ра сказал:
     --  Да,  в  описи  вещей,  изъятых  у  Бабеля,  числится  пять  папок с
рукописями, но я сам лично их искал и не нашел.
     Тут же  майор дал  мне какую-то бумагу в финансовый  отдел Госбанка для
получения денег за конфискованные вещи.
     Ни  вещи,  ни деньги  за  них не  имели для меня  никакого значения, но
рукописи...
     И тогда, впервые, год спустя после реабилитации Бабеля,  я обратилась в
Союз писателей, к А.  Суркову.  Я просила  его  хлопотать от имени  союза  о
розыске рукописей Бабеля.
     Председателю  Комитета  государственной   безопасности  генералу  армии
Серову было направлено письмо:
     "В  1939 году органами  безопасности  был  арестован,  а  затем осужден
известный советский писатель тов. Бабель Исаак Эммануилович.
     В 1954 году И. Э. Бабель посмертно реабилитирован Верховным судом СССР.
     При аресте у писателя были изъяты рукописи,  личный  архив,  переписка,
фотографии и т. п., представляющие значительную литературную ценность.
     Среди изъятых рукописей, в частности, находились в пяти папках: сборник
"Новые рассказы",  повесть "Коля  Топуз", переводы рассказов Шолом-Алейхема,
дневники и т. п.
     Попытка  вдовы  писателя  --  Пирожковой  А.  Н.  получить  из  архивов
упомянутые рукописи оказалась безуспешной.
     Прошу  Вас   дать  указание  о  производстве  тщательных  розысков  для
обнаружения изъятых материалов писателя И. Э. Бабеля.
     Секретарь правления Союза писателей СССР
     (А. Сурков)".
     На это письмо очень быстро пришел ответ, что рукописи не найдены. Ответ
--  того  же содержания, что был  дан и мне,  а  быстрота, с которой  он был
получен, говорит о том, что никаких тщательных розысков и не производилось.
     Я  стала  подозревать, что  рукописи  Бабеля были  сожжены,  и  органам
безопасности это хорошо известно. Однако есть случаи, когда ответ об изъятых
бумагах  гласит:  "Рукописи  сожжены.  Акт о  сожжении  No  такой-то".  Так,
например,  ответили  Борису Ефимову на запрос  о рукописях его брата Михаила
Кольцова.
     Когда в Союзе писателей была создана комиссия по литературному наследию
И. Э.  Бабеля,  то мне стали передавать  и  присылать кое-что  из рукописных
ранних произведений Бабеля, а также первые издания его книг.
     Фотографические и машинописные копии публикаций из журналов и  газет  я
получила  из Ленинской и Исторической библиотек. Часть из них  я нашла сама,
большее  же число их  мне  передали те молодые люди, которые сейчас же после
реабилитации Бабеля  начали работать над диссертациями по его произведениям.
Первым таким  молодым  человеком был  Израиль Абрамович Смирин, затем Сергей
Николаевич Поварцов, Янина Салайчик из Польши и другие.
     Военный дневник  Бабеля 1920 года,  наброски планов рассказов, записную
книжку, автографы  начатых рассказов  "У бабушки", "Три часа дня", "Их  было
девять"  мне из Киева переслала  Татьяна Осиповна Стах, получив их  у М.  Я.
Овруцкой, где Бабель останавливался иногда, бывая в Киеве.
     Рукописные  автографы рассказов "Мой первый  гонорар"  и "Колывушка" до
сих  пор  находятся в Ленинграде, теперь у  сына  Ольги  Ильиничны Бродской,
которой Бабель их подарил.
     Весь гонорар  за первое произведение  "Избранного"  Бабеля 1957  года я
потратила  на переводы многочисленных  зарубежных статей, появившихся  после
издания  однотомника "The  Collected  Stories" в 1955  году в  Нью-Йорке. Он
вышел на два года раньше нашего  и получил много откликов как в Америке, так
и в Европе.
     Переводчиком этого сборника был Вальтер Морисон, лучший из переводчиков
Бабеля на английский язык,  о чем свидетельствует,  например,  статья Авгуса
Вильсона  в английской  газете  "Обсервер" от  27 января  1957  года.  В ней
Вильсон пишет: "Господин  Вальтер Морисон  сделал  блестящий  перевод  этого
замечательного сборника рассказов. О его качестве  говорит хотя бы тот факт,
что  те фразы,  которые  в 1929  году были непонятной чепухой, теперь обрели
ясный и понятный смысл".
     Так  мало-помалу  образовался небольшой архив  Бабеля, над  которым все
годы работало много людей из разных стран мира.
     Однажды, уже в году 1970-м, ко мне пришла молоденькая сотрудница ЦГАЛИ,
куда я решила дать  кое-что из  рукописей Бабеля.  Она  мне рассказала,  что
рукописи писателей  все же  находятся, иногда поступают от  частных  лиц,  а
иногда  и из  архивов  КГБ.  Быть  может, когда-нибудь найдутся  и  рукописи
Бабеля.
     Я сказала:
     -- Если бы мне разрешили искать их в  архивах КГБ, то я потратила бы на
это остаток своей жизни.
     -- И я тоже! -- с жаром воскликнула она.
     И было  так трогательно  слышать это от совсем  молоденькой девушки  из
ЦГАЛИ.
     Но надежды на то, что рукописи уцелели, теперь уж нет...

