толет, впрочем, держа под  контролем
малейший жест Владимира, - кровотечения не бывает. Отстрелил, к примеру,
преступнику руки и радуйся ему хоть день, хоть год. Хоть оставь так жить
до старости. Полная свобода. Никаких временных рамок. Здорово, да?
   Владимир тяжело вздохнул и повязал себе на  глаза  повязку,  мысленно
попрощавшись с дневным светом и думая увидеть его в следующий раз уже  в
конце тоннеля.  "Хорошо,  что  я  исповедался  в  убийстве,  -  внезапно
подумалось Володе. - Да и попостился хоть  пару  деньков.  Слава  Богу".
Внезапно Владимир почувствовал, что  на  его  левую  руку  упала  то  ли
веревка, то ли ремень. Володя нашарил и взял  ее,  ощущая,  как  ледяной
воздух  заставляет  все  тело   покрыться   колючими   мурашками.   "Это
ненадолго", - успокоил себя Владимир и услышал голос Леи:
   - Ложись на пол и связывай себе ноги.
   Володе надоела пустая, изнуряющая беседа с жестокой Леей, и он  молча
подчинился. На ощупь выбрал свободное место и лег  на  такой  противный,
голый, холодный паркет. И принялся, вновь без помощи зрения,  скручивать
себе ноги. "Какая же она мстительная... - с тревогой подумал он.  -  Как
бы действительно не устроила мне ампутацию  конечности  из  плазмомета".
Наконец, Володя связал себе ноги и стал покорно ждать. Это ожидание было
поистине  мучительным.  Владимир  почувствовал,  как  ему  вдруг   стало
неимоверно жарко, несмотря на явный холод вокруг. Его  дыхание  невольно
сбилось, и он понял, что еще секунда, и он не выдержит и сорвет повязку.
Владимир просто потерял счет времени. Ему казалось,  что  он  лежит  вот
так, с повязкой, обнаженный, на  спине,  со  связанными  ногами,  уже  с
четверть часа, хотя на самом деле Лея мучила его менее минуты.
   - Ну что, смельчак, -  вдруг  каким-то  совсем  новым  тоном  сказала
девушка. - Хочешь все видеть своими глазами?
   Владимир с трудом нашел в себе силы выйти  из  какого-то  полусонного
кошмарного круга и пересохшими губами произнес:
   - Да. - Ему казалось, что ничего не может быть хуже этой повязки. Ну,
разве что если Лея отстрелит ему какую-нибудь часть тела, на свой выбор.
   - Ну так снимай, - разрешила Лея, и Владимир непослушной,  откровенно
трясущейся рукой стянул повязку с глаз. И увидел Лею,  стоящую  над  ним
совершенно голой. В ее руках не было плазмомета, и стояла она  к  Володе
лицом, грудью, животом, в общем, всем.
   Но Володе сейчас не было дела ни до чего. Его так близко, еще секунду
назад, овевало дыхание смерти, что ему были абсолютно  безразличны  все,
такие волнующие еще совсем недавно прелести Леи. Платье, которое девушка
сняла, пока Владимир связывал себе  ноги,  было  аккуратно  повешено  на
спинку стула. Владимир сейчас не мог даже порадоваться тому, что остался
жив, не говоря уж о чем-нибудь ином.
   - Ну что, герой, -  с  насмешливой  лаской  в  голосе  спросила  Лея,
опустившись на корточки и нежно проведя  пальцами  по  груди  Владимира,
коснувшись мимоходом левого соска. - Твое вчерашнее предложение все  еще
в силе?
   Владимир вспомнил, о чем речь. Ему было очень  тяжело  сейчас,  когда
жизнь меняла свое течение на 180 градусов. Нет, сам-то  он,  разумеется,
был несказанно рад, счастлив просто такому обороту дела. Он жив,  и  Лея
согласна принадлежать ему; вроде бы все его мечты сбылись, но тело  было
сейчас таким ватным, бестолковым, словно покойника достали из  гроба  и,
толком не оживив, сказали, что у него теперь все  просто  великолепно  в
личной жизни. И Владимир с  трудом,  через  силу  промолвил  бессильными
губами:
   - Да, в силе, Лея, но это была жестокая шутка.
   Лея с любовью заглянула в глаза Владимира и, гладя его лоб, там,  где
начинали расти волосы, с тихой лаской сказала:
   - Ну что ты, дурачок. Разве могла бы я так жестоко  шутить  с  тобой.
