уверенно выдохнул:
   - Нет.
   - И никогда не насмотришься. Так  уж  устроен  Космос,  поверь  моему
опыту. Теперь всю жизнь тосковать будешь, но больше смотреть на  это  не
рекомендую - не  всякий  годится  в  пилоты  космолета,  по  анданорской
статистике - менее чем один из  ста.  Конечно,  когда  корабль  идет  на
автопилоте или управляется с планеты - дело  другое.  Но  когда  у  тебя
безграничная свобода, а тебе надо добраться  из  пункта  А  в  пункт  Б,
соблазн часто оказывается  слишком  велик.  Хочется  заглянуть  за  край
планеты, побеседовать со звездами. Именно поэтому наши первые  одиночные
экспедиции в Космос были обречены - слишком велик соблазн.
   Лея вздохнула, и Владимир почувствовал всем собственным телом, как ей
самой тяжело всякий раз расставаться с этой могучей красотой.
   - Ну вот, - продолжила девушка. - Я у тебя, на Земле, читала книжечку
такую - "Легенды и мифы Древней Греции". Там есть две  истории,  которые
невозможно правильно понять, если не видел ЭТОГО.  Об  Икаре,  опалившем
крылья, - а у нас многие  так  и  направили  корабль,  опьяненные  нашим
Солнцем, прямо в него, - и об Одиссее,  который  не  заткнул  себе  уши,
чтобы послушать пение сирен. Потому-то в  пилоты  космолетов  строжайший
отбор, включающий в себя психологический  тест.  Пассажиру  же  -  тебе,
тебе, милый, - просто не полагается всего этого  видеть  -  были  случаи
захвата лайнеров обезумевшим, как от наркотика, гостем корабля. А я  вот
этот тест, представляешь, прошла. А ни одному мечтателю или  поэту  этот
тест не пройти. Но у нас-то с тобой, родной мой, - Владимир слушал  Лею,
не глядя на нее, не в силах отвести взора  от  шарообразного  чуда,  имя
которому - Земля, - все с самого начала - вопреки инструкциям. Я  просто
не могла с тобой не поделиться ЭТИМ, мне хотелось, чтобы  ты  еще  более
полно ощущал меня, понимаешь?  А  это  -  часть  меня...  То  есть  я  -
неотъемлемая частица ЭТОГО. Дай мне руку, - властно велела Лея.
   Владимир,  лишь   теперь   до   конца   понявший   причины   поистине
маниакального состояния, в котором Лея заказывала этот корабль,  покорно
протянул руку - обещал ведь слушаться, - спросив:
   - У тебя ведь никогда не было СВОЕГО корабля, так?
   - Верно, - шепнула Лея.
   Она открыла какой-то потайной ящичек и извлекла оттуда нечто, слишком
уж напоминающее шприц, чтобы быть чем-либо иным.
   - Что это? - обеспокоенно спросил  Владимир,  непроизвольно  напрягая
руку.
   - Космос - наркотик. Ты видел это сам, - сказала Лея,  протирая  кожу
Владимиру аналогом спирта. - Но ты должен сейчас заснуть  не  только  по
этой  причине.  Тебе  не  выдержать  перегрузок  от   работы   звездного
двигателя. Если ты не уснешь, то умрешь - понял?
   -  А  ты,  стало  быть,  нет?  -  раздраженно  ответил  Володя,   сам
поразившись резкости своего тона. Просто ему хотелось еще  хоть  немного
пожить в ЭТОМ... - ? Прости, - тут  же,  спохватившись,  добавил  он.  -
Охотно, - отозвалась Лея.  -  Ты  еще  молодчина  -  себя  хоть  немного
контролируешь. Горжусь тобой. Лея пронзила струной иглы вену на запястье
Владимира, и тот ощутил, как нечто, готовое отнять у  него  запредельную
красоту сказочного мира, уже катит по  его  жилам,  устанавливая  в  его
организме новый какой-то а порядок, словно бальзамируя его изнутри.  Лея
же извиняющимся тоном добавила:
   - Милый, я бы разрешила тебе посмотреть еще немного, но задерживаться
дальше опасно - могут засечь. и А я тоже не железная, ты прав - просто я
буду спать не ак глубоко и не так долго - меня как-никак учили на  илота
пять лет. Это ведь моя основная специальность, что ни говори...
   Владимир осоловело посмотрел на свою  жену,  на  ее  контур  на  фоне
звездной бездны неба. Хотел сказать ей "спокойной  ночи",  да  вот  язык
вареным пельменем застрял  где-то  в  искрящейся  незнакомым  вкусом  от
воздействия препарата полости рта.
