горбатил  на  свинцовом
руднике,  куда угодил за свои прежние прегрешения... Кстати, он
этого не отрицает. Может, он и сейчас в  тюрьме  сидит,  потому
что  не верю я, что Морган Мэган может исправиться. Не такой он
Демиург, чтобы не сотворить какую-нибудь пакость.
     Хелот молча уставился на своего собеседника.  Река  Адунн.
Мир Аррой. Морган Мэган. Все сходилось одно к одному.
     Он  так  глубоко  задумался, что вздрогнул, когда Лаймерик
тихонько подергал его за рукав: -- Эй, дакини, тебе плохо?
     -- Нет. Скажи, Лаймерик, если Народ так горд,  что  никому
не служит, почему же ты служишь Теленну Гваду?
     Лаймерик  помялся, подумал немного, поводил подбородком по
мягкой шерстке щенка, мирно спящего у  него  в  ладонях.  Потом
спросил:
     -- Когда  госпожа  Имлах  разрешила  тебе  задавать  любые
вопросы, что она говорила насчет ответов?
     -- "Ты получишь правдивый ответ или не получишь никакого",
-- процитировал Хелот.
     -- А... -- Лицо Лаймерика выразило огромное облегчение. --
Если она сказала именно так, тогда другое дело. Тогда хорошо.
     -- Ну так что?
     -- Ты не получишь никакого ответа, Хелот из Лангедока.
     А было так. В лесу, неподалеку от  частокола,  за  которым
хоронились  дома  Народа,  был  выставлен дозор. Поговаривали о
том, что на лесной дороге видели нескольких  гномов.  Может,  и
неправда  это,  может, померещилось кому-то, но только гномы --
такой  вредный  народец,  что  даже  слухами  пренебрегать   не
следовало.  Потому  и  отправили двух молодых воинов следить за
дорогой.
     Так они стояли час и другой. И тогда один дозорный  сказал
другому:
     -- Кто-то идет.
     Они прислушались. По дороге действительно кто-то шел -- не
таясь,  с  хрустом  наступая  на  сучья  и опавшие ветки. Потом
остановился и крикнул:
     -- Не стреляйте!
     -- Смотри-ка, заметил, -- удивился первый дозорный.
     Тем временем на открытое место вышел путник. Был он худ  и
высок ростом, хотя для великана недостаточно. Плащ на нем был в
потеках  грязи,  но  еще  прочный.  За  спиной  у него болтался
холщовый  мешочек  с  нехитрым  скарбом,  из-за  плеча  торчала
рукоять  меча.  Несмотря  на  грозный меч, путник не производил
впечатление человека, который чуть что -- хватается за оружие и
доказывает свою правоту клинком, а не словом. Казалось, он  сам
слегка   потешается   над   своим  воинственным  видом.  Он  не
понравился ни одному дозорному,  ни  другому  --  Народ  всегда
очень серьезно относился к таким вещам, как война и оружие, тем
более благородное.
     Между  тем незнакомец остановился, огляделся по сторонам с
веселым любопытством, заложил пальцы рук за пояс и крикнул:
     -- Ну, где вы там прячетесь? Я же знаю, что Народ  не  мог
не выставить стражи перед своим селением!
     -- Ты   неплохо  осведомлен  о  привычках  и  обыкновениях
Народа, дакини, --  сказал  старший  из  дозорных,  показываясь
из-за кустов,
     -- Еще бы! -- согласился незнакомец и смешливо фыркнул.
     -- Кто  ты  такой?  --  спросил  дозорный. -- Как доложить
военному вождю?
     -- Ого! У вас уже появился военный  вождь?  --  Незнакомец
выглядел искренне удивленным. -- Все воюете? Позвольте узнать с
кем?
     Дозорный  положил  на тетиву своего длинного лука стрелу с
черным оперением:
     -- Отвечай, дакини!
     -- Ты сам ответил на свой вопрос,  --  сказал  незнакомец.