Просто если бы я этого не сделала, я бы на всю  жизнь  затаила  на  тебя
обиду, и ее было бы уже ничем не искупить,  понимаешь?  -  Согласись,  -
сказала девушка, прикоснувшись второй рукой к  животу  Володи,  -  мы  с
тобою встетились тоже не самым обычным способом. Я и  вчера  тебя  очень
хотела, правда,  мне  просто  нужно  было,  чтобы  наши  отношения  были
равнонравными, понимаешь? Для меня это очень важно.
   Лея тем временем села на связанные бедра Володи и сказала:
   - Я поняла, на что ты пошел ради меня, постепенно, по  мере  изучения
твоего языка. Понимаешь? Когда, к тебе  приходили  из  Сопротивления,  я
слышала каждое слово вашего разговора,  и  я  выучила  наизусть  каждое,
слово. У анданорцев  память  куда  как  надежнее  вашей,  дикарской,  не
способной сохранить даже  расположение  предметов  в  вашей  собственной
комнате, - не так ли? Да и слух поострее, хотя это уже странно.
   Владимир наконец ощутил, как счастье от того, что он  правда  жив,  и
что его возлюбленная с ним, и что на этом этапе его жизни произошел-таки
пусть промежуточный, но хеппи-энд, стало певуче наполнять  собою  каждую
клеточку его тела. Это было так сладостно, что даже сравнить было  не  с
чем. Куда там, радость от  первой  сигаретной  затяжки  после  суточного
перерыва не шла с этим сладостным восторгом непрерванности  бытия  ни  в
какое сравнение. И Володя молчал и молча слушал Лею, которая, похоже,  и
не ожидала, что реакция Владимира на ее месть  будет  мягче,  а  потому,
оставляя паузы в своей речи для возможных Володиных ответов,  нимало  не
смущалась, если он ими не пользовался. - Ну так вот,  -  продолжала  она
свою мысль, не  прекращая  реанимационных  мероприятий  своими  нежными,
ласковыми пальчиками, - я понимала все новые слова, и очень скоро передо
мною выстроилась стройная картина того,  на  что  ты  пошел  ради  меня.
Милый, ведь это называется предательство. Возможно, тогда-то  я  в  тебя
всерьез  и  влюбилась.  Но  с  моим  костюмом  все  было  взаправду,   и
раздевалась я тогда под дулом  плаз-момета,  с  досадой  думая,  как  не
правильно у нас с тобою могут сложиться отношения, если ты меня все-таки
решился бы изнасиловать.
   - И что бы ты сделала тогда? - спросил Владимир,  чувствуя,  как  все
его тело наливается новой, игристой, как  молодое  вино,  силой.  Володя
лишь теперь  понял,  что  значит  "чувствовать  себя  как  будто  заново
родившимся".  Это  совершенно  уникальное,  ни  с  чем  не  сопоставимое
чувство.
   - Я бы? - печально улыбнулась Лея. - Ушла бы от  тебя  этой  ночью  и
оставила бы тебе пронзительную такую записку. Там было бы  нечто  такое,
от чего бы в твоих жилах всю оставшуюся жизнь стыла кровь. А в  штабе  я
соврала бы, что меня содержали  совершенно  в  другой  квартире,  другие
люди. Знаешь, милый, я бы тебя не выдала, но тебе бы от  этого  было  не
легче, поверь. И уж ты бы меня никогда больше не увидел, это уж точно, -
сказала Лея,  ложась  на  Владимира  всем  своим  изумительным,  мягким,
податливым,  теплым,  сказочным  телом,  которое   электрическим   током
оживляло  даже  то,  что  до  сих   пор   оставалось   расслабленным   и
мертвенно-сонным.  Лея  накрыла   его   собою   с   такой   неподражаемо
непринужденной легкостью, что Владимира даже пронзила ревнивая  мыслишка
о возможной многоопытности  его  избранницы.  Владимир  усмехнулся  ходу
своих мыслей. Ишь, чего захотел, подумал он. Три минуты  назад  на  краю
могилы лежал и думал, сразу ли меня пристрелят или сперва отстрелят ноги
из плазмомета. А теперь уж девицу мне в невесты подавай, а не женщину, и
Владимир, крепко обняв Лею, припал губами  к  ее  губам,  растворяясь  в
первых могучих аккордах иссушающей симфонии страсти.
 
Глава 18 
СЧАСТЬЕ 
 
   Владимир проснулся от жестокого холода на полу своей комнаты. У  него
было такое ощущение, что прошлой ночью ему приснился самый захватывающий
и  фантастический  сон,  на  какой  только   оказалось   способным   его
воображение.  Однако  рядом  с  Володей  здесь  же,  возле  него,  спала
прекрасная Лея,  и  Володя  понял,  что  все  события,  одно  за  другим
воспроизводимые   черным    ящиком    его    памяти,    происходили    в
действительности. Володя обнял девушку - она была  горячая,  как  печка.
