ань! - сказал он вдруг Лее таким серьезным тоном,  что  девушка,
уже и без того настороженно вглядывавшаяся  в  его  лицо,  без  раздумий
попыталась подняться. Но не тут-то было.
   Володя понял, что они оба парализованы. Первое, что пришло ему на ум,
- это съеденное  ими  вчера  существо,  отдаленно  напоминавшее  морскую
свинку, только с ярко-красной шкурой. Его мясо было вполне вкусным,  вот
только никогда прежде им с Леей его есть не  доводилось.  Да  и  броский
окрас животного мог быть предупреждающим  -  Володя  с  тоской  вспомнил
порядок  действия  парализующих  ядов.   Исходом   тяжелого   отравления
обыкновенно бывает смерть от удушья.
   - Как ты думаешь, - сдерживаясь, чтобы страх не проник в  его  голос,
спросил Володя, - это не может быть от вчерашней свинки?
   - Нет, - слишком спокойно ответила Лея, и Владимир понял, что девушка
тоже напугана и сдерживает себя, также как и он сам. - Я знаю наверняка,
что здесь нет ядовитых животных.
   - Что же тогда с нами случилось, на твой взгляд?  -  Володя  отметил,
что  паралич  еще  не  затронул  дыхательную  мускулатуру  и  даже  язык
ворочался вполне внятно. - Может быть, это инфекция?
   - Посмотри, - сказала Лея, - проблемы не у нас одних.
   Владимир с трудом, до боли в глазных  яблоках  -  сложно  оглядеться,
когда  шея  не  работает,  -  осмотрел,  насколько  это  было  возможно,
пространство вокруг. Укрытый шкурами пол был усеян телами  силлурианских
розовых мышек - они походили на земных, только головы их  были  увенчаны
изящными тонкими рожками, как у козочек. Эти зверьки изрядно докучали по
ночам, и если такую мышку загнать в угол,  она  выставляла  вперед  свои
иголочки, рыла лапкой, как норовистый бычок, и  пыталась  пищать  басом,
что невольно вызывало как у Леи, так и у Владимира  приступ  смеха.  Под
утро мышки, поживившись остатками вчерашнего ужина, бесследно исчезали в
щели, по чему всегда можно было предсказать близкий рассвет.  Сейчас  же
они бессильными комочками усыпали весь пол -  Володя  даже  диву  дался,
насколько их, оказывается, много. Впрочем, радости ему  это  зрелище  не
принесло и ясности тоже.
   - Я почти наверняка знаю, что случилось, -  грустно  сказала  Лея.  -
Думаю, настал последний день этой планеты. И когда мы придем в себя, нам
скорее всего надо будет покинуть Силлур.
   Володя понял, что Лея действительно что-то знает, и молча ждал теперь
продолжения объяснений.
   - Думаю, наш флагман подошел к  Силлуру  и  включил  Пи-генератор,  -
сказала Лея. - А это значит, что наш Император завершил историю  древней
столицы Силлура и подарил Империи новую колонию.
   - Ты серьезно?  -  спросил  Владимир,  ощущая,  как  страх  подземной
ледяной рекой подступил к его сердцу.
   - Знаешь, - сказала девушка, - думаю, сейчас  как  раз  идет  высадка
десанта. На наших  воинах  надеты  блокирующие  пояса,  поэтому  на  них
излучение не подействует. За пару дней до того, как ты притащил  меня  к
себе,  я  слышала,  что  элитные  штурмовые  части  экипируют  подобными
поясами. Но я не могла подумать, что Пи-генератор включим мы.  У  нас  в
части думали, что силлурианцы произвели  свой  генератор  и  блокираторы
излучения могут понадобиться только для обороны.
   - Подожди, - возразил Владимир, - но если генератор  -  столь  мощное
средство, отчего же Анданор не применил его  при  захвате  Земли,  да  и
здесь почему включил только теперь - ведь вы же воюете  с  Силлуром  уже
уйму времени!
   - Это как раз понятно, - ответила Лея. - Пи-генератор  очень  дорогая
игрушка. Всей накопленной столетиями энергии моей планеты хватит на один
такой разряд. От силы на два. Зачем бы мы  стали  использовать  его  для
захвата такой отсталой планеты, как твоя Земля? Уж кого-кого,  а  вас-то
захватить было проще простого.
   И тут внимание девушки привлек тихий писк. Она приподнялась на  локте
и посмотрела на его источник.  Точно  -  мышки  очнулись  и  разбегались
теперь по своим щелям. "Да и сама я сумела  же  подняться",  -  внезапно
подумалось Лее. Стало быть, генератор выключили.  Вернее  всего,  Силлур
уже был захвачен Империей.
