устойчивой, чем я ожидала.
   Моя реакция на ее слова не отличалась большой оригинальностью. Я почти  в
точности повторил недавнюю реплику Юли, которую она адресовала мне: - Алена,
вам плохо? Могу дать успокоительного. Вместо ответа  она  встала  со  своего
места, обошла стол и подступила ко мне вплотную.
   - Посмотрите на меня, Игорь. Внимательно посмотрите. Вы не находите,  что
я сильно изменилась? Слишком сильно для каких-нибудь полутора месяцев. Да, в
моем возрасте девушки быстро меняются - но не настолько же  быстро,  как  вы
считаете? Для таких перемен  нужен  добрый  год.  Дед  и  бабушка  этого  не
заметили, ведь для них я внучка, а не женщина, и они все еще  видят  во  мне
маленькую девочку. Остальные родственники и знакомые, конечно,  обратили  на
это внимание, однако решили, что я так изменилась в тюрьме -  никто  из  них
меня там не навещал. Но  вы-то  должны  хорошо  помнить  ту  Алену,  которую
защищали в суде! Сравните свои воспоминания с тем, что видите сейчас. Что вы
об этом скажете?
   - Да, - согласился я. - Вы действительно здорово повзрослели. Сейчас  вас
без всяких оговорок можно назвать женщиной -  притом  очень  привлекательной
женщиной. Но вы - это вы. Вы та самая Алена, которую я знал раньше. Я ни  за
что не поверю, если вы станете утверждать, что вы не Алена, или... -  Тут  в
голове моей щелкнуло: ее слова о двух  убийствах  и  попытке  спасти  чьи-то
жизни навели меня на очевидную мысль. - ...или, например, что  вы  Алена  из
будущего, случайно попавшая  в  наше  время.  Я  буду  очень  огорчен  вашей
очередной ложью.
   Алена вернулась и села обратно в кресло.
   - У вас есть одна мечта, - заговорила она,  казалось,  ни  к  селу  ни  к
городу. - Заветная мечта, которую вы уже десять лет держите в тайне от всех,
в том числе и от дочери. Не потому, что вы не доверяете Юле, нет; просто вам
хочется в один прекрасный день привести ее в космопорт и  сказать:  "Видишь,
зайка, вон ту яхту? Теперь она наша. Давай прокатимся".
   Ее удар достиг цели. Я действительно никому  не  признавался,  что  коплю
деньги на космическую яхту. Ни единой живой душе - ни Юле, ни Ричарду. И  уж
тем более не мог сказать об этом Алене... А между тем она все  знала!  Знала
даже о том, что я мечтаю преподнести дочке сюрприз - и знала, в какой именно
форме я хочу это сделать. Мало того, ей было известно ласковое прозвище Юли,
которое я никогда не употреблял на людях, а лишь с глазу на глаз...
   - Как вы об этом узнали? - спросил я, справившись со своим удивлением.
   - Вы сами мне сказали.
   - Когда? - В будущем. В бывшем будущем, которое уже изменилось -  правда,
не так, совсем не так, как я этого хотела. Или, может, это было не  наше,  а
другое будущее - из параллельной временной линии. Я все больше  склоняюсь  к
последнему варианту, так как обычное  перемещение  во  времени  противоречит
всем физическим законам... Но я вижу, вы по-прежнему не верите мне. Я еще не
до конца вас убедила. - Она задумалась. - Ладно, приведу другой пример. Ваша
дочь, как и многие девушки  с  романтическим  складом  ума,  ведет  дневник,
которому поверяет свои  самые  сокровенные  мысли,  чувства  и  переживания.
Где-то год назад вы разгадали пароль  и  с  тех  пор  регулярно  читаете  ее
записи. Вы понимаете, что  это  нехорошо,  но  оправдываете  себя  тем,  что
поступаете так из лучших побуждений. Вас постоянно  гложет  страх,  что  при
своей наивности и доверчивости Юля может  попасть  под  дурное  влияние  или
связаться с молодым человеком, который недостоин ее.
   Я резко поднялся из-за стола.
   - Алена, вам принести кофе?
   - Не откажусь. Только черный, пожалуйста, без молока и сахара.
   Я сходил на кухню и приготовил две  чашки  кофе.  За  эти  пару  минут  я
немного собрался с мыслями, но  так  и  не  смог  найти  удовлетворительного
объяснения необыкновенной осведомленности Алены  в  моих  личных  тайнах.  Я
отказывался верить, что она явилась  из  будущего,  это  подрывало  все  мои
представления  о  незыблемой  реальности,  о  раз  и  навсегда  свершившемся
прошлом, которое нельзя отменить и переиграть заново.  Сама  мысль  о  такой
возможности приводила меня в ужас. Да и вариант с  параллельными  временными
линиями был ничуть не лучше: он лишал меня чувства собственной уникальности,
получалось,  что  на  свете  существует  множество  идентичных  (или   почти
идентичных) мне личностей, и таким  образом  каждое  мое  отдельное  "я"  не
представляло ни малейшей ценности.
