гли не беспокоиться -  Корпус  сам  наказывал  своих  ослушников.  И
наказывал жестоко: страдали не только офицеры,  нарушившие  неписаный  закон
Корпуса, но и их ближайшие родственники.
   Скандальный брак Фабио Сантини  повлек  за  собой  отставку  его  дяди  и
младшего брата, а  племянник,  учившийся  на  последнем  курсе  академии,  с
треском провалил выпускные экзамены и  вместо  офицерского  диплома  получил
"волчий билет". Конте слышал, что дядя  опального  адмирала  стал  капитаном
торгового большегруза, а племянник  и  брат  эмигрировали.  Сейчас  они  оба
служат в Иностранном  Легионе  Земной  Конфедерации  и  уже  успели  сделать
неплохую карьеру.
   Самого адмирала Сантини в отставку не отправили. Из-за своей популярности
он был бы опасен на Терре-Сицилии даже в  качестве  гражданского  лица.  Его
назначили начальником третьеразрядной базы  на  Дамогране  -  провинциальной
планете, находящейся на краю человеческой Ойкумены, почти у самого основания
западного рукава Галактики. В  будущем  Дамограну  предрекали  бурный  рост:
когда с усовершенствованием сверхсветовых  приводов  сократятся  межзвездные
расстояния, эта планета станет естественным форпостом  дальнейшей  экспансии
человечества. Но начало  новой  волны  освоения  Галактики  предвиделось  не
раньше следующего века, а пока Дамогран  оставался  самым  что  ни  на  есть
захолустьем - и с политической, и с экономической, и с военно-стратегической
точек зрения.
   Насколько было  известно  Конте,  Дамогран  вошел  в  Протекторат  не  из
стремления обезопасить себя от агрессивных соседей (каковых у него не было),
а просто для того, чтобы чувствовать себя поближе к  остальной  цивилизации.
При всей своей провинциальности планета не принадлежала  к  числу  бедных  и
отсталых миров, она вполне могла позволить себе роскошь платить за участие в
самом мощном и влиятельном из  оборонительных  союзов  Галактики,  хотя,  по
большому счету, не нуждалась в нем. В настоящее время дамогранская база  СЭК
была скорее научным учреждением - ее ресурсы использовались в  основном  для
проведения  астрофизических  исследований,  связанных  со  столь  близким  к
планете Галактическим Ядром. - Теперь  слушайте  внимательно,  полковник,  -
вновь заговорил адмирал Ваккаро.  -  Еще  в  прошлом  году  Семья  Маццарино
подбросила нашей Службе Безопасности информацию о якобы имеющих место тайных
контактах окружения Микеле Трапани  с  адмиралом  Сантини.  Никаких  весомых
доказательств наличия этих контактов  не  было.  Подозрения  возникли  после
рассказа одного "шестерки" - перебежчика, что как-то раз в  его  присутствии
Микеле Трапани вскользь упомянул о "деле Сантини". Речь, конечно, могла идти
о каком-то другом Сантини, но даже намека на возможность существования  дела
адмирала Сантини оказалось достаточно, чтобы лишить Феличе Маццарино покоя и
сна. В конце концов он решил не церемониться и закрыть "дело Сантини"  самым
простым и действенным способом  -  отправил  на  Дамогран  двух  киллеров  с
заданием убить адмирала. Как говорится, нет человека, нет  проблемы.  Однако
там их арестовала местная полиция  по  подозрению  в  попытке  покушения  на
некоего  Томаса  Финли  Конноли,  политического  беженца  с  планеты  Арран.
Посадить их не посадили, но с Дамограна выдворили - под тем  предлогом,  что
они предоставили иммиграционной службе ложные сведения о себе. Мы,  конечно,
проверили  информацию  о  "шестерке"  -   перебежчике,   и   она   полностью
подтвердилась. Также имел место факт задержания  и  депортации  с  Дамограна
двух человек из  Семьи  Маццарино.  Согласитесь,  все  это  выглядит  крайне
подозрительно.
   - Да, - угрюмо кивнул Конте. Ему была  неприятна  мысль,  что  кумир  его
юности, Фабио Сантини, не просто женился на племяннице дона  Трапани,  но  и
сам вошел в Семью. - Это очень серьезное обвинение, адмирал, а  факты...  Их
можно истолковать по-разному.