   Володя нежно обнял Лею и сказал:
   - Послушай, а может быть, Силлур  правда  изобрел  нечто  подобное  и
сейчас проводил испытания?
   Лея помолчала пару  секунд,  обдумывая  подобную  возможность,  потом
грустно вздохнула и ответила:
   - Розовые мышки, Володя, не согласны с твоей версией. Они тут с  ночи
лежали, верно?
   - Ну да, - неуверенно отозвался Володя, пока что не  понимавший,  что
имела в виду его жена.
   - Я могу  допустить,  что  Силлур  испытывал  свой  генератор  земную
минуту. Пусть даже анданорский тан времени. Но не больше.  Это  было  бы
уже самоубийственной расточительностью. Понимаешь?
 
*** 
 
   Тяжело вздохнув, Лея отправилась в  импровизированный  ангар,  где  в
просторной и прохладной части пещеры возле готового  к  отлету  стридора
хранился ее  собственный,  перезаряженный  с  грехом  пополам,  защитный
комбинезон. Девушка надела его, решив, что сможет обойтись без шлема,  -
на голову же она накинула импровизированный капюшон  из  куска  защитной
материи. Через десять минут  землянин  и  анданорианка  звериной  тропой
двигались к трассе, соединявшей ближайший город со старым космопортом. У
Леи не было сомнений, что часть флота приземлилась именно там. Ни у кого
на всей планете не было возможности помешать этому. Защитные пояса  были
строго засекречены, и лишь собственный высокий статус позволял Лее  хотя
бы слышать об их существовании. Владимир и  Лея  бесшумно  двигались  по
тропе. Животные Силлура, обыкновенно в изобилии встречавшиеся  Владимиру
даже во  время  кратких  походов,  будто  вымерли,  напуганные  недавним
параличом. Пусто -  ни  тяжеловесных  кабанчиков,  частенько  ломившихся
напролом поперек тропы, но никогда ее не уступавших друг другу -  так  и
стояли,  встречаясь,  глаза  в  глаза,  покручивая  гибким   хоботом   с
хватательным рылом на конце, будто у них и дел других нету, стреляй - не
хочу; ни хищных изящных рудое,  длинных  и  гибких,  как  земная  такса,
подстерегавших кабанчиков у своих нор.
   Владимир и Лея  решили  прежде  всего  выяснить,  что  происходит  на
Силлуре - ведь кто знает,  не  был  ли  выброс  парализующей  Пи-энергии
природным  катаклизмом  -   по   словам   девушки,   такая   возможность
теоретически  существовала.  Если  же  Анданор  все-таки   действительно
захватил Силлур прошедшей ночью, то стратегически  важная  трасса  между
космопортом и городом не могла сейчас быть  безлюдной,  как  раньше.  До
дороги оставалось совсем немного, когда до Леи донесся приглушенный звук
голосов.
   Голоса были негромкими - не крики, - но их было много. Очень много. У
Леи замерло сердце, когда она подумала, что это  может  обозначать.  "Да
уж, - мелькнула у девушки мысль, - если Володя и раньше  меня  фашисткой
обзывал, то что-то он скажет теперь, если я окажусь права".  Лея  знала,
что если она  окажется  права,  то  где-то  на  полпути  от  столицы  до
космопорта она увидит стальной цилиндр ППО.  Знаком  показав  Владимиру,
чтобы он следовал за ней, Лея бесшумно  опустилась  на  землю  и,  почти
прижавшись к ней, со змеиной грацией заскользила в кусты направо.
   Наконец, наших героев отделяли от дороги лишь заросли  скволыжника  -
высокого, абсолютно непролазного кустарника с  острыми,  загнутыми,  как
хвосты скорпионов, иглами. На нем можно  было  найти  крупные,  сладкие,
аппетитные, как торты, ягоды.  Собственно,  само  название  "скволыжник"
было придумано Владимиром  -  куст,  будто  какой-то  скряга,  не  хотел
расставаться со своими плодами, пока они не  сгниют  на  ветвях,  будучи
готовым защищать их  даже  ценой  собственного  выкорчевывания.  Обладая
известной  ловкостью,  снять  с  дерева  плод  было  возможным,  а   вот
продраться сквозь заросли - вряд ли. В данный момент  обозримый  участок
дороги  выглядел  пустынным.  Однако  Лея  не  сомневалась,  что   всего
какую-нибудь минуту назад по ней гнали  силлуриан.  И  она  догадывалась
куда. Как ни странно, ППО первым увидел Владимир.