   Лея, будто прочитав его мысли, плавно качнулась к Владимиру -  то  ли
как башня, то ли как птица - она  сейчас  казалась  гигантской,  как  та
планета, которая тоже была где-то рядом,  -  и,  поцеловав  Владимира  в
непослушные губы, провибрировала, будто  нараспев:  "Спокойной  н-о-ч-и,
м-оо-й мм-ии-лл-ыы-ййй".
   И мир канул в черном, звенящем струями омуте пустоты.
 
Глава 22 
СИЛЛУР 
 
   Владимир пришел в себя уже на Силлуре. Взглянув на наручные часы,  он
сперва решил, что они врут - ведь если им верить, то  он  проспал  целую
неделю. Однако Лея согласилась с мнением часов и  подтвердила,  что  все
это время он пребывал в беспробудном сне, почти анабиозе.  Обстановка  и
природа  новой  планеты,  признаться,  не  произвели   на   него   столь
сокрушительного  впечатления,  как  открытый  космос.  Разумеется,   как
биологу, ему казались весьма интересными все населявшие эту  благодатную
планету существа, но сейчас он  чувствовал  себя  скорее  не  ученым,  а
космонавтом. Его звало и манило звездное небо,  такое  чужое  здесь,  но
такое же сказочное -  он  знал,  -  как  и  возле  Земли...  Лея  завела
космический корабль со спящим еще Володей в глубь Силлурианской  Системы
Прохладных пещер - места, часто используемого анданорскими  разведчиками
из-за его ригодности для их обитания. Удивительно, но сами силлуриане не
догадывались об их существовании, точнее, о  том,  как  холодно  в  этих
расщелинах.  Жители  Силлура,  по   словам   Леи,   были   прирожденными
горожанами, и вся их  жизнь  сосредотачивалась  именно  вокруг  городов.
Оттого-то было не слишком сложно на  миниатюрном  маневренном  космолете
миновать их  систему  дальней  защиты,  не  способной  обнаружить  столь
маленькую цель, если за штурвалом такой  опытный  пилот,  как  Лея.  Как
выяснилось, Лея уже дважды летала на Силлур прежде, сопровождая  агентов
высшего класса. И она знала слабые  места  дальней  защиты,  использовав
которые,  несложно  было  посадить  корабль  на  поверхности   вражеской
планеты. Сложности поджидали анданорских разведчиков на следующем  этапе
-  проникнуть  в  города  было  практически  невозможно,  и  Лея  просто
высаживала профессионального разведчика в определенном месте и ждала там
его возвращения в заранее обговоренное время.  Первый  раз  ее  пассажир
вернулся; во второй раз - нет, и Лее пришлось тогда улетать с планеты  в
печальном одиночестве. Теперь  же  Лея  с  Владимиром  не  ставили  себе
задачей проникновение в закрытые города силлуриан - напротив,  они  были
счастливы подобной самоизоляции  силлуриан  на  ограни  ченных  участках
территории, что позволяло нашим героям  жить  такой  вот  незамысловатой
жизнью пещерных жителей. Лею, заказавшую вместе с  космическим  кораблем
аккумуляторные батареи для  своего  морозильно-защитного  костюма,  ждал
неприятный  сюрприз  -  с  ее  заказом   что-то   напутали,   и   вместо
аккумуляторов к костюму положили лазерный пистолет с  двумя  комплектами
солнечных батарей к нему. Так что пока холодолюбивая Лея  скрывалась  от
силлурианской тропической жары в глубине пещеры, добытчиком и  охотником
был Владимир.
   Впрочем,  Лея  исхитрилась-таки  перезарядить  от  космолета  батареи
своего комбинезона, но заряжались они дней пять, не меньше.  Лея  решила
не надевать свой анцирь - герметичный костюм,  энергии  которого  должно
было хватить для охлаждения тела не более чем на 24  часа  силлурианской
жары, лежал наготове, - сама же анданорианка продолжала, как и в Москве,
щеголять в полуголом, а то и вовсе  обнаженном  виде.  Лея  свыкалась  с
ролью  хранительницы  домашнего  очага,  точнее,  как  шутил   Владимир,
домашней морозилки; везде на Силлуре, казалось, было жарко и сухо, кроме
их  холодной  и  влажной  пещерки.   Наручные   часы   Владимира   из-за
несовпадения земных и силлурианских суток показывали нечто несусветное и
вовсе не соответствующее расположению палящего голубоватого  светила  на
небосклоне,  однако  среди  захваченных  Володей  с  Земли  вещей  он  с
удовольствием  обнаружил  будильник,  работавший   от   батарейки.   Это
позволяло Владимиру с Леей договариваться, во сколько Володя вернется  с
охоты и, следовательно, к какому времени  Лея  должна  была  приготовить
обед.