   - В том-то и дело. Не исключено, что Маццарино ведет какую-то  хитроумную
игру и подбросил нам дезинформацию  в  расчете  на  то,  что  мы  немедленно
отправим адмирала Сантини в отставку. Это даст ему в руки сильный  козырь  в
борьбе против Трапани, Но Генштаб не собирается участвовать в  играх  Семей.
Если Сантини виновен, то ответит за это,  если  нет  -  останется  на  своем
прежнем месте.
   - А если вам так и не удастся установить истину? - поинтересовался Конте,
начиная догадываться, с какой целью его подставили. И это ему совершенно  не
нравилось.
   Ваккаро вздохнул: - Тогда нам придется распрощаться с адмиралом  Сантини.
Мы не можем рисковать. Если в недрах Корпуса зреет заговор... Ч-черт!  -  Он
хватил кулаком по столу. - Тем более важно  для  нас  установить  эту  самую
истину! Если заговор существует, то отставка Сантини и  даже  всего  личного
состава дамогранской базы его не остановит. Остальные  заговорщики  временно
затаятся. А Сантини сможет руководить заговором и с "гражданки".
   - Вы уже посылали на Дамогран своего агента? - спросил Конте.
   - Да, еще в конце прошлого года. Почти сразу  после  того,  как  получили
тревожный сигнал. Но наш агент потерпел полное фиаско. Не в том смысле,  что
его разоблачили, скорее всего он не  "засветился",  однако  ему  не  удалось
обнаружить ничего существенного. Так, лишь некоторые подозрительные факты  и
обстоятельства - но их можно истолковать  и  совершенно  невинно.  Бесспорно
одно: если заговор существует, то в него пока что вовлечены  только  старшие
офицеры, чином не младше капитана. В этот круг лейтенанты  и  прапорщики  не
вхожи, что крайне усложнило работу нашего агента. - Адмирал  взял  со  стола
папку с грифом высшей секретности, - Здесь его полный  отчет  о  проделанной
работе. Он признает свое поражение и предлагает нам... Гм-м. Думаю,  вы  уже
догадались, чего мы от вас хотим. Не так ли?
   - Да, - кивнул Конте. - Я ваш следующий агент. Адмирал покачал головой: -
Ошибаетесь. Для этой роли вы не годитесь, вас  сразу  разоблачат.  Секретные
агенты проходят специальную подготовку, к тому  же  это  люди  совсем  иного
склада, чем вы. Посему пусть агенты выполняют свою работу, а вы будьте  тем,
кем являетесь, - блестящим офицером Корпуса, высококлассным  профессионалом,
знающим свое дело, честным, принципиальным и  в  меру  честолюбивым  молодым
человеком.  Единственная  роль,  которую  вам  придется  играть,  это   роль
опального офицера, которого несправедливо обвинили в служебном преступлении.
За прошедшие две недели вы хорошо вжились в этот образ. Единственное, что вы
должны делать, помимо исполнения своих прямых  обязанностей,  -  внимательно
наблюдать за происходящим. В силу своего звания и высокого  профессионализма
вы будете занимать в руководстве базы значительное положение,  и,  если  там
происходит что-то неладное, это  не  должно  пройти  мимо  вашего  внимания.
Возможно, заговорщики, если заговор действительно  имеет  место,  попытаются
привлечь вас на свою сторону. Учитывая ваш авторитет в Корпусе, вы стали  бы
очень ценным приобретением. Для всех, кроме узкого  круга  посвященных,  ваш
перевод на дамогранскую базу - следствие опалы; но своим секретным  приказом
начальник  Генштаба  оформит  это  как  специальную  командировку  с   целью
инспекции базы.  В  вашем  распоряжении  полгода  за  вычетом  двух  месяцев
перелета до Дамограна; это максимум, что мы можем себе  позволить.  Если  за
этот срок вы  не  обнаружите  следов  заговора,  но  и  не  получите  веских
доказательств,  полностью  оправдывающих  адмирала  Сантини,  то  он   будет
отправлен  в  отставку.  Если   же   заговор   существует,   действуйте   по
обстоятельствам.
   В секторе Тукумана вы доказали, что умеете принимать быстрые и,  главное,
верные решения и  не  боитесь  брать  на  себя  ответственность.  Вы  будете
наделены чрезвычайными полномочиями,  перекрывающими  полномочия  начальника
базы. - Адмирал сделал выразительную паузу, после чего  спросил:  -  Так  вы
согласны, полковник?
   Конте устало пожал плечами: - А разве у меня есть выбор?