Владимир с улыбкой погладил ее рукой по спине, как кошечку,  и  Лея,  не
просыпаясь, сладко улыбнулась и плотнее прижалась к  нему  своим  нежным
телом.
   Сейчас Володе было как-то совсем дико представить, что это именно она
была в том патруле, на  который  он  совершил  нападение  меньше  недели
назад. Сейчас он был убежден, даже не так - он  просто  знал  наверняка,
что Лея была той самой женщиной, которая ему суждена от Сотворения мира.
Володя подумал, что  он  теперь,  должно  быть,  единственный  землянин,
который выиграл от оккупации - ведь если бы Анданор не  завоевал  Землю,
он никогда не встретил бы свою настоящую судьбу,  а  довольствовался  бы
такими вот синицами, привычными к мужским рукам, как Лена. Владимир,  не
в силах совладать с уличным просто,  морозным  холодом,  обращающим  его
дыхание в облачка пара, сейчас  стоял  над  своей  спящей  красавицей  и
одевал вот уже второй свитер поверх футболки, любуясь  прекрасным  телом
своей суженой. Володя не сомневался, что ей-то как раз вполне  комфортно
в этой морозилке, в которую она превратила его жилище.  Кожа  ее  бедер,
лица и поясницы была даже  чуть  розовой  и  уж  во  всяком  случае  без
малейших признаков зябких мурашек. "Вот куда уходит вся еда, принесенная
Зубцовым на месяц, - усмехнулся с грустинкой Володя, - эта девушка имеет
такой метаболизм, что  у  нее,  как  у  малой  птички,  все  питательные
вещества превращаются в тепло. Ну и климат, должно быть, на ее  родине".
Володя, чувствуя себя  возмужавшим  и  свежим  и  даже  начиная  немного
согреваться, надел для полного комфорта поверх свитеров  еще  и  кожаную
куртку. Если бы была горячая вода, он, без сомнения,  принял  бы  ванну,
однако сегодня воду вновь отключили. Ну что же - не может  же  все  быть
хорошо. Владимир и так чувствовал  себя  счастливее,  чем  когда-либо  в
жизни. Плазменный пистолет лежал на стуле, и жизнь девушки,  как  и  все
прошедшие дни, была в его власти - с разницей  в  том,  что  теперь  Лея
вверила себя Владимиру добровольно, и он сейчас остро чувствовал,  какая
пропасть лежит между этими ситуациями. А ведь недели не прошло, как  Лея
поселилась в его квартире. Володя знал, что он уже никогда и  никому  не
отдаст своего счастья, под страхом ли смерти, под угрозою ли  пыток.  Он
теперь, конечно, н е был уже  настоящим  бойцом  земного  Сопротивления.
По-настоящему он теперь  чувствовал  себя  лишь  мужем  этой  волшебной,
жестокой и нежной Снежной королевы, навсегда похитившей  его  сердце.  И
отогревшей его, как Герда. Володя хотел бы предложить своей милой  кофе,
но, зная ее аскетичное отношение ко всем психотропным  веществам,  решил
выпить его сам, пока Лея не проснулась.
   Владимир налил кипяток, сегодня из-за лютого холода в кухне поднявший
особенно пышное облако пара над его чашечкой, и услышал тихий стук босых
женских ног по коридору. Лея с улыбкой вошла в кухню и, поцеловав Володю
и чуть склонив  набок  свою  прелестную  головку,  бросила  укоризненный
взгляд на чашку с ароматным бодрящим  напитком.  Лея  была  все  так  же
обнажена и, похоже, чувствовала себя в только что не  звенящем  морозном
воздухе кухни как рыба в воде. Владимир  не  знал,  что  этой  ночью  за
широко  распахнутыми  окнами  его  квартиры  было   минус   десять,   но
догадывался, что сейчас в жилище его было не намного выше нуля. Кофе  за
считанные секунды стал вполне пригоден для питья,  а  если  выждать  еще
минуту, то его смогут пить разве что анданорцы. Владимир  же  и  так  не
кололся, не курил, выпивал мало, да и то по праздникам,  и  не  имел  не
малейшего желания отказываться от скромной радости выпить  чашечку  кофе
таким особым утром. Потому он, не стесняясь с многозначительной  улыбкою
глядящей на него Леи, взял чашку и с наслаждением отхлебнул живительного
тепла, так необходимого сейчас его промерзшему за ночь насквозь,  именно
как пельмень в морозилке, телу.
