ькасар  отбросил
бесполезное оружие и метнулся в сторону.  Если  бы  они  бились
один  на  один, он мог бы загонять тролля до бесчувствия. Но за
спиной сарацина наготове уже топтался другой враг,  вооруженный
алебардой.  Несколько раз Алькасар ощущал прикосновение бунчука
из перьев селезня, который болтался у  основания  алебарды,  но
всякий  раз ему удавалось уклониться. Однако Алькасар знал, что
долго эта игра продолжаться не может.
     Хелот верхом на лошади  крутился  в  самой  гуще  схватки,
пытаясь  выхватить  оттуда  Алькасара. Тэм, снабженный приказом
немедленно удирать  и  не  создавать  своему  господину  лишних
проблем, уже несся вдоль берега на второй лошади.
     Однако  троллей было слишком много. Откуда-то набежало еще
пятнадцать или около того, и каждый норовил ухватить Хелота  за
ноту  и  вытащить  его  из  седла. Хелот отчаянно дернул ногой,
стряхивая  с  себя  какого-то  особенно  настырного  монстра  с
зеленой  кучерявой шерстью на лице и желтыми раскосыми глазами.
Толпа на мгновение расступилась, и Хелот увидел,  что  Алькасар
упал  навзничь  на  траву. На шее у него зияла огромная рана, и
кровь била фонтаном.
     Закричав, как будто  ранили  его  самого,  Хелот  взмахнул
колдовским  мечом и нанес рубящий удар с седла прямо в середину
зеленой физиономии. Ответом был  отчаянный  вой.  Хелот  ожидал
увидеть, как расколется череп существа, однако ничего подобного
не   произошло.   С  тем  же  успехом  удар  мог  быть  нанесен
обыкновенной палкой. Еще вчера Хелот срезал этим лезвием  прядь
волос,  чтобы  не  падали  на глаза, а сегодня Секач неожиданно
оказался не просто  не  заточенным  --  он  повел  себя  дубина
дубиной.  "Рассекаю  подлежащее  рассечению".  Ох,  до  чего же
двусмысленное обещание!
     Хелот ударил лошадь пятками и вырвался из  гущи  сражения.
Мимо  него  просвистела  тяжелая  пика  и  воткнулась в дерево.
Лошадь шарахнулась,  но  Хелот  твердой  рукой  направил  ее  к
дороге, ведущей через все Городище и дальше, прочь от поселения
троллей.  Они перемахнули через какой-то покосившийся плетень и
понеслись. Встречные разбегались.  Испуганная  лошадь  едва  не
растоптала  малыша, стоявшего посреди дороги и моргавшего тремя
глазами в изумлении. В последнюю секунду Хелоту удалось  обойти
его, но проклятия матушки беспечного младенца еще долго неслись
ему в спину.
     Хелот знал, что городищенцы не сунутся в драконьи земли --
не столько  из  страха  перед  драконами, сколько из почтения к
заветам своей богини. Поэтому он несся не разбирая дороги, лишь
бы поскорее оказаться на границе между владениями народа холмов
и народа драконов. Впереди пылил Тэм  Гили.  Неожиданно  лошадь
пошла  тише  и тяжелее. Хелот увидел, что ступил на распаханную
землю. Это и была граница.
     Он придержал лошадь и пошел шагом. Мыс между двух  рек  --
Боанн   и   Великой  Рекой  Адунн  --  стремительно  сужался  и
поднимался, превращаясь в невысокий утес. Хелот поднялся на его
вершину и замер, устало сутулясь в седле.
     Был  вечер.  Долгий  и  светлый  вечер   северного   лета.
Нездешний  тихий  свет  струился  сквозь облака, и в этом свете
справа и слева от странствующего рыцаря  медленно  катили  свои
воды  широкие ленивые темные реки. Они не спешили соединиться и
долго шли бок о бок, пока наконец  не  слились  у  этого  мыса.