Его  улыбка  вдруг  стала нехорошей. -- Я дакини. Могу я теперь
узнать, с кем идет война?
     -- Нет. Иди за нами и не вздумай шутить.  Народ  шуток  не
любит и не понимает.
     -- Да, это мой просчет, -- вздохнул незнакомец, завернулся
в плащ и зашагал между двух маленьких лесных воинов.
     В  поселке  он  снова остановился и начал вертеть головой,
осматриваясь. Казалось, ему нет никакого дела до того,  что  он
идет  под  стражей  и что военный вождь сейчас будет решать его
судьбу.  Это  настораживало,  и  в  толпе  зевак  уже  начались
перешептывания.
     Однако  стражи  сохраняли  полное  спокойствие.  Не так-то
просто сбить с толку воина из Народа, если тому что-то пришло в
голову и он решил выполнить свой долг до конца.
     Оказавшись  на  площади  перед  идолом  Хорса,  незнакомец
остановился  и  выпрямился,  повернувшись лицом к толпе. Народу
все прибывало и прибывало. Наконец вся площадь была  заполонена
маленькими  людьми.  И  тогда  незнакомец  глубоко  вздохнул  и
заговорил звенящим голосом:
     -- Я ваш создатель. Я вернулся, дети мои.
     Толпа ахнула. Одинокий юношеский голос закричал,  прорезая
тишину:
     -- Это Морган Мэган! Морган Мэган широко улыбнулся.
     -- Ну  конечно,  --  сказал  он просто. -- Я пришел .к вам
посмотреть, как вы живете без меня.
     Вперед протолкался Лаймерик Окраина.
     -- Здравствуй, Морган, -- сказал он своему  создателю.  --
Какая нелегкая занесла тебя в наши края?
     Морган Мэган схватил его за руку и крепко обнял:
     -- Как я рад видеть тебя, дружище! Хоть вы все впали тут в
мерзость  идолопоклонства,  а меня, вашего истинного бога, и за
бога-то не почитаете, я все равно люблю вас!
     Лаймерик осторожно высвободился из объятий Демиурга.
     -- Мы рады приветствовать тебя, Морган, -- сказал  он.  --
Отвечу  искренне:  твой  приход  --  новая  тревога для нас. --
Почему? Я пришел вас навестить... -- Ты хорошо создал этот мир.
Не надо здесь ничего переделывать.
     -- Но я только...
     -- В прошлый раз тебе взбрело в голову сотворить драконов.
     -- А чем плохи драконы? --  Морган  Мэган  воздел  руки  к
небу.  --  Великий  Хоре, что за народец вышел из-под моих рук!
Непочтительны к своему  Демиургу,  чуть  ли  не  на  дверь  ему
указывают, едва пришел... Идола своего поганого небось и кровью
обмазываете,  и  медом  поите.  А меня? Горе мне! Неблагодарное
племя!
     -- Мы  можем  обмазать  тебя  кровью,  Морган,  но  только
думается, что тебе это не доставит удовольствия.
     Морган  Мэган обвел глазами толпу и всюду встречал хмурые,
настороженные взгляды.
     -- Вы что, -- медленно спросил он, -- действительно мне не
рады?
     -- Чему уж тут радоваться, --  вздохнул  в  толпе  женский
голос. -- Одни неприятности от тебя, создатель.
     -- Хорошо.  --  Морган Мэган немного подпал, потом сказал:
-- Я уйду от вас, как вы просите. Но не могу же я оставить свой
народ без богов, с одним только кумиром несуществующего  Хорса,
которого вы сами себе выдумали.
     -- Не богохульствуй, Морган! -- строго заметил Лаймерик.
     Творец  изумленно  посмотрел на свое создание. Но военного
вождя было трудно смутить. Лаймерик задрал голову и ответил  на
взгляд Демиурга прямым и твердым взглядом.
     -- Лаймерик  Окраина,  ты  сильно рискуешь, разговаривая с
Демиургом в подобном тоне. Я сотворил тебя своей Силой и  своим
Словом; я могу смять тебя, как комок глины.