"В ТРУДАХ..."
Из писем И. Э. Бабеля разных лет
     Значительную  часть  литературного  наследия  И.  Бабеля составляет его
переписка. Наиболее полно  она будет представлена в выходящем в  этом году в
издательстве "Художественная литература" двухтомнике  избранных произведений
писателя.   Несколько  до  сих   пор  не  публиковавшихся   писем,   которые
предлагаются читателям "Воспоминаний о Бабеле", дополняют портрет писателя и
некоторые обстоятельства его жизни.

     В РЕДАКЦИЮ ГАЗЕТЫ "КРАСНЫЙ КАВАЛЕРИСТ"
     11 сентября 1920 г.
     Уважаемый т. Зданевич!
     Беспрерывные бои последнего месяца выбили нас из колеи.
     Живем в тяжкой обстановке -- бесконечные переходы, наступления, отходы.
От того, что называется культурной жизнью,  -- отрезаны совершенно. Ни одной
газеты  за  последний месяц  не видали,  что делается  на белом  свете -- не
знаем.  Живем,  как  в  лесу. Да оно,  собственно, так и  есть,  по  лесам и
мыкаемся.
     Доходят ли  мои корреспонденции  -- неизвестно. При таких условиях руки
опускаются. Среди бойцов, живущих в  полном неведении того,  что происходит,
--  самые  нелепые слухи.  Вред  от  этого неисчислимый. Необходимо  принять
срочные меры к тому, чтобы самая многочисленная наша 6-ая дивизия снабжалась
нашей и иногородними газетами.
     Лично для  меня умоляю вас сделать следующее:  отдайте  распоряжение по
экспедиции: 1) прислать мне комплект газеты минимум за 3 недели, прибавьте к
ним  все  иногородние, какие  есть, 2) присылать  мне ежедневно  не  менее 5
экземпляров  нашей газеты -- по следующему адресу:  Штаб 6 дивизии, Военному
корреспонденту К. Лютову. Сделать это  совершенно необходимо для того, чтобы
хоть кое-как меня ориентировать.
     Как дела в  редакции? Работа моя не могла протекать хоть сколько-нибудь
правильно. Мы измучены  вконец.  За неделю бывало не урвешь  получаса, чтобы
написать несколько слов.
     Надеюсь, что теперь можно будет внести в дело больше порядка.
     Напишите мне о ваших предположениях, планах и требованиях, свяжите меня
таким образом с внешним миром.
     С товарищеским приветом К. Лютов 1
     1 К. Лютов -- псевдоним И. Э. Бабеля.

     В. П. ПОЛОНСКОМУ
     13 марта 1927 г., Киев
     Дорогой Вячеслав Павлович.
     Вот уже  несколько лет ветер  семейных  катастроф швыряет меня  по всей
России. Недели две с половиной тому назад меня вызвали телеграммой в Киев. Я
похоронил здесь  близкого  мне человека  и  прожил грустные дни. Работа  моя
разладилась, конечно,  теперь  я снова пытаюсь  войти  в рабочую  колею. Мне
очень хочется,  душевно хочется послать Вам  как можно  скорее материал, для
того  чтобы услышать о нем  Ваше  мнение. Вы один из немногих истинных наших
критиков,   один  из   немногих   людей,  для   которого  хочется   работать
самоотверженно, изо всех сил.
     Материал постараюсь подготовить в ближайшее время и привезу его к Вам в
Москву.
     Любящий Вас
     И. Бабель