Вдаль,  к  низким  облакам,  мимо  заросших  непролазной ольхой
берегов, уходил  величавый  поток  --  безмолвный,  отрешенный.
Лилии,  приткнувшиеся  к  берегам, казались бледными посланцами
царства мертвых. Еще немного -- и Хелот поверил бы  в  то,  что
видит перед собой Стикс.
     Он  медленно слез с седла, не торопясь, снял с себя одежду
и по мокрой глине забрался в реку. Вода была теплая  и  мутная.
Он стоял на вязком дне, по шею в воде, вытянув по течению руки.
Вода  уносила  пот  и  пыль,  усталость  и  отчаяние.  Он нашел
Алькасара и снова потерял. И больше никогда не  найдет,  потому
что тролли убили его. Река мертвых уходила к горизонту, пронося
свои  воды  мимо  низких  берегов.  Вот  плеснула вода, и стало
невыносимо тихо.
     "Интересно,  стану  ли  я  после  этого  неуязвимым,   как
Ахиллес?"  --  подумал  Хелот,  и  в тот же миг очарование было
нарушено громким воплем Тэма  Гили.  Срывая  на  ходу  обувь  и
штаны,  мальчишка мчался к воде. Испустив воинственный клич, он
обрушился в воду, подняв фонтан  брызг,  начал  бить  руками  и
ногами,  нырять и в конце концов едва не утонул. Вытащив его на
берег, Хелот оставил мальчишку лежать,  глотая  воздух,  а  сам
стал одеваться.
     Тэм перевернулся на живот и потянулся за своими сапогами.
     -- Дошли! -- сказал он, сияя. -- А где ваш сарацин, сэр?
     -- Убит,  --  хмуро  ответил Хелот. Тэм застыл с раскрытым
ртом.
     -- Как это?
     -- Мне казалось, ты уже знаешь, как это бывает, -- заметил
Хелот.
     -- Но вы уверены, сэр, что он убит, а не в плену? Тэм  сел
и начал обуваться. Хелот искоса посмотрел на него.
     -- Сначала   штаны   одень,   --  сказал  он.  Тэм  бросил
рассеянный взгляд на свои ноги.
     -- Ой! -- сказал он. -- Про штаны-то я и забыл."  И  начал
снимать сапоги.
     Хелот  молча  поднял  меч Секач, снова вынул его из ножен,
посмотрел на руны, покачал головой. Сейчас руны не светились, и
меч казался совершенно обычным. Хелот  застегнул  пояс,  провел
ладонями  по  лицу,  пошел  к  мысу, чтобы еще раз взглянуть на
поток. Длинный меч в ножнах бил его по ногам.
     -- Вы уверены, что он умер, сэр? -- спросил за его  спиной
Тэм Гили.
     -- Да, -- не оборачиваясь, ответил Хелот. -- Я видел рану.
     -- А сами-то вы целы, сэр?
     Хелот еле заметно усмехнулся.
     -- Сам я цел, -- сказал он.
     -- Спасибо, Тэм. Ты меня очень выручил.
     -- Чем?
     Хелот   не  мог  видеть  лица  своего  слуги,  но  отлично
представлял себе, как Тэм удивленно хлопает белыми ресницами.
     -- Тем, что не путался под ногами.
     Хелот вздохнул еще раз, и оба они медленно пошли назад  по
мысу  ко  второй  переправе  -- через реку Адунн. Эта переправа
принадлежала драконам, и ее никто не охранял. Говорили, что она
проходит по древней плотине.
     На другом берегу реки стояла брошенная  деревня.  Когда-то
здесь  жило  могущественное  племя  троллей,  но  после битвы у
Белого Ручья, где был уничтожен цвет их народа, деревню бросили
и вся эта территория отошла к владениям драконов.