   Вернувшись в кабинет, я не сел  за  свой  рабочий  стол,  а  устроился  в
широком мягком кресле по соседству с тем, в котором сидела Алена.
   - Ну что ж, рассказывайте. Я слушаю вас.
   Прежде чем заговорить, она отпила немного кофе и достала сигарету. Однако
заметив, как я поморщился, немедленно вернула ее в пачку.
   - Да, знаю, скверная привычка. Вас  и  раньше  она  раздражала.  -  Алена
неуверенно улыбнулась. - Вернее, это для меня было "раньше".  А  для  вас  -
отчасти в гипотетическом будущем, отчасти в несостоявшемся прошлом.
   -  Мы  с  вами  и  тогда...  и  там...  -  Я   совершенно   запутался   в
обстоятельствах времени и действия. - Мы были знакомы и в той реальности?
   - Да. Тогда вы тоже защищали меня. И тоже по обвинению в убийстве доктора
Довганя. Вы сумели добиться оправдательного вердикта,  хотя  моя  вина  была
очевидна - я застрелила доктора буквально на глазах у его секретарши и  даже
не пыталась замести следы.  Именно  из-за  этой  простоты  следствие  велось
небрежно,  с   грубейшими   процедурными   ошибками,   чем   вы   немедленно
воспользовались. В результате вам удалось опротестовать  и  изъять  из  дела
целый ряд доказательств, включая мое признание в убийстве и  пистолет  деда,
так что присяжным не оставалось ничего другого, как признать меня невиновной
ввиду недостаточности улик.
   - А в благодарность за это, - иронично докончил я, - ваш отец отвалил мне
полный кейс денег.
   То ли не уловив моей иронии, то  ли  проигнорировав  ее,  Алена  серьезно
покачала головой: - Нет, за свою работу вы получили только чек  от  деда.  В
моей  прежней  реальности  отец  погиб  еще  до  убийства  доктора  Довганя.
Собственно, оба эти события связаны напрямую. В середине августа,  на  одном
из сеансов психотерапии я проговорилась доктору о своем происхождении до сих
пор не понимаю, что на меня нашло, возможно, я постепенно  начала  подпадать
под его влияние. Как бы то ни было, он узнал, что я дочь Томаса  Конноли,  и
решил извлечь из этого выгоду. Однако он не стал шантажировать нас с  отцом,
а просто продал информацию обо мне арранским террористам. Те захватили меня,
накачали наркотиками и вытянули сведения, которые позволили им добраться  до
отца и всех его соратников, находившихся в тот момент на Дамогране.
   Алена умолкла, снова достала сигарету и с немым  вопросом  посмотрела  на
меня. Я неохотно кивнул, и она закурила.
   - Не знаю, почему после этого меня не убили, - продолжала она.  -  Может,
решили, что я не представляю никакой угрозы для их  проклятой  революции,  а
может, просто пожалели. В конце концов, у них тоже  есть  дети...  В  общем,
меня отпустили, приказав никому  не  говорить  о  случившемся.  В  противном
случае они грозились убить деда с бабушкой. После всего, что они сделали,  я
приняла их угрозу всерьез и не стала заявлять  в  полицию.  Вместо  этого  я
взяла дедов пистолет, пошла к доктору Довганю и застрелила его.  Вот  так  я
убила его первый раз.
   - А потом вы построили машину времени, - предположил  я,  -  и  вернулись
назад, чтобы убить доктора еще до того, как он предал вас.
   Она нахмурилась.
   - Вы  жестокий  человек,  Игорь.  Могу  себе  представить,  как  страдала
бедняжка  Алена-вторая,  когда  тщетно  пыталась   убедить   вас   в   своей
невиновности, а в ответ слышала ваши саркастические замечания. Да и со  мной
вы вели себя бессердечно. Чего  только  стоили  ваши  постоянные  намеки  по
поводу моих отношений с доктором. Вы  просто  извели  меня  своими  нелепыми
предположениями, пока я наконец не рассказала вам всей правды... Впрочем,  я
тоже не подарок и, бывало, доводила вас до белого каления. Так что мы с вами
друг друга стоим.
   - Нет, Алена, вы не поняли меня. Ведь я  спрашивал  вас  серьезно,  я  не
собирался насмехаться над вами. Как вы попали сюда... в наше время?
   - Во всяком случае, не на построенной мной машине времени. Конечно, порой
я мечтала вернуться в прошлое и все изменить, я хотела  спасти  отца  и  тех
людей, которые погибли вместе с ним. Но это были только мечты, я не верила в
их осуществление.  А  целом  моя  жизнь  после  суда  сложилась  неплохо,  я
смирилась с происшедшим и перестала раз за разом оглядываться назад.  Короче
говоря, возвращаться в  прошлое  я  не  собиралась  и  никаких  сознательных
действий для этого не предпринимала. Все случилось вопреки моей воле - то ли
по чьему-то злому умыслу,  то  ли  в  результате  непредвиденной  флуктуации
пространства-времени. Лично я  думаю,  что  второе.  Однажды  я  на  секунду
потеряла сознание, а когда очнулась, то  обнаружила,  что  из  ранней  весны
попала в самый разгар лета. Моего прошлого лета.
