Небось  трепещут  теперь.
Правильно  трепещут,  потому  что  я".  --  он  вытянул  шею  и
прокричал с пьяной старательностью: -- ... под  корень  вырублю
неблагодарных! В труху их искрошу!
     Алькасар слушал с неподвижным лицом. Морган поймал себя на
желании отдать приказ выколоть эти черные непроницаемые глаза.
     -- Ваша  милость...  -- пробубнил кто-то у него за спиной.
Морган резко дернулся, поворачиваясь на голос, и чуть  было  не
упал с барабана. Алькасар вовремя подхватил его.
     Там  стоял  дюжий  солдат с большим тяжелым шаром на цепи,
прикрепленной к рукояти.
     -- Велено  было  явиться,  --  сказал   солдат,   --   для
разбивания злокозненных булыжников, простите, моргенштерном.
     -- Верно!   --   вскричал   Морган,  умилившись  при  виде
поддержки. -- Молодец! Полон боевого духа! А?
     Он засмеялся. Солдат переступил с ноги на ногу и отважился
ухмыльнуться в квадратную бороду.
     Несколько человек, выполняя  дурацкий,  как  им  казалось,
приказ,  прикатили  крупный  валун  пред  светлые очи Моргана и
остановились, тяжело  дыша  и  отдуваясь.  Морган  допил  вино,
отбросил флягу и выпрямился на барабане.
     -- Разбивай! -- велел он солдату с моргештерном.
     -- Камень,   что   ли?   --  Солдат  поплевал  на  ладони,
размахнулся и обрушил оружие на камень. Несколько ударов  --  и
от  валуна осталась лишь груда обломков и куча песка. Наемники,
наблюдавшие за этой сценой, разочарованно загалдели.
     -- А говорили-то, говорили! Трепали-то сколько про здешние
леса! -- с презрительным плевком  произнес  один.  --  И  будто
камни здесь живые, и будто говорить они умеют...
     -- Будто  они  ругаются  и  норовят  откусить зазевавшимся
причинное место, -- добавил второй, и все засмеялись.
     Ирландский грамматикус, над которым после  его  живописных
рассказов  об ужасах Серебряного Леса все потешались, побледнел
и прикусил губу.
     Тем временем прикатили еще один валун и по  знаку  Моргана
разнесли  Моргенштерном  и его. Снова безмолвие, осколки, труха
сухого лишайника -- и больше  ничего.  Смешки  становились  все
громче.
     Полковник  оставил  работы по укреплению лагеря идти своим
чередом и тоже явился посмотреть -- что это так развеселило его
чудо-богатырей.    Он     недолюбливал     Моргана.     Вспышки
раздражительности,  чудаческие  выходки, бессмысленные, с точки
зрения профессионала, приказы  --  все  это  мешало  полковнику
     -- Я  ей  объясню,  что  это  МОЙ  народ  и  что МОЙ народ
считал  лживой  от начала до конца и до сих пор не мог простить
Моргану заступничество за трусов. Еще один валун.
     Полковник не выдержал:
     -- Ваша милость, чем терять время на бессмысленные баталии
с камнями, не лучше ли подумать о том, как обезопасить себя  от
нападения   троллей?  Где  их  логово?  Как  лучше  застать  их
врасплох? Ведь вы понимаете, о чем я говорю?
     Морган  посмотрел  мимо  этого  ненавистного   ему   лица,
покрытого  шрамами,  и снова наткнулся на тяжелый взгляд черных
глаз Алькасара.
     -- Принеси еще выпить, -- распорядился Морган,  и  сарацин
ушел. Морган Мэган вздохнул с облегчением. "Лучше было оставить
этого  человека  на  берегу  Адунн,  --  подумал он.--А то этот
спасенный, похоже, вздумал обзавестись  собственным  мнением  о
происходящих событиях".