     Ф. А. БАБЕЛЬ 1
     2 апреля 1928 г., Париж
     ...Пьеса все-таки идет в Москве. Теперь уже все знают, что я сделал mon
possible  2,  но  театр  не  смог донести  до  зрителя  тонкости,
заключающейся  в этой грубой по внешности пьесе. И если она кое-как держится
в репертуаре, то, конечно,  благодаря тому, что в этом "сочинении"  есть  от
меня,  а не от театра. Это можно сказать без  всякого хвастовства. Теперь --
московские новости. Вслед за Полонским из "Нового мира" вышиблен Ольшевец, и
можешь  себе  представить -- за  что?  За пьянство. Он  учинил в пьяном виде
какой-то дебош в общественном месте, и течение его карьеры прервалось. Очень
жалко.  Я  всегда  любил  эту  разновидность  людей --  а  йид,  а  шикер...
3 Но самое, как  говорится,  пикантное впереди. На место Ольшевца
назначен... Ингулов. Я получил от него очень трогательное письмо -- что вот,
мол, мы начинали вместе,  что я первый в вас поверил, и теперь судьба, после
нескольких  лет перерыва, снова сводит нас на  тех  же ролях, и  это мы и на
этот  раз покажем  миру...  и  прочее,  и прочее...  Действительно,  в  этом
возвращении  "ветра на круги своя" -- есть что-то  символическое и мне лично
очень приятное...
     И.
     А. Г. СЛОНИМ 4
     8 февраля 1931 г., Молоденово
     1 Ф. А. Бабель -- мать И. Э. Бабеля.
     2 все возможное (фр.).
     3 еврей, пьяница (идиш).
     4  А. Г. Слоним  -- приятельница И. Э.  Бабеля и многие годы
его квартирная хозяйка.

     Милая "Анюта". Ладыгин был рожден своим отцом штабс-капитаном для того,
чтобы  начать  с  подпоручика  и  кончить  подполковником,  --  изменившиеся
обстоятельства сделали его  зоотехником. Офицерская  эта душа все данные ему
поручения переложила на Вас, за что  и получила от меня жестокий разнос. Это
не мешает мне испытывать  к Вам глубокую благодарность  за присылку музейных
экспонатов.  Последний  мой  приезд  в  Молоденово  грустен -- я  хвораю  от
переутомления, простудился вдобавок и, объезжая лошадей, отморозил себе нос.
Жрать было нечего. Теперь полегчало. Присланные Вами письма заключают в себе
мало  веселого  -- старушка снова больна, сестра дежурит при ней дни и ночи,
она измучена,  в отчаянии  и  прочее. Одна только  дщерь не доставляет  пока
никаких  огорчений. Я твердо  решил сделать  для  освежения мозгов небольшой
Ausflug 1,  недели  на две, куда-нибудь  на юг.  В  Москву приеду
числа 12-го и заявлюсь немедленно.
     Отсюда мораль -- если заводить себе родственников  -- так из мужиков, и
если выбирать себе профессию -- так плотницко-малярную.
     Ваш И. Б.
     P. S. Английская газета будет привезена  аккуратнейшим  образом. Привет
Вашим соседям по квартире.

     Ф. А. БАБЕЛЬ И М. Э. ШАПОШНИКОВОЙ 2
     5 мая 1933 г., Сорренто
     ...Вчера провели весь  день с Алексеем  Максимовичем Горьким в Неаполе.
Он  показывал нам музеи --  античную скульптуру (до  сих пор  опомниться  не
могу), картины Тициана, Рафаэля, Веласкеса. Вместе обедали и ужинали. Старик
выпил,  и  здорово. Когда мы  вошли вечером в ресторан (расположенный высоко
над Неаполем,  вид города оттуда  волшебен), где  его знают уже 30  лет, все
встали со своих мест,  официанты  кинулись  целовать  ему  руки и  сейчас же
послали  за  старинными  певцами  неаполитанских песен.  Они  прискакали  --
семидесятилетние, все помнящие А. М. -- и пели надтреснутыми своими голосами
так  -- что  я,  верно,  во всю мою  жизнь  этого не  забуду.  А.  М. плакал
безутешно -- пил и, когда у него отбирали бокал, -- говорил: в последний раз
в жизни... Незабываемый для меня день. Стараюсь изо всех сил ускорить приезд
Жени  и  Наташи. Надеюсь,  что  они  приедут  недели через полторы.  Мне  не
советуют посылать пьесу, надо бы, конечно, везти самому, я еще не решил, как
поступить. Горькие уезжают девятого  --  есть советский  пароход, идущий  из
Лондона в  Одессу, им, конечно,  выгодно поехать на нем. В доме остаюсь я да
Маршак -- великолепный наш детский поэт, надеюсь, он подружится с Наташей. У
Маршака тоже  есть  в  Брюсселе  сестра;  очень  возможно,  что  мы поедем в
Брюссель вместе.
     1 экскурсия (нем.).
     2 М. Э. Шапошникова -- сестра И. Э. Бабеля.