   - Что, наркоман, кумарит тебя без твоей нарке-ты? -  нежно  глядя  на
Володю, бросила Лея. Володя в ответ засмеялся и сказал:
   - А еще говорила, что художественные фильмы не нужны. Где бы  еще  ты
набралась таких словечек?
   - Да, - сказала Лея, садясь к Владимиру на колени и  обнимая  его  за
шею, - с точки зрения  расширения  словарного  запаса  они  полезны,  не
спорю.
   Володя  погладил  Лею  по  животику  и  сказал  улыбающейся  девушке,
подарившей в ответ на ласку ему такой лучистый, такой влюбленный взгляд:
   - Радость моя, я хочу, чтобы мы всегда были с тобою вместе.  Я  хочу,
чтобы то, что было между нами, было не просто романом.  Я  готов  отдать
тебе все свое будущее и хочу, чтобы ты сделала то же самое. Как тебе мое
предложение?
   Лея  коснулась  нежными  пальчиками  щеки   Владимира   и   глубоким,
завораживающим голосом, будто идущим прямо от ее сердца, а  то  и  самой
души, ответила Володе:
   - Думаю, обстоятельства даже способствуют твоему взгляду на  вещи.  Я
уже не офицер Анданора - какой я офицер после того,  как  не  застрелила
тебя вчера, ты уже не боец Сопротивления - какой ты партизан после того,
как решил развлекаться с моим телом, вместо того чтобы предоставить  его
для опытов подпольщикам. Но я не это  тебе  хотела  сказать.  Знаешь,  я
раньше не верила в любовь с первого взгляда. А теперь начинаю - в любовь
с первого взгляда до последнего  вздоха.  Так  вот,  -  продолжала  Лея,
положив ладошку на закованную в  куртку  и  два  свитера  грудь  Володи,
которому показалось, что он все равно чувствует теперь тепло ее  пальцев
сквозь  слои  шерсти  и  кожи,  -  мне  кажется,  что   даже   если   бы
обстоятельства были против нас, я  все  равно  согласилась  бы  с  твоим
предложением. Да, милый, я согласна, - сказала  Лея,  опьяняя  Владимира
призывным взглядом своих кошачьих глаз и  накрепко  обвивая  руками  его
шею.
   - То есть, - уточнил Володя, обняв Лею за  спину  и  талию,  -  можно
теперь называть тебя своей женой?
   - Да, мой милый муженек, - улыбнулась Лея. - Это для меня приятно еще
и тем, что тогда я смогу в любое  время  призвать  тебя  для  исполнения
супружеского долга.
   Лея медленно приблизила свое лицо вплотную к лицу Владимира и, лизнув
его в нос, прильнула губами к его уху и сладко шепнула внутрь:
   - Сейчас, например...
   Володя торопливо допил свой кофе и, легко подняв Лею на  руки,  понес
ее в большую комнату, на ковер, где она вчера вечером переодевалась  под
дулом плазмомета, удивляясь причудам судьбы. Ведь эту же  самую  Лею  он
так же вот, на руках, приволок к себе домой,  намереваясь  после  отдать
Зубцову. Еще интереснее показался Владимиру тот факт,  что  приземлением
анданорской летающей тарелки было прервано его свидание  с  Леной,  чуть
было не ставшей его первой женщиной.  А  еще  Володе,  нежно  уложившему
разомлевшую от грядущей близости Лею, захотелось - не  для  чего-нибудь,
так просто - узнать о личной жизни его избранницы до того  момента,  как
она оказалась в его доме. Ему вообще  надо  было  так  о  многом  с  ней
поговорить, что одних расспросов, казалось, хватит на целый год. Сегодня
Володя был в настоящем восторге от того, что их  нынешнее  слияние  было
ничуть не менее полным и острым,  чем  вчерашнее.  Все  опять  было  так
восхитительно, что Владимиру, впрочем, как и в большинстве отведенных им
судьбой последующих минут близости, показалось, что все  было  даже  еще
прекраснее, чем в прошлый раз. Только настоящая, большая любовь  рождает
такой восторг блаженства страстных объятий, который влюбленные просто не
в состоянии адекватно запомнить, и  потому  каждый  новый,  переживаемый
сейчас, в эту  дарованную  им  минуту,  экстаз  кажется  им  достигнутой
вершиной  блаженства.  Настоящая  любовь  всегда  взаимна  -  стоит   ли
говорить, что Лея переживала то же  растворяющее  границы  между  телами
влюбленных упоение счастьем, когда нет ни прошлого, ни будущего,  только
бесконечная радость каждого, останавливающего само время мгновения.
