этим  делом  был  связан
громкий скандал - прокурор попытался смошенничать. В  правовых  государствах
такие истории вызывают много шума.
   После некоторых раздумий я решила воспользоваться  случаем  и  навести  у
Тодорова некоторые справки.
   - Так вы адвокат? - поинтересовалась я.
   - Да. - Он явно обрадовался, что я  завела  с  ним  разговор.  -  Работаю
этажом ниже.
   - Неужели в  "Трех  К"?  -  Так  сокращенно  называли  его  родную  фирму
"Корнилов, Козлович и Корнблат".
   - Именно  там.  -  Он  хотел  было  намекнуть,  что  занимает  в  конторе
значительное положение, но потом передумал, рассудив, что я все равно ему не
поверю и сочту его хвастуном. - А вы собираетесь стать нашим клиентом?
   -  Нет,  вряд  ли.  Ваша  фирма  очень  авторитетна,  но  вы  в  основном
специализируетесь по корпоративному праву. А у меня обычный гражданский иск.
Мне нужен адвокат, имеющий большой опыт судебных  разбирательств.  Например,
такой, как тот ваш коллега, который недавно утер нос прокурору,  поймав  его
на сокрытии улик. К сожалению, я забыла его имя и  даже  не  знаю,  в  каком
городе он живет.
   Мои слова попали в цель.
   "Проклятый Поляков! - с досадой подумал Тодоров. - Везучий, сукин сын! Он
же по сути ничего не сделал, только  нашел  свидетеля.  А  из  него  сделали
героя, клиенты валят к нему толпами, вот  и  эта  красотка  туда  же...  Как
все-таки несправедливо устроен мир!"
   Из глубины его памяти на поверхность сознания  всплыли  все  интересующие
меня сведения. Обвинявшуюся в убийстве доктора девушку звали Алена  Габрова,
она жила не так далеко отсюда, в городе Нью-Ванкувере.  А  адвокат,  который
защищал ее, был здешний, монреальский. Его  контора  находилась  в  этом  же
самом  здании,  на  двадцать  первом  этаже.  Звали   его   Игорь   Поляков.
Сорокалетний вдовец, блондин выше среднего роста,  с  подтянутой  спортивной
фигурой. Если верить "картинке", возникшей в воображении Тодорова, то весьма
недурен собой, можно сказать, смазлив - но  чисто  по-мужски.  Такие  типажи
часто встречаются на обложках сентиментальных женских романов. Короче, мечта
любой старой девы.
   Надо отдать Тодорову должное - он все же назвал имя Полякова,  рассказал,
где находится его контора, и честно признал, что это хороший адвокат. Мы еще
пару минут поговорили, затем  я,  поблагодарив  Тодорова  за  содержательную
беседу и бесплатную информацию,  ушла  из  кафе  и  на  лифте  поднялась  на
двадцать первый этаж.
   Мой план был прост и бесхитростен  -  записаться  к  Полякову  на  прием,
получить у  него  консультацию  о  моем  гипотетическом  разводе,  а  заодно
вытянуть из него все, что он знает о своей бывшей клиентке, включая то,  где
она живет. А может, ему известно и кое-что о двойниках  -  ведь,  по  мнению
Тодорова, представляя суду алиби, он действовал слишком прямолинейно, словно
был уверен в его подлинности и не опасался, что в рукаве у обвинения имеются
какие-нибудь контрдоводы.
   К сожалению, мой план не сработал. Игоря Полякова в конторе не оказалось.
Как сообщила мне его секретарша, в последнее время он  редко  появляется  на
работе, не берет новых клиентов и занимается только  старыми  делами.  В  ее
мыслях сквозила сильная обеспокоенность нынешним состоянием шефа -  он  стал
каким-то  мрачным,  апатичным,  угнетенным,  заметно  похудел  и   осунулся.
Секретарша  была  убеждена,  что  это  из-за  женщины,  и  на  все  заставки
проклинала  "подлую  шлюху",  которая  посмела  обидеть  "такого   классного
мужика".
   Посему мне  оставалось  только  ретироваться,  отбившись  от  настойчивых
предложений  секретарши  записаться  на  прием  к  младшему  партнеру  Игоря
Полякова, его двоюродной сестре Агнешке, у которой как раз было  получасовое
"окно" между двумя клиентами.
   Покинув контору, я задумалась, что мне  делать.  Можно  было  полететь  в
Нью-Ванкувер и разыскать там Алену  Габрову.  Но,  с  другой  стороны,  меня
продолжал интересовать и ее адвокат. Теперь даже больше,  чем  раньше:  ведь
перемены в нем, которые так беспокоили  секретаршу,  совпали  по  времени  с
завершением дела барышни Габровой, и я подозревала,  что  это  не  случайное
совпадение.