     А. М. взял у меня для  альманаха три новых рассказа.  Один  из них  мне
действительно удался, только бы цензура пропустила. А. М. обещал прислать из
Москвы гонорар валютой...
     И.

     M. Э. ШАПОШНИКОВОЙ
     18 февраля 1934 г., Москва
     Похоронили  сегодня  Багрицкого,  старинного  моего   земляка,   друга,
замечательного  поэта, за  развитием которого  я следил и  помогал, чем мог.
Организм его был ослаблен и не выдержал воспаления легких.
     Получил  от Жени телеграмму,  что у них все благополучно. Завтра едет к
ним один француз, передаю привет.
     Драматургический мой зуд продолжается  -- подыскиваю какое-нибудь новое
Молоденово,  чтобы  можно было  работать, а то в Москве,  если не  одно дело
выскакивает, то другое. Написанная уже пьеса будет поставлена одновременно в
двух театрах -- у Вахтангова  и в Еврейском, под режиссерством Михоэлса. Что
касается гонорара, то постараюсь, чтобы Женя еще в марте получила его.
     Я  здесь поневоле  веду "светский" образ жизни -- потоком идут люди,  и
так  как  много  из  них  интересных,  и  жизнь в  Москве вообще чрезвычайно
интересна, то времени для себя остается мало, вот и собираюсь в келью.
     Очень  устал  за эти  три дня  бдения  --  пережил я с  Багрицким  весь
церемониал, хочу отдохнуть.
     До завтра, милые мои.
     И.

     Е. Д. ЗОЗУЛЕ 1
     14 октября 1938 г., Переделкино
     Зозулечка.
     Пишу  в  состоянии крайнего бешенства. Только  что прискакал  из города
гонец с  пакетом от судебного  исполнителя (а я  уже и  думать  забыл о  его
существовании!..), -- пакет этот заключает в себе  извещение о том, что если
мною  немедленно  не  будет внесено три тысячи рублей  Жургазобъединению, то
завтра,  15-го, в  4  часа дня  имущество  мое  будет  вывезено с  квартиры.
Чудовищную эту  бумажку надо понять так: после  того, как  суду было послано
официальное  уведомление  о  прекращении  дела,  --  Ликвидком  (или  другое
неизвестное  мне учреждение) снова потребовал от судебного исполнителя описи
и продажи моего имущества. Если раньше, упрекая в глубине  души издательство
в некотором отсутствии лиричности, я  молчал, потому что на стороне его была
обыкновеннейшая  правда, то  нынешний  образ действий  является  классически
выраженным  проявлением  злостной, преднамеренной  травли и  неслыханного  в
истории советских литературных нравов издевательства.
     1 Е. Д. Зозуля -- советский писатель. 318

     Вы мой друг  и "заложник" в "Огоньке". Поэтому я  прошу Вас принять  на
себя   (на  очень   короткое   время)  посреднические   функции  и  передать
издательству или Ликвидкому  (не  знаю, кто  теперь этим  ведает) следующее:
если в  течение ближайших часов я не получу извещения о прекращении иска, то
я  вынужден буду  искать защиты от преследований в партийном, общественном и
судебном  порядке. Я немедленно  обращусь в  Отдел печати  ЦК и  в Президиум
Союза писателей с просьбой вмешаться в это поистине возмутительное дело.
     Извините,  Зозулечка,  за  это  неприятное поручение. Я  не  решился бы
затруднить Вас, если бы оно не представляло общественный интерес.
     Меня  вызывают  телеграммой  на  совещание  в  Гослитиздате  по  поводу
тематического плана, буду в Москве сегодня вечером.
     Ваш И. Б.

     Ф. А. БАБЕЛЬ И М. Э. ШАПОШНИКОВОЙ
     10 мая 1939 г., Переделкино
     ...К вашему сведению -- сообщаю, что второй день идет снег... Вот вам и
десятое мая... Это, пожалуй, и брюссельскому климату завидно станет... Я уже
обосновался за городом и  чувствую себя превосходно --  надоело  только печи
топить. Завтра  -- поеду  на день -- в Москву. Думаю, не найду ли  письма от
Мери  --  как  она  съездила? Жаль,  что мама не могла совершить  с ней  эту
прогулку...  Отправил Наташе несколько книг -- внучку обеспечил, теперь надо
подумать о бабушке, постараюсь достать завтра новой беллетристики... У  меня
ничего нет -- в трудах; заканчиваю последнюю работу кинематографическую (это
будет  фильм о Горьком) и  скоро приступаю к окончательной отделке заветного
труда --  рассчитываю сдать его  к осени. Пишите  почаще, потому что длинных
книг читать нет времени -- и ваши послания --  самое лучшее для меня чтение.
Как Гриша, как Борис -- часто ли вы с ним видитесь?..
     И.