   - Есть. Мы вас ни в коей мере не принуждаем. Миссия на Дамогране под силу
только добровольцу, иначе провал неизбежен. Вы можете отказаться от  задания
без всяких последствий для вашей дальнейшей карьеры; это я  вам  гарантирую.
Все обвинения против вас будут немедленно сняты, по  представлению  адмирала
Росси Генеральный  Штаб  присвоит  вам  очередное  звание  контр-адмирала  и
утвердит ваше назначение командующим эскадры. Так что решайте.
   Конте задумчиво пожевал губами.
   - Это форменный шантаж, адмирал. Настоящее иезуитство! Вы приперли меня к
стенке. Если бы не повышение, я  бы  еще  подумал,  но  так...  Я  не  смогу
спокойно носить адмиральский мундир и командовать эскадрой с сознанием того,
что однажды уже спасовал перед трудностями и предпочел более легкий путь. Вы
же прекрасно знали, что я не откажусь.
   - Вы согласились бы в любом случае, -  произнес  Ваккаро,  удовлетворенно
потирая руки. - Адмирал Росси охарактеризовал  вас  как  человека  с  сильно
развитым чувством долга и всецело  преданного  идее  Протектората.  Он  даже
предложил мне пари, что вы согласитесь на любых условиях. Я пари не  принял,
поскольку тоже был уверен в вашем согласии. Вы взялись  бы  за  это  задание
хотя бы  потому,  что  надеетесь  доказать  невиновность  адмирала  Сантини,
который в курсантские годы был для вас образцом для подражания. Я  прав,  не
так ли? - Да, - не стал отрицать Конте. - А вы не боитесь, что из симпатии к
адмиралу Сантини я скрою от вас неблагоприятные для него факты?
   - Этого я опасаюсь  меньше  всего.  Во-первых,  если  Сантини  замешан  в
заговоре, это будет значить  для  вас  крушение  идеала,  и  вы  не  станете
выгораживать человека,  который  предал  -  или  продал  -  свои  убеждения.
Во-вторых, вы никогда не  пойдете  на  сделку  с  собственной  совестью.  Вы
прекрасно  понимаете,  что  слияние  Корпуса  с  Семьями   будет   настоящей
катастрофой. Протекторат из союза свободных миров  превратится  в  еще  одну
кровожадную империю, а мы, военные, станем обыкновенной бандой  разбойников,
вооруженных самым  совершенным  оружием  массового  уничтожения.  -  Адмирал
прокашлялся и положил папку в ящик стола. - Что ж, ладно. С докладом  нашего
агента вы ознакомитесь позже. Вам не следует слишком долго  задерживаться  у
меня. По официальной  версии  в  настоящий  момент  я  пытаюсь  убедить  вас
признать  свою  вину  в  обмен  на  смягчение   наказания,   а   вы   упорно
отказываетесь. Когда вы выйдете от меня, то сразу же в приемной напишете  на
имя начальника Генерального Штаба рапорт об отставке и передадите его  моему
адъютанту. Только не забудьте особо подчеркнуть, что  решительно  отвергаете
все обвинения в ваш адрес. Не скупитесь  на  резкие  выражения  -  в  рамках
допустимого, разумеется; даже дураку должно стать ясно, что  вы  собираетесь
уйти со службы, громко хлопнув дверью. Завтра эта новость будет  у  всех  на
устах, многие начнут роптать, и  мы  вроде  как  будем  вынуждены  пойти  на
попятную. Через два дня адмирал Росси вызовет вас к себе - якобы  для  того,
чтобы сообщить, что ваша отставка не принята. А в начале следующей недели вы
получите  новое  назначение  и  станете  капитаном  эскадренного   миноносца
"Отважный",  еще  месяц  назад  прикомандированного  к  дамогранской   базе.
Подкрепление,  так  сказать.  -  Адмирал  ухмыльнулся.  -  Вы  уж  извините,
полковник, но это эсминец класса "Викинг". Конте моментально скис.
   - Ну, спасибо! Ничего подревнее вы найти не могли?
   - Увы, нет. Это последний "Викинг" у нас на вооружении. Он еще в  хорошем
состоянии, и нам было жаль списывать его в утиль. Тем более что на Дамогране
не хватает кораблей. А для вас это будет  отличное  прикрытие.  Согласитесь:
многим покажется очень подозрительным, если  вам  дадут  современный  боевой
крейсер, в то время как даже флагман дамогранской эскадры  морально  устарел
лет двадцать назад.
   - Я все понимаю, адмирал. Просто моя первая реакция...