   Докурив сигарету, Алена раздавила ее в пепельнице и выпила из своей чашки
остаток кофе.
   - Я довольно быстро сориентировалась в ситуации и поняла, что не  сплю  и
не брежу. Окончательно убедившись, что я попала в прошлое  -  или  в  другую
реальность, где время течет  чуть  медленнее,  -  я  решила  воспользоваться
случаем и предотвратить гибель отца. Сначала я собиралась предупредить  саму
себя или припугнуть доктора, но потом... потом пришла к  выводу,  что  самый
верный способ - убийство. Я не чувствовала никакой жалости к  Юрию  Довганю,
ведь в моей реальности он обрек на смерть два десятка  людей,  в  том  числе
меня - и не его заслуга,  что  я  осталась  в  живых,  А  вдобавок  на  суде
выяснилось, что  он  совращал  своих  пациенток.  Я  избежала  этой  участи,
наверное, только потому, что была уже слишком взрослой.  Словом,  он  вполне
заслуживал смерти.
   - Это ущербная логика, Алена, - возразил я, -  Никто  не  вправе  решать,
заслуживает ли человек смерти. Жизнь священна. Даже  жизнь  такого  негодяя,
как доктор Довгань.
   - Да, знаю. Думаете, я не мучаюсь этим? Почти каждую ночь он приходит  ко
мне во  сне,  я  часто  просыпаюсь  от  кошмаров,  иногда  подолгу  не  могу
заснуть... Но ведь я защищалась! Я защищала себя, своего отца, других  людей
- и тех девочек, которых он еще мог совратить,  если  бы  остался  в  живых.
Доведись мне начинать сначала, я поступила бы точно так же.  Ну,  разве  что
сделала бы все аккуратнее. Я была слишком  неосторожной  и  совершила  массу
ошибок, действуя в  полной  уверенности,  что  у  моего  второго  "я"  будет
стопроцентно непробиваемое алиби. В прежней реальности я вообще не  пошла  в
тот день на  прием.  У  меня  было  свидание  с...  с  одним  человеком.  Мы
встретились в Национальном парке, долго там  гуляли,  обедали  в  ресторане,
катались по озеру и вернулись в  город  только  к  семи  вечера.  А  в  этой
реальности все произошло иначе: мой друг не пришел на встречу, и я - вторая,
прождав его битый час, отправилась в медцентр, где едва не столкнулась лицом
к лицу со мной.
   - Что за друг? - поинтересовался я. - Вы... вы вторая  ничего  о  нем  не
говорили.
   -  А  зачем  было  говорить?  Ведь  он  не   пришел,   поэтому   не   мог
засвидетельствовать алиби, и та, другая Алена  решила  не  втягивать  его  в
скандал. Ему уже под  сорок,  у  него  есть  жена  и  двое  детей.  В  обеих
реальностях наша связь прекратилась, как только я попала в тюрьму.
   Сознательно я еще не решил, верить ей или нет,  но  в  глубине  души  уже
начинал убеждаться, что она не лжет. Очень уж  искренне  звучали  ее  слова,
очень многое они объясняли в поведении прежней Алены. И перемены в  нынешней
Алене становились для меня все более очевидными, все сильнее бросались мне в
глаза. С первого дня нашего знакомства я видел в ней женщину, и  не  мог  не
признать, что она, в отличие от той девушки, которую я знал  полтора  месяца
назад, действительно была женщиной...
   - Стало быть, - произнес я, - это вы сообщили Ричарду Леклеру об эксперте
Сверчевском?
   - Конечно, я. У Алены-второй были слишком ограниченные возможности, чтобы
проникнуть в секретные файлы следствия. К тому же она, бедненькая, совсем не
понимала, что с ней происходит. Мне очень хотелось связаться  с  ней  и  все
объяснить, однако я понимала, что это не самая удачная идея.
   - Почему?
   - А  вы  сами  подумайте.  Если  бы  Сверчевский  не  раскололся,  то  ее
единственным шансом были бы показания на "детекторе правды". А  представьте,
как отреагировал бы судья на ее рассказ о двойнике из будущего!  Он,  скорее
всего, отменил бы вердикт присяжных - но  только  для  того,  чтобы  надолго
упечь ее в психушку. - Алена горестно вздохнула, - Хотя  теперь  я  понимаю,
что это было бы лучше. Гораздо лучше, чем  то,  что  случилось.  Пусть  и  в
психушке, но я - вторая осталась бы жива. А так... Террорис