 
Глава 23 
ХОКС 
 
   - Ты не в курсе, что это  за  ерундовина?  -  спросил  он,  изумленно
указывая на серебристое цилиндрическое строение, возвышавшееся невдалеке
по дороге в космопорт. - Еще вчера его тут не было.
   "Да, - подумала Лея. - Точно. Как на картинке в учебнике истории.  Ну
и как я теперь объясню Володе, что это такое, -  с  неожиданной  горечью
подумала она. - Скажу ему -  помнишь,  милый,  ты  рассказывал  мне  про
Освенцим и Бухенвальд?  Вот  это  -  то  же  самое,  только  хуже".  Лея
почувствовала,  что  от  предвкушения  нелегких  объяснений   комфортная
прохлада, генерируемая  ее  комбинезоном,  внезапно  утратила  всю  свою
прелесть, обернувшись ползучими щупальцами озноба.
   - Это ППО, - опустошенно произнесла девушка вслух.
   - Что? - переспросил Владимир.
   "Не разлюбит ли он меня после такого? - подумалось  девушке.  -  Нет,
скорее пристрелит, но не разлюбит", - невесело мысленно пошутил  ось  ей
тут же, вслед прошлой мысли.
   - Пункт принудительной обработки, - словно через силу, выдохнула она,
поджав губы, - там делают хокс.
   -  Милая,  пожалуйста,  не  говори  загадками,  -  негромко  попросил
Владимир. - Скажи прямо, как есть.
   -  Хокс  -  это  хирургическая  операция  коррекции  способностей,  -
выдавила из себя Лея  наконец.  -  Видно,  очень  они  разозлили  нашего
Императора - во время ядерного  удара,  произведенного  с  вашей  Земли,
погибла его любимая племянница. Мы не сомневались,  и  что  ответ  будет
суровым, но чтобы хокс... Этого уже  не  было  пятьсот  лет.  До  нашего
поколения только слухи дошли, что это такое. -  Девушка  сделала  паузу,
столь е долгую, что Владимир уже решил  было,  что  она  закончила  свои
объяснения, так толком и не начав. Наконец " она продолжила:
   - Но моя Родина настроена решительно. Теперь  я  вижу,  чем  можно  в
глазах простого? обывателя оправдать трату столь бешеной  уймы  энергии.
как та, что ушла сегодня на работу Пи-генератора. Только  исключительной
акцией устрашения.  Более  и  ничем.  Володя  понял,  что  если  уж  его
чрезмерно жесткая Лея заговорила в подобном тоне, то  силлуриан  ожидала
поистине ужасающая участь.
   - Хокс - это нечто наподобие лоботомии? - поинтересовался Владимир.
   - Именно, - отрешенно  кивнула  Лея.  -  Вскрывают  череп,  а  дальше
корректируют способности. Какие-то усиливают - вживлением  стимуляторов,
какие-то уменьшают - ножом хирурга. И если маячок-стимулятор  можно  при
желании извлечь, то  вот  вернуть  потерянные  способности  нельзя.  Это
навсегда.
   - И что мы имеем на выходе? - бесцветно спросил Владимир,  напряженно
всматривавшийся сейчас, просто так, в розовую поверхность силлурианского
шоссе. Раньше, во время охоты, он  частенько  доходил  до  этой  дороги,
собственно и ограничивавшей его угодья. И всегда раньше розовый -  кровь
с молоком - цвет казался ему весьма оптимистичным. Но  не  сегодня.  "Да
уж, кровь с молоком", -  невесело  повторил  он.  А  еще  Володя  боялся
взглянуть своей девушке в глаза. Странно, ему хотелось  поддержать  Лею,
но при этом он  не  хотел  смотреть  ей  в  глаза.  Быть  может,  сейчас
поддержать как раз и значило - оставить в покое?
   - На выходе? - переспросила Лея каким-то высоким, не  своим  голосом;
да ей и самой казалось, что она сейчас не с Володей своим разговаривает,
а сдает экзамен по военной истории в высшей офицерской школе Анданора. И
она произнесла  вслух,  наизусть,  ответ  на  вопрос  3  билета  3769  о
последствиях хокса. Звучал он так:
   - Интеллект - на уровне дебила; возможность волевых  поступков  -  на
нуле; у всех - стимулируют зону  оптимизма;  у  мужчин  также  вставляют
маячок в зону роста мышечной ткани и физической выносливости, а также  в
участок мозга, блокирующего сексуальность. У молодых женщин -  напротив,
раздражитель вставляют в зону, ответственную за эротизм. Думаю, не  надо
объяснять, с какой целью?