   В муниципальной базе данных Нью-Монреаля мне без проблем удалось получить
все необходимые сведения об адвокате Полякове, включая его  адрес,  а  также
номера персонального комлога, домашнего и служебного видеофонов.  Сначала  я
собиралась позвонить ему и договориться о встрече, но затем подумала, что  с
него вполне станется послать меня к черту - и тогда наше дальнейшее  общение
будет весьма  проблематичным.  А  вот  если  я  без  всякого  предупреждения
заявлюсь под дверь его квартиры, то вряд ли он сразу прогонит  меня.  Тысяча
против одного, что сначала он захочет узнать, с чем я пожаловала. Даже с его
внешностью  героя-любовника  к  нему  не  каждый  день  ломятся  молодые   и
привлекательные девушки.
   Дом  по  указанному  адресу  находился  совсем  недалеко  от  адвокатской
конторы, и я добралась туда на наземном такси. Когда в лифте я нажала кнопку
сорок четвертого этажа,  из  динамика  послышался  приятный  мужской  голос,
который, во избежание всяческих недоразумений, предупреждал, что  на  данном
этаже проживают только Игорь Поляков и  его  дочь  Юля.  Повторным  нажатием
кнопки я подтвердила свое желание посетить их и между делом подумала, что на
густонаселенных  планетах,   вроде   моей   родной   Аркадии,   даже   самый
преуспевающий адвокат не смог бы позволить себе занимать  целый  пентхаус  в
центре столицы - он бы вмиг разорился. А  на  Дамогране  -  пожалуйста,  нет
проблем. Все-таки в провинциальных планетах есть свое  очарование,  особенно
когда  их  провинциальность  сочетается  с   высокой   цивилизованностью   и
экономическим благополучием.
   Выйдя из лифта, я нажала кнопку дверного замка. Почти  в  ту  же  секунду
дверь квартиры открылась, и на пороге возникла симпатичная белокурая девушка
лет шестнадцати - очевидно, та самая Юля, дочь Полякова.
   При виде меня она, похоже, нисколько не удивилась.  В  ее  ясном  взгляде
читался не вопрос "Кто вы? Что вам нужно?", а скорее странная смесь  радости
с глубокой укоризной. Так, наверное, смотрят на блудную дщерь, после  долгих
скитаний вернувшуюся домой.
   - Здравствуй, Тори. Проходи. Я молча вошла в  холл  и  принялась  снимать
куртку. Не  стану  говорить,  что  я  ожидала  такой  прием,  но  где-то  на
бессознательном  уровне  уже  была  готова  к  нему  и   действовала   чисто
автоматически. После встречи с Джакомо Вентури это  получилось  само  собой,
без малейших усилий с моей стороны.
   Юля закрыла дверь, взяла  у  меня  куртку  и  сунула  ее  в  шкаф.  Затем
повернулась ко мне и вновь  смерила  меня  все  тем  же  радостно-осуждающим
взглядом. - Ну, чего молчишь, почему не оправдываешься? Скажи хоть,  где  ты
пропадала? Папа из-за тебя весь извелся - а ты  не  зашла,  не  позвонила...
Вообще как в воду канула! Разве можно так?
   Я  по-прежнему  молчала,  не  зная,  что  ей  ответить.  Моя   внутренняя
готовность сыграть роль Тори натолкнулась на неожиданное препятствие  -  Юля
оказалась "нечитаемой". Ее мысли и эмоции были недоступны мне, и  я  понятия
не имела, как правильно вести себя в этой ситуации. Я  не  располагала  даже
самыми элементарными сведениями,  необходимыми  для  продолжения  разговора:
какие отношения были у Тори с девушкой,  какие  -  с  ее  отцом,  когда  они
познакомились, когда расстались, и как это произошло. Я опасалась, что после
первой же сказанной фразы основательно сяду в лужу и уже  не  смогу  из  нее
выбраться.
   В книгах и фильмах герои решают такие проблемы очень  просто.  С  помощью
двусмысленностей,  недомолвок  и  туманных   намеков   они   вытягивают   из
собеседников всю нужную информацию, а те (собеседники то есть) почему-то  до
поры до времени воздерживаются от прямых вопросов, подразумевающих столь  же
прямые ответы. Однако  Юля  не  собиралась  играть  по  этим  правилам,  она
требовала от меня конкретных объяснений, которые при всем желании я дать  ей
не могла. Я совсем неплохая актриса и довольно сносно импровизирую на ходу -
но только в том случае, когда мне доступны мысли партнеров по сцене. С таким
"суфлером" я могу отыграть свою роль на одном дыхании, без малейшей заминки,
как это былое Вентури. Но если меня окружает стена  слепоты  и  молчания,  я
становлюсь беспомощным ребенком, не годным ни на что, кроме как  разреветься
от страха и бессилия...