"МИР, ВИДИМЫЙ ЧЕРЕЗ ЧЕЛОВЕКА"
К творческой биографии И. Бабеля
     Он был одним из самых зорких советских  писателей,  остро чувствовавших
трагические изломы  времени. Обладая  широкими и многообразными связями  (и,
следовательно, информацией),  стремясь  понять  диалектику  развития  нового
общества, Бабель  запечатлел  на  страницах  своих  книг  наиболее  сложные,
требующие  неоднозначных  подходов,  фазы в биографии страны  --  революцию,
гражданскую войну, коллективизацию. Его  талант заключал в себе непреходящее
гуманистическое содержание, необходимое советской культуре вообще и в первое
послереволюционное  десятилетие  особенно.  В  сочетании  с  безукоризненной
техникой  письма  это  обеспечило   Бабелю  видное   место  в  отечественной
литературе.
     Прежде  всего и главным образом он  --  автор  "Конармии". Литературные
баталии  вокруг книги  мастерски  написанных рассказов имели  принципиальное
значение  для  молодого  советского   искусства.  Большинство  современников
единодушно  признало талант писателя. "Восходящей звездой нашей  литературы"
назвала Бабеля газета "Правда" в октябре 1924 года.
     "Конармия" по  праву  --  в числе первых  и  лучших  книг о гражданской
войне,  выдающийся   литературный   памятник   эпохе   с   ее  революционным
максимализмом,   жестокостью,   героикой,   верой   в  грядущее   обновление
человечества.  Бабель показал и подлинных  защитников  революции, и тех, кто
олицетворял  анархические  начала.  Наконец пришло время сказать, что он был
среди русских  литераторов, которые, несмотря на массовую эйфорию, с большой
художественной силой развенчали  наивный миф  о  "сладкой революции". В этом
смысле Бабель  такой  же  ярчайший выразитель  переходного периода,  как Вс.
Иванов, Б. Пильняк, Л. Сейфуллина, М. Шолохов.
     Но С. Буденный остался недоволен "Конармией" и публично оскорбил автора
в печати. Оценка командарма явилась концентрированным выражением негативного
отношения к книге  Бабеля, характерного  для  ряда  штабных офицеров  Первой
Конной.  Не случайно  редактор "Красной  нови" А. Воронский писал,  что  ему
пришлось   выслушать  жестокие  упреки  "от   некоторых  виднейших   военных
работников в Красной  Армии. Правда, другая часть присутствовавших  при этих
спорах отзывалась о рассказах Бабеля совсем иначе".
     Разумеется, дело читателя --  присоединиться  к той или иной  позиции в
полемике,  далеко выходящей за  рамки  собственно литературной проблематики.
Дело  же историка советской литературы состоит  в  том, чтобы по достоинству
оценить художественное произведение,  учитывая и степень его популярности за
рубежом.   Игнорировать  этот  фактор   --  значит   быть  по  крайней  мере
опрометчивым. Поэтому  приведу всего лишь  один пример "в  пользу" Бабеля. В
середине   шестидесятых  годов  Илья   Эренбург  обратился   к  авторитетным
зарубежным  писателям с просьбой высказать  свое  отношение к Бабелю. Пришло
немало  лестных  откликов,  и среди прочих особенно примечательным оказалось
письмо   Марии  Майеровой   о  "Конармии",  хорошо  известной  читателям   в
Чехословакии. "Это было начало эмоциональной связи между рождающейся Красной
Армией и чешскими коммунистами..." 1 Как  говаривали  в  старину,
такие слова дорогого стоят...
     1 Архив А. Н. Пирожковой.

     Тема  человеческого  достоинства,  противопоставленного  душному  мирку
наживы, роднит "Одесские рассказы" с отдельными сюжетами  о босяках молодого
Горького.  Налетчики  Бабеля,  эти "аристократы Молдаванки", одетые в  рыжие
пиджаки и малиновые жилеты, -- странные налетчики. Они грабят только богатых
и стреляют только в воздух, "потому что  если не стрелять в воздух, то можно
убить  человека".   Как   удалось  сочетать