   Хотя горная гряда, в которой нашли себе приют Владимир с Леей,  почти
вплотную выходила к трассе, дорога, соединявшая ближайший город и старый
космопорт, практически не использовалась. Природа Силлура была щедрой  и
благодатной - в изобилии одаривала она наших героев съедобными плодами и
мясом. Теперь Лея с Владимиром не голодали, а что до Володи,  так  он  и
вообще неожиданно для себя поправился килограммов на  пять,  не  меньше.
Прошло более полутора месяцев по земным меркам, как  они  поселились  на
Силлуре, и за это время Владимир великолепно изучил местный растительный
и животный мир. Растения планеты очень напоминали земные,  удивительными
были только силлурианские цветы - они были крупнее земных в десятки раз;
Владимир ни разу не видел тут цветов, меньших земной лилии.  На  Силлуре
не было вовсе паразитических насекомых и ядовитых  существ;  практически
все плоды  и  зверье  были  съедобны,  хотя  некоторые  разновидности  и
оказались не слишком приятными  на  вкус.  Силлуриане,  по  словам  Леи,
общались с природой в закрытых лесопарковых зонах,  а  потому  Владимиру
только пару раз удалось увидеть жителей гостеприимной планеты. Увы,  Лея
оказалась права - оба раза  силлуриане  путешествовали  в  сопровождении
сквирлов, смотревшихся тут умными, миролюбивыми и совсем ручными, что не
меняло печальной  истины  -  нашествие  сквирлов,  безусловно,  устроили
землянам сами союзнички, чтобы затем использовать нашу планету для атаки
на Анданор. Ближайший город назывался Силкрон. Владимир  вспомнил,  что,
когда Зубцов, уже после эвакуации раненой Лайны, сумел-таки выведать  ее
адрес,  в  нем  как  раз  фигурировал  город  Силкрон.  Совпадение  было
изумительным - ведь на Силлуре были десятки городов, однако они  теперь,
выходит, были с Лайной соседями.
   Тропический лес планеты в целом весьма походил на  земные  дебри,  но
несколько  мелких  неземных  штрихов  заставляли  его  смотреться  очень
инопланетно.  Кроме  исполинских  цветов  самых  разнообразных  форм   и
расцветок удивительными были сами листья. И хотя взрослые листочки имели
вполне зеленый цвет и могли бы для непосвященного сойти за  выросшие  на
нашей планете, молодая, свежая листва, вылезая из лопающихся почек, была
изумительных  оттенков  фиолетового  или  синего  цвета,  и  лишь  через
несколько дней сквозь небесно-голубую, а затем бирюзовую, к концу первой
не-дели своей жизни, окраску приходила к привычному зеленному  цвету.  А
вот желтых, а тем паче красных листьев на Силлуре не было,  и  Владимиру
стало понятным  изумленное  восхищение  Лайны  перед  червонного  золота
земным листопадом, не оставляющим равнодушными даже привычных к  нему  с
детства людей. Здешняя же  листва  синего,  голубого,  фиолетового  -  у
новорожденных листочков или густо-зеленого - у листьев зрелых  с  цвета,
казалось, вообще не погибала  своей  смертью.  Лес  просто  кишмя  кишел
маленькими и большими существами, с утра  до  ночи  хрустевшими  сочными
побегами и в награду  обильно  удобрявшими  почву  под  теми  деревьями,
которые ими обгладывались.
   Силлур  мог  бы  стать  раем  для  собирателей  коллекции  бабочек  -
энтомологу, попавшему на планету,  грозило  настоящее  помешательство  -
можно было "не  снести  восхищения",  по  любимому  Лайной  Пушкину,  от
изысканных форм бабочек, грациозно порхающих с  цветка  на  цветок.  Эти
неземные красавицы были под стать опыляемым ими растениям -  похоже,  на
Силлуре бабочки  считали  дурным  тоном  иметь  крылья  размером  меньше
ладони, некоторые же были габаритами с добрую чайку и летали высоко  над
лесом, с тонким, пронзительным  свистом  предаваясь  любовным  утехам  и
падая порою,  сцепившись  в  объятиях  страсти,  на  плодородную  почву.