   - Не надо, - негромко выдохнул Владимир сквозь зубы.
   Постепенно  к  сознанию  Володи  и  Леи  пробились  отдаленные,  чуть
слышные, но нарастающие с каждой секундой нестройные звуки шагов. А чуть
позже - заунывный голос анданорского траурного победного  марша.  Именно
так. Траурного. Но победного. Он  использовался  в  тех  случаях,  когда
победа доставалась слишком дорогой ценой. Или когда надо было  оправдать
нечто, подобное тому, что собирались сделать с  этими  людьми.  Наконец,
колонна пленных приблизилась к затаившейся паре.  Лея  перевернула  свой
импровизированный, но сделанный ею по правилам, изученным в разведшколе,
головной убор так, что он скрывал теперь ее лицо, смотрела же она сквозь
заранее  вырезанные  дырочки,  которые   минуту   назад   способствовали
вентиляции головы, а теперь оказались совмещены с глазами.  Владимир  же
застегнул на застежку - "молнию", от лба до  подбородка,  капюшон  своей
защитного цвета военной куртки земного покроя с  прорезями  аналогичного
назначения. Теперь они были неразличимы в зарослях скволыжника даже  для
самого острого глаза. Процессия была совсем рядом,  но  пока  оставалась
невидимой. В голове у Володи мелькнула тягостная, болезненная мысль, что
людей не было видно  теперь  потому,  что  через  считанные  минуты  они
перестанут  быть  людьми.  Сюрреалистическая  картина  пустой  дороги  с
человеческими  шагами  была  невыносимой,  Владимиру  с  трудом  удалось
сглотнуть комок, образовавшийся в горле.
   Наконец, в равной мере торжественное и траурное -  под  стать  звукам
марша - шествие попало  в  их  поле  зрения.  Предварял  колонну  легкий
анданорский броневик, на вид  напоминавший  серого  навозного  жука.  По
сравнению с массивными земными танками он выглядел  несерьезно,  что  не
мешало в день оккупации одному такому механизму  легко  расправляться  с
десятью, а то и двадцатью  элитными  земными  машинами,  прежде  чем  те
ухитрялись-таки вывести его из строя.  Он  великолепно  сражался  как  в
непролазных болотах, так и на улицах городов, будучи более  маневренным,
чем легковой автомобиль, и превосходя по качеству брони и оружейной мощи
все, что имела Земля на момент оккупации. Следом за  ним,  в  струящихся
почти до земли черных  плащах,  шли  представители  высшего  офицерского
командования; их  полночного  цвета  охлаждающие  комбинезоны  панцирями
жужелиц отливали синевой в жарких лучах силлурианского светила; золотые,
с россыпью бриллиантов, пряжки, поддерживающие тяжелые, бархатные на вид
плащи,  были  единственным  украшением  и  знаком  отличия  анданорского
командования. Черные сапоги, угольная броня перчаток, скрывающих ладонь.
Лея поймала себя на том, что ее руки рефлекторно стремятся  сложиться  в
подобающий жест приветствия. Также вспомнила она и то, что ее мечтой  до
самого последнего времени был вот такой же  длинный,  поглощающий  свет,
плазмозащитный плащ - броня и гордость высших офицеров. Как  и  подобало
анда-норским командирам, которые должны  превосходить  солдат  во  всем,
включая физическую форму, они шли пешком, не пользуясь без необходимости
транспортом, который, по земным  меркам,  неминуемо  сопровождал  бы  их
высокий статус. "Насколько же земляне молодая раса, -  мелькнула  у  Леи
непрошеная мысль, - если они до сих пор не понимают вредоносности  своих
поездок там, где можно пользоваться ногами". Она вспомнила, как офицеры,
да и она вместе с  ними,  в  голос  смеялись  над  захваченными  в  плен
брюхастыми земными генералами с атрофированной мускулатурой.  Тоже  мне,
вояки...