     Пустые дома, числом девять, стояли по самые окна  уходя  в
лебеду  и  крапиву.  Их  толстые  черные  стены  зияли выбитыми
стеклами. Деревня казалась могучим бастионом одиночества  среди
буйной  некошеной травы. Здесь царила тишина. Все строения были
обращены фасадами  к  центру  круга,  подчеркнутому  коническим
каменным зданием. Видимо, некогда это сооружение служило местом
почитания  какого-то  божества.  Хелот подозревал, что объектом
поклонения мог быть кто угодно,  но  только  не  Морган  Мэган.
Вершина  конуса  обвалилась  и  рухнула  внутрь  храма, а стены
поросли травой и молодыми деревцами.
     Хелот, а за ним и Тэм осторожно вошли в оставленный храм и
остановились перед треснувшим  жертвенным  камнем,  на  котором
было высечено изображение бога, пригвожденного к дереву копьем.
     -- Как  вы  думаете,  сэр,  --  прошептал Тэм, -- не будет
грехом, если я здесь помолюсь?
     -- Тебе  обязательно  молиться  в  языческом  капище?   --
спросил  Хелот  немного резковато. -- Может быть, лучше сделать
это на свежем воздухе, подальше от языческих святынь?
     Тэм замялся.
     -- Я не знаю, сэр, --  сказал  он  наконец.  --  Я  привык
молиться   в   храме.  Мне  кажется,  в  любом  алтаре  обитает
божественных дух. В конце концов,  создатель  --  в  каждом  из
своих творений.
     -- Ты забываешь о том, КТО создатель этого мира, Тэм.
     Хелот  неожиданно поймал себя на том, что время от времени
воспитание, полученное в детстве, дает  о  себе  знать,  и  он,
Хелот,  периодически превращается в такого же ортодоксального и
твердолобого католика, каким был воспитавший его капеллан.
     Но Тэм, как выяснилось, мыслил шире своего господина.
     -- Я не забываю об этом, сэр. А КТО создал самого Мэгана?
     На это у Хелота возражений не нашлось, и мальчишка  вознес
к  престолу  христианского  Бога горячую молитву за упокой души
сарацина, погибшего без покаяния. Тэма  ничуть  не  смущало  то
обстоятельство,   что   он  преклонил  колени  перед  языческим
жертвенником, на котором еще  остались  бурые  пятна  крови  от
прежних жертвоприношений.
     Хелот  поднял глаза к потолку капища и увидел, как в дыре,
зиявшей на месте рухнувшего купола, спокойно проплывают облака.
Неожиданно ему подумалось о том, что Тэм, пожалуй, прав. Хелоту
захотелось  встать  на  колени  рядом   со   своим   слугой   и
присоединиться  к  его  молитвам.  Но вместо этого лангедокский
рыцарь осенил себя крестом, пробормотал  "Отче  наш",  радуясь,
что еще не забыл хотя бы этого, и вышел из храма.
     Снаружи  было теплее, чем внутри. Воздух был напоен душным
запахом белых цветов. И снова  Хелота  поразила  несокрушимость
оставленных  домов.  Он  стоял  в  центре  их грозного мертвого
круга, под взглядами пустых провалов окон,  по  пояс  в  сорной
траве, и чувствовал себя виноватым.
     Он  не  знал,  сколько  времени  прошло  с тех пор, как он
оставил Тэма молиться. Ему  показалось  --  много.  Бесконечный
северный  закат  все  еще  горел  на  небе,  когда оруженосец с
просветленным ликом выбрался из храма и уселся рядом с  Хелотом
на ступенях пустого дома.
     -- Есть  хочешь?  --  спросил Хелот, вытаскивая из кармана
ломоть белого хлеба. Он не стал  ждать,  пока  Тэм  ответит,  и
разломил  ломоть  пополам.  Они  прижались  друг к другу, чтобы
удобнее было сидеть, и  принялись  жевать.  Потом  Хелот  вынул
флягу  с остатками зля, и они пили, передавая ее из рук в руки.
Лошади спокойно паслись на лугу.