Владимир с Леей не пользовались их беспомощным состоянием - ведь  они  и
сами были влюблены не меньше этих аппетитно упитанных бабочек, к  слову,
весьма приятных на вкус - бабочки напоминали земных креветок или крабов,
но были нежнее и как-то слаще. Их гусеницы, в кулинарном  смысле,  также
представляли собой изысканный деликатес и обитали на верхушках деревьев,
а потому добыть их было  не  так-то  просто  даже  с  помощью  лазерного
пистолета - хотя зрелая личинка весила не менее полкило, она  так  ловко
сливалась с растительностью, что обычно разглядеть ее не  представлялось
возможным. Володе в голову пришла интересная идея разводить этих гусениц
в  неволе,  тем  более  что  заполучить  беременную  самку  было  совсем
нетрудно, просто пока у Владимира как-то до этого руки не доходили.
   Тем более что пищи было в избытке - для пещерных  людей,  вооруженных
лазерным пистолетом на солнечных  батареях,  жизнь  казалась  почти  что
райской. Были тут и хищные звери, но все какие-то несерьезные, не то что
земные тигры и даже волки. Многие из травоядных также могли бы  за  себя
постоять, охоться на них Владимир при  помощи  своего,  оставленного  на
Земле, боевого молота, но всем им было нечего противопоставить лазерному
оружию. Лея рассказала Владимиру, что Силлур потратил массу  усилий  для
избавления в незапамятные времена  своей  планеты  от  сквирлов,  раньше
стоявших на вершине пищевой пирамиды и бывших  настоящей  чумой  здешних
мест. Война между древними силлурианами и сквирлами  продолжалась  много
сотен лет, и лишь прорыв в науке позволил здешним  людям  утвердиться  в
своем  господстве  над  планетой.  Теперь  же   сквирлов   разводили   и
дрессировали   только   в   специальных   центрах,   расположенных    на
вспомогательных  планетах  Республики  Силлур.  Простые  граждане  могли
приобрести себе только стерилизованного сквирла, снабженного специальным
радиомаячком, чтобы в случае выхода из-под контроля и побега  его  можно
было своевременно обнаружить и уничтожить.
   Лея, как разведчик, великолепно знала  как  историю  Силлура,  так  и
нынешнее устройство враждебной Анданору республики. Владимир узнал,  что
Силлур   состоял   из   четырех   столичных   и   нескольких    десятков
вспомогательных, или хозяйственных, планет. Каждая из  столичных  планет
носила имя Силлур и имела усилиями колонистов почти идентичную  флору  и
фауну. Родиной же цивилизации была как раз эта  планета,  давшая  теперь
приют Лее и Владимиру, именно тут  в  незапамятные  времена  люди  ценой
миллионов  жизней  одолели-таки  древних,  организованных  по   принципу
муравейника сквирлов, разводивших в самые страшные, первобытные  времена
силлуриан себе в пищу, как земные муравьи делают с тлями  или  грибками.
Другие три столичные планеты, а также большинство  вспомогательных  были
колонизированы позже, но  все  равно  -  много  тысячелетий  назад.  Все
промышленное  и  военное  производство  республики,  а  также  добыча  и
переработка руд  велась  специалистами  на  хозяйственных  планетах.  На
Силлуре  никогда  не  было  рабства;  девизом  республики   было   слово
"свобода",   хотя   на   вредных   производствах   работало    множество
представителей менее развитых рас, дружественных с  Силлуром.  Плата  за
труд была столь щедрой, что желающие обыкновенно проходили суровый отбор
и считали за счастье сотрудничество с республикой.
   На Анданоре же, к слову, не гнушались использовать труд рабов, и  Лея
горячо отстаивала в спорах с Владимиром правильность и честность  такого
подхода, так что Володя  порой  называл  Лею  фашисткой  за  ее  излишне
прямой, резкий и лишенный всякой сентиментальности подход к жизни.  Она,
к примеру, искренне не могла  понять,  что  плохого  делали  гитлеровцы,
утилизируя волосы  убиваемых  ими  в  концлагерях  женщин  и  вытаскивая
золотые коронки изо рта уничтожаемых евреев. "Разве  хорошо  это,  чтобы
добро пропадало?" - пожимала  плечами  девушка.  На  Анданоре  считалось
естественным в случае голода использовать в  пищу  мясо  рабов;  и  хотя
подобного не происходило уже несколько столетий,  никто  не  сомневался,
что, если будет нужда, рука у мясников не  дрогнет.  С  другой  стороны,
Владимир был немало удивлен, когда на вопрос,  сколько  же  у  Леи  было
рабов, та ответила, что нисколько. Но если они вновь появились бы на  ее
родине, заявила девушка, она с удовольствием купила бы  для  себя  штуки
три. Дело в том, что, по словам Леи, с Землей  обошлись  еще  достаточно
мягко, поскольку ей придали статус покоренной  планеты,  а  не  планеты,
побежденной в войне, - столь малой кровью удалось провести ее захват.