   - Твой отец дома? - спросила я, понадеявшись, что уж он-то "читаемый".  -
Нет, - ответила Юля, проводя меня в просторный холл, а оттуда в гостиную.  -
Но через час должен вернуться.
   Я разочарованно вздохнула. Целый час я продержаться не смогу. Хотя,  если
закатить истерику, сделать вид, что мне плохо... А впрочем, ну его к  черту!
Не хочу больше играть. Я устала, я жажду объяснений и не намерена ждать  еще
час до прихода Юлиного отца.
   - Я должна извиниться перед тобой, - мягко сказала я, когда мы присели на
диван. - Случилось маленькое недоразумение.
   В ее глазах мелькнул гнев: - Недоразумение, говоришь? Ты  вскружила  папе
голову, потом бросила его, а теперь - извини, мол,  ошибочка  вышла.  Да  ты
просто... просто...
   - Погоди, - перебила я,  пока  она  не  произнесла  слово,  которое  Тори
наверняка заслужила. - Ты неправильно поняла меня. Я не та, за кого ты  меня
принимаешь. Я сама ищу Тори.
   - Очень смешно! Посмотри в зеркало, и там ты ее увидишь.
   - Я знаю, что я там увижу.  Мы  с  Тори  близнецы.  Юля  в  растерянности
захлопала ресницами.
   - Так ты... вы сестра Тори, Виктория?
   - Да. Она рассказывала обо мне?
   - Ну... говорила, что у нее есть сестра. Но я не знала, что вы так похожи
друг на друга. - Юля протянула руку и робко прикоснулась к моей щеке, словно
желая убедиться, что я реальна. - Вы не просто похожи на Тори, вы ее  точная
копия. У вас даже ямочки в уголках рта  одинаковые...  Вы  действительно  не
она? Вы не обманываете меня?
   - Я говорю тебе правду. Я не Тори, а Виктория. Можешь это проверить: пять
дней назад я прилетела на сицилианском  эсминце  "Отважный".  Сделай  запрос
прямо сейчас - чтобы  потом  не  думала,  что  я  сфабриковала  записи.  Она
торопливо покачала головой:
 - Нет-нет, что вы! Я верю вам.
   - И вот еще что, - добавила я, - называй меня на  "ты".  Давай  обойдемся
без церемоний.
   - Хорошо. Вам... тебе принести что-нибудь выпить? Чай, кофе, сок?
   - Сок, пожалуйста. Лучше всего апельсиновый. Юля  улыбнулась,  вставая  с
дивана.
   - И в этом вы похожи. Тори  тоже  любит  апельсиновый  сок  и  не  терпит
церемоний.
   Она выбежала из гостиной, а через  минуту  вернулась  со  стаканом  сока.
Поблагодарив  ее,  я  отпила  маленький  глоток  и  спросила:  -  Когда   ты
познакомилась с Тори?
   - Примерно месяц назад, в начале ноября. Она у нас ночевала, а утром я  с
ней завтракала. Тогда  мы  и  познакомились.  Мне  ужасно  понравилась  твоя
сестра, я была  так  рада  за  папу  -  впрочем,  и  за  себя  тоже.  Я  уже
размечталась, как мы будем жить втроем, как нам  будет  хорошо  вместе...  а
Тори взяла и исчезла. Ты не знаешь, где она? С ней ничего не случилось?
   - Что ничего не случилось, это уж точно. Неделю назад ее видели  живой  и
здоровой.
   - Где?
   - Здесь, в Нью-Монреале. - А кто ее видел?
   - Один наш общий знакомый, - солгала я. - В беседе с ним  Тори  упомянула
имя твоего отца. Собственно, поэтому я пришла к вам - думала, что  найду  ее
здесь.
   Юля огорченно вздохнула: - Она не захотела у нас оставаться. Не объяснила
почему, просто ушла - и не вернулась. Может, папа ее чем-то не устроил... Но
тогда зачем было лгать?
   Почему она прямо не сказала, что не хочет с ним оставаться?
   - Твой отец давно ее знал?