     Третий  валун  ничем не отличался от двух предыдущих -- он
был таким же корявым,  серым,  древним.  Но  когда  моргенштерн
обрушился  на него с высоты и раздробил выступ на верхней части
камня,  среди  лишайника  вдруг  открылись   два   покрасневших
маленьких  глаза  и  по  лесу пронесся тихий, полный боли стон.
Бородатый солдат выронил моргенштерн и закрыл ладонями уши. Еле
слышный, этот звук тем не менее пробирал до костей. Морган пнул
солдата сапогом в бок.
     -- Ты  что,  никак  бездельничать  вздумал?   --   взревел
бродячий  маг.  --  А ну, бери моргенштерн и бей! За что я тебе
плачу чистым золотом? За то, чтобы ты трусил?
     Последнее слово подействовало на солдата  отрезвляюще.  Он
покосился на полковника, который, по мнению наемников, только и
выискивал,   на   ком   отыграться  после  позорной  истории  с
ирландским грамма-тикусом, наклонился за орудием уничтожения  и
снова обрушился на булыжник.
     На  этот  раз  отбилась большая часть камня. Тролль открыл
свою огромную пасть, показывая старые, наполовину рассыпавшиеся
зубы, и заревел,
     Морган обнаружил, что кто-то вкладывает ему в ладонь новую
флягу с вином, и  машинально  приложился  к  горлышку.  Солдат,
оскалив зубы, с остервенением крушил и крушил живой булыжник, а
над  лагерем  наемников  стоял теперь беспрерывный рев боли, не
прекращающийся ни  на  мгновение,  ибо  троллю  не  требовалось
переводить  дыхания.  Когда, устав, солдат выпрямился и отер со
лба пот, полуразвалившаяся каменная глыба у его ног  с  усилием
пошевелилась и хрипло простонала:
     -- Харрыы...
     -- Добивай  же  его!  --  закричал Морган, срывая голос, и
закашлялся, поперхнувшись вином.
     Солдат размахнулся и  нанес  умирающему  троллю  последний
удар.
     Шатаясь,  Морган  встал на барабане и погрозил Серебряному
Лесу флягой:
     -- Я до всех вас  доберусь!  До  всех!  Он  покачнулся,  и
Алькасар  протянул  ему  руку,'  на  которую  Морган машинально
оперся. Мгновение он  смотрел  в  лицо  сарацину,  потом  вдруг
задергал ртом и отвернулся.
     -- Ваша  милость! -- завопил совсем рядом какой-то солдат,
и Морган, снова усевшись,  повернулся  в  его  сторону.  Сейчас
странствующий маг был похож на короля, восседающего на троне.
     -- Ваша  милость!  Мы  поймали  их  лазутчика!  --  кричал
солдат, проталкиваясь к Моргану. Он тащил  за  собой  существо,
которое достигало ему до пояса.
     Морган  приосанился.  Существо  швырнули  ему  в  ноги, не
слишком беспокоясь о том, чтобы не повредить  пленника:  знали,
что всякая тварь в Серебряном Лесу обречена на уничтожение. Это
был,  вероятно,  тролль,  но  очень  странный: покрытый крупной
зеленой чешуей,  с  круглыми  желтыми  глазами  и  кругленькими
ушками,  плотно  прилегающими  к  голове, он, однако, имел ярко
выраженные человеческие  черты  --  нос  с  широкими  ноздрями,
выпяченные губы. Руки и ноги у него были трехпалыми.
     -- Ты  кто, урод? -- высокомерно спросил Морган. -- Я тебя
не помню.
     -- Я  Болотный  Морок,  --  сообщило  существо,  стоя   на
коленях.  --  Почему  ты  должен  помнить меня, дакини? Я редко
выхожу из своего болота.
     -- Я помню всех, ибо я Морган Мэган, создатель этого мира.
     Болотный Морок подскочил, воздел к небу руки и бросился  к
Моргану.  Двое  солдат накинулись на существо и повалили его на
землю,  заподозрив  в   террористических   намерениях,   однако
маленький  тролль  не  сопротивлялся. Лежа лицом вниз, прижатый
угловатым коленом наемника к земле, он придушенно кричал:
     -- Создатель!   Создатель!   Верую   в    тебя!    Творец!