     -- Надо бы привязать их, -- сказал Хелот, но не двинулся с
места.  Тэм  покосился  на  него,  словно  желая   узнать,   не
приказывают  ли  ему  встать  и заняться делом. Однако Хелот не
стал донимать Тэма распоряжениями, решив, что лошадьми займется
сам, когда соберется с силами.
     -- Если Господь пошлет нам удачу, завтра мы  будем  жарпть
драконье   мясо,  --  увлеченно  сказал  Тэм,  желая  перевести
разговор  на  другую  тему.  Хелот  не   поддержал   фальшивого
оживления Тэма.
     -- Мы бросили его, -- сказал Хелот машинально и понял, что
все это время думал об Алькасаре.
     -- Вы   же  говорите,  что  он  убит,  сэр,  --  осторожно
проговорил Тэм.
     -- Да. -- Хелот вздохнул.  --  Не  имело  никакого  смысла
сражаться  за  мертвое  тело. И все-таки мы его оставили. -- Он
встал и слизнул с ладони крошки. -- Это моя вина.  Ладно,  Тэм,
идем спать.

     Тролли  собрались возле тела умирающего врага и загалдели.
Двое или трое бросились было в погоню за всадниками, но  вскоре
вернулись,  запыхавшиеся  и  раздраженные,  и  присоединились к
своим товарищам, которые как раз выясняли, по чьей  вине  двоим
негодяям   удалось-таки   нарушить   заветы   мудрой   Боанн  и
переправиться на другой берег, в драконьи земли.
     -- А вы  куда  смотрели?  --  орал  предводитель,  сверкая
глазами сквозь черную шерсть, вставшую дыбом на его физиономии.
-- Враг дал понять, на что он способен! Вы поняли хоть, кто это
был?
     -- Откуда нам было понять? Он не представился!
     -- Он не назвал своего имени!
     -- Он  ударил  меня  по лицу мечом, и только милости Боанн
спасли мой череп от рассекания! -- вопил  громче  всех  зеленый
тролль.
     -- Отомстим  за  наш  позор!  --  ревел другой тролль, еще
более лохматый.
     Несколько троллей воодушевленно гаркнули "ура!", но быстро
смутились под взглядами более сообразительных собратьев.
     -- Что мы скажем нашей богине? -- горестно вопрошал вождь.
Неожиданно удачная идея  осенила  его,  и  он  просиял.  --  Мы
дознаемся   обо  всем  у  нашего  пленника!  --  Мы  будем  его
допрашивать, и он нам все расскажет!
     -- Кажется, он уже умер, -- высказал предположение зеленый
тролль.
     -- Молчать! -- рассвирепел вождь. --  Если  умер,  оживим.
Кто умеет оживлять убитых дакини?
     Он   обвел   глазами  свое  воинство,  но  каждый  норовил
спрятаться за спину другого. Молчание становилось накаленным, и
вождь начинал уже двигать нижней челюстью, обдумывая,  кого  из
нерадивых  подчиненных сожрать заживо для публичного устрашения
остальных. И неожиданно один из них закричал:
     -- Смотрите, смотрите! Приближаются новые враги!
     По лаве неторопливо шел рослый человек. Он был без  шлема,
и  ветер  трепал  его  неровно  подрезанные  светлые волосы. За
последний месяц Морган Мэган так устал и отощал, что его вполне
можно было принять  за  захудалого  тролля.  Ввалившиеся  глаза
бродячего мага мрачно горели на костлявом лице. Моргана терзало
отвращение к самому себе.
     На  берегу  лязгнули пики и алебарды. Предводитель троллей
зловеще-радостно   отдавал   последние   распоряжения.   Тролли
выстроились в каре и ощетинились колющим оружием.
     Морган   остановился,  отбросил  с  лица  волосы  и  хмуро
уставился на воинственных троллей здоровым глазом. Больной ушел
под веко и слепо глядел закатившимся белком.