   - Говорит, что познакомился с ней накануне, но я ему не  верю.  Он  хочет
убедить меня, что ничего серьезного у них  не  было  -  просто  встретились,
переспали и расстались. Это неправда, я знаю.  Всю  предыдущую  неделю  папа
ходил влюбленный, а за день до того,  как  привел  домой  Тори,  он  здорово
напился - таким пьяным я его еще никогда не видела. Пока  мы  с  дядей  Ричи
укладывали его в постель, он бормотал что-то о плохой  девочке,  которая  не
слушается маму, обижает других деток,  задирается  к  взрослым...  В  общем,
классические симптомы. А на следующий день  у  него  с  Тори  вроде  бы  все
наладилось. Я была так  счастлива...  -  Вдруг  Юля  осеклась  и  всплеснула
руками. - Ой, что я наделала?! Я уже сообщила папе, что Тори вернулась...
   - Но когда ты успела? Ведь я сразу сказала, что ты ошиблась.
   - Я сделала это раньше, еще когда  ты  поднималась  к  нам.  Если  кто-то
дважды нажимает кнопку нашего этажа, к нам на мониторы поступает изображение
лифтовой кабины. Я увидела там  тебя,  решила,  что  ты  Тори,  и  сразу  же
позвонила папе. Сейчас у него  ланч  с  одним  старым  клиентом,  он  обещал
поскорее освободиться, а пока просил, чтобы я ни в коем случае не  отпускала
тебя. - Она устремила на меня беспомощный  взгляд,  -  Что  же  нам  делать,
Виктория? Ведь он  примет  тебя  за  Тори,  а  когда  узнает  правду,  очень
расстроится... Хотя, мне кажется, зря. Я по-прежнему не замечаю  между  вами
никакой разницы. У вас все одинаковое - жесты, мимика, манера говорить, даже
акцент. Я, знаете ли, занимаюсь в театральной  студии  и  привыкла  замечать
такие детали. Еще никогда я не встречала настолько похожих близнецов, как ты
и Тори. - Юля помолчала в задумчивости, потом с  мольбой  посмотрела  мне  в
глаза: - Только не обижайся, пожалуйста, но не  смогла  бы  ты  притвориться
Тори? Папа ничего не заметит, вы же с ней одинаковые. Тем временем мы  будем
искать твою сестру, в конце концов найдем ее, и тогда вы  снова  поменяетесь
местами. А если она не захочет, то... то ты  можешь  остаться  с  папой.  Он
обязательно понравится тебе, он такой хороший.
   В первый момент я  подумала,  что  она  шутит.  Но  нет  -  она  говорила
серьезно. Юля была совсем  еще  ребенком,  хоть  и  держалась  со  мной  как
взрослая. Она не видела ничего зазорного в том, чтобы  подсунуть  папочке  в
постель вместо одной другую женщину, - лишь бы он был счастлив и не страдал.
Как и любая девочка из благополучной семьи, она искренне считала своего отца
лучшим в мире мужчиной, перед которым не в силах устоять ни одна женщина...
   Я все еще ломала себе  голову,  как  бы  подоходчивее  объяснить  ей  всю
нелепость  и  непристойность  ее  предложения,  когда  из  холла  послышался
какой-то шум. Юля тут же вскочила с места и взволнованно произнесла:  -  Это
папа! Наверное, он убежал с ланча... Что теперь будет!
   Спустя несколько секунд в гостиную быстрым шагом вошел  высокий  стройный
мужчина. В жизни  он  оказался  еще  привлекательнее,  чем  на  "картинках",
которые я подсмотрела в мыслях его секретарши и  Веселина  Тодорова.  Оно  и
понятно: для первой  Игорь  Поляков  был  просто  шефом  (хоть  и  "классным
мужиком"), для второго - коллегой, а для меня  -  человеком,  который  любил
моего двойника, мою точную копию. Фактически, меня саму.
   Юлин отец в нерешительности остановился  посреди  комнаты  и  с  надеждой
произнес: - Тори...
   Я осторожно прикоснулась к его разуму, и тотчас  меня  захлестнула  волна
страсти. Не успев даже толком прочесть его  мысли,  я  унеслась  в  бурлящем
водовороте чувств  в  самые  глубины  его  "я",  на  грань  сознательного  и
подсознательного - туда, где доминировала не личность,  а  суть.  Мне  редко
удавалось вступить в такой тесный контакт с  человеком,  и  каждый  раз  это
требовало от меня большой затраты сил. Однако  сейчас  я  не  испытывала  ни
малейшего  сопротивления,  мне  совсем  не  приходилось  напрягаться,  чтобы
удерживать эту связь, а в моих ощущениях напрочь отсутствовал тот неприятный
"привкус",  который  неизменно  сопутствовал  любому  достаточно   глубокому
проникновению в мысли. Здесь я не встретила ни единого призрака, ни  единого
чудовища, которыми кишмя кишит сознание  каждого  взрослого  человека.  Это,
конечно, не значит, что их вовсе не было; просто в моем присутствии они  все
разбежались и попрятались в свои норы, оставив меня одну  среди  безбрежного
океана любви и нежности.