Благодетель! Отец! Ура!
     -- Отпустите  его, -- брезгливо произнес Морган. -- Я хочу
его допросить.
     Солдаты выпустили Морока, и тот поднялся, не пытаясь  даже
отряхнуть колени.
     -- Так  кто  ты,  говоришь?  --  спросил  Морган  Мэган, и
существо с готовностью повторило:
     -- Я Болотный Морок, о создатель, но мое настоящее имя  --
Хроальмунд Зеленый.
     -- Почему ты упорно именуешь меня создателем, Урод?
     -- Не  урод,  о  господин, а Хроальмунд. Ты меня создал, я
твое творение и преклоняюсь перед совершенством твоей мысли!
     -- Не создавал я тебя!  --  сказал  Морган  и  закашлялся.
Алькасар услужливо похлопал его по спине.
     -- Нет,  о господин, именно ты и никто иной создал меня. Я
вышел, да будет позволено  сказать,  из  твоего  похмелья.  Ибо
лежал  ты  как-то  раз  посреди  болота, страдая от последствий
этого  неблагодарного  и  гнусного  напитка,  и  чудилось  тебе
неизвестно  что.  И  вдруг  в  великой  милости  и  возвышенной
мудрости своей восстал ты из болотной  жижи  и  произнес  слово
творения.  И  сказал ты, -- вещало маленькое существо, покрытое
зеленой чешуей, -- "Да будут все  те  твари,  что  мнятся  мне,
реальностью!"  И  стали мы реальностью, создатель. Так было, --
заключил Хроальмунд Зеленый.
     -- Иисусе, -- простонал Морган, -- это же  надо  было  так
напиться... до зеленых чертиков...
     -- Воистину  это так, -- напыщенно произнес Хроальмунд. --
Потому и взял я, ничтожный, на  себя  смелость  именовать  тебя
создателем  и лобызать землю, которую ты, о господин, попираешь
своими ногами...
     Морган Мэган недобро хмыкнул:
     -- Создатель, говоришь? Лобызаешь землю, значит?
     Хроальмунд с готовностью кивнул:
     -- И счастлив выполнить любое твое повеление.
     -- Хорошо. Тогда встань-ка здесь, -- Морган показал рукой,
-- и не шевелись.
     Болотный Морок повиновался. Он вытянулся в струнку, поднял
голову и застыл, с восторгом  созерцая  лик  своего  создателя.
Морган хмыкнул и повернулся к солдату с Моргенштерном:
     -- А  ну-ка  врежь  по  этой  нелюди.  Солдат нерешительно
покосился на Хроальмунда.
     -- Не бойся, -- засмеялся Морган, -- это не опасно. Если я
создал его с похмелья, то никакой силы в нем нет.  Сам  знаешь,
что бывает, когда накануне перебрал.
     Солдат  крякнул  и  взметнул  в воздух страшное оружие. Но
ударить по Болотному Мороку не успел  --  Хроальмунд,  испустив
сдавленный вопль ужаса, отскочил в сторону.
     -- Создатель!  --  закричал он. -- Я твой верный слуга! За
что же ты убиваешь меня?
     -- За что? -- заревел Морган. -- Я уничтожу  вас  всех!  Я
вас  ненавижу!  И  тебя,  мое похмелье, ненавижу! -- Он перевел
бешеный взгляд на стоящих рядом солдат. -- Что  вы  уставились?
Бейте его! Убейте же эту тварь!
     Несколько  солдат  поспешно ринулись выполнять приказание.
Хроальмунд заверещал и бросился  бежать.  Почти  сразу  же  его
схватили и потащили назад, упирающегося и визжащего. Неожиданно
Алькасар  оттолкнул  наемника,  который держал Морока, и крепко
сжал трехпалую влажную руку.