   - Ваша первая реакция была понятной, -  сказал  Ваккаро.  -  Пересесть  с
"Вулкана" на "Викинг", с новейшего линкора на старый  эсминец,  удовольствие
небольшое. Впрочем, "Отважный"  -  весьма  надежное  и  быстрое  судно,  оно
развивает крейсерскую скорость  до  трех  с  половиной  парсеков  в  час.  А
маневренность и огневая мощь для ваших целей не столь важны. Правда, ходовые
двигатели на высоких уровнях "ц" сжигают слишком много дейтерия, так что  по
пути вам придется сделать две остановки для дозаправки - на  Нью-Джорджии  и
Эль-Парадисо.  Ни  в  коем  случае  не  отказывайтесь,  если   власти   этих
дружественных  нам  планет  попросят  вас  принять  на  борт  пассажиров,  -
свободного места на эсминце достаточно, вы всего лишь выполняете  перелет  с
Терры-Сицилии на Дамогран, поэтому не стоит возбуждать лишних подозрений.  О
рейсе "Отважного" было объявлено еще месяц назад, вылет состоится в срок, мы
только  поменяем  капитана.  Поэтому  не  исключено,   что   на   одной   из
промежуточных остановок на ваш корабль  попытаются  подсесть  киллеры  Семьи
Маццарино. Тогда ими займутся двое  специальных  агентов,  которые  будут  в
составе экипажа. Вам все ясно, полковник?
   - Да, адмирал. Я уже могу идти составлять рапорт?
   - Да, пожалуй... Нет, подождите еще минутку. -  Адмирал  Ваккаро  немного
помолчал, явно колеблясь, затем произнес: -  Между  прочим,  я  спрашивал  о
вашей личной жизни вовсе не из праздного любопытства.
   - Да, - произнес Конте таким тоном, который можно было истолковать как "я
весь внимание".
   - Отсюда ваш корабль отправится по меньшей мере  с  одним  пассажиром  на
борту. Буквально на днях была получена заявка от  Евы  Монтанари,  падчерицы
адмирала Сантини. Недавно она закончила учебу в Университете Нуово - Палермо
и теперь решила вернуться на Дамогран к матери и отчиму. Для нас это удачное
стечение обстоятельств.
   - Да, - повторил Конте все с той же интонацией.
   - Полагаю, вам было бы полезно... гм-м... подружиться с этой девушкой. Вы
понимаете?
   - Понимаю.
   -  Только  будьте  осторожны,  не  увлекайтесь,  -  совершенно   серьезно
предупредил адмирал. - Она все-таки из Семьи.

   2
   Виктория Ковалевская, дитя зв„зд

   Мой сосед за карточным столом собирался меня убить. Просто так,  не  ради
дела, а потому что я ему не нравилась. Очень  сильно  не  нравилась  -  а  в
глазах таких людей, как Оганесян, это было достаточным поводом для убийства.
Столь глубокая неприязнь ко мне выросла из первоначальной симпатии: он сразу
положил на меня глаз, но я  упорно  игнорировала  все  его  знаки  внимания,
отчего Оганесян почувствовал себя оскорбленным и решил, что  я  должна  быть
наказана.
   Впрочем, он  пытался  убедить  себя  в  том,  что  мое  поведение  крайне
подозрительно и я явно что-то разнюхиваю, но на самом-то  деле  его  решение
избавиться от меня было  продиктовано  исключительно  уязвленной  гордостью.
Однако же при всей необоснованности и надуманности своих подозрений Оганесян
был  совершенно  прав:  я  действительно  представляла  для  него  серьезную
опасность, и гораздо большую, чем он мог себе вообразить...
   Крупье вновь сдал карты. Мне пришла пара  тузов,  у  Оганесяна  было  три
дамы, а у сидевшего справа от  меня  Геворкяна  -  две  шестерки.  Четвертый
игрок, Майсурян, надеялся подобрать валет или шестерку и заиметь "стрит", но
он не знал, что у него нет никаких шансов - все эти карты уже были на руках.
   В первом круге никто не пасовал, но и ставок не повышал. Дождавшись своей
очереди, я  сбросила  две  карты,  а  взамен  обзавелась  третьим  тузом.  У
Геворкяна как были,  так  и  остались  две  шестерки;  Майсурян  по-прежнему
располагал недоделанным "стритом"; зато Оганесян, вдобавок к уже имевшимся у
него трем дамам, подобрал еще одну.