   Мое сердце стучало в бешеном темпе, едва  не  вырываясь  из  груди,  ноги
подгибались, во рту пересохло, а по всему телу разлилась истома... Такого со
мной еще ни разу не случалось! Я  по-всякому  реагировала  на  мысли  других
людей: чаще всего они оставляли меня равнодушной, иногда вызывали негативные
эмоции - от легкой брезгливости до глубокого отвращения, порой я получала от
них удовольствие, а изредка наслаждалась ими.  Но  никогда  раньше,  даже  в
периоды самых отчаянных загулов, я не переживала при этом оргазма...
   "Тори, - думала я, млея от мучительного наслаждения, - ты  просто  глупая
сучка! Как ты могла бросить такого мужчину? Что тебе еще нужно?.."
   Юля стояла немного в стороне и не вмешивалась в нашу немую  сцену.  В  ее
взгляде застыло напряженное ожидание.
   Наконец Игорь подступил ко мне и несмело взял меня за плечи. Больше не  в
силах держаться на ногах, я с тихим стоном упала в его объятия.
   - Ах, Тори! - прошептал он. - Если бы ты знала, как мне не хватало тебя.

   15
   Игорь Поляков, адвокат

 - Знаешь, папа, -  сказала мне дочь, ненадолго отвлекшись от текста на экране, -  ты определенно сошел с ума. Ты ни секунды не можешь прожить без Тори - а это уже диагноз.
   Я через силу улыбнулся: -  В  медовый  месяц  всегда  так.  Юля  серьезно
кивнула: - Теперь я понимаю, почему молодожены обычно  уезжают  в  свадебное
путешествие. Иначе родственники отправят их  к  психиатру.  -  И  она  снова
вернулась к работе.
   Я сидел рядом с дочкой перед ее терминалом и наблюдал  за  тем,  как  она
вносит правки в уже готовое сочинение по испанской  литературе.  Нет,  я  не
контролировал ее, как это делают некоторые другие родители.  Во-первых,  Юля
была уже взрослая девочка и, по моему убеждению, не  нуждалась  ни  в  каком
присмотре;  во-вторых,  ее  литературный  талант   на   несколько   порядков
превосходил мою бездарность; а  в-третьих  же,  я  плохо  владел  испанским,
поэтому при всем  желании  не  смог  бы  оценить,  насколько  грамотно  (или
безграмотно) написано ее сочинение. Судя по отметкам, она не из последних, -
и это меня вполне удовлетворяло.
   А надоедал я дочери своим присутствием из-за того, что Тори была  занята.
Недавно она получила на свой комлог  какое-то  срочное  сообщение  и  сейчас
разговаривала с кем-то по видеофону. С кем -  я  не  знал,  потому  что  она
попросила меня выйти. Дабы не слоняться бесцельно по квартире, я зашел к Юле
и теперь мешал ей работать, дожидаясь, когда Тори освободится.
   Наконец Юля убрала с экрана сочинение и повернулась ко мне: -  Я  кое-что
скажу тебе, чтобы ты не так сильно переживал. Перед тем, как  ты  пришел,  я
поступила не очень порядочно и  буквально  на  пару  секунд  подключилась  к
видеофону в твоем  кабинете.  Сейчас  Тори  беседует  с  мужчиной,  которого
называет "мистером Янгом", а он обращается к ней "мисс". Так что  можешь  не
ревновать. Это чисто деловой разговор.
   -  А  я  и  не  ревную.  Ни  капельки.  Просто  мне  не  нравится   такая
таинственность. Мы с Тори живем вместе уже  две  недели,  но  я  по-прежнему
почти ничего не знаю о ней. Она неохотно рассказывает о  своем  прошлом,  не
говорит, чем занималась раньше, даже толком  не  объяснила,  почему  исчезла
после нашей первой встречи и где пропадала целый месяц. Это  очень  тревожит
меня, я не могу спокойно смотреть в будущее, пока  между  нами  нет  полного
доверия.
   - Ты боишься, что она снова может уйти?
   - Да, зайка, - признался я, - до смерти боюсь. Каждое утро  я  просыпаюсь
со страхом, что больше никогда не увижу ее.
   Юля погладила меня по щеке.
   - Не волнуйся, папа, Тори не  уйдет.  Она  у  нас  вс