     -- Перестаньте, -- сказал он негромко, но так внушительно,
что его низкий голос услышали  почти  все.  --  Вы  решили  его
убить. Зачем лишние страдания? Морган, зачем издеваешься?
     Перекосив  мокрый  рот,  Морган в упор смотрел на сарацина
несколько секунд, потом сделал еще несколько глотков из фляги и
выговорил по слогам, старательно, как это делают  очень  пьяные
люди:
     -- Я и тебя убью, басурманская морда.
     Алькасар пожал плечами.
     И тут Морок укусил его за руку. От боли Алькасар вскрикнул
и разжал  пальцы,  Воспользовавшись  заминкой, зеленое существо
упало на четвереньки и бросилось бежать со всех ног.  Несколько
наемников пустились было в погоню, но полковник остановил их.
     -- В лесу вроде и впрямь полно тварей, о которых мы ничего
не знаем, -- сказал он. -- Подождите рассвета.
     Два  человека  возвращались  к  замку  Аррой тем же путем,
каким  прошли  здесь  несколько  недель  назад.  С  ними  бежал
маленький   белый  дракон  Лохмор,  который  оказался  довольно
приятным спутником, хотя имел два существенных, с точки  зрения
Хелота,  недостатка:  он  был  очень  обидчив  и  ужасно  любил
сладкое. И то  и  другое,  полагал  лангедокский  рыцарь,  было
непростительной роскошью.
     По   ночам  они  с  Тэмом  спали,  прижавшись  к  лохматым
драконьим бокам. Лохмор щедро делился с ними теплом.
     В долине прошли дожди,  и  низины  наполнились  влагой,  а
пересохшие  речки снова забурлили, создавая на пути неожиданные
препятствия.
     К вечеру девятого дня они подошли к  очередной  речушке  и
остановились.  Хелот  подумывал было о том, чтобы устроиться на
ночлег, а речку оставить на завтрашнее утро (не хотелось  спать
с мокрыми ногами), но Лохмор уже вошел в воду и с тихим плеском
переходил речку вброд. Тэм Гили, по пояс в воде, шлепал за ним.
     В  липкой  глине  на низинном берегу серебрились под луной
многочисленные лужицы,  собравшиеся  в  ямках  следов.  Высокий
берег порос травой и манил, как хорошая добрая перина.
     Отряхиваясь на траве, Лохмор повернул одну голову к Хелоту
и небрежно сказал:
     -- Не трусь, дакини. Здесь мелко.
     Хелот  переступил  с ноги на ногу, и глина чавкнула у него
под сапогом. Он еще раз пожалел о том, что у них украли лошадей
в ту ночь, когда они с Тэмом заночевали в брошенной деревне  за
рекой  Адунн. Но делать было нечего. Хелот снял сапоги и штаны,
стараясь не вывозить их в сырой глине, и взял их в одну руку (в
другой он держал меч Секач). На другом берегу Хелот обтер глину
с ног о траву и обулся. Мальчишки -- человечий  и  драконий  --
уже  устроились поудобнее и с интересом наблюдали за ним. Хелот
заметно разозлился.
     -- А кто будет собирать  костер?  --  спросил  он.  Дракон
развалился  на траве, как большая собака. Две его головы лежали
между  лап,   третья   лениво-следила   за   Хелотом.   Услышав
приказание,  эта  голова  повернулась  к Тэму. Кисточки на ушах
дракона шевельнулись.
     -- Слыхал? -- обратился  Лохмор  к  мальчику.  --  Собирай
хворост.
     К  удивлению Хелота, Тэм не стал препираться. Он вскочил и
деловито направился к зарослям сорной  ольхи.  Некоторое  время
оттуда   доносился  треск  ломаемых  сучьев,  сопенье  и  тихие
проклятия  Тэма,  а  затем  показался  мальчишка,   нагруженный
хворостом  выше  головы.  Заодно он притащил совсем уж издалека
высохшую елочку, которую выкорчевал из почвы. Долго  и  неумело
Тэм  складывал  все это в кучу под насмешливым взглядом Хелота.