     -- Знаю,  --  сказал  Лаймерик,  -- И все же воздержись от
поношения нашего божества.
     -- Может, еще прикажешь исполнять вокруг  него  ритуальные
пляски? -- язвительно поинтересовался Морган Мэган.
     -- Это не обязательно, -- невозмутимо ответил Лаймерик, --
хотя и желательно.
     Морган Мэган перевел дыхание и покачал головой:
     -- Наглость твоя не знает пределов, Лаймерик.
     -- Что  поделаешь,  ведь  меня,  как  и всех нас, сотворил
беглый каторжник, -- дерзко отвечал военный вождь. --  Творение
подобно творцу, не так ли?
     -- Так,  --  согласился  Морган Мэган, -- но творец всегда
предпочтительнее, ибо совершеннее и больше в себе содержит.
     -- Содержать  в  себе  много  --  еще   не   значит   быть
совершенством. Совершенство требует цельности.
     -- Отойди  от меня! -- закричал Морган Мэган. -- Народ, не
слушай его! Он лжепророчествует!  Я  --  ваш  истинный  бог!  Я
настолько  милосерден, что не призываю даже к свержению кумира!
Я видел в мирах столько богов, что вам и не снилось, и все  они
были  хуже  меня, поверьте! Ни один бог не разговаривает так со
своим народом, ни один не был ему так близок! А сколько  я  вам
прощал!  Сколько  добра  принес  в ваш мир! Неужели вы изгоните
меня после этого?
     Народ  безмолвствовал.  И  в  этом   безмолвии   отчетливо
слышался  утвердительный  ответ. Морган Мэган перевел взгляд на
Лаймерика.
     -- Это я, -- тихо сказал военный  вождь,  --  настроил  их
против  тебя.  Это  я сказал им: "Не нужно бояться Моргана, ибо
только в Лесу, где высокие деревья, он строит из себя Демиурга,
а в иных мирах он простой  дакини,  бродяга,  поставленный  вне
закона.  И  если  он  придет к нам вновь, изгоним его, ибо одни
только неприятности он приносит в мир Аррой".
     -- Ты посмел сказать такое? -- Морган Мэган не верил своим
ушам. -- Ты... ты предал меня!
     -- Нет, Морган. Это ты предал свой Народ.  Мы  не  игрушка
для  тебя.  Мы хотим жить спокойно и счастливо. В последний раз
ты сотворил драконов, и теперь  наши  девушки  живут  в  вечном
страхе,  что  их  отдадут  на  съедение  чудовищам. Ведь таковы
обычаи драконов, не правда ли? Зачем ты сотворил этих монстров?
     -- Чтобы  посмотреть,  что  получится,  --  хмуро   сказал
Морган.  --  Но  на  этот раз я пришел к вам совсем с другим. Я
хотел, чтобы в вашем мире  была  богиня.  Истинная  богиня,  не
ложная.
     -- Нет!  --  резко сказал Лаймерик. -- Я запрещаю тебе это
делать.
     И тут Морган Мэган не  выдержал.  Он  выпрямился  во  весь
рост,  и  даже  упрямец  военный вождь поневоле втянул голову в
плечи. Серебряное сияние окутало высокую фигуру  Моргана.  Свет
заструился  с  его  волос,  по  плечам,  по  ногам, он стекал с
кончиков пальцев, с полы плаща. Морган Мэган  сильно  вздрогнул
веем телом и поднял руку.
     -- Будь ты проклят, Лаймерик, -- сказал он совсем тихо, но
таким низким голосом, что его услышали почти все из собравшихся
на площади.  -- Я, создавший мир Аррой, я, сотворивший Лес, где
высокие деревья, я, Демиург и единственный истинный  бог  этого
мира,  говорю  тебе:  будь  ты проклят, Лаймерик, за то, что не
признаешь меня. Ты оскорбил меня  не  дважды  и  не  трижды  --
неверием,   подозрительностью,   непочтительностью.  Ты  посмел
отрицать, что твой бог -- совершенство.
     -- Ты мне не бог, -- сказал Лаймерик еле слышно.
     -- Слушай же, на что я  обрекаю  тебя!  --  повысил  голос
Морган Мэган.
     -- Пусть  отныне  удача  отвернется  от тебя. Ты совершишь
ошибку,  командуя  воинами,  которых  доверит  тебе  Народ.  Ты
попадешь   в  плен,  и  Народ  не  станет  заботиться  о  твоем
освобождении. Ты навеки превратишься в слугу долговязых дакини,
которых так презираешь.
     Лаймерик побледнел и упал на колени, закрыв  лицо  руками.
Его  трясло.  Когда он поднял голову, все увидели, что лицо его
залито слезами.
     Белый свет медленно угас. Морган Мэган, точно очнувшись от
сновидения, встряхнулся и посмотрел на военного вождя.
     -- Что, плачешь? --  сказал  он  с  ноткой  презрительного
сочувствия  в  голосе.  --  Раньше  думать  надо  было. Кому ты
дерзил? Я -- Демиург, Лаймерик Окраина. Я могу смять тебя,  как
комок глины.
     -- Ты  уже  сделал  это,  -- прошептал Лаймерик. -- Но я и
смятый скажу: плохой из тебя творец.
     -- Молчать!  --  побагровев,  закричал  Морган  Мэган.  Он
поискал   глазами   в   толпе   воинов   и  указал  пальцем  на
широкоплечего коренастого человека, вооруженного длинным мечом.
     -- Тебя,  Отон  Осенняя  Мгла,  изберут  вместо  Лаймерика
военным вождем. И ты дашь согласие.
     Отон выступил вперед и склонил перед Демиургом голову.
     -- Я  дам  согласие  и  буду  подчиняться  твоим приказам,
Демиург, но только при одном условии.
     Морган Мэган вытаращил глаза:
     -- Ты смеешь  ставить  мне  условия?  Что  за  неслыханная
дерзость?  Разве  я  недостаточно  устрашил  вас, непокорное вы
племя? -- Он ткнул носком сапога в Лаймерика.  --  Разве  этого
примера для вас мало?
     -- Любого  примера  будет для нас мало, -- сказал Отон. --
Мы подобны своему творцу, Морган Мэган. И я прошу тебя:  пощади
Лаймерика.
     -- Ни за что, -- мрачно сказал Морган Мэган. -- Его постиг
гнев творца и нет ему спасения.
     -- Пусть  он  останется  в плену, пусть утратит власть. Но
только не делай его слугой презренных дакини.
     Морган Мэган задумался. И поскольку он вовсе не  был  злым
колдуном, как его многие пытались представить, то согласился.
     -- Хорошо.   Встань,   Лаймерик.  Я  снимаю  часть  своего
проклятия. Дакини не наложат на тебя  руку.  Ты  будешь  слугой
великана.  Самого  великодушного и беспечного из всех великанов
Арроя.
     И Демиург поднял  военного  вождя  на  ноги  и  помог  ему
выпрямиться.  И  все увидели, как лицо проклятого вождя озарила
улыбка.
     Вечером, на пиру в честь Демиурга, Морган Мэган напился до
белых чертиков в глазах. Ему все подливали и подливали  доброго
меда,  а он все пил да пил и заплетающимся языком рассказывал о
том мире, где побывал.
     -- Хорошо вам  сидеть  тут,  в  тишине  и  довольстве,  --
разглагольствовал  пьяный  создатель,  --  А  вот тачку с рудой
покатать -- это каково? Это кому под силу? Да никому из вас  не
под  силу,  да! Я почему гномов создал? Они вредные, пусть руду
добывают. Вредных не жалко. А вас -- жалко, потому что я добрый
и жалостливый, я свой Народ люблю...
     Он упал головой на стол и полежал немного в неподвижности.
Потом, приоткрыв глаз, заметил рядом  со  щекой  кусок  жареной
свинины и впился в нее зубами. Пожевав немного, выплюнул на пол
и заговорил снова:
     -- Теперь о деле. Я теперь мудрый и великодушный, я теперь
кровавых  врат не открываю. Я нашел вам богиню, дети мои. Пусть
за вами настоящая богиня присматривает, коль скоро меня  вы  не
признаете, а от ваших идолищ, прямо скажу, толку мало. Скоро
     Река  принесет  ее  вам.  Она  кристально  чиста, ибо я не
сотворял ее. На всех вас, своих творениях, я оставил, хотя и не
нарочно, пятна своих пороков. К ней же я не прикасался... И она
станет для Народа Солнечной Женщиной. Она будет слышать  голоса
богов... Хоре милосердный, как я напился...
     Две молодые девушки приподняли Демиурга. Третья вылила ему
за шиворот  ковшик  холодной  воды.  Морган  Мэган дико заорал,
вытаращив глаза.
     -- Прокляну!  --  вопил  он.  --  Ведьмы!  Чертовки!   Так
отвратительно обращаться с творцом! Ничего святого! А-а...
     -- Тебе  лучше,  Морган?  -- безукоризненно вежливым тоном
осведомился Лаймерик. Он вновь обрел самообладание и возглавлял
пиршественный стол, установленный прямо под деревьями.  --  Сии
нарочито  деликатные  девицы получили приказание освежить тебя.
Освежен ли ты?
     -- Несомненно, -- буркнул Морган  Мэган.  --  Известие  об
этом  наполняет  наши  сердца  отрадой, -- с невыразимым ядом в
голосе  провозгласил  Лаймерик  и  поднял  чашу.  --   Здоровье
Демиурга!
     -- Виват! -- гаркнул хор голосов, и чаши были осушены.
     -- Так  вот, эта богиня будет... Боги, как мне плохо... --
Морган Мэган мутно посмотрел на Лаймерика.
     -- Эй  ты,  носящий  демиургово  проклятье!  Есть  у   вас
сказители или предсказатели?
     -- Разумеется, о Демиург.
     -- Пусть  сочинят легенду. Не мне вас учить, о погрязшие в
суевериях варвары. Богиня  вам  будет.  Дайте  ей  какое-нибудь
красивое  имя. Если узнаю, что обижаете ее, я вернусь. Я... ах,
боги, как я напился...
     Они  нашли  ее  на  берегу  Реки,  спящей.  Долго  стояли,
разглядывали: ростом она была немного повыше, чем любая женщина
в  Народе,  волосом потемнее, по-рыжее. Она улыбалась во сне, а
над ней тихо  мерцала  Радуга,  время  от  времени  заволакивая
пеленой  образ женщины. Семицветные блики пробегали по ее лицу,
волосам, загорелым рукам.
     Потом она проснулась. У нее были зеленые,  как  крыжовник,
глаза.
     Вперед  выступил  один  из беловолосых воинов, вооруженный
длинным мечом, и склонил голову.
     -- Кто ты? -- спросила женщина. -- Что это за место? Я  не
помню такой реки...
     -- Я  Отон по прозванию Осенняя Мгла, -- сказал воин. -- Я
-- военный вождь Народа, что первым пришел в мир Аррой.
     -- Аррой? --  Женщина  казалась  удивленной.  Она  провела
рукой  по лбу и вдруг испугалась. --А я?-- спросила она. -- Кто
я такая? Боже, я ничего не помню...
     -- Ты дар Реки, -- сказал Осенняя Мгла. -- Адунн  принесла
тебя  на  своих  волнах.  Мы будем называть тебя Фейдельм, если
тебе нравится это имя.
     -- Мне нравится, -- сказала она. -- Но почему я ничего  не
помню?
     -- Ты  чистый  лист, -- сказал Осенняя Мгла. -- Ты богиня.
Нам предсказано, что  некогда  Река  принесет  на  своих  водах
Солнечную Женщину по имени Фейдельм, которая будет знать музыку
сна,  музыку  смеха  и  музыку  плача;  сможет читать на камне,
дереве и бычьей коже; сумеет вызвать Силы, остановить  великана
или гнома, предсказать завтрашний день и изменить по своей воле
будущее. Это ты?
     -- Не знаю... -- повторила она. -- Здесь все так странно."
Я молода?
     -- Ты  была  всегда  и будешь очень долго, -- торжественно
провозгласил Отон Осенняя Мгла.
     Глядя, как  Дианора  встает  и  медленно  идет  следом  за
беловолосыми лесными жителями, озаренная сиянием Радуги, Морган
Мэган  хмурился.  Пожалуй,  перестарался он. Пьян он был тогда.
Поручил придумывать легенду варварским  сказителям.  Ну  они  и
напридумывали,  суеверы  и мракобесы! Не навредило ' бы все это
Дианоре... Но потом махнул рукой: что сделано, то сделано. Даже
забавно будет посмотреть, 1 что из всего этого получится.

     ГЛАВА ТРЕТЬЯ

     Повозка грохотала по дороге, подскакивая на каждом  ухабе.
Мохноногая лошадка тянула ее все дальше и дальше от селения, по
лесу,  к  баронскому  замку.  На  повозке, на груде соломы, под
плащом, лежал Тэм  Гили,  и  голова  его  моталась  по  соломе.
Белобрысый  воин  по  имени  Танор  вез  его к колдунье Имлах в
надежде, что та сумеет спасти Тэма.
     Ничего  этого  Тэм  не  знал.  Не  знал  он,  как  в  дом,
привлеченный  шумом  и  криком,  ворвался  Отон,  как  Фейдельм
сказала ему:
     -- Мальчик чужой в этом мире, Отон.  Ты  должен  отпустить
его.
     Он   не  мог  видеть,  как  Сила,  точно  разрядами  тока,
сотрясала тело Фейдельм, как она медленно прошла сквозь стену и
исчезла, растворившись в раскаленном добела воздухе.
     И никто не знал, что нарушение баланса Силы могло означать
только одно: безответственный Демиург Морган Мэган снова открыл
врата и сейчас находится где-то неподалеку.
     А повозка скрипела, тряслась и катилась, и  в  бреду  Тэму
казалось,  что  это  будет  длиться  вечно.  Однако  вдруг  все
замерло. Повозка остановилась.
     Танор  подобрал  на  дороге  камешек  и  запустил   им   в
стражника, уныло ковырявшего мох на стене своей алебардой.
     Со стен замка донесся крик:
     -- Ты что, сдурел?
     -- Открой  мне  ворота! -- закричал Танор совсем близко от
Тэма.
     Стражник свесился  со  стены,  вглядываясь  пристальнее  в
просителя:
     -- Что нужно воину Народа от Теленна Гвада?
     -- Помощи и милосердия! -- был ответ.
     -- И  как  не  покривятся уста, произносящие эти слова! --
насмешничал голос со стены. -- Неужто Народу ведомо, что  такое
милосердие?
     -- Не  время шутить! -- снова над ухом Тэма завопил Танор.
-- Со мной детеныш дакини, он умирает. Я прошу помощи у госпожи
Имлах из Серебряного Леса, если она меня слышит.
     -- Только и дел госпоже Имлах, что слушать  всякий  вздор,
-- рявкнул стражник. -- Какой еще детеныш дакини?
     -- Здесь,  на повозке! -- надрывался Танор. -- Открой мне,
иначе  он  умрет,  а  от  Фейдельм  мне  не   будет   прощения.
"Несправедливо,  --  сказала  она,  -- умертвить живое существо
только потому, что оно презренной расы".
     -- А кто мне поручится,  что  на  повозке  не  оружие?  --
Стражник недоверчиво вытянул шею.
     Вместо ответа Танор снял плащ и показал ему Тэма.
     -- Не   знаю,   --  пробурчал  стражник,  --  я  спрошу  у
хозяйки... И исчез.
     Время ш