   Когда же песочные часы времени, застывшие было  в  нерешительности  у
ложа подлинной любви, начали вновь, песчинка за  песчинкой,  сыпать  все
новые и новые секунды в уже и без  того  спрессованные  немыслимые  дюны
пустынь мировой истории,  Владимир,  отдышавшись  и  полежав  молча  еще
недолго - холодный воздух опять давал о себе  знать  первыми  мурашками,
погладив и  поцеловав  прищурившую  свои  такие  прекрасные  глаза  Лею,
спросил:
   - Прости меня, пожалуйста, но я хотел бы задать тебе вопрос -  пойми,
это ни на что не влияет, я просто хотел бы знать о твоей прежней  личной
жизни.
   Лея, чуть погрустневшая сразу,  но  не  слишком,  сказала  Владимиру,
садясь напротив:
   - Ну ты давай одевайся - вы, земляне,  от  художественных  фильмов  и
наркотиков стали совсем мерзлявы-ми, несмотря на  то  что  дикари,  -  и
слушай. Вопрос, конечно, законный. Мне даже приятно, что ты задаешь  мне
его уже после того, как фактически объявил  меня  своей  женой.  Знаешь,
тебе будет вдвойне  интересно  услышать  ответ  на  него  по  некоторым,
неизвестным пока еще тебе причинам.
   Владимир, вконец заинтригованный, приготовился  слушать,  даже  забыв
надеть на себя что-либо, кроме нательного крестика, футболки и свитера.
   - Итак, - начала Лея, поджав колени и замкнув их сверху кольцом  рук,
- на Землю  я  прилетела  девушкой.  Моим  единственным  любовником  был
анданорский офицер, с которым я имела близость впервые уже в третью ночь
с момента оккупации.
   - Ну и как  он  тебе  как  мужчина?  -  почти  непроизвольно  спросил
Владимир, чувствуя, что задает опасный вопрос.
   Лея в ответ  одарила  Володю  хитрым,  как  показалось  тому,  словно
немного оценивающим взглядом и сказала:
   - Ну, не знаю, как и сказать. Тебе это очень важно?
   Владимир сжал зубы, чувствуя,  какой  сильной  может  быть  ревность,
когда  это  касается  по-настоящему  ТВОЕЙ   женщины,   и   напряженным,
незнакомым ему самому голосом ответил:
   - Да, очень.
   - Милый, он доставлял мне удовольствие, ты же даришь мне  блаженство.
Ну как тут можно сравнивать?
   Владимир  почувствовал,  как  у  него  отлегло  от  сердца.  Лея   же
продолжала:
   - Так вот, Володенька, а сейчас я тебе скажу нечто такое, что, как  я
думаю, произведет на тебя неизгладимое впечатление.  Я  хочу  рассказать
тебе, как умер мой любовник. Ты ведь хочешь услышать об этом?
   - Да, расскажи, пожалуйста, - отозвался Володя, замирая.
   - Представляешь, на него, загораживаясь мною, напал один дикарь. Стор
растерялся и даже потерял равновесие. И тут его ударили огромным молотом
- к слову, чисто земное изобретение, таких  "инструментов"  не  было  на
Анданоре даже в самые  древние  времена.  А  потом,  когда  Стор  сперва
включил сирену, а следовало бы выстрелить  -  Стор  всегда  был  немного
рассеян, я ругала его за это, - дикарь тошнотворно долго пилил  ему  шею
своим ножиком, а я вынуждена  была  смотреть  на  все  это,  я  же  была
связана. Я не отвернулась и не закрыла глаза. В сущности, я собиралась к
тому моменту расстаться со Стором - он уже сделал свою работу, благодаря
ему я почувствовала себя женщиной и разобралась, что именно  мне  нужно.
Стор, к слову, мне нужен не был. Разумеется, я и  не  предполагала,  что
наше расставание будет столь драматическим, и я вовсе  не  была  тебе  -
признательна тогда за то, что ты избавил меня от неприятной  обязанности
финальных объяснений. Так что не: удивляйся, - с нежной, чуть  печальной
улыбкой сказала Лея, - если я и впредь буду называть тебя порой дикарем.
У меня вчера непроизвольно возникло чувство, что ты  убил  Стора,  чтобы
завладеть мною, - так уж развивались наши отношения. Правда, интересно?!
Владимир потупил взор, переваривая сказанное  Леей.  И  ответил,  бросив
взгляд прямо в глубины ее глаз:
   - А ты  вот  была  первой  и,  надеюсь,  теперь  будешь  единственной
женщиной