Но рыцарь не собирался  облегчать  ребенку  его  задачу.  Пусть
учится.
     Наконец Тэм устремил на него просительный взгляд.
     -- Мне бы огниво, сэр, -- сказал он.
     -- Ха!  -- проговорил дракон, заглядывая в лицо Тэму сразу
слева и справа, изогнув две шеи. -- Лучше не мешай мне, дакини,
своим огнивом. Смотри.
     Лохмор набрал в грудь побольше воздуха и  дунул.  Из  двух
его пастей вырвались легкие струйки пламени. Они лизнули ночной
воздух...  и  погасли.  Дракон  подсунул огнедышащие головы под
сложенные Тэмом ветки и снова дунул. Ветки занялись. Выдергивая
головы из молодого пламени, Лохмор зацепил за сук, резко мотнул
головой, и елочка, пристроенная сверху, задавила костер.
     -- Вот недотепа, -- сказал дракон Тэму, не  скрывая  своей
досады, -- кто же так складывает костер?
     -- Как  умею,  --  обиделся  Тэм  Гили. Он подозревал, что
Хелот в темноте уже давится от  смеха,  и  не  ошибся  в  своих
предположениях.
     -- Надо бы получше уметь, -- язвительно заметил дракон. --
Я из-за тебя чуть шкуру не подпалил.
     -- Ты  сам не умеешь как следует огнедышать, -- огрызнулся
Тэм. -- Дохнул бы издалека, как .делают приличные драконы.
     Дракон заморгал пушистыми ресницами. Видно  было,  что  он
лихорадочно   сочиняет   ответную  гадость.  Хелот  наконец  не
выдержал и захохотал. Теперь  разобиделись  оба  --  и  Тэм,  и
Лохмор.  Вытирая  слезы,  Хелот  прижался к тяжелому драконьему
боку.
     -- Извини, Лохмор, -- сказал  Хелот.  --  У  тебя  отлично
получается  с  огнем.  Я даже не подозревал, что ты у нас такой
огнедышащий.
     -- У третьей головы еще не прорезалось, --  сказал  Лохмор
извиняющим тоном.
     Дракон  посопел  немного,  свернулся клубком, и вскоре все
трое уже спали  у  маленького  костра.  Люди  с  благодарностью
зарылись в мягкую белую шерсть юного чудовища.
     Утром  они  вышли к большому дереву, между ветвей которого
красовался "рыцарский замок" гнома Лоэгайрэ. Хелот был  уверен,
что  сварливый  гном  уже  поджидает их -- в надежде поживиться
новостями, а заодно и обругать.
     И точно -- маленькая фигурка в атласном  халате  и  ночном
колпаке  маячила  на  тропинке  над  рекой. Шлепая тапочками по
голым пяткам и путаясь  в  длинных  полах  халата,  Лоэгайрэ  в
волнении    разгуливал    взад-вперед,    время    от   времени
останавливался, вытягивал шею и всматривался вдаль,  как  будто
ждал  кого-то. Хелот заметил, что гном осунулся и глазки у него
ввалились, хотя по-прежнему сверкали ядовитой синью.
     -- Явились! -- пронзительно заверещал Лоэгайрэ, когда  все
трое  показались  на  тропинке. -- Идут, герои! Тут у нас конец
света, а они прогуливаются! И  дракона  с  собой  привели!  Как
будто нам других бед мало! Лучше бы вы сгинули...
     -- Здравствуй,  Лоэгайрэ,  --  сказал Хелот и остановился,
наклонившись над гномом. -- Что случилось? Чем тебе не  угодили
дакини на этот раз?
     Лоэгайрэ зашипел, как раскаленная сковорода:
     -- Не  угодили?!  Наглые,  самоуверенные шарлатаны! Что вы
сделали с Форайрэ?
     -- С Форайрэ? -- Хелот ничего  не  понимал.  --  Разве  мы
причинили какой-то вред многоуважаемому троллю?