   Следом  шли  обычные  офицеры  ранга  Леи;  девушка  в  который   раз
восхитилась устройству  анданорской  армии.  Император  -  Наместники  -
Высшие офицеры - Офицеры - Солдаты. Все. Когда же дома у  Владимира  она
изучала земные воинские чины, то не могла сдержать  смеха,  несмотря  на
риск обидеть Володю. Уж слишком забавным казалось ей  устройство  земных
армий, где имелись фельдмаршалы и маршалы, офицеры и генералы,  а  также
такие чудовищные образования, как генерал-лейтенанты или генерал-майоры,
причем они были выстроены по старшинству в противоположном порядке.  Лея
поймала  себя  на  том,  что  и  сейчас,  вспоминая,   начала   тихонько
посмеиваться. Она поняла, что готова думать о чем угодно, лишь бы  не  о
тех людях, которых гнали для проведения  хокса.  А  эти  люди  уже  были
видны, вот они - женщины в нарядных платьях, и женщины в бедных платьях,
и женщины в одних лишь кокетливо-воздушных, почти прозрачных, пеньюарах,
и девочки, совсем еще подростки, в простых, добротных  трусиках,  совсем
как на Анданоре;  и  мальчики  в  коротких  штанишках  и  футболочках  с
изображением силлурианской розовой мыши;  и  субтильный  юноша  в  одних
трусах, держащий за  руку  куда  как  более  зрелую  на  вид  девушку  с
обнаженной грудью и в кричаще короткой черной  юбочке,  едва  скрывавшей
основание упитанного бедра; девушка пытается  прикрыть  свободной  рукой
грудь, а другой вцепилась в худощавую руку паренька, на шее у несчастной
- коричневое родимое пятно. Наверное, эту парочку паралич  разбил  прямо
на ложе любви, а надеть что-либо, кроме юбочки и трусов,  анданор-цы  им
не разрешили. "Странно, - подумала Лея, - а ведь я бы  радовалась,  если
бы услышала об этой карательной акции у себя дома, на Анданоре. И все бы
радовались. Может быть, потому, что стереовидение не показывает подобных
сцен вот так, в реальном времени?" А люди все шли и шли,  шли  и  шли  -
женщины в военной форме мужчины в военной форме; и через  каждые:  10-15
силлуриан гордо вышагивали офицеры Особого 1 штурмового отряда. "Я  ведь
хотела в него попасть, - 1  подумала  Лея.  -  Но  женщин,  даже  самого
аристократи ческого прои схождения, как у меня, туда не берут. И те пере
я, кажется, знаю почему". И еще она поняла, паче му лица  анданорианских
офицеров всегда скрывает мас-, ка зубастого зверя из фауны Анданора. А у
Особого! штурмового отряда - именно стингра. Это нужно для  того,  чтобы
два  офицера,  сопровождающие  подобную   колонну   скорби,   не   могли
переглянуться и увидеть в глазах  друг  у  друга  одинаковую  жалость  к
пленным, обреченным через считанные  минуты  превратиться  в  слабоумных
рабов, и отвращение к самим себе. Ведь один раз  заглянув  в  души  друг
друга, дав своей боли отразиться у  напарника  в  зрачках,  безжалостные
анданорские офицеры могли стать кандидатами в дезертиры, в предатели или
скорее всего в покойники -  ведь  на  войне  проще  всего  стать  именно
покойником, надо лишь позволить себе самую малость зазеваться.  А  когда
они  посмотрят  друг  на  друга  теперь,  то  оба  увидят  вместо  глаз,
наполненных,  быть  может,  слезами  или   болью   сердечных   терзаний,
поднимающую боевой дух морду хищного зверя, и каждый из них скажет себе:
"Не давай волю чувствам! Империя не должна в тебе  ошибиться!  На  войне
как на войне!" - как будто звериная морда, надетая на товарища, - это  и
есть его настоящее лицо. Повинуясь внезапному порыву, Лея  обернулась  к
Владимиру и, только встретившись с его глазами,  почувствовала  слезинку
на своей собственной щеке. "Офицеры не плачут",  -  запоздалым  эхом  из
детских закоулков мозга откликнулся глупый девиз.  Это  была  ее  первая
слеза за последние пятнадцать лет.
 
*** 
 
   Владимир опустошенно смотрел, как мимо него идут силлуриане, ведомые,
будто скот на бойню. Владимир боялся увидеть среди них знакомое лицо. Но
ведь бывают же иногда предчувствия - Володя знал, что сейчас  он  увидит
Лайну. Это просто сделалось его навязчивой идеей. Он  понимал,  что  это
маловероятно, если вообще возможно, но он смотрел и  смотрел  на  людей,
которым оставалось быть собою считанные минуты, и  совсем  не  удивился,
нащупав взглядом знакомый профиль. Лайна, мрачно глядя под ноги,  понуро
брела среди ближайшего к Владимиру ряда колонны. Сомнений быть не  могло
- это была