   Будь это обычный покер, я бы немедленно сказала  "пас".  Обычно  я  играю
наверняка  и  не  блефую,  если  не  уверена,  что  мой  блеф  пройдет;  эта
бесхитростная  тактика  обеспечивает  мне,  как   правило,   небольшой,   но
стабильный выигрыш. Однако в арцахской разновидности покера  одним  подбором
дело не  ограничивалось:  здешние  правила  предусматривали  еще  и  второй,
который объявлялся, когда в игре оставалось лишь два человека.  А  поскольку
четвертый туз по-прежнему был в колоде,  то  у  меня  имелся  неплохой  шанс
побить карту Оганесяна. В худшем случае  я  теряла  какие-нибудь  две  сотни
драхм - если, конечно, Геворкян со своей парой  шестерок  не  затеет  долгий
торг.
   Геворкян не стал рисковать и сказал "пас" вслед за  Майсуряном.  Оганесян
подобрал одну карту, хотя в этом не нуждался. Я взяла две - и одной  из  них
оказался туз. Внешне я сохранила полную невозмутимость,  лишь  уголок  моего
рта чуть заметно дернулся книзу. Как я и ожидала,  Оганесян  принял  это  за
свидетельство моей неудачи и после  секундных  колебаний  поднял  ставку  до
пятисот. Тщательно отмеренная доза его неуверенности была  призвана  убедить
меня, что у него карта тоже не блеск.
   Стараясь не переиграть, я на короткий миг замялась, после чего  поставила
на кон шестьсот драхм. Оганесян поднял  ставку  до  тысячи.  Я  приняла  ее,
предлагая открыть карты. Он отверг мое предложение и подвинул к центру стола
три фишки по пятьсот драхм. Я снова приняла его ставку  и  снова  предложила
открыться, но Оганесян опять отказался. Милая игра, этот арцахский покер!
   Третьей возможности обойтись "малой кровью" я ему  не  предоставила,  так
как не была полностью уверена, что он отвергнет ее. Мы принялись  поочередно
повышать ставки. Оганесян не сомневался, что я  блефую,  поэтому  на  первых
порах почти не переживал. Лишь когда общий размер кона превысил двести тысяч
и ему пришлось выписывать чек для получения дополнительных фишек, он наконец
занервничал и предложил открыть карты.
   Я отказалась - и в первый раз, и во второй. Тогда Оганесян решил задавить
меня в финансовом плане, в расчете на то, что  рано  или  поздно  я  окажусь
неплатежеспособной и буду вынуждена спасовать.  Он  не  знал,  что  еще  две
недели назад я открыла в Объединенном банке Арцаха, который  обслуживал  все
местные игровые заведения, кредит под обеспечение  своей  космической  яхты.
Оный кредит, разумеется, был ограничен оценочной  стоимостью  моего  изрядно
устаревшего "Звездного Скитальца", но это меня мало волновало:  по  правилам
казино, размер ставки ограничен ста тысячами, и, когда торг дойдет  до  этой
суммы, мы будем вынуждены открыть свои карты.
   Как раз к этому все и шло. Оганесян не сдавался, потому что был уверен  в
моем блефе, а я не собиралась упускать верный выигрыш и неизменно  отвергала
его  предложения  открыться.  И  только  выложив  более  полумиллиона,   мой
противник начал опасаться, что я  не  блефую,  но  тем  не  менее  продолжал
надеяться, что его карта сильнее. Он уже отбросил всю  свою  невозмутимость,
его пальцы дрожали, шею заливал пот,  а  налитые  кровью  близко  посаженные
глаза словно пытались пробуравить меня насквозь. Теперь он  горько  сожалел,
что блестящая идея прикончить меня не пришла ему в голову днем раньше.
   К тому времени в зале, кроме нас двоих, больше никто не играл.  Остальные
посетители, возбужденно переговариваясь, следили за нами  издали,  и  только
строгие правила казино не  позволяли  им  столпиться  вокруг  нашего  стола.
Обалдевший Геворкян страстно благодарил  небеса,  что  не  ввязался  в  этот
сумасшедший торг, а Майсурян безнадежно мечтал о  том,  как  бы  здорово  он
зажил, если бы все эти деньги оказались у него в кармане.
   Когда сумма на кону достигла трех миллионов драхм (это порядка  девятисот
тысяч в пересчете на земные марки), а ставка выросла до восьмидесяти  тысяч,
к  нам  приблизился  менеджер  в  сопровождении  двух   сотрудников   Службы
безопасности. Он не вмешивался в игру, а молча встал позади крупье,  как  бы
предостерегая своим прису