     -- Ну,  если  ты  не  считаешь  это  вредом... -- Лоэгайрэ
раздраженно передернул плечами. --  Твой  мальчишка  заколдовал
его.  Лаймерик (еще один преступник!) научил его заклинанию. Не
думая, научил! Ох уж мне это высокомерие Народа!
     Хелот повернулся к своему оруженосцу и строго посмотрел на
него.
     -- Я... -- Тэм растерялся.  --  Я  не  думал,  что  он  не
расколдуется.
     -- А  ключ  и  замок?  -- взвизгнул Лоэгайрэ, окончательно
выходя из себя. -- Ключ и замок кто увез?
     -- Какой замок?
     -- От заклинания! Вот какой!  Прежде  чем  что-то  делать,
подумал  бы! У дакини в голове дырка, а сердца и вовсе нет! Как
можно было заколдовывать несчастного  тролля  на  такой  долгий
срок?  Таких  как  ты...  погромщиков  от  чародейства...  надо
изолировать от нормальных... э... существ!
     Сообразив, в чем дело, Тэм хихикнул.
     Лоэгайрэ показал ему жилистый кулак.
     -- И нечего смеяться! Дурак! Тебя бы так! Ой-ой-ой! Он уже
почти целый месяц стоит неподвижно, и никто, кроме тебя, глупый
дакини, не может его расколдовать. Я уже советовался. Никто  не
может. Только тот, у кого ключ. А ты все не едешь и не едешь...
Он  так  похудел...  -- Тут Лоэгайрэ всхлипнул. -- Вчера с него
юбка упала...
     Хелот нахмурился. Ему не хотелось ссориться с троллями.  К
тому  же  он  подозревал,  что Лоэгайрэ -- первейший сплетник в
лесу Аррой.
     -- Тэм, ты помнишь, как расколдовать его?
     Тэм мгновенно насупился  и  уставился  на  своего  хозяина
несчастным  взглядом.  Хелот  дернул  уголком  рта и противным,
визгливым голосом Гури Длинноволосого добавил:
     --А то я тебя самого, в натуре, заколдую.
     -- Сэр! -- завопил Тэм Гили. --Я же не думал, что это  так
серьезно".
     -- Иди, попробуй, -- велел Хелот. -- Мы подождем.
     Тэм  кивнул  и  бросился  бежать  вверх  по  холму.  Гном,
ругаясь, заковылял следом.  Он  споткнулся,  упал  и,  вставая,
крикнул мальчику в спину:
     -- Только осторожнее! Он может тебя сожрать! Он же людоед!
Помни об этом, маленький дакини! К тому же он очень голоден...
     Хелот  уселся  на берегу, снял ножны с мечом, расстелил на
земле плащ. Он подозревал, что ждать Тэма придется очень долго.
Но спешить было некуда. День неторопливо  приближался  к  своей
высшей  точке -- полудню, солнце, по-осеннему нежаркое, ласково
лизало  землю.  На  небе  не  было  ни  облачка.  Хелот  лениво
развалился на берегу, поглядывая, как Лохмор стоит на перекате,
широко расставив лапы, и увлеченно плюет в воду огоньками.
     Прошло   никак   не  меньше  часа,  прежде  чем  показался
удрученный Тэм Гили. Хелоту не понадобилось даже спрашивать его
-- рыцарь видел, что мальчишке не удалось исправить  содеянное.
Лохмор  поднял  головы  и выбрался из реки. -- Слышь, Хелот, --
заговорил дракон хриплым шепотом, -- а  этот,  сердитый...  ну,
гном...  как  ты  думаешь,  если  попросить  у него чего-нибудь
вкусненького -- даст?
     -- Нет, -- убежденно сказал Хелот. -- Ни за что.
     -- А если  запугать?  --  Видно  было,  что  дракон  долго
обдумывал  свой  план  и  теперь был уверен в успехе. -- Если я
пригрожу, что спалю его хижину своим ужасным пламенем?
     Он дохнул, и в воздухе  пробежала  струйка  жара.  --  Ты