   Так за беседами на всевозможные темы незаметно уходили дни за  днями.
Сутки на Силлуре составляли всего 16 земных  часов,  и  хотя  у  Володи,
кроме несложной охоты да бесед с Леей, не  было  никаких  дел,  ему  все
равно казалось, что  время  летит  невообразимо  стремительно.  Владимир
научился профессионально разделывать убитых им зверей,  мех  большинства
из которых по непонятной для Володи причине  был  нежно-розового  цвета.
Жизнь у Леи и Владимира налаживалась с каждым днем. Шкуры убитых  зверей
покрыли собой уже весь пол их пещеры и большую часть стен.  Добычи  было
много, лазерный пистолет стрелял беззвучно и наверняка  голубоватое,  но
вместе с тем жаркое солнце Силлура идеально  подходило  для  перезарядки
батарей, на которых работал ручной лазер. И хотя  лазерный  пистолет  не
обладал убойной силою плазмомета, зато он мог использоваться практически
вечно. Пока один комплект аккумуляторов перезаряжался на раскаленном  от
солнца белом камне у самого входа в пещеру,  а  Лея  готовила  вчерашнюю
добычу Владимира, тот охотился невдалеке  от  жилища,  выбирая  цель  не
покрупнее, как раньше, а поменьше.
   Связано это было с тем, что нашим героям уже неоднократно приходилось
выбрасывать  недоеденные  остатки  подстреленного   накануне   существа,
обладавшего зеленой щетинистой шкурой, прищуренными свинячьими  глазками
и гибким рыльцем с хватательной подушечкой на конце  -  Владимир  назвал
его кабанчиком, - когда через день от его  туши,  несмотря  на  прохладу
пещеры, начинал идти уже вовсе  не  аппетитный  аромат,  сколько  ее  ни
разжаривай. "Вот что  значит  жить  без  холодильника",  -  шутила  Лея,
по-военному привычная к походному житью-бытью и не делавшая  проблем  из
мелких бытовых неурядиц. Володю уже начинали мучить угрызения совести  -
ему казалось, что если ты уж кого-нибудь подстрелил, то надо постараться
и съесть его  целиком,  иначе,  на  его  взгляд,  выходило  как-то  не-?
правильно по отношению к добыче. "Лея называла подобные соображения мужа
сентиментальной  чушью,  плодами  земного  романтического  воспитания  и
посмеивалась над ними.
   Вот и сегодня Лея разбудила Владимира так:
   -  Володенька,  проснись!  Тебе  надо  немедленно  доесть  вчерашнего
кабана, иначе он испортится, и ты себе этого не простишь!
   - Милая, еще пять минут, - сонно откликнулся Владимир.
   Он собрался было поднять руку, чтобы погладить красивую шею своей  не
так чтоб совсем законной, но вполне  жены,  лежавшей  рядом  на  шкурах,
прямо на полу. Собственно, Лея была вся обнажена и прекрасна.
   Установившиеся дни  были  изнурительно  жаркими,  свет  безжалостного
голубоватого светила, напоминавший Владимиру сияние  сварочной  лампы  и
мамину фразу из безнадежно  далекого  детства:  "Не  смотри  на  сварку,
Володенька, а то ослепнешь!" - приносил жара не меньше, чем света. Их же
пещерка, облюбованная Леей, казалось, была самым студеным местом на всем
Силлуре - там, в толще  скал,  протекала  ледяная  подземная  река,  шум
которой был слышен, если приложить ухо к полу.
   "Что случилось?" - подумал Володя. Он понял, что хотел прикоснуться к
Лее, но отчего-то не сумел.  Словно  тело  его  продолжало  спать,  хотя
сам-то он вполне проснулся. Вон детство даже вспомнил. Владимир еще раз,
напрягшись всерьез, попробовал приподнять руку. Впустую.
   - Вст