     -- Это еще что такое? -- властно спросил Демиург.
     -- Это застава, -- объявил  предводитель  троллей.  --  Ты
находишься в Городище, приятель, и дальше тебе ходу нет.
     -- С  какой  стати?  --  Демиург нахмурился. Его раздражал
этот разговор.
     -- Властительница Боанн запретила гномам, троллям,  Народу
и  дакини  ходить  за  реку  Адунн и нарушать границы драконьих
владений,  дабы  не  вызвать  новой  кровопролитной  войны,  --
напыщенно произнес предводитель.
     -- Плевал  я  на  вашу  властительницу,  --  сказал Морган
Мэган.
     Тролли возмущенно загалдели, а их  предводитель  заговорил
угрожающим тоном:
     -- Можешь  полюбоваться,  ничтожный,  что ожидает тех, кто
нарушает заветы великой Боанн. Расступитесь, болваны, дайте ему
взглянуть.
     Тролли подались в разные стороны, и Моргая Мэган увидел на
земле человека, истекшего кровью. Вне всяких сомнений,  он  был
уже мертв.
     -- Кто это? -- спросил Морган таким пронзительным голосом,
что у всех мурашки побежали по коже.
     -- Черт    его    знает...--    неопределенно    отозвался
предводитель троллей и  на  всякий  случай  отступил  подальше.
Безоружный  и  щуплый  на  вид, бродячий маг вызывал у чудовища
смешанные чувства, в том числе самый настоящий страх.
     Морган  присел  на  корточки  возле  убитого,  взглянул  в
смуглое  лицо  с  еле  заметными рябинами оспы, коснулся черных
волос,  слипшихся  от  крови.  Рука,  к  которой  он  осторожно
притронулся,   еще  не  окоченела.  Моргану  еще  не  случалось
оживлять умерших, но он не думал, что подобная задача  была  бы
ему не по плечу.
     Бродячий  маг  вскинул  голову и бросил яростный взгляд на
обступивших его городищенцев. Плотно  заросшие  густым  волосом
физиономии  гримасничали,  корчили  рожи,  скалили  белые зубы,
сверкали желтыми глазами -- словом, вели себя как в дурном сне.
     -- Приведите мне коня! -- негромко распорядился Морган.
     Несколько наиболее расторопных бросились бежать за  конем.
Конь  в Городище был один -- шестиногий, с трехпалыми копытами.
Изредка предводитель седлал  его  и  проводил  военные  парады,
которые  заключались  в  том,  что  он  гарцевал  на скакуне по
деревенской улице, а остальные тролли  стояли  вдоль  дороги  и
шумно восхищались его умением не падать с лошади.
     -- Остановись, Морган! -- прозвучал певучий женский голос.
-- Что бы ты ни задумал, -- остановись! Удержи свою руку!
     В  толпе  показалась  богиня  Боанн.  Мокрый  алый шелк, с
которого стекала вода, к великому  восхищению  троллей,  плотно
облепил  ее  стройное  тело. При виде своей богини предводитель
упал на колени и тайком облизнулся.
     -- Уйди с моей  дороги,  мать!  --  сказал  Морган  Мэган,
выпрямляясь.
     -- Святотатственный   предатель!  --  произнесла  Боанн  и
медленным, обвиняющим жестом подняла на Моргана  палец.  --  Ты
предал  свою  мать!  Ты  предал  свое  творение! Ты привел сюда
омерзительных чужеземцев, которые крушат и  уничтожают  все  на
своем пути!
     -- Да,  --  подтвердил  Морган  безжизненным голосом. -- Я
привел их сюда. Я уничтожу этот мир. Я ненавижу вас  всех,  ибо
во  всяком  из  этих уродов вижу свое лицо. Каждая растоптанная
травинка  на  этом  берегу,  каждое   кривое   дерево,   каждое
безобразное  тело  --  все это куски моей души, которую я столь
щедро разбрасывал по лесу Аррой. Я ненавижу себя, мать.
     -- Остановись! -- повторила Боанн. -- Откажись  от  своего
замысла, Морган!
     -- Поздно,  --  сказал  Морган.  Краем глаза он видел, что
тролли уже ведут к нему  уродливого  коня,  черного,  с  черной
гривой  и  красными  глазами. Конь спотыкался, время от времени
путаясь в своих шести ногах, одна из которых была  короче,  чем
остальные пять.
     Отстранив  Боанн,  Морган  Мэган  вскочил на коня и окинул
троллей высокомерным взглядом, а потом  снял  свой  заплатанный
плащ и кивнул подбородком предводителю.
     -- Подойди сюда, -- приказал он.
     --Я?--в ужасе, которого больше не скрывал, переспросил тот
и на ватных ногах заковылял к Демиургу.
     Неожиданно наклонившись к нему. Демиург спросил:
     -- Предатель я или нет? Ты как думаешь, болван?
     Тролль пролепетал:
     -- Я  не знаю, сэр. Я согласен с моей богиней, сэр. Откуда
мне знать? Я бедный тролль. Ты был  пьян,  когда  создавал  эти
земли, так за что же тебе ненавидеть нас? Таков ты во хмелю. Не
сердись на нас за это, Морган Мэган.
     Мэган вздрогнул всем телом и выпрямился.
     -- Подай мне убитого.
     Предводитель   троллей   сквозь   зубы   шикнул  на  своих
подчиненных. Мохнатые лапы потянулись к  Моргану,  подавая  ему
тяжелого  мертвеца.  Морган  Мэган  закутал  его  в свой плащ и
ударил коня пятками. Шестиногий не двинулся с места.
     Боанн стояла на дороге у Моргана и смотрела на него широко
расставленными медовыми глазами.
     -- Прочь с дороги, женщина! -- сказал Морган. --  Пропусти
меня.
     -- Ты  безумен,  сын,  --  произнесла  Боанн и отступила в
сторону. Тролли сбились в кучу возле  богини,  как  беспомощные
цыплята   возле   наседки.   Она   развела  руки  в  стороны  в
охранительном жесте. С ее  плаща  стекала  вода,  но  никто  из
троллей   не  обращал  на  это  внимания.  Они  смотрели  вслед
одинокому всаднику на шестиногом  черном  коне  и  тряслись  от
страха.
     Морган  остановился  на мысу, где сливались два потока. На
сырой глине он видел отпечатки конских  копыт.  Совсем  недавно
здесь  проехали  два  всадника. Значит, слухи о том, что кто-то
затеял вылазку в драконьи земли, не были пустыми. Однако сейчас
думать об этом  Моргану  было  некогда.  Он  положил  на  землю
завернутое  в  плащ  тело и задумался. Давно ему не приходилось
открывать кровавых ворот.
     Морган вздохнул, протянул руки. Справа и  слева,  от  реки
Боанн  и  от  реки  Адунн,  возникли  мечи  -- по пять с каждой
стороны. Радужный перелив светился на  их  закаленных  клинках.
"Хорошие мечи", -- подумал Морган.
     Он обтер пять клинков о волосы убитого, оставляя на каждом
капли  его  крови,  и  сказал,  вонзив  их в землю ближе к реке
Боанн:
     -- Это будут ворота смерти.
     Потом прикусил губу и полоснул кинжалом себя  по  руке.  И
когда  потекла  живая  кровь,  Морган  взял  ее горстью и вытер
окровавленные пальцы о пять других клинков. Эти  он  воткнул  в
сырую  глину  по  правую  руку  от  себя, ближе к реке Адунн, и
сказал: -- Это будут ворота жизни.
     Он посмотрел на небо. Солнце еще  не  село.  У  него  было
много  времени. Спешить некуда. Морган Мэган отрезал полоску от
плаща и перетянул свою порезанную руку, после чего уселся рядом
с